Лили изо всех сил старалась не поддаваться гневу. В свое время она твердо усвоила истину: человек, потерявший контроль над своими чувствами, наверняка проиграет в споре.
— Я — не проститутка, — как можно более спокойно и значительно произнесла она. — Более того, я далека от мысли о том, что все до одной женщины, живущие на Мыльной Улице, занимаются отвратительной торговлей своим телом. Вот вы, например?
Велвит ошалело уставилась на Лили, словно та выплеснула ей в лицо ведро воды; она молча глотала воздух, пытаясь что-то сказать в ответ, но слова застревали у нее в горле.
— Вам, пожалуй, лучше уйти, — заметила Лили, берясь за ручку насоса. — У меня полно работы.
Велвит, так и не нашедшая, что сказать, в конце концов закрыла рот и, тяжело ступая, удалилась восвояси. Лили наполнила котел, добавила под него дров и бросила в мыльную воду белье, принесенное Джаддом Ингрэмом.
В течение всего дня к Лили приходили солдаты с грязным бельем, которые с вожделением поглядывали на ее точеную фигурку. Девушка встречала их всех возле крыльца и более-менее тактично направляла разговор только на свое «прачечное дело».
Вечером, когда уже садилось солнце, к Лили зашла Сандра и принесла тарелку, покрытую крахмальной бело-голубой салфеткой. Лили была донельзя измотана, но горда и довольна: если все последующие дни будут похожи на этот, она мигом заработает целую кучу денег.
Сандра оглянулась на царивший в коттедже беспорядок и покачала головой. Лили и сама понимала, что ее жилище едва ли годилось для приема гостей. Кроме кровати, помещавшейся в закутке возле кухонной печи, в единственной комнате имелись лишь пара стульев, стол да книжная полка. Мерцающий свет керосиновых ламп едва рассеивал тьму.
Лили устало улыбнулась и наполнила горячим кофе две чашки.
— Тетушка сказала, что ты должна съесть все до последнего кусочка, — предупредила Сандра, усевшись за стол и снимая салфетку с принесенной тарелки.
Лили с радостью обнаружила, что ее ожидает чудесный ужин из жареного цыпленка, сладкой кукурузы и отварного картофеля.
— Спасибо, — сказала она, положила салфетку на колени и приступила к первой за весь день нормальной трапезе.
Сандра, наблюдая, как она ест, нетерпеливо постукивала по полу туфелькой.
— Я вижу, у тебя было много клиентов сегодня, — заметила она, кивнув в сторону кучи белья, готовой к глажке.
— Я даже боюсь, что не успею управиться со всем этим вовремя, — отвечала Лили, проглотив изрядный кусок цыпленка.
— Ты ведь не впускаешь их в дом, правда? — спросила Сандра, смущенно покосившись на кровать. — Если ты сделаешь это, у них могут возникнуть всякие нежелательные мысли.
Лили торопливо кивнула и почувствовала, как покраснела. По правде сказать, при взгляде на кровать она всякий раз думала вовсе не о клиентах. Она представляла, как ей придется делить это узкое ложе с Калебом.
— Мне сегодня нанесла визит одна женщина с Мыльной Улицы, — сообщила она. — Она сказала, что ее зовут Велвит, хотя по внешнему виду она не бархат, а скорее дерюга.
Сандра вся подалась вперед и со значением погрозила пальчиком. Лили бросилось в глаза, что по сравнению с чудесным ситцевым платьем Сандры ее старый миткалевый наряд выглядит просто как тряпка.
— Тебе надо быть осторожнее с этими особами, Лили Чалмерс. Кое-кто из них может быть подчас даже грубее мужчин.
— Мне показалось, что у этой Велвит есть душа, — пожала плечами Лили, — хотя внешность и манеры у нее грубые. И я не думаю, что она по своей воле живет такой жизнью.
— Но если она не хочет так жить, то почему же она это делает? — с неожиданной неприязнью сказала Сандра. — Ты просто слишком наивна, Лили.
— Не всем так повезло в жизни, как тебе, Сандра, — потупив взор и отложив в сторону вилку, возразила Лили. — Чтобы вести достойную жизнь, необходимо иметь деньги.
— Ну вот, опять ты за свое, — со вздохом произнесла Сандра. — Ты не в силах изменить Мыльную Улицу, Лили, и тех женщин — тоже. Если я что-то и поняла за свою короткую жизнь, так это то, что, если только человек захочет, он сам способен переменить свою жизнь.
— Я могла бы поговорить с ними — и постараться стать им другом.
— Стать им другом? — вскричала Сандра. — Стать им другом? Считай, что тебе крупно повезло, если они не вываляют тебя в дегте и перьях и не посадят на кол. Ты для них как бельмо на глазу, потому что замахнулась на то, что для них дороже всего: их деньги и их мужчин!
— Но ведь это ненадолго, — отвечала Лили, почувствовав укоры совести, оттого что она отнимает у других деньги.
— Да знаю я, знаю, — махнула рукой Сандра. — Ты собираешься стирать грязные тряпки до тех пор, пока не сможешь нанять агента от Пинкертона и построить посреди чистого поля милую твоему сердцу лачугу. Временами мне кажется, что ты просто набитая дура.
Лили со стуком отодвинула тарелку, на которой осталась еще добрая половина ужина, и ничего не ответила.
— Я собираюсь уехать, — сообщила Сандра после некоторой паузы, опустив глаза на свои ухоженные руки. — И хочешь ты того или нет, Лили Чалмерс, но тебе будет меня не хватать, потому что я стала тебе другом, хотя ты можешь в это и не верить.
— Так ты все-таки уезжаешь?
— Да, — кивнула Сандра с преувеличенно трагическим вздохом. — Я не могу больше видеть, как Калеб ухаживает за другой женщиной — это разбивает мне сердце. — Тут она посмотрела Лили прямо в глаза. — И коль скоро я не в силах этого вынести, я возвращаюсь в Фокс Чейпл.
Лили почувствовала невольное облегчение, хотя то, как вел себя с нею Калеб, вряд ли называлось «ухаживанием».
— Я буду скучать по тебе, — сказала она Сандре.
— Я буду тебе писать, — утешила ее Сандра, снова вздыхая.
— Мне это будет очень приятно, — сказала Лили, пряча улыбку за чашкой с кофе. Она не без основания предполагала, что Сандра хочет не столько поддерживать отношения с новой подругой, сколько быть в курсе всех сплетен форта Деверо.
Грустно вздыхая, Сандра поднялась со стула.
— Калеб обещал доставить меня в Тайлервилль, поскольку все равно собирается туда по делу, — выложила она напоследок.
Лили не ожидала, что Сандра могла так долго держать про себя такую информацию. И хотя сердце Лили болезненно кольнула ревность, она ничем не проявила этого.
— Это очень мило с его стороны, — только и сказала Лили, пробуя один из утюгов, гревшихся на плите.
— Ну что ж, мне, пожалуй, пора идти, — сказала Сандра, снова накрывая тарелку салфеткой и направляясь к двери. — Надеюсь, что в темноте вокруг твоего коттеджа не рыщет какой-нибудь рядовой или капрал.
— Если ты боишься, Сандра, — отвечала Лили, — буду счастлива доставить тебя в целости и сохранности домой.
— Большое тебе спасибо за заботу, — несколько обиженно заявила Сандра, — но я и сама прекрасно доберусь. — И она удалилась, унося тарелку миссис Тиббет.
Хотя больше всего на свете Лили сейчас хотелось бы лечь спать, ей пришлось проработать еще, по меньшей мере, пару часов.
На следующее утро она поднялась с первыми лучами солнца. Один за другим к Лили приходили солдаты, щедро платившие за выстиранное белье и приносившие новые узлы с грязными вещами.
Примерно в середине дня, когда Лили старательно отстирывала в мыльной воде чьи-то кальсоны, причем ее растрепавшиеся волосы свисали ей на лицо беспорядочными прядями, а влажное от пота и водяных брызг платье прилипло к телу, к ней заявился Калеб. В своем блиставшем чистотой и свежестью прекрасно отутюженном мундире он выглядел просто ослепительно, и всклокоченный вид Лили вызвал у него ироническую улыбку. В одной руке он держал шляпу, а в другой — заманчиво выглядевшую плоскую коробку, обтянутую синим атласом.
— Хелло, майор, — сказала Лили, не прекращая своего занятия.
— Отложи в сторону эти ужасные штаны и взгляни на меня, Лили, — подошел к ней Калеб. — У меня есть кое-что для тебя.
— Кто стирает ваше белье? — осведомилась она, подозрительным взглядом окинув его мундир и не в силах выкинуть из головы мысли о предстоящем ему путешествии в Тайлервилль в компании с Сандрой.
— Ваши конкуренты, — откровенно признался он. — Если я стану отдавать свое белье тебе, это будет выглядеть так, будто я тебе плачу. А я прекрасно знаю, как ты к этому отнесешься.
Лили на мгновение замерла от неожиданного удара, которым против нее обернулась ее собственная логика. А затем снова принялась за кальсоны, да с таким ожесточением, что чуть не ободрала до костей кожу на руках.
— Сандра сказала мне, что ты собрался в Тайлервилль, — сказала девушка, стараясь избежать его пристального взгляда.
— Лили, клянусь, если ты сию же секунду не бросишь свою дурацкую стирку и не взглянешь на меня, я перекину тебя через плечо и втащу внутрь, как куль с овсом.
Не сомневаясь, что Калеб так и сделает, она неохотно оставила работу и подняла глаза.
— Поразительно упрямое маленькое создание, — рассмеялся Калеб. — Возможно, для того чтобы научить тебя уму-разуму, мне понадобится не один, а два месяца.
— Это ты принес мне? — не вытерпела Лили, чей взор то и дело возвращался к атласной коробке.
— Да.
Она протянула руку, зная, что наверняка обнаружит в коробке столь любезное ей лакомство: шоколад.
— Ну уж нет, — поддразнил ее Калеб, отведя в сторону руку с коробкой, — перестань упрямиться и хотя бы улыбнись.
Лили молча снова принялась за стирку, и Калеб немедленно схватил ее в охапку. Его железное плечо так вдавилось ей в живот, что она едва не задохнулась, но все равно принялась отчаянно брыкаться.
За это Калеб наградил ее увесистым шлепком по заду, а потом протащил сквозь ряды мокрого белья и сгрузил на ступеньках заднего крыльца, где и сунул ей в руки коробку. Несмотря на грозный тон, которым Калеб читал ей нотацию, в его глазах появилось какое-то новое выражение.
— С меня довольно твоих глупостей. Ты переезжаешь ко мне. С этой самой минуты ты будешь моей экономкой.
— Я никуда отсюда не тронусь! — яростно возразила Лили, чувствуя, как пылают не только ее щеки, но и ягодицы.
— Мой дом — второй по улице от дома Тиббетов, — не обращая внимания на ее слова, продолжал Калеб, глядя Лили прямо в глаза. — И когда я сегодня вечером вернусь со службы, ты должна ожидать меня там. И чтобы на столе стоял готовый ужин.
Ах, если бы в этой проклятой коробке было что-нибудь, не столь любимое Лили, как шоколад, она бы наверняка стукнула ею Калеба по голове. Лили развернулась на каблуках, вскочила в свой маленький домишко и задвинула засов.
— В субботу, и не позже, — крикнул ей вслед Калеб, и через боковое окно она увидела, как он снова надел шляпу и зашагал прочь.
Прежде чем Лили нашла в себе силы снова высунуть нос за дверь, прошло не меньше тридцати утерянных для бизнеса драгоценных минут. Успокоиться ей помогла изрядная порция шоколада из принесенной Калебом коробки и святая вера в то, что Всевышний обязательно покарает Калеба Холидея где-нибудь на полпути между Тайлервиллем и фортом Деверо, поразив его молнией. ***
— А я говорю тебе, Калеб, — с нажимом повторил полковник Тиббет, — что ты неправильно ведешь себя в отношении этой женщины. Ты открыто даешь ей понять, что хочешь ее, и допускаешь тактический просчет. Это напоминает мне то, как был захвачен в плен Костер. Черт побери, проклятые индейцы застали его врасплох, со спущенными панталонами!
Сидевший за своим столом в одной рубашке Калеб — его мундир был накинут на спинку стула — только вздохнул в ответ. Полковник был прав: он сам сунул руку в капкан. Он даже не мог с уверенностью сказать, не проболтался ли Лили о том, что любит ее, в состоянии экстаза в самые интимные минуты.
— Хотел бы я взять назад тот ультиматум, который предъявил ей сегодня, — неохотно произнес он. — Ведь даже если бы Лили и захотела жить в моем доме, гордость не позволит ей так поступить.
Полковник стоял, прислонившись спиной к оконной раме, скрестив руки на груди. Двумя пальцами он разгладил свои седые усы и задумчиво ответил:
— Я же говорил, что ты ведешь себя неверно. Такие женщины, как Лили, ни за что не станут жить с мужчиной под одной крышей, если у них на пальце не окажется обручального кольца. Она хочет быть твоей женой — хотя сама еще об этом не догадывается.
— Я вовсе не собираюсь обзаводиться женой, — грубо рассмеялся Калеб. — Я хочу, чтобы она стала моей любовницей.
Полковник Тиббет безнадежно махнул рукой.
— Ну, тогда ты просто даром теряешь время. Вернись в Тайлервилль к Бианке и забудь о том, что на свете существует Лили.
— Я не смогу забыть Лили, — признался Калеб, бездумно глядя в окно. — Я буквально одержим ею.
— Тогда хотя бы постарайся обращать на нее поменьше внимания, — покачал головой полковник. — Пусть она начнет сомневаться в твоих чувствах. Женщины — невозможные создания, Калеб. Протяни им палец — и они откусят тебе всю руку.
— Как это сделала с тобою Гертруда? — ехидно улыбнулся майор.
— О, она пыталась это сделать, — с добродушной улыбкой отвечал полковник, — но мне, с Божьей милостью, удалось спастись от этих пут. — И он достал из кармана трубку, собираясь ее раскурить. — И тебе следует точно так же поступить с Лили.
Калеб снова вздохнул и склонился над кучей бумаг, скопившихся на его столе за последние дни. Обычно выполнявший свои обязанности с завидной скрупулезностью, сейчас он был просто завален всевозможными рапортами и отчетами. Несмотря на разницу в звании и возрасте, он считал Джона Тиббета своим лучшим другом и потому был с ним откровенным.
— Ты просто не знаешь Лили. Она вбила себе в голову, что должна отделаться от меня. А что, если она повстречает другого мужчину и влюбится?
— Это невозможно, — уверенно возразил полковник, — и прежде всего потому, что она уже влюблена в тебя. Ей необходимо понять это самой, вот и все.
Калеб принялся теребить шевелюру. Возможно, что Джон лучше знает, о чем говорит. А тогда он действительно старается понапрасну.
— Значит, ты считаешь, что мне надо на какое-то время перестать обращать на нее внимание?
Полковник хлопнул в ладоши с лучезарной улыбкой, словно рождественский Санта Клаус.
— Не пройдет и месяца, как она сама захочет выйти за тебя замуж.
У Калеба не хватило упрямства повторять, что он не желает жениться ни на Лили, ни на ком бы то ни было другом. Он настолько запутался в своих чувствах, что вряд ли мог теперь с уверенностью сказать, чего же, собственно, он хочет.
Попав в магазин, Лили не смогла на сей раз устоять перед искушением и купила книгу «Салли-тайфун, королева родео», которую приметила раньше. Ее бизнес шел как нельзя лучше, и она уже чувствовала себя сказочно богатой.
Неся на руке корзинку, полную покупок, она направлялась домой, когда заметила шедшего в ее сторону Калеба. Она приготовилась было поставить его на место и уже гордо задрала нос, но он перешел на другую сторону улицы, удостоив ее лишь мимолетной улыбкой и прикоснувшись пальцами к полям шляпы.
Лили смутилась. Неужели именно этот человек всего час назад приказал ей ожидать его возвращения из Тайлервилля у него в доме. Она невольно ускорила шаги, словно это могло успокоить ее смятенные чувства.
Нет, их отношения никак нельзя назвать любовью, размышляла Лили. Однако нет сомнения, что она испытывает к нему непростительную слабость, ведь ее огорчала мысль о том, что ему предстоит длительное путешествие в обществе дамы, которая откровенно призналась, что неравнодушна к нему. По дороге Лили встретилась стайка детей, шумно радовавшихся теплому апрельскому солнышку, и девушка улыбнулась, глядя на них, однако, когда она подошла к своему коттеджу, ее охватило беспокойство.
Здесь явно что-то было не в порядке.
Она внесла покупки через переднюю дверь, задвинув засов, и осмотрела всю тесную каморку, заглянув даже под кровать. Но лишь заглянув в заднее окно, она поняла, что случилось.