Но открыть рот ее заставило именно его лицо. Она никогда не видела более красивого мужчины, если бы не шрам на правой половине лица, спускавшийся от линии волос к мочке уха. Его правый глаз был прикрыт черной повязкой, и из-за глубины рубца
она задалась вопросом, потерян ли глаз полностью, и что послужило причиной увечья.
И все же это никоим образом не умаляло его привлекательности. Даже наоборот, добавляло ее и делало его лицо еще более притягательным. Черные как смоль волосы были влажными от пота и слегка вились вокруг лица, словно высеченного из стали и украшенного темной щетиной.
От него исходила неистовая сила, мощная и смертоносная, возвещавшая о том, что ему бы надлежало находиться на поле битвы с мечом в руках, круша и убивая врагов, а не торчать в гараже, возясь с автомобилями.
Он воплощал в себе все, о чем она слышала, и даже больше.
Боги, помогите им…
Если он не прикончит их обоих, она очень удивится.
Фобос бросил на Дельфину взгляд поверх плеча.
— Определенно, он здесь.
Секретарша повесила телефонную трубку и нахмурилась, глядя на Кратуса сквозь стекло:
— Вы ищите Джерико?
Фобос повернулся к ней.
— Вы имеете в виду Кратуса.
Она указала на мужчину, которого Дельфина пожирала глазами:
— Это Джерико Дэвис. Он здесь всего несколько недель. У него что, проблемы с законом? Если вы здесь для того, чтобы вручить судебное постановление…
— Нет. Ничего подобного. — Фобос наградил ее почти очаровательной улыбкой. — Мы старые друзья.
Она подозрительно прищурилась.
— Хорошо, но если его зовут не Джерико Дэвис, мы должны знать. Ландри придерживается строгих правил в отношении своих людей. Мы не берем сюда заключенных или какую-то шушеру. Это приличный бизнес, и мы намереваемся придерживаться этой линии.
Фобос поднял руки вверх:
— Не волнуйтесь, я уверен, что он не уголовник. Просто мне нужно поболтать с ним минутку.
Секретарша фыркнула:
— Я думала, вы сказали, что знаете его.
— Так и есть.
— Тогда как же вы собираетесь говорить с немым?
Фобос резко перевел взгляд на Дельфину, которая находилась в таком же шоке от открытия.
Зевс, конечно, не мог быть столь безжалостен…
Она что, сошла с ума? Конечно, мог.
Испытывая тошноту от этой мысли, Дельфина вновь посмотрела на «Джерико», сунувшего голову под капот другой машины. Что же с ним сделали? Зевс забрал его божественность, его прежнюю жизнь, и, вероятнее всего, голос и глаз.
Получить помощь от него казалось все менее и менее вероятным.
— Оставайся здесь, — сказал Фобос, открывая дверь в гараж.
Нет проблем. Лучше столкнуться с бешеным львом, чем пытаться добиться помощи от человека, с которым боги обошлись так скверно. С какой стати, скажите на милость, этотпарень будет помогать им?
Надеясь на лучшее, она подошла к окну, чтобы наблюдать за Фобосом и, закрыв глаза, открыла свое сознание эфиру, чтобы слышать их разговор.
В мастерской было шумно от механических устройств и радио, игравшего «Живи своей жизнью» в исполнении Ти Ай. Несколько мужчин непринужденно разговаривали и шутили во время работы. Один из них подпевал фальшивя, пока закачивал воздух в колеса красного джипа.
Фобос остановился у белого «Интрепида» [4], рядом с которым стоял Кратус. Кратус поднял взгляд и его лицо мгновенно застыло, прежде чем он снова опустил глаза и продолжил работу. Фобос подошел ближе:
— Нам нужно поговорить. — Кратус не обращал на него внимания. — Кратус…
— Я не знаю, что вам здесь нужно, — произнес мужчина постарше в таком же, как у Кратуса, комбинезоне, останавливаясь рядом с Фобосом. — Но вы понапрасну теряете свое время, пытаясь поговорить со стариной Джерико. Парень немой. — Мужчина покачал головой. — Ему, в общем-то, это и не нужно. Он творит настоящее волшебство с машинами. — Мужчина поглядел на остальных и засмеялся. — Пытаются поговорить с Джерико… — К его смеху присоединились другие смешки, и он отошел, чтобы заняться джипом, у которого подпевал мужчина.
— Джерико, — сделал еще одну попытку Фобос. — Пожалуйста, выдели мне одну минуту своего времени.
Если бы взгляды могли убивать, Фобос уже стал бы далеким воспоминанием. Джерико подбросил в воздухе гаечный ключ и пошел к другому автомобилю.
Фобос кинул взгляд на Дельфину, которая в ответ лишь пожала плечами. Она не имела понятия, как убедить его.
Вздохнув, Фобос поплелся за ним.
— Ну хватит, в самом деле, я…
Джерико развернулся так стремительно, что Дельфина даже не поняла, что он двигался, пока не увидела, как он прижал Фобоса к капоту автомобиля, вцепившись ему в горло.
— Отвали или сдохни, ты, вонючий ублюдок, — зарычал он на древнем греческом языке богов, в ярости ударяя Фобоса головой о капот.
Механики, которые услышали этот низкий рык, замерли, уставившись на него.
— Будь я проклят, — сказал высокий, стройный афро-американец. — Он все же умеет говорить. Кто-нибудь знает, что это за язык?
— Русский?
— Нее, я думаю, это немецкий.
— Приятель, — молодой парень потянул Кратуса за руку. — Если ты собираешься сделать на капоте вмятину, то за нее вычтут из твоей зарплаты.
С выражением угрозы на лице Кратус отшвырнул Фобоса от себя, словно тряпичную куклу. Бог прокатился через половину помещения прежде, чем смог остановиться.
Фобос поднялся на ноги. На его лице читалась неуверенность. Он заговорил, используя их язык, чтобы люди не смогли понять, о чем речь.
— Нам нужна твоя помощь, Кратус.
Проходя мимо него, Кратус толкнул его плечом, заставив Фобоса сморщиться от боли и потереть руку. Он снова подошел к «Интрепиду»:
— Кратус мертв.
— Ты единственный, кто…
Кратус зарычал на него:
— Вы для меня умерли. Всевы. А теперь проваливай.
Дельфина мысленно обратилась к Фобосу:
— Может, мне войти?
— Нет. Не думаю, что это поможет. — Фобос повернулся к Кратусу. — В твоих руках судьба всего мира. Разве тебя это не волнует?
Дикий взгляд Кратуса, которым тот ответил ему, сказал, что нет. Ну, и что он может проваливать в Тартар и гнить там.
Дельфина вздохнула. Что же теперь делать? Им нужен этот бог. Тот, кто мог бы почерпнуть силы из первоначального Источника и сразиться с самым злобным из существ. Без Кратуса у них нет шансов на победу над Нуаром и его армией скотосов.
К Кратусу приблизился пожилой мужчина:
— Послушай, ты откуда родом?
Кратус проигнорировал его и в тишине вернулся к работе.
Фобос подошел и встал рядом.
— Зевс готов простить тебе то, что ты сделал. Он предлагает тебе вернуть твою божественность. Мы отчаянно нуждаемся в тебе.
Фобос разочарованно вздохнул, поскольку Кратус продолжал молчать.
— Слушай, я понимаю, почему ты так рассвирепел. Но на кону жизнь моего брата. Если ты мне не поможешь, Нуар уничтожитего.
Кратус даже не вздрогнул, продолжая работать.
На лице Фобоса задергался мускул.
— Прекрасно. Когда миру настанет конец, и каждый здесь будет мертв, вспомни, что ты был единственным, кто мог остановить это.
Кратус продолжал игнорировать его. Фобос развернулся и пошел назад к ней.
Дельфина ждала, что Кратус передумает и остановит Фобоса. Но тот, казалось, подразумевал именно то, что сказал ранее. Его это не волновало.
Даже она, чьи эмоции были весьма сдержанны, имела больше чувств, чем выказывал этот мужчина.
— В общем, нам конец, — зловеще предрек Фобос, присоединяясь к ней. — Возможно, нам следует примкнуть к другой команде, прежде чем из нас сделают солянку.
Дельфина снова бросила безнадежный взгляд на мужчину в гараже.
— Может быть, мне стоит попытаться.
Фобос покачал головой.
— До него не достучаться. Он не поможет.
— Я могу попробовать войти с ним в контакт в его сне сегодня ночью. Там он не сможет убежать от меня.
Он не сказал ей «нет», но его взгляд повторил, что, по его мнению, она впустую потратит свое время.
— Хочешь, чтобы тебя кто-нибудь подстраховал?
— Думаю, в одиночку я достигну большего результата.
Фобос фыркнул.
— Удачи. Если понадоблюсь, я — наготове.
Дельфина оглянулась на Кратуса. Он работал, но в его единственном глазу она увидела муку. Та мука была такой глубокой и пронзительной, что заставила ее сердце сжаться…
Как странно иметь подобные чувства. Но они ничего не значили. Она должна выполнить свою миссию.
— Да, сэр, — ответил он, пытаясь сдержать враждебность в своем голосе. Он ненавидел, что ему приходилось ползать перед таким кретином, как этот, ради того, чтобы поесть. — Этого больше не случиться, мистер Ландри. Обещаю.
Ландри резко ткнул его в плечо.
— Будет лучше, если нет.
Джерико стиснул в руке гаечный ключ, желая дать Ландри почувствовать, на что способен. Было время, когда он мог выпустить кишки любому, кто вот так позволял себе разговаривать с ним. Не говоря уж о том, что кто-то осмелился прикоснуться к нему без позволения. До того, как началась его человеческая жизнь, каждый, кто входил с ним в контакт, дрожал в ужасе от его силы и свирепости.
Но Ландри был бесцеремонным человеком. Он наслаждался своей крохотной властью над людьми, работавшими на него. И чувствовал себя просто великолепно, когда те ползали перед ним ради своего заработка.
И как бы Джерико не было противно, он нуждался в этой работе. Чем более современным становился мир, тем труднее и труднее стало находить людей, которые по разумной цене могли сделать поддельные документы и которые бескорыстно старались помочь ему не оказаться за решеткой.
Другим бессмертным разрешалось копить богатство, но не ему. Каждый раз, когда он пытался сохранить хотя бы доллар, Зевс его обчищал. Одно несчастье следовало за другим.
Его существование было таким в течении столь многих столетий, что он больше не трудился считать их.
Он был ничем и у него никогда ничего не будет.
Даже достоинства.
Вздохнув, он вернулся к работе, ненавидя себя и свою жизнь.
Ты мог бы изменить этого…
Должно быть, дела Зевса совсем плохи, раз он послал кого-то просить его о помощи.
Ты мог бы снова стать богом…
Мысли об этом мучили его. Предложение было заманчивым, за исключением одного. Он должен будет снова взирать на тех, кто повернулся к нему спиной и оставил в этом жалком состоянии. Каждый из тех ублюдков пренебрег им.
Каждый из них.
Более того, они его пытали.
Каждую ночь. В течении тысячелетий Долофоносы — дети Фурий — и боги снов приходили и убивали его. И каждое утро он возрождался к жизни, к тому несчастному существованию, которое он покинул накануне ночью.
Снова и снова. Окровавленный и ожесточенный. И как бы он ни пытался бороться с ними, у него не было сил противостоять им. Веселясь, они или били его, или резали, чтобы увеличить страдания от наказания.
Каждый орган столько раз вырывали из его тела, что эта боль, казалось, была выжжена в его ДНК. Каждый вечер он страшился прихода ночи и того ужаса, что она непременно принесет с собой.
Только прошлой ночью двое из них вырезали его сердце… Снова.
Он никогда не забудет того, что они сделали с ним. Ну и что, если миру что-то угрожает? Если бы миру пришел конец, у него, по крайней мере, было бы немного спокойствия.
Возможно, в этот раз он на самом деле останется мертвым.
Дельфина вернулась на Олимп, чтобы за оставшееся дневное время изучить свою последнюю цель. В течение нескольких часов она наблюдала, как он в одиночестве работает. И пока другие мужчины смеялись и шутили друг с другом, он держался в стороне. Ужасно одинокий. Время от времени она видела, как он посматривает на других работников и их товарищеские отношения с тоской настолько сильной, что внутри у нее все сжималось от сострадания.
Они не обращали на него никакого внимания, как будто он был невидим.
В шесть тридцать, после того, как остальные закончили и ушли, он умылся. Снял свой рабочий комбинезон, свернул и засунул его в черный потрепанный рюкзак, который потом забросил на плечо, и направился к своему старому допотопному мотоциклу.
По дороге домой он ненадолго остановился у маленького гастронома на углу, схватил буханку хлеба, куриный салат, роман в мягкой обложке и упаковку пива из шести банок. Ни с кем не разговаривая, он расплатился за все, убрал продукты в рюкзак и отправился в свою крошечную, однокомнатную квартирку. Это место выглядело таким обшарпанным, что даже потертый, в трещинах линолеум был продавлен в середине. Она изумилась тому, что стены вокруг него до сих пор не обрушились.