Римшайте Кристина
- Знаешь мам, наверное, я делала, что-то не так. Занималась не тем. Может чужой жизней жила?.. такие вещи ведь просто так не происходят.
Задумчиво посмотрела вдаль. Оранжевое солнце садилось за горизонт, расплескивая на небе свои яркие краски. Отчего голубое полотно пылало огненно-розовым пожаром с переливами.
- Вселенная даром не отнимет все в один момент без причины. Я верю ей, ты же знаешь. Я люблю мир, люблю всё то, необъятное, что окружает не только человечество и планеты, но и то, что нам неведомо. Что находиться далеко за пониманием, задействованных десяти процентов мозга,... - горько усмехнулась себе.
Я говорю как врач. Рассуждаю как врач. Я думаю и анализирую все со стороны, оценивая мир и людей через призму своей наполовину буддийской веры и тех знаний, что получила на факультете клинической психологии.
- Боже, мам!.. да я же психиатр до нейронов мозга! Понимаешь? Я ничем другим всерьез не занималась. Психиатрия, поведенческая психология, нейропсихология, когнитивная психология, да я только этим и занималась с конца одиннадцатого класса. Что делать мне теперь?
- О, не припоминай мне мои музыкальные увлечения! - я отрывисто хохотнула и погладила одуванчик у моих ног.
- Это было так давно! Я и не помню, когда в последний раз брала в руки гитару или садилась за фоно. Сто лет будто прошло. Нет, я знаю, музыка храниться где-то на задней стенке моего мозга, и стоит сесть за инструмент, пальцы сами всё вспомнят. Сделают своё дело. А дальше то что? Теперь ведь у меня нет ничего. Совсем ничего... даже паспорт другой. Не мой, чужой. На фото я, а имя какой-то Екатерины, - тяжело вздохнула, уткнувшись лицом в ладони.
- Самое ужасное, знаешь что?.. то, что мне всё равно. Я ничего не чувствую. Я понимаю, но не чувствую. Мне не страшно. Состояние полной опустошенности, холодной отчужденности... может, работа так влияет?.. Конечно, я знаю, что со мной! Знаю, как побороть это состояние, но не хочу. Мне хорошо. Я полюбила одиночество.
Посидела еще с минуту в полной тишине, подставляя лицо уходящим лучикам сегодняшнего дня.
- Ладно, мам. Мне пора. Самолет через четыре часа. Адью Раша, здравствуй Англия! Я не смогу приезжать к тебе,... но есть Алексей. Он тебя так любит... всегда любил. Ты присматривай за ним, - поднялась с лавки и прошла вперед по узкому проходу к изголовью могилы. Наклонилась и поцеловала холодные мраморные губы. Мама улыбалась, как всегда, своей широкой, доброй улыбкой.
- Я люблю тебя мам! Люблю...
Глава первая.
Берясь за это дело, я и представить не могла, что оно последнее в моей жизни. Я сильно переоценила свои возможности. Меня подвело упрямство и желание доказать, что я лучше других. Впервые в жизни я не просчитала ситуацию. Покупая билет до Лондона, уже по новым документам, я до конца осознала всю опрометчивость моего поступка. Это так странно для меня... не взять в расчет множество важных факторов и ввязаться в опасную авантюру. Я, не задумываясь, поставила на карту всё. Свою карьеру, своё состояние, свою жизнь. Я считаю это наказанием судьбы за то, что однажды посмела отказаться от своей мечты, от своего призвания.
Это случилось, когда мне было пятнадцать, через полгода после смерти матери. Мой мир перевернулся. Он стал другим. А может, я была другой изначально и просто обманывалась? Кто знает, кто знает...
" - Остановись! Вика! - кричал выбежавший во двор Алексей. На нем была серая футболка, шорты и сланцы. К отчиму я относилась ровно, но слушать его не собиралась.
- Вернись в дом и оденься. Холодно, - сухо произнесла я, не оборачиваясь, продолжая бросать в огонь свои многочисленные фотографии, книги, открытки, постеры, статьи...
- Прекрати, прошу! Это же твоя мечта, твоя жизнь. Ты жила этими фотографиями, - Алексей сунул руку в мангал и выхватил обожжённые листы. - Ноты хоть оставь, ты же дышишь музыкой!
Отчим злился, его глаза сверкали в ночи, челюсти были плотно сжаты, но я была безразлична ко всему. Я решила избавиться от всего, что бы напоминало мне о ней. Все мои достижения в музыке, мои грамоты и награды в конкурсах. Буклеты из Академии искусств, куда я собралась поступать. Решила кардинально изменить свою жизнь. Мне пророчили карьеру актрисы, и с этим сложно было поспорить. С пеленок у меня уникальный музыкальный слух и талант играть любые роли. Мать всячески меня поддерживала. Семь лет музыкальной школы, театральные кружки и репетиторы. Мама не жалела денег на любимую и единственную дочь. А потом взяла и бросила со всеми моими талантами и умениями. Еще и отчима, оставив на меня. Я больше не могла этого терпеть. Всё было слишком тяжело. А может, я излишне драматизировала,... не знаю. Но решение изменить жизнь казалось мне правильным.
- Иди в дом и тепло оденься. Мороз минус двадцать. Ты заболеешь, а мне снова заботиться о близняшках, - забрала листы и сунула в огонь.
Отчим вздохнул и послушно направился в дом. Со мной спорить стало бессмысленно, да я и не спорила.
- Ты стала слишком рациональна. И занудна, - улыбаясь краешком губ, произнес мужчина, стараясь сгладить неловкую ситуацию. Он почему-то стыдился, когда злился на меня. По-моему злость на неуправляемого подростка - это нормальное чувство.
- Это реализм, Алексей: ты болеешь, я забочусь о близняшках, что бы их мать ни устроила тебе разнос. Все просто: думать надо головой, а не жопой, - спокойно произнесла, кладя в мангал очередную книгу по актерскому мастерству.
- Вик, проще будь. Тебе всего пятнадцать, - сердито выдохнул отчим и скрылся за дверью. Облачко пара опустилось на блестящие белоснежные ступени. А я все так же безразлично смотрела на разноцветные языки пламени, пожирающие мою жизнь".
Считаю, что здорово ошиблась с выбором профессии. За что и поплатилась жизнью. Стыдно признать, но Кондратьевой Виктории Александровны больше не существует. Успешная, преуспевающая и самодостаточная врач психиатр навсегда покидает родные края. Смешно и глупо всё вышло. Ведь у меня было все, о чем можно мечтать. Я ведь пробивная как танк! Я только и успеваю ставить цели одна за другой и боюсь остановиться. Понимаю, если замру хоть на минуту - умру. Мой мозг постоянно должен быть чем-то занят. Я по несколько дней могу ничего не есть, полностью отдаваясь работе. Я поставила сама себе высокие идеалы и ценности, не прекращая к ним стремится. Всегда была строга к себе и очень критично оценивала свои заслуги. Иначе ни как. Психологи такое состояние называют синдромом безумного гения. Я не считаю себя гениальной или же талантливой. Скорее упорной и целеустремленной. Хотя окружающие твердят обратное. А еще я дико азартна и мне присущ дух соперничества. Но это скорее недостатки, что и сгубили меня, в конечном счете.
Мне твердили коллеги и хорошие знакомые, чтобы я не бралась за дело сына вице-губернатора Московской области. Он опасный, жестокий, с темным прошлым человек. Мне это дело не по зубам. "Не ввязывайся, если не готова брать взятку" - серьезно предупредил меня прокурор. Но я отнеслась ко всему легкомысленно. Мне было даже весело. Я, не задумываясь, шагнула в пропасть с закрытыми глазами, что делает ситуацию еще более странной. Я не считаю себя лучше других или особенной. Свои достоинства и недостатки я оцениваю трезво и непредвзято. Так вот, легкомыслие и безответственность никогда не были моими чертами. Наоборот! Всегда осторожная, внимательная и бдительная к мелочам. Дальновидность - такая полезная черта, досталась мне от матери. Я просчитывала любую ситуацию даже саму мелочную вплоть до диалогов, до эмоций и выражений лиц. Я пыталась просчитать множество вариаций одной и той же ситуации, чтобы быть готовой ко всему. Я зритель в этом мире театра. Я оцениваю актеров со стороны, строгим взглядом режиссера. Иногда я становлюсь сценаристом, как своей жизни, так и чужих. Любой другой может быть сценаристом моей. Так вот, в этом деле с убийством девушки, девятнадцатилетним сыном важного человека в правительстве, я не просчитала ничего.
Мирзоян Анатолий Романович стал моим сценаристом и прекрасным режиссером. Я получила завидную, в кавычках, роль. Горько усмехнулась своим мыслям и воспоминаниям. Соседка недовольно на меня посмотрела. Была почти ночь. Сильные крылья Боинга без труда разрезали кучевые облака на чернеющем небе.
Меня ждет новая жизнь, в другой стране, в чужом городе... Я не боюсь перемен, но к таким оказалась не готова. Под новыми документами, под придуманным именем, под вымышленным прошлым я еду туда, где меня не особо ждут. В дом одного из богатейших людей Англии, нефтяного магната и акулу бизнеса Кирилла Кашера. В дом сводного брата моего отчима. А к кому я могла еще пойти под угрозой смерти? Я оказалась не способна брать взятки.
Целый месяц я ходила к малолетнему убийце, который даже не сидел в КПЗ или СИЗО. Его выпустили под залог. Хотя, я считаю, что таких отморозков надо сразу сажать. Но защита этого богатенького сынка, решила доказать невменяемость подростка. Собрали целую кипу бумаг из псих диспансера, и предоставили заключение наркологов. Сторона обвинения, то есть прокуратура, при которой я проходила очередную практику предоставила своего эксперта. Меня. Мирзоян старший ни разу за целый месяц не объявился, и я полностью успокоилась, наивно посчитав, что губернатор не намерен мешать следствию. Как я была глупа! Это невероятно! С моим опытом, с моими заслугами перед здравоохранением страны и министерством обороны, так просчитаться...
Мужчина явился за день до суда. Диалог проходил без угроз. Но сидя в машине в наручниках и с завязанными глазами я поняла, с какой серьезной проблемой столкнулась. Мне дали понять четко и ясно, что станет со мной в случаи моего отказа. От меня требовалось не много. Только подготовить документы и зачитать в зале суда отчет и заключительный диагноз, который позволит Мирзояну вытащить сыночка из тюрьмы. При этом мой и без того не маленький счет в банке пополнился бы миллионом рублей.
Счет мой не только не пополнился, но и опустел безвозвратно. В присутствие губернатора и Мирового судьи, я произнесла губительное для меня слово. Вменяем. На выходе Мирзоян показ своим холодным взглядом, что я только что подписала себе приговор. Прокурор предупредил, что у Мирзояна теперь только один выход спасти сына, это подать на апелляцию и добиться другого врача для освидетельствования. А сможет он это сделать, только если устанавливающий диагноз врач тяжело заболел или умер...
Опустошённая и потерянная, поняв, что натворила, я сразу поехала к отчиму. Бледная с остекленным взглядом я совсем недавно пересекла порог дома человека, с которым не виделась очень давно. Он был мне тяжелым напоминанием о матери. Сказать, что Алексей был поражен, ничего не сказать. Я покинула этот дом сразу после окончания школы и с тех пор появлялась в нем всего два раза. По праздникам звонила и слала маленькие сувениры ему и его дочерям. В свое время отчим ушел в трехмесячный запой, чем поставил под угрозу свои встречи с дочерями. Девочек нужно было забирать после школы и делать с ними уроки до прихода его бывшей жены. И каждое воскресенье водить близняшек на прогулку. Эти заботы легли на мои плечи. Хотя в то время мне и самой хлопот и проблем хватало. В конечном счете, Алексей смог отпустить мою мать навсегда и прекратить пить. После этого отчим не раз пытался меня отблагодарить. Я же не принимала ни чьей помощи. Сейчас мне было не к кому пойти. Точнее я могла пойти к кому угодно, но по-настоящему близок для меня был только Алексей. Единственный родной человек. И его я умудрилась потерять.
В тихой обстановке под охраной сотрудников СОБРА, я рассказала отчиму, что со мной произошло. Все до мельчайших деталей, без утайки. Алексей слушал молча, и взгляд его становился все суровей и печальней. Он очень умный человек и ему не пришлось объяснять, что меня ждет, если я не покину страну. Алексей незамедлительно связался с братом в Лондоне и смог договориться о моем проживании в доме Кашера, а точнее работе... Моей новой работе в качестве экономки. Я была рада и этому. Вернее сказать, я была безумно рада, понимая, что это самый лучший выход из сложившейся ситуации. Я смогу оформить рабочую визу, и даже вид на жительство. Оставалась проблема, о которой мне и поведал отчим...
"- Кирилл невыносимый социопат, заносчивый циник, педант страдающий консерватизмом, - серьезно заявил отчим. - Вика, я знаю тебя как ни кто другой. Знаю твою внутреннюю силу и волевой характер, но этот человек настоящий тиран. Он мой младший брат и только это сохраняет наши отношения. Для близких он готов на все, даже быть адекватным и временами добрым, но с чужими людьми, а особенно с рабочими, он просто невыносим. Тебе нужно быть осторожной, чтобы не вызвать подозрений в нашей с тобой хлипкой легенде. Он проницательный и очень наблюдательный. Этот человек может, как и помочь, так и создать кучу проблем, - наставлял меня Алексей за день до отъезда".
Почти сутки я изучала данные из интернета по своему будущему рабовладельцу. Многое рассказал Алексей, и про Кирилла, и про его племянников. Кем работают, где учатся, хобби, увлечения. Не забыл и о близняшках, ведь они второй год учатся в Королевском музыкальном колледже и живут у там же. Еще не повстречавшись с этими людьми, я была готова ко всему и знала о них многое.
У меня есть шестнадцать часов, чтобы осознать, кем я стала. Я стала ни кем. Простая девушка Катя из Подмосковья. Без образования и опыта работы. На руках только паспорт и свидетельство о рождении, еще аттестат за девять классов. У меня не осталось ничего из прежней жизни, кроме белого чемодана из натуральной кожи и личных вещей. Я продала всё своё имущество, чтобы заплатить куче народу за новые документы и исчезновению любых данных обо мне. Я нищая Катя. Просто Катя. Из принцессы я превратилась в Золушку. Только принца не будет. Будет Кощей бессмертный и много, много работы...
Глава вторая.
В аэропорту Хитроу меня встречал водитель семейства Кашер. Простодушный, милый англичанин по имени Ричард, на вид лет сорока с табличкой в руках. При моём приближение мужчина не смог скрыть удивление. Он ждал деревенскую дивчину, а увидел хрупкую барышню в бежевом плаще и очках, которая напоминает больше учительницу, чем домработницу. Я вежливо улыбнулась, отдавая чемодан. Шли мы молча. Шофер думал о своем, а я о том, что меня ждет. Было интересно и любопытно. Я играючи умела переключаться. В моем мозгу был тумблер, который отключал все тревоги и переживания. Это не значит, что мне не было плохо, что не страдала, просто не давала эмоциям вырваться наружу и испортить мне жизнь. В силу профессии, я знала множество техник и методик как это делать, как облегчить свои душевные муки. Поэтому сейчас я представляла дом миллиардера, предвкушала встречу с его обитателями и тем, какая работа меня ожидает? Сам город меня не сильно занимал. В Лондоне я бывала несколько раз по работе. Ездила на конференцию и тренинг ведущих психиатров мира.
Увидев вполне простой серебристый ленд ровер с черной крышей, вместо предполагаемого лимузина или гелендвагена, я была немного удивлена. Ричард любезно распахнул передо мной дверь. Заползла на заднее сидение и откинулась на спинку. Тело ныло от изнеможения. Шофер сел за руль и плавно тронулся с места, выезжая с парковки.
- How to go to Kensington? (сколько ехать до Кенсингтон?) - спросила я, снимая очки, и потирая уставшие глаза. Перелет был тяжелым. Точнее думы, что мучали меня.
Водитель обескураженно взглянул на меня в зеркало заднего вида.
- Мне сказали вы русская, мисс, - на безупречном английском с британским акцентом отозвался Ричард. Я лукаво улыбнулась краешком губ.
- Не знала, что русским запрещено разговаривать на английском. Это новый закон? - иронично спросила я. В глазах водителя появилось замешательство. Бедняга не знал, как реагировать. Но слава богам этот человек был англичанином, а их юмор весьма тонок и чем-то напоминает русский сарказм. Мужчина все понял верно, и громко рассмеялся, не сильно стукнув ладонью по рулю.