Лиллиана застонала и подалась бёдрами навстречу, чтобы Азагот вошёл ещё глубже, чтобы двигался ещё быстрее... да что угодно, лишь бы в ней нарастало приближение оргазма.
Оргазм наступил взрывом наслаждения, таким сильным, что, когда сознание почти покинуло её тело, Лиллиана увидела звёзды. Ей казалось, что она пронеслась сквозь время и пространство.
Азагот, нависая над ней, поднял голову, чтобы посмотреть Лиллиане в глаза. Его тело дрожало и вибрировало, солнечный свет отражался от потной и залитой морской водой кожи.
– Моя, – прорычал Азагот и жилы на его шее напряглись. – Ты. Моя.
От его слов Лиллиана снова кончила, этот оргазм оказался сильнее первого и она вскрикнула. Откинув голову, Мрачный Жнец закричал так дико, что его, несомненно, услышали на Небесах.
Он с такой силой и эротической дикостью вошёл в неё, что Лиллиана оставила на песке глубокий след, когда он сдвинул её вперёд, но кого это заботило? Оргазм вытянул из неё весь контроль, оставив безумие и наслаждение.
Наконец Азагот дёрнулся, его тело охватили спазмы, пока он выплёскивал семя в Лиллиану.
Теперь она понимала, почему так держалась за свою девственность. Это было неосознанно и, возможно, даже фатально. Но что-то удерживало её от последнего шага и теперь Лиллиана это знала.
Она была предназначена Азаготу.
Глава 15
Азагот ненавидел то, что им придётся вернуться в его владения. Особенно, спустя всего лишь несколько секунд после лучшего секса в его жизни. Он едва вышел из влажного жара Лилли, когда их затянуло в хроногласс и вернуло в холодную тьму Шеул-гра.
Но в этот раз, в отличие от предыдущих, он не потерял контроль от нахлынувших эмоций. В этот раз он мог разделить и подчинить их. Завернув Лиллиану в одеяло, Азагот отнёс её в душ, где полчаса омывал её.
А следующие полчаса занимался с ней любовью на одной из кушеток.
Ему нравилось слушать как она кончает. Нравился её вкус, когда она снова и снова кончала от его рта. А когда он входил в её тело, казалось, что всё в мире встало на свои места.
Впервые с момента создания этих владений Азагот почувствовал себя дома.
А лучше всего то, что ожерелье, которое он подарил Лиллиане, не пригодилось. Да, оно по-прежнему красиво смотрелось на её изящной, сливочной коже, но во всём этом оно не сыграло своей истинной роли.
Когда Азагот решил обзавестись супругой, то обеспокоился тем, что ему с женщиной потребуется эмоциональная связь, которую он не мог предоставить ей, а она – ему. Поэтому он сделал особое ожерелье, при помощи которого мысли и эмоции супруги транслировались бы через Шеул-гра ему. Он надеялся, что получится её почувствовать. Понять.
Всё это произошло естественным путём, и будь он проклят, если это не чудо.
– У меня для тебя сюрприз, Душевный мальчик, – произнесла Лиллиана, скользнув в сланцы. Она выбрала белые капри и ярко оранжевую футболку, которые идеально подошли бы для пляжа, на котором чуть ранее они побывали. Азагот гадал, испытывает ли она ещё тепло тех тропиков.
Потому что он чертовски точно ощущал.
– Я люблю сюрпризы. Хорошие.
Лиллиана улыбнулась, взяла его за руку и повела из спальни.
– Этот хороший.
Азагот позволил ей вывести его из дворца и спуститься по каменным ступеням.
– Куда мы идём... – Азагот замолк и остановился с открытым ртом.
Пейзаж преобразился. Да, по-прежнему казалось, что на территории произошёл ядерный взрыв, но повсюду виднелись признаки возрождения новой жизни и восстановление.
Из чёрной земли то тут, то там виднелась зелёная трава. Ветки деревьев, которые больше не были неуклюжими и голыми, усыпали разноцветные бутоны.
Лианы, обвивающие здания, высохли и погибли, уступив место виноградным лозам, распространившимся повсюду.
Азагот стоял в немом ступоре, когда лёгкий ветерок, которого он веками здесь не ощущал, принёс едва уловимый цветочный аромат. Он вспомнить не мог, когда в последний раз воздух здесь пах чем-то отличным от гнилости.
– Как, – прохрипел Азагот. – Как тебе это удалось?
– Это не я. Думаю, всё это как-то связано с твоими эмоциями. Когда ты начал их ощущать, твой мир это отразил.
Конечно же. Это место умирало, когда Азагота всё больше и больше поглощало зло. И вот не осталось ничего. Владения были такими же мёртвыми как Мрачный Жнец, но теперь, когда он снова ощущал внутри себя пульсацию жизни, окружающий мир тоже её ощущал.
Но Лиллиана кое в чём ошиблась.
– Лилли, ты всё это сделала, – произнёс он, заключив её лицо в ладони. – Без тебя этого бы не случилось. Ты причастна к изменениям.
Азагот накрыл её рот нежным поцелуем, впитывая сладость её мягких, манящих губ.
– Спасибо, – пробормотал он. – За несколько дней ты принесла моему миру больше, чем кто-либо за всю мою жизнь.
Лиллиана напряглась, и Азагот уже был готов спросить в чём дело, когда мысли прервало вежливое покашливание.
– Мой господин.
– Зубал, чёрт возьми...
– Аид, – произнёс Зубал, стоя на нижней ступени храма. – У него ещё одно дело.
Да чтоб его. С тех пор, как Азагот запустил реинкарнацию души Люцифера – по настоянию Сатаны – дела в Чистилище превратились в хаос. Теперь каждый падший ангел хотел пройти реинкарнацию, возродиться заново – бескрылыми, но по-прежнему могущественными отпрысками двух падших ангелов.
Демонские души в Чистилище были беспокойными, ощущали возрождение Люцифера – то, что могло оказать влияние на все мира: демонский, человеческий и небесный. То, что могло изменить правила игры.
Двери наверху распахнулись и вышел Аид, лицо и обнажённая грудь которого были заляпаны кровью.
Странно, но безразмерные, меняющие цвет штаны были чистыми, а вот ботинки были заляпаны чем-то, о чём Азагот не хотел думать. Однако синий ирокез был нетронут. Приятель никогда не позволял устраивать бардак с его волосами.
– Ты ему рассказал? – прорычал Аид. – Бунты. Я столкнулся с бунтами. Думаю, настало время Мрачному Жнецу наказать нескольких засранцев.
– Лилли, прости, – вздохнул Азагот. – Я должен идти.
– Дела зовут. – Она печально улыбнулась и это не должно было его напугать, но напугало. Ей было жаль, что он уходит. И каких это достигло масштабов? Многие люди души бы продали, чтобы выгнать его из своей жизни. В буквальном смысле.
– Я скоро вернусь, – поклялся Азагот. Он позаботиться о том, о чём тут хныкал Аид, а после... ему нужно кое-что сделать. С вернувшимися эмоциями он хотел связаться со своими детьми.
О, благодаря Метикору встретиться хоть с кем-то из них будет невозможно... пока. Но ублюдок не мог отобрать способность Азагота о них заботиться и, может, даже любить.
Потому что сейчас Азагот знал, что может любить. Точно знал.
Он любил Лиллиану.
Глава 16
Азагот отсутствовал два дня. И эти два дня Лиллиана волновалась. Делала всё возможное, чтобы загрузить себя работой: помогала Кэт с готовкой, читала в библиотеке и, самое любимое занятие – наблюдала за ростом новых растений на улице.
Множество раз Лиллиана пыталась найти способ вытащить хроногласс из Шеул-гра. Поняла, что у неё есть три недели на то, чтобы решить, остаётся она здесь или нет, ведь по истечению этого срока она об уходе даже подумать не сможет. Возвращение на Небеса без хроногласса грозило мучением от лоботомии. С хроноглассом она могла бы вернуть себе прежнюю жизнь, но какой та была? Лиллиана была при делах, но одинока. Счастлива, но не удовлетворена.
А здесь она испытывает удовлетворение от жизни?
И вообще, где, чёрт возьми, пропадал Азагот? Стоит ли ей переживать? Она не думала, что он может оказаться в какой-нибудь опасности, но тут же в голове пронеслось множество сценариев, многие из которых включали в себя нападение на Чистилище. Азагот имел здесь абсолютную власть, но что если Аид и все заключённые в Чистилище демоны поднялись против него? Могли его взять в заложники? А, может, убить?
Что ж, она довела себя до такого состояния паники, что, когда шагала в кабинет Азагота и мимо проходил Зубал, Лиллиана схватила его за руку.
– Азагот вернулся?
– Откуда мне знать? – прорычал Зубал.
– А разве в твои обязанности не входит ходить за ним тенью?
Зубал вырвал руку из хватки Лиллианы.
– Он не всегда сообщает о каждом своём шаге.
– Ты хоть можешь по крайней мере сказать, в порядке ли он?
– Конечно же, он в порядке. – В голосе Зубала слышалось нетерпение. – Это же Азагот.
На самом-то деле Зубал был зол. Лиллиана надеялась, что Кэт не была к этому причастна.
– И частенько он так пропадает?
– Иногда.
Это не ответ.
– Ладно, попробуем сначала. Почему он ушёл? Что происходит?
– Я не вправе делиться с тобой этой информацией.
– Да что ты? Вообще-то он мой супруг, поэтому ты мне всё расскажешь.
На губах Зубала расцвела греховная улыбка.
– Ты действительно хочешь знать.
– Нет, – рявкнула Лиллиана, терпение которой было на пределе, – я спросила просто потому, что не хочу знать. Что ты от меня скрываешь?
Улыбка Зубала стала шире.
– Азагот отправился в Чистилище, чтобы встретиться с любовницей.
– Что? – Сердце Лиллианы болезненно сжалось. – Зачем?
– А зачем посещают любовницу?
Мгновенная боль ошеломила её и принесла тошноту.
– Я тебе не верю, – прохрипела Лиллиана.
Зубал пожал плечами.
– Спроси его сама, когда вернётся. Её зовут Рона.
Развернувшись так, словно дождаться не мог, когда же сможет от неё отделаться, Зубал ушёл, оставив Лиллиану дрожащей от ярости и ревности. После всего того, через что им пришлось пройти, после заверений, что она изменила его жизнь и помогла ему, как мог так Азагот с ней поступить?
"Он же Азагот. Он – зло. Чего, чёрт возьми, ты ожидала?"
Нет, всё не так. Зубал солгал. В конце концов, он был падшим ангелом и всё, что выходило из его рта, было подозрительно.
И всё же, когда она побежала в кабинет Азагота, её глаза жгли слёзы. Ей нужно было увидеть Мрачного Жнеца. Выяснить, есть ли способ попасть в Чистилище. Может, ей могли помочь гриминионы.
Но войдя в главную залу, Лиллиана краем глаза уловила движение.
Осмотревшись, она заглянула в дверной проём. Её затопило облегчение, когда она увидела Мрачного Жнеца, стоявшего перед огромным камнем, который она посчитала странным куском скучного искусства. Но сейчас этот камень что-то транслировал. Его поверхность мигала как телевизионный экран.
Шпионский камень. Интересно. Он был довольно распространённой штукой, вот только не многие владели силой им пользоваться. Лиллиана должна была догадаться, что Азагот входил в это малое число.
Лиллиана нахмурилась и чуть приблизилась. На что Азагот смотрел? На заднем плане был пляж, и когда экран сузился и сфокусировался на том, что происходило на переднем плане, Лиллиана увидела женщину в крохотном купальнике, прыгающую за волейбольным мячом.
Женщина с кудрявыми рыжими волосами послала мяч над сеткой. Она грациозно приземлилась, её едва прикрытые груди покачивались, привлекая внимание всех присутствующих в округе мужчин. Азагот улыбнулся и у Лиллианы сжалось горло. По взмаху руки Мрачного Жнеца картинка изменилась: на этот раз на экране оказалась темноволосая женщина в обтягивающих штанах для йоги и спортивном бюстгальтере, бежавшая по Центральному парку Нью-Йорка.
Улыбка Азагота стала шире и горло Лиллианы сжалось ещё больше. Мрачный Жнец протянул руку и коснулся пальцем лица женщины на экране. От благоговейного выражения лица Азагота Лиллиана почувствовала себя несчастной.
Внезапно экран потух и Азагот зашагал к своему кабинету. Должно быть, через портал проходила важная душа. Лиллиана гадала, что за зло могло утащить его от женщин, к которым он испытывал похоть.
Ублюдок.
Непонятная ярость, которую Лиллиана никогда не испытывала прежде, даже когда похититель угрожал и оскорблял её, снесла границы контроля. Когда изнутри поднялось пламя, Лиллиана осознала, что от гнева заволокло зрение и мысли.
Зарычав, Лиллиана бросилась к камню. Она ударилась в него плечом с такой силой, на какую только могла быть способна. Штуковина накренилась, потеряла равновесие, но начала возвращаться на место.
– Нет! – Гневный голос Азагота испугал её, но Лиллиана взяла себя в руки и собиралась закончить начатое.
Она толкнула камень прежде, чем он смог вернуться в нужное положение. Тот ударился об пол и разлетелся на миллион кусочков. Дико ужасный рёв эхом раздался в комнате, вибрируя в воздухе, заставляя дрожать каждую статую, каждый портрет. Даже пол под ногами Лиллианы тряхнуло, выбивая из равновесия, когда она собралась помчаться к выходу.
Сделать это не удалось.
Ледяная рука схватила Лиллиану за шею и в то же мгновение девушка оказалась на полу. Встретившись лицом с каменной поверхностью, она отключилась.
***
Лиллиана очнулась на диванчике в кабинете Азагота. Владелец сидел напротив в кресле: локти упирались в колени, голова опущена, плечи поникли.
– Зачем ты это сделала? – спросил он голосом, который оказался тише, чем Лиллиана ожидала.
Азагот накрыл её одеялом, и когда Лиллиана приняла сидячее положение, то откинула его в сторону, не желая сейчас принимать от Мрачного Жнеца никакой доброты.
– Ты клялся, что хотел меня.
– Так и есть. – Взгляд Азагота по-прежнему был направлен вниз, между разведённых коленей, в голосе не было и признака гнева.
Был ли он и правда спокоен или же вернулся в безэмоциональное состояние? Если последнее, то он бы уже убил её, и она бы этого не осознала, пока не оказалась бы душой, ожидающей, когда её заберут.
Или превратилась бы в одну из каменных статуй Азагота.
Лиллиана содрогнулась.
– Если ты меня хочешь, то зачем отправился в Чистилище к любовнице? И зачем пялишься на других женщин?
Азагот резко поднял голову, зелёные глаза вспыхнули.
– К любовнице? Ты говоришь о Роне? Тебе Зубал рассказал? – Когда Лиллиана кивнула, Мрачный Жнец выругался. – Она уже больше века не моя любовница. Рона соблазнила Метикора и он её за это убил. Я ходил к ней, чтобы получить информацию.
Лиллиану резко затошнило. Если Азагот говорил сейчас правду, то она совершила самую огромную ошибку в своей жизни.
Обняв себя за живот, словно это могло помочь удержать завтрак внутри, она спросила:
– А что насчёт женщин, за которыми ты наблюдал в камне?
– Они – мои дочери, – грубо ответил Азагот. – А камень является – являлся – единственным способом следить за жизнями моих детей.
Вот... дерьмо.
Дыхание было диким и застревало в горле.
– Я думала... думала, что тебе на них плевать. Метикор сказал...
– Метикор – ублюдок, жаждущий того, что есть у меня, – рявкнул Мрачный Жнец. – Это место кишело жизнью, но он всё разрушил.
Это место? Лиллиана знала, что оно было полно зелени и существ, но... Она резко вздохнула.
– Твои постройки... кто-то там жил.
– У тебя непревзойдённые способности к наблюдению, – протянул Азагот.
Лиллиана проигнорировала заслуженный сарказм и продолжила:
– Ты сказал, что построил их, чтобы создать общество, подобное человеческому миру. Но построил их для людей, да? Для кого?
– Мемитимов. – От Азагота повеяло холодом, и Лиллиана снова натянула на себя одеяло, не потому что замёрзла, а потому что требовалась в каком-нибудь барьере между собой и Мрачным Жнецом, пусть им и выступала тонкая фланель. – Для всех, кто хотел здесь остаться.
– Ты позволял им здесь жить?
– Позволял? Я хотел, чтобы они здесь жили. У них нет сил, которыми владеют нормальные ангелы, и они не могут жить на Небесах, пока не вознесутся, чтобы стать полноценными ангелами, поэтому уязвимы для демонов в человеческом мире. Я дал им безопасное место для жизни и обучения обязанностям.