— Я не... — пробормотала Кэрри и обнаружила, что бокал уже у нее в руках.
Что-то, похожее на улыбку, скользнуло по лицу ее нового знакомого.
— Это превосходное шампанское, уверяю вас, — сказал он, свободно откидываясь на спинку сиденья, слегка улыбаясь так, словно его приятно поражала ее реакция. Сделав глоток, он добавил: — Прекрасное. Попробуйте.
Кэрри отпила пару глотков. Она почти ничего не знала о вкусе шампанского, но то, что она сейчас попробовала, было изумительно.
— И как вам шампанское?
Голос звучал мягко и ласково, казалось, обволакивал Кэрри, и она вела себя непонятно: пила шампанское с абсолютно незнакомым человеком.
Уже середина Бонд-стрит! Все это крайне странно, но ведь не опасно же или что-то в таком роде!
И уж, во всяком случае, этому невозможно сопротивляться. Понятно, вот то самое слово, вот, что с ней происходит.
— Оно чудесное, — и она отхлебнула еще.
Я пью вкуснейшее шампанское с высоким, темноволосым, красивым незнакомцем. Вряд ли такое может дважды случиться в моей жизни. Как интересно!
— Рад, что вам нравится, — говоря это, он спокойно смотрел на Кэрри.
Боже, как же он хорош! Она почувствовала себя неспокойно и беспомощно.
— Итак, где же вы хотите ужинать? — услышала она все тот же ласковый и спокойный голос.
— Ужинать? — с удивлением глядя на него, повторила Кэрри.
— Ну, да.
— Я не знаю, кто вы. Вы можете оказаться кем угодно.
Никто и никогда не говорил Алексеусу, что он «может оказаться кем угодно». Новизна интриговала. Полная новизна того, что он сделал, делает и намеревается делать. Предвкушение новизны имело особое очарование. Все всегда знали, кто он такой.
Алексеус понимал ее опасения, и это лишь показывало ее с хорошей стороны. Половина сознания шептала ему, что он может пожалеть о своих поспешных поступках. А вторая половина — кажется, больше, чем половина, — определенно и настойчиво требовала продолжать. Да чем он рискует? В девушке не было ничего сбивающего с толку, ничего вульгарного. Как раз напротив. Его первоначальное мнение о ней не изменилось. И она чудо как хороша. Обворожительно хороша.
Так почему же не удовлетворить свою неожиданную прихоть и не продолжить вечер с ней? Кроме того, было еще что-то в том, как она шла, это и побудило его остановить машину. Шла быстро, но ссутулившись, опустив голову. Она выглядела удрученной. Подавленной.
Ей необходимо переключиться. Направить мысли в другое русло. Осуществление его каприза и для нее будет неплохо. Конечно, ничего против ее желания. Только не надо ни в чем торопиться. Пусть успокоится. Она права в своих опасениях. В таком городе, как Лондон, прелестных девушек может поджидать масса опасностей.
Алексеус достал из внутреннего кармана и открыл небольшой серебряный футляр и протянул ей свою визитную карточку.
— Надеюсь, это вас успокоит.
— Алек-сеус Ни-ко-ла-де-ус, — она по слогам прочитала иностранное имя.
— Возможно, вы слышали о «Николадеус групп»? — сказал Алексеус с легким оттенком превосходства в голосе.
Девушка покачала головой.
Чувство новизны вновь захватило Алексеуса. Он не встречал еще людей, не слышавших его имени. Конечно, он вращался в кругу, где все знали, у кого деньги и происхождение этих денег.
Но откуда скромной официантке знать подобные вещи?
— Название компании с моим именем напечатано в большинстве биржевых бюллетеней. Она стоит биллионы евро. Я исполнительный директор, а мой отец — президент. Так что, вы понимаете, я вполне приличный человек, и вы в полной безопасности.
Кэрри взглянула на Алексеуса. Она должна уйти. Попросить остановить автомобиль, выйти и быстро-быстро отправиться туда, где она сейчас живет и где ее ждет, как всегда, сыр на ужин.
Мрачная перспектива. Но в голове зрела другая мысль.
Так ли уж неправильно - поужинать с ним? С этим Алексеусом Николадеусом, или как там его? Пить шампанское в роскошном автомобиле с миллионером, а потом ужинать с ним? Думаешь, такое может произойти дважды в твоей жизни? Да?
Похоже, эти мысли возникли из-за того, что он такой невероятный, автомобиль роскошный, да еще и шампанское.
Похоже на раздвоение личности. Часть сознания осторожна и разумна, а вторая... Полное безумие. Хочется внимать второй.
Почему нет? Честно, ну почему? Утомление светской жизнью? Миллион знакомых в Лондоне, с которыми ты можешь встретиться? Срочные дела на этот вечер? Почему же нет? Что ты теряешь?
? Так вы поужинаете со мной? ? ворвался в ее мысли голос Алексеуса.
— Я... ну... не знаю, — бормотала Кэрри, беспомощно глядя на него.
— Тогда решено. Только где? У вас есть какие-нибудь пожелания?
Он задавал эти вопросы, чтобы у нее не сложилось впечатления, что ее принуждают к чему-то. Но выражение неопределенности в ее глазах даже усилилось.
? Я ничего не знаю в Лондоне.
? К счастью, я знаю, — улыбнулся Алексеус.
Кэрри не ответила.
Ее спутник гипнотизировал, поражал, ее нервы были напряжены.
— У вас преимущество. Вы знаете мое имя, а я вашего не знаю, ? отпив шампанского, ободряюще сказал он.
— Кэрри, Кэрри Ричардс, — с задержкой ответила Кэрри.
Что означает эта маленькая заминка? Это заинтриговало его так же, как ее покрасневшие щеки. Женщины всегда стремились сообщить ему, кто они, привлечь его внимание.
— Кэрри, — повторил он, поднял бокал и улыбнулся: — Рад нашему знакомству.
Она чуть прикусила губу, все еще не понимая, как отнестись к этому приключению. Ее жест привлек его взгляд к ее рту.
Кэрри вновь отпила шампанского. Внутри стало тепло, возникло ощущение свободной легкости. Мысли о том, что она потеряла работу, что она очень одинока в этом огромном Лондоне, ушли куда-то, стало хорошо и спокойно.
И все благодаря этому человеку.
— Куда мы едем?
— Мой отель расположен у реки, в нем прекрасный ресторан, а шеф-повар — всем известный Мишель.
? Ох, я не могу идти в ресторан, я совсем забыла, я же в этой дурацкой униформе, и ничего другого у меня с собой нет.
— Это не проблема, поверьте, — он махнул рукой. И, улыбнувшись, продолжил: — Вы всегда жили в Лондоне?
— Нет, я здесь всего несколько месяцев. Вероятно, это восхитительно?
Казалось, вполне естественно для девушки изумительной красоты в расцвете молодости радоваться, оказавшись в большой, сверкающей столице.
— Нет, я ненавижу этот город!
— Почему? — Он отпрянул от неожиданности.
— Здесь все грубы и неприветливы, все время спешат и толкаются.
— Почему же вы здесь?
— Здесь есть работа, — она пожала плечами.
— В вашем родном городе нет работы для официантки?
Она как будто собиралась ответить, но остановилась. Хорошо бы она не сочла его слова сарказмом. Алексеус не имел этого в виду. Его просто удивило, что такая красивая девушка настолько невзлюбила Лондон. Наверняка вокруг нее толпы мужчин, она могла бы выбрать кого-нибудь.
Хорошо, что этого не случилось.
Он тихонько рассматривал ее. В ней было нечто совершенно необычное... Уверенность в этом росла в нем с каждой минутой.
— А как называется ваш родной город? — Он решил продолжить разговор.
Видно, она по-прежнему не уверена в правильности своих поступков. Это уж что-то совсем новое — Алексеус не знал таких женщин. Все дорожили его вниманием, без малейших сомнений и колебаний. И не покусывали губы так невероятно мягко и сексуально...
Он ощутил собственную реакцию. Это рано, слишком рано! Пусть она почувствует себя свободно, забудет о своих опасениях, тогда можно будет думать о дальнейших планах на вечер.
— Ммм... Марчестер. Это маленький город в центральном графстве.
Алексеус никогда не слышал о таком городе и не слишком им интересовался, но вежливо продолжил разговор. Очень нравилось смотреть на нее, нравилось видеть, как свободно узел светлых волос лежит на шее, как прядь касается щеки, как ее профиль выделяется на фоне окна. Хотелось скорей оказаться напротив нее за столом и любоваться этой красотой при хорошем освещении. Полностью погрузиться в наслаждение.
Они подъехали к входу в роскошный престижный отель, в котором Алексеус всегда останавливался, бывая в Лондоне. Он вышел из машины и подал Кэрри руку. Она неуверенно оперлась на нее и несколько нервно огляделась.
— Не беспокойтесь, мы не пойдем в многолюдный ресторан. Пообедаем в спокойном месте наверху. — Он подвел девушку к лифту, заметив, что она опять покусывает губу. Неожиданно его охватила паника, ? правильно ли он поступает. Кэрри смотрела на него с застенчивой, неуверенной улыбкой. Эта улыбка погасила в нем сомнения. — Обещаю вам, все будет хорошо, — сказал Алексеус.
— Это просто... просто то... что...
— Просто вы совсем не знаете меня, я подобрал вас на улице. ? Он произнес это легко, но ее щеки покраснели. Однако он специально говорил о ее опасениях, страхах и неловкости. — У ирландцев есть пословица — все друзья были когда-то незнакомцами. Разве не так? Нас формально не представляли друг другу — ну и что? Не все ли равно, как мы познакомились? За обедом мы узнаем друг друга лучше. Но не произойдет ничего — абсолютно ничего — против вашей воли. Даю вам слово.
Кэрри кивнула. Она не тупая, просто ее уносит куда-то. Но почему нет? Почему нет? Какой и кому от этого вред? Конечно, не встреть она его на вечере в галерее, она не была бы такой нервной и неловкой. Но как сейчас уйти? Не хватает решимости. Да и зачем уходить? Он же не сомнительный тип, он... великолепный. Фантастический. Сногсшибательный. Неотразимый.
Никто, подобный ему, никогда больше не появится в ее жизни. Такое не повторяется дважды.
Двери лифта открылись, она вышла. Шампанское все еще играло в ее крови.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Обещанное Алексеусом спокойное место оказалось действительно очень спокойным. Это была столовая его роскошного номера с красивейшим видом на набережную Темзы. Вид из окна завораживал.
— Концертный зал, Национальный театр, Галерея Хейуарда, — указывал Алексеус одной рукой, другая в это время покоилась на плече Кэрри.
Прикосновение волновало. Он отступил и с улыбкой смотрел на нее.
«Дурацкая униформа», — сказала она о своей одежде. У него было наготове другое определение, но он ей не скажет. Будет любоваться молча.
Алексеус наслаждался ее обществом все время их совместного обеда. Он сел так, чтобы они были напротив друг друга ? пусть уйдут ее напряжение и сомнения. Сделал попытку поговорить о культурной жизни Лондона, но она немного неловко сказала, что здесь в театре не была и вообще мало знает об искусстве. В памяти сразу возникла Мэрисс, с ее манерой авторитарно и безапелляционно говорить на эти темы. Он подумал — есть какая-то прелесть в том, чтобы не вести интеллектуальных бесед. О чем бы они ни говорили, он не испытывал даже намека на скуку. Очень хотелось, чтобы и его гостье было легко и приятно. Поэтому он старался выбирать темы, которые могли заинтересовать ее.
Ей немногим меньше тридцати, решил Алексеус. Она сдержана — очень привлекательное качество. Скорее всего, в этом возрасте она уже была близка с мужчинами.
Она здесь по собственному желанию. Если она произнесет слово «нет» - я отпущу ее в ту же секунду. Ни в коем случае не причиню ни малейшего вреда! Но если она не скажет «нет» — мы с наслаждением проведем ночь вместе...
Эта мысль успокаивала совесть и разрешала все сомнения. Он получит удовольствие от вечера, возможно, и от предстоящей ночи. Хотелось и ей доставить не меньшее удовольствие.
После изысканного обеда Алексеус отпустил официантов и предложил выпить кофе на диване, в гостиной его номера.
Он хотел эту женщину. Все очень просто. Нисколько не сложно. Изумительно красивая особа, но совершенно иного типа, чем те, с которыми он встречался. Она являлась абсолютным антиподом женщинам, к которым он привык, — самоуверенным, с подчеркнутым самоуважением, изысканным. Ожидание совершенно неведомого опыта возбуждало.
Алексеус понимал — нужно быть очень осторожным, ни в коем случае не вести себя покровительственно. Она не знала стиля жизни, который был естественен для него. Он хотел, чтобы и это узнавание, новый для нее опыт, доставил ей удовольствие.
Алексеусу хотелось баловать ее. Странно. Никогда не думал так о женщинах, которых выбирал для постели, ? считал, достаточно того, что он их выбрал и проводит с ними время. А с Кэрри? Нет. Алексеус инстинктивно понимал — она другая, ей этого не достаточно.
Он смотрел, как она отщипывает кусочки шоколадного трюфеля.
— Я знаю, я не должна, но не могу устоять, — смущенно заметила она.
— Ну и не сопротивляйтесь, — улыбнулся он, положив руку на спинку дивана, стараясь не коснуться ее, чтобы не испугать.
Он удовлетворенно отметил, как затрепетали ее веки. Может, она не осознает, насколько соблазнительна, но свою реакцию на него она скрыть не в силах.
Именно этого он и хотел. Доев трюфель, Кэрри сделала несколько глотков кофе, посидела еще немного и поднялась.
— Я должна идти, — без особой уверенности в голосе сказала она.
В том, как она стояла перед ним, тоже не было категоричности. Помолчав, девушка повторила:
— Я должна идти.
— Хотите уйти? — спросил Алексеус, не меняя позы.
Она стояла перед ним, и он любовался этой чудесной картиной. Мягкие светлые волосы обрамляют прекрасное лицо, короткая черная юбка открывает стройные длинные ноги, под тесной белой блузкой скрывается крепкая грудь красивой формы.
Ему не хотелось позволить ей уйти. И не хотелось позволить ей хотеть уйти. Он поставил свою чашку — это было его единственное движение.
— Я очень хочу, чтобы вы остались. ? Она молча покусывала губу.
Тогда Алексеус встал и подошел к ней. Кэрри не двигалась.
— Обещаю, — тихо сказал он, — что по первому вашему слову вызову автомобиль, чтобы доставить вас домой. Но... прежде чем так поступить, хочу проделать одну вещь. Вот эту...
Прежде чем она могла двинуться, прежде чем даже успела понять, что происходит, он шагнул вперед, взял в ладони ее лицо, запустив пальцы в гущу волос, и, наклонившись, прижался губами к ее губам.
Она была как мед ? мягкая, теплая, сладкая. Он раздвинул губами ее губы. Она не сопротивлялась. Наоборот, немного прижалась к нему.
Он еще крепче обнял это прелестное создание, чувствуя, как желание овладевает им. Его рука двинулась по ее телу.
Боже, какое удовольствие целовать и ласкать ее.
Какое сладкое, соблазнительное тело приникло к нему, послушно ему, манящие губы ? вот они, здесь...
С трудом Алексеус оторвался от нее, собрал силы и с удивлением услышал, что его голос звучит почти обычно:
— Вы все еще хотите уйти, Кэрри?
Она смотрела на него — зрачки расширены, губы немного приоткрыты. Он видел пульсирующую жилку у основания ее шеи, слышал стук ее сердца у своей груди и чувствовал ее отвердевшие соски.
Она не отвечала.
С ощущением триумфа он вновь приник к ее губам.
Кэрри лежала рядом с Алексеусом, касаясь его сильного стройного тела. Казалось, ее мозги расплавились, а тело все еще пылало и пульсировало воспоминаниями того, что она только что испытала.
Нечто страстное, пылкое и горячее, какое и вообразить невозможно!
О боже, это было потрясающе, ошеломляюще! Неправдоподобно прекрасно!
Я никогда не думала, что такое возможно! Никогда!
Что так случится, стало понятно, когда они оказались в отеле. Кэрри не противилась ходу событий. Почему нет? Эти слова ей весь вечер повторял ее провокатор — внутренний голос. Но теперь, когда она лежала рядом с человеком, от одного взгляда на которого она задыхалась от волнения, в ее голове крутилась совсем другая мысль.
Боже мой, что я делаю... Что я такое делаю?
Но ведь она знала — прекрасно знала — что именно делает. Весь вечер знала. Знала и слушала, искушающий голос. Знала в решающий момент. Остаться? Это был единственный вопрос.