- И как ты думаешь, что было дальше? У ее мачехи было две дочери, и они быстро вышли замуж, потому что не дуры, - Мариам посмотрела на меня так, будто оскорбила, - И стала эта мымра работать у сестер. А мужья ее насиловали по очереди. А она все терпела, пока не забеременела. Тут уж в мозгу что-то стукнуло, и она не выдержала, убежала...
Слушать все это было противно, и я положила вилку.
- Хватит, я пойду.
- Нет уж, дослушай, - Мариам крепко схватила меня за запястье, - Думаешь, она сбежала к принцу? Фигня. Принцу до нее дела нет. Да и мыслит она, как тугодумка-прачка. Нет, она сбежала к озеру и утопилась.
Руку отпустили, и она больно шмякнулась об стол. Вокруг повисла тишина, и я несмело оглянулась.
Татьяна перестала кушать и испепеляла взглядом, Марк будто ждал моей реакции, а Олег... Его выражение лица мне не понравилось, и захотелось как можно дольше не попадаться ему на глаза
- Поняла? - взвизгнула Мариам, - Иди и утопись. Достала уже тут всех.
Я вскочила, будто меня ошпарили.
- Какое ты имеешь право говорить так? - голос дрожал, но я постаралась сказать твердо.
- А такое. Мысли вслух. Гордей, она десерта не будет.
Чего я ожидала? Хорошего отношения, вежливого ужина? Все только ухудшилось, и Марк... По-видимому, обиделся.
Почему не вступился? Почему не одернул племянницу? Слезы лились градом, и по дороге в комнату я пару раз пнула стенку в коридоре.
Даже Гордей не пошел провожать меня.
Мир катился в Тартары, и если бы из воздуха материализовалась Кассандра, я бы не раздумывая пошла бы к ней. Всем назло.
Перед дверью в комнату я остановилась. А вот не хочу сидеть взаперти, и всё. Раз они желают моей смерти, что ж, значит, я могу делать, что мне заблагорассудится.
С такими мыслями я поднялась на третий этаж. Слышала, что здесь библиотека, есть несколько гостевых комнат и оранжерея. Вот в нее-то я и направилась.
Тем временем, в столовой продолжался концерт одного актера.
- Ты - продажная женщина, - Мариам переключилась на Татьяну и, не стесняясь, тыкала в нее пальцем, - Как тебе не стыдно заявляться сюда и быть тут в присутствии мужа?
Женщина промолчала и отпила сок. Несмотря на невозмутимый вид, внутри у нее клокотало возмущение, и Татьяна из последних сил сдерживалась, чтобы не высказаться в ответ.
А отвечать Таня умела. Эта малолетка возомнила, что может здесь качать права и прилюдно унижать?
Как бы не так!
Но сейчас Татьяна молчала и раскаивалась лишь в одном: слишком многое она рассказала Мариам, и слишком многое можно бросить ей в лицо.
Марк невозмутимо ужинал, не обращая внимания на Мариам, а Олег наслаждался скандалом.
Татьяну душила ревность: он одернул племянницу, когда та хотела оскорбить Лизу, но вот уже десять минут на Татьяну лился поток оскорблений, в которых ее смешивали с грязью и со всеми мыслимыми пороками, но с его стороны не было сказано ни слова.
- Ты мешаешь этому человеку, лишаешь его спокойствия! - Мариам начала трезветь, и ее упреки становились все более связными и болезненными для Татьяны, - Пока мы тут сидим, твоя дочь - в обществе нанятой любовником няни. Тебе что, совесть совсем не выдавали?
И тут Татьяна не выдержала.
- Заткнись. Ты не имеешь права говорить то, чего не знаешь.
- Да? - издевательски протянула Мариам, - а не ты ли говорила, что тебе от дяди нужны деньги и забота? Будешь отрицать?
- Вообще-то, я его люблю!
Это вырвалось непроизвольно, и сердце упало в пятки: у нее было ощущение поражения и сдачи своих позиций.
Нельзя, ни в коем случае нельзя признаваться в своих чувствах при посторонних. Особенно, в первый раз. Теряется половина ценности признания, а шуты, вроде Мариам, могут поднять на смех и оскорбить само чувство любви.
Татьяна хотела провалиться сквозь землю, исчезнуть, умереть, но только не слышать издевательского смеха этой девчонки.
Когда она подняла глаза от тарелки и робко посмотрела на любимого, стало еще хуже: Марк смотрел сквозь нее, будто она прозрачный экран или стекло в окне, а то и вовсе - пустое место. Его лицо ничего не выражало.
Неужели она ему безразлична?
Сбоку послышалось шебуршание, и массивная фигура Олега проскользнула мимо стола.
- Ах, ты гад, - он бросился к хозяину дома со столовым ножом.
- Олег! - вскричала Мариам, и кинулась наперерез, - Не надо!
Как в замедленной съемке Татьяна видела бросок ножа, который почему-то удлинился и превратился в остроносый кинжал. Мариам, с широко раскрытыми глазами медленно вытягивает руку и пытается схватить. Она спотыкается об стул и падает боком.
Острое, блестящее при свете ламп лезвие, плавно входит в плечо девушки.
Она падает на дядю, и тут же время ускоряется: бледнеет Олег и бросается к Мариам.
- Как глупо и бездарно, - проносится в мозгу у Тани, и она молча встает из-за стола.
Уйти, подальше, сбежать от них всех.
Монетка, как единственный выход, приятно греет душу и дарит надежду.
Отомстить.
Татьяна вбежала в свою комнату, как метеор. Зацепившись за дверной косяк длинной юбкой, она неосторожно провела указательным пальцем по деревяшке, пытаясь отцепиться. Кровь осталась на косяке, и палец противно защипало, но женщина не обратила внимания.
Освободившись, скинула вечернее платье и бросилась в гардероб. Легкие брюки и блузка, сумка с ненужными драгоценностями - сборы не заняли много времени, и через пять минут Татьяна взглянула в зеркало у туалетного столика.
Кривая усмешка портила миловидное лицо, и старила ее лет на десять. Татьяне казалось, что последние события превратились в отвратительную череду неудач, шлейфом преследующих ее.
Она вспомнила об Ане. Нервы были слишком взвинчены, чтобы спокойно соображать, но она набрала Сашке.
- С ума рехнулась, - чуть не подавилась подруга, смотрящая очередной сериал, - Я себе только попкорн сделала. Не поеду.
- Пожалуйста, - не выдержала женщина, и в этот момент чувство всемирного одиночества накрыло ее.
Даже подруга, всегда выручавшая, не хочет помогать.
Она одна. На всем белом свете нет никого, кто бы был на ее стороне.
- Я отдам тебе розовый гарнитур, - тихо сказала она.
Сашка закашлялась. Потом послышался булькающий звук воды и подруга ответила:
- Всё так плохо?
Татьяна кивнула и посмотрела на часы.
- Сможешь подъехать через полчаса?
Сборы дочки пролетели быстро. Натали, которой выдали кольцо с бриллиантом за молчание, помогла все упаковать.
- Не волнуйтесь, я разберусь с Марком. А вы пока побудьте здесь.
Няня сделала вид, что не очень-то и удивлена, но недоуменное выражение лица периодически выдавало ее.
Аня капризничала. Она не хотела бросать полюбившуюся комнату, которую Марк приказал выполнить в виде замка принцессы, и ехать в маленькую квартирку тети Саши.
- Дядя Марк мне нравится. Натали мне нравится. Я не хочу уезжать, - девочка разревелась, и это очень не понравилось Татьяне.
Сама не ожидая от себя такого, она резко отвесила пощечину дочери.
- Нельзя, чтобы услышали, - объяснила она, и сама схватила розовый чемодан, - За мной, быстро.
Они вышли через заднюю дверь и прошли два дома до перекрестка. Сашка ждала в желтом такси, очень недовольная, и в окно курила тонкие сигареты.
- Держи, - без всякого приветствия Таня всунула подруге прозрачный пакет, - прости, что оторвала от сериала.
- Да ладно, - глаза подруги засветились при виде драгоценностей.
Этот комплект подарил ей Олег на рождение Ани. Внушительное золотое колье с розовыми опалами, причудливо складывающимися в цветочный орнамент, подчеркивалось строгими сережками и небольшим колечком. Татьяна не любила розовый цвет, поэтому одевала гарнитур редко, обычно на семейные торжества.
Когда же случился разлад в семейной жизни, она вовсе перестала доставать комплект.
Сашка же наоборот очень любила все розовое и всегда восхищенно замирала при виде гарнитура.
- Будем на связи. Аня, слушайся тетю Сашу, я заберу тебя... через неделю.
Когда такси покидало безлюдную улочку, что-то щелкнуло в сердце у Татьяны. Ей на мгновение показалось, что она больше никогда не увидит дочь.
Встряхнув головой, она отбросила грустные мысли, и повернулась к дому.
Темный силуэт мелькнул между деревьями на тихой улочке, и природная осторожность заверещала об опасности.
Она остановилась посреди дороги.
- Может, хватит дурить? - раздался спокойный голос, и женщину охватила дрожь.
***
В комнате Мариам было тепло. Постельные тона создавали уют и ощущение защищенности. Бежевые стены, деревянная мебель и огромный белоснежный ковер - все это разительно отличалось от обстановки дворца, хоть и было в той же гамме.
Никакой избыточной роскоши, только строгие детали и нужные предметы. Мариам привязалась к этой комнате, хоть и прожила в ней недолго.
Сейчас она сидела на кровати, а на ковре, прямо у ее ног, переживал Олег.
- Хватит извиняться! - Мариам казалось: еще одно слово, и она его стукнет.
- Но твое плечо, - Олег костерил себя последними словами, - Оно же болит.
- Дядя залечил, все нормально.
- Но тебе было больно, - неуступчиво сказал Олег, и в его глазах плескалось море вины.
- Не думала, что ты такой вспыльчивый, - Мариам потянулась за соком на туалетном столике, - И откуда умеешь превращать предметы?
- Только режущие, - виновато объяснил Олег, - один маг показал и ... Я ни разу не использовал этот прием, не знаю, как получилось.
Он вздохнул.
Марк залечил ее рану быстро, еще в столовой, но шрам останется. Как и боль - организм не был готов к тому, чтобы резкую боль сразу же убрали, поэтому все еще ныл.
На мужчину было жалко смотреть. Он напрочь забыл о Татьяне, своей ревности и злости, когда увидел, что натворил.
Когда показалась алая струйка, он чуть не заплакал. Когда она стекла вниз на ковер, Мариам искренне забеспокоилась о его душевном здоровье.
Теперь уже можно думать здраво. Да, она сама перебрала. Вино, так вкусно и легко шедшее до ужина, сильно ударило в голову и вряд ли бы успело выветриться без помощи дяди.
Он ничего ей не сказал. И хотя девушка знала, что дядя не любит скандалы, все равно не могла остановиться. Сознавала и говорила.
В пику ему она затеяла этот разбор полетов, и кто бы знал, чем все это закончится!
Мариам очень любила платья с открытыми плечами. А теперь о них можно было забыть.
- Мариш, прости, - Олег осторожно взял ее за руку и погладил по пальчикам.
Такой огромный бугай, а смотрит, как побитый щенок. Он сидел рядом, на пушистом ковре у ее кровати, и был таким близким и притягательным.
Мариам коварно улыбнулась.
- Прощу только в одном случае.
Немая мольба во взгляде. Разве можно устоять и не улыбнуться?
- Поцелуй меня.
Она замерла, ожидая его реакции. Но ее не последовало. Он все так же спокойно гладил ее по руке и открыто смотрел в глаза.
- Иначе не прощу, - добавила она, все еще наблюдая.
Он потянулся к кровати и легонько коснулся ее губ. Откинулся обратно на ковер.
- Разве это поцелуй? - протянула Мариам, и сама соскользнула вниз, - Давай покажу, как надо.
Он слегка улыбнулся и позволил себя поцеловать. Мариам нежно прижалась к губам и чуть потянула за верхнюю. Весь облик накаченного брутала рушился из-за мягкости и нежности его губ. Чувствуя необычную легкость, Мариам настойчиво поцеловала снова и взяла в захват нижнюю губу.
Он ответил.
Поцелуй длился так долго, что у Мариам затекли ноги. Но прерывать эту долгожданную близость не хотелось, и в этот момент девушка отчетливо поняла, что влипла.
Не может быть!
Она оттолкнула его и тяжело задышала. Перед ней - непонимающий взгляд и мужчина, оставшийся без поцелуя.
Так не должно быть. Только не он!
Не Олег, муж Татьяны. Он пришел сюда, чтобы вернуть жену. И все эти глупости с поцелуями бесполезны, потому что...
Они никогда не будут вместе. Ни при каких обстоятельствах.
В то же время девушка чувствовала, что единственный человек, с которым она хотела бы провести свою жизнь - это Олег.
Он сильный, красивый, активный. Он не будет терпеть и заниматься политесом. Да, он ошибается, но тут же признает свои ошибки. Он - искренний и так хочет семью...
Не понятно почему, но сейчас это показалось ей привлекательным и желанным.
Да, она тоже хотела бы создала семью с ним. Вот прямо сейчас, но...
Разочарование и боль разлились в ее сердце.
Мариам почувствовала, как наворачиваются слезы.
- Уйди, - сдавленно сказала она, - пожалуйста.
Он кивнул и как-то быстро вышел из комнаты.
Она попыталась допить сок, но подавилась и расплескала остатки.
- Когда же я так влипла? - она постаралась сдержать слезы, но они катились независимо от ее желания, - Почему именно он?
Стакан полетел в стенку и растекся некрасивым оранжевым пятном.
Поцелуй... У нее остался только один поцелуй от любимого человека.
- Ааа, - зарычала Мариам, и ей захотелось крушить, ломать, раскидывать вещи в этой комнате.
Ведь они - свидетели ее слабости. Ее глупости.
- Ну почему нельзя? Почему?
Она откинулась на кровать и долго била по ней ногами, выплескивая боль.