Я отважилась назвать его по имени – и услышала в собственном голосе удивление и смущение.
– Тристен?
Глава 46
Джилл
Тристен тихонько сел. Он все еще держался за живот и был все так же бледен, дышал поверхностно. Что-то в нем изменилось – выглядел он как будто только что вернулся из ада, хотя, возможно, так и было. Но я заметила какую-то перемену во взгляде. Словно чего-то не хватало. Той загнанности, которая была всегда, даже когда он смеялся.
– Тристен? – Я подала ему руку, помогая опереться спиной о лабораторный стол. Ты в порядке?
Хотя он не мог быть в порядке. Верно?
Он прижал голову к столу и закрыл глаза, было видно, что ему до сих пор больно и совершенно не осталось сил. Я смотрела на него, думая, что, может, следует хотя бы сейчас поехать в больницу. Он улыбнулся.
– Со мной все нормально, Джилл, – пробормотал он. – Все хорошо.
Поначалу я подумала, что он бредит. Посчитала, что это затишье перед новым приступом боли, который может оказаться еще сильнее первого. Он выпил такую отраву… Все не могло быть «хорошо».
– Тристен, давай позовем на помощь, – настаивала я, крепко сжимая его руку.
– Нет. – Он покачал головой, а на лице его все еще светилась эта странная блаженная улыбка. – Не надо, Джилл. Я только хочу отдохнуть минуточку.
– Что с тобой происходит? – спросила я. Мне так хотелось, чтобы Тристен снова открыл глаза. Что я увидела в его взгляде? – Что… что ты чувствуешь? Тебе больно? – Я сейчас снова его потеряю? Боюсь, что не перенесу этого.
– Джилл, я чувствую покой, – сказал Тристен, – впервые за долгие годы.
У меня глаза на лоб полезли от изумления. Хотя я и заметила перемену в его взгляде, но не совсем поняла, о чем он.
– Ты же не хочешь сказать, что раствор сработал?…
Тристен сжал мои пальцы и улыбнулся шире. Он уже выглядел не таким бледным и казался даже каким-то отдохнувшим.
– Джилл, давай не будем сейчас об этом. Дай мне насладиться этим покоем, ладно?
Тристен потянул меня за руку, и я придвинул к нему. Он обнял меня, прижимая к себе. А я думала, что мне больше не суждено еще хоть раз оказаться в его надежных объятиях. Он снова открыл глаза, ища моего взгляда, – хотел, чтобы я посмотрела на него внимательно. Словно знал, что стал выглядеть иначе, и ему нужно, чтобы это увидела и я, он хотел доказать мне, что изменился.
Верь мне, говорил его взгляд.
Пристально глядя в такие знакомые, но уже изменившиеся карие глаза, я знала наверняка: что бы ни произошло с Тристеном в этом кабинете – то ли формула подействовала, то ли собственной силы воли хватило, – но зверя он победил. Не стало больше той темной тени, которая всегда таилась в глубине его взгляда. Человек, на которого я смотрела, был тем самым Тристеном, которого я любила: уверенным, умным и властным. И совершенно не опасным.
Он снова закрыл глаза, откинул голову, я прижалась к его груди и слушала, как бьется сердце. Я чувствовала себя абсолютно счастливой – наверное, впервые с начальной школы, с тех пор, когда началась моя жизнь за пределами семьи, в которой родители принимали меня такой, какая я есть. С того момента, как я поняла, что скромность и неумение выделиться – это в глазах большинства недостатки. Но в объятиях Тристена я явно ощущала то самое одобрение, которое было знакомо мне с детства.
Его сердце постепенно начинало биться в прежнем ритме. Тристен прижался щекой к моему затылку, поцеловал мои волосы и прошептал:
– Спасибо, Джилл. – И обнял меня еще крепче. – Спасибо за то, что пришла и осталась со мной.
– Я не могла тебя бросить, – сказала я. – Ты слишком много выпил… – Мне хотелось отругать его за безрассудство, но, вспомнив, как он корчился на полу, а потом похолодел, я испугалась, что мой голос сорвется.
– Мне нужно было его уничтожить, – объяснил Тристен, впервые упоминая побежденного зверя с того самого момента, как он очнулся. – Он слишком тебя хотел.
Тристен меня тоже хотел. Я поняла это, когда он снова поцеловал мои волосы.
Я отогнала воспоминания о том, как он прижимал меня к столу. Этого больше нет. Я в безопасности. И я желанна. Впервые в жизни меня хотел именно тот парень, по которому я сама сходила с ума.
Я повернулась к нему, наши взгляды снова встретились, и я увидела, что его глаза стали еще теплее.
– Джилл, я хочу тебя поцеловать, – нежно сказал он. – Один я. – Он замолчал, пристально глядя на меня. Он, наверное, заметил мою неуверенность, так как добавил: – Я тебе все еще интересен? Или то, что случилось… чуть не случилось… Я тебе противен? Или ты меня боишься? – На его лице появилась тень, сделавшая его несчастным. – Себе я противен. Из-за того, что могло бы произойти, если бы я не услышал твоего голоса…
– Ничего страшного не случилось, – уверила его я, хотя эти воспоминания и меня заставили вздрогнуть. Та страшная холодная сталь в глазах, шершавая кожа, его попытки вдавить меня в стол… Я гнала их прочь. – Ничего страшного, – повторила я, стараясь стереть из памяти недавние события ради нас обоих. – Я теперь тебя не боюсь, – честно добавила я. Страшен был не Тристен, а тот зверь, что жил в нем.
Но… в то же время я лгала. Меня пугали не чудовища, а простые вещи, о которых я так давно мечтала: парень, отношения… секс? Мне были необходимы какие-то инструкции, правила. Насчет того, что делать и как далеко можно заходить. У Тристена опыт явно имелся. Это было видно по тому, как он опять наклонился ко мне, чтобы снова коснуться моих губ – нежно, но уверенно. А вот мне уверенности недоставало.
Мы теперь пара?
Я любила Тристена, а он чуть не умер из-за меня. Что я была должна ему? Что нужно ему отдать? Я не знала.
Я очень его хотела. Но при этом мне требовалось время. Несмотря на щекочущее ощущение в животе, возникшее, когда он провел пальцами по моей шее, я все же осторожно положила руку ему на плечо, на случай, если снова придется его останавливать – не потому, что он был чудовищем, а потому, что он был мужниной.
Хотя я и нервничала, Тристену все же удалось снова приоткрыть мои сжатые губы – уверенно и без усилий, так же легко, как он взламывал замки, встречавшиеся ему на пути, – и второй раз за ночь наши языки сплетись, мы пили друг друга… и тут… я вдруг задрожала всем телом.
Не от страха, не от холода, не от жажды и даже не от любви. Нет, к этому всему примешивалось и что-то еще, укол боли, настолько чистой, что ее можно было назвать только удовольствием.
Я испытала… некую трансформацию.
И ах, что это было за порочное удовольствие!
Глава 47
Джилл
– Тристен!.. – Я стонала, молила, моя рука соскользнула с его плеча и обвила его шею, я льнула к его груди, терлась о него. – Не медли, прошу.
Меня охватило какое-то внезапное нетерпение, я жаждала инициативы от Тристена, жаждала его самого. У меня заболел низ живота, я держалась за него другой рукой, но я хотела еще больше этой боли, я хотела перейти уже наконец к делу.
Слишком много нежностей… а вот действия маловато… Чего он ждет?
– Джилл, – пробормотал Тристен, отрываясь от моих ищущих и требовательных губ. – Джилл!
Слишком много болтовни… недостаточно ласки…
Легким движением я переместилась к нему на колени. Посмотрим, что у тебя там…
Но он схватил меня за бедра и отодвинул, останавливая меня.
– Джилл, полегче, – сказал он. Тристен смеялся, но слышно было, что он смущен. – Это не гонки. И не родео!
Да ну, как раз гонки… гонка к финишу…
Я попыталась отцепить его пальцы – нам давно уже пора слиться воедино.
Он же вцепился в меня еще сильнее, снял со своих колен и посадил обратно на пол, пока я прикладывала все усилия к тому, чтобы наши уста не разомкнулись, из-за чего мы оба неуклюже завалились на бок, как вдруг я поняла, что мы перестали целоваться – мы уже боролись. И не так, как мне хотелось бы.
– Джилл, – твердо произнес Тристен, его происходящее уже явно не забавляло, он был вдвойне сконфужен. Он удерживал меня, положив мне руку на плечо. – Притормози или хотя бы ненадолго отдай инициативу мне.
Я поднялась, с изумлением глядя на него. В этом все дело? Мужская гордость взыграла, что ли?
– Легко, – согласилась я, пожав плечами. – Давай. Руководи. Главное результат, а там – какая разница?
Но Тристен, похоже, передумал. Сидя на полу, он смотрел на меня с каким-то беспокойством – не с вожделением.
– Джилл, – продолжил он, внимательно глядя мне в лицо и поглаживая мое плечо. – Давай сделаем паузу, а? Как-то это странно. – Тристен покачал головой, он явно был озадачен. – Что-то тут не так.
Это шутка, да? Парень. Девушка. В темной комнате. Тут все в порядке – только почему-то мы все еще в одежде.
– Да ладно, Тристен, – взмолилась я, протягивая к нему руки, – не будем терять время!
Он схватил меня за запястье:
– Нет. Не сейчас, Джилл. У нас выдалась тяжелая ночь. Ты, по-моему, несколько не в себе.
Да, не в себе. Он распалил меня до безумия. Но разве это ненормально?
– Уже поздно, – вставая, добавил Тристен. Он протянул руку, чтобы помочь подняться и мне. – Мне надо приготовить еще раствор, а потом я отвезу тебя домой.
Ах, раствор. Я снова облизнулась, отвлекаясь от мыслей о сексе.
– Еще?
– Да, – сказал Тристен, подходя к столу. Он, похоже, начал нервничать. И скрытничать – он больше не смотрел мне в глаза. – Вдруг понадобится еще.
– Я помогу, – вызвалась я. Помогу и поучусь.
– Не надо, – слишком уж поспешно ответил он. – Сам справлюсь.
Он что-то от меня скрывает? Он действовал быстро, расставляя пробирки и мензурки, а я с подозрением смотрела на него.
– Мне не сложно, – снова попробовала я.
Боль в животе стихла, просто слегка ныло, в голове начало проясняться. Чувствовала я себя странно – похоже, желание, из-за которого я только что обнаглела настолько, что самой стало стыдно, начало утихать.
– Ты, наверное, могла бы тут прибраться, – предложил Тристен. – Не возражаешь? Тогда сможем уйти побыстрее.
Я бы не хотела становиться его личной уборщицей, но мне вдруг стало так неловко из-за того, как я на него только что кидалась, поэтому пришлось согласиться:
– Конечно.
– Положишь мои вещи в сумку? – попросил Тристен, кивая на кипу бумаг и книг, параллельно переливая что-то – я не поняла, что – в чистую колбу. Смесь начала бурлить.
Вкуснятина. Я покачала головой, не понимая, почему мне вдруг в голову пришло это странное слово, и подошла к Тристену. Я собрала разбросанные по столу бумаги в стопку – похоже, он настолько торопился изготовить питье, что вывалил все содержимое сумки на стол. Взяв уже изрядно помятое лабораторное руководство, я заметила книгу, которую в прошлый раз Тристен мне в руки не дал.
Я открыла ее и увидела чью-то подпись.
Тристену…
Вдруг «Странная история» резко закрылась в моих руках, я аж подпрыгнула и уронила книгу на стол, Тристен сгреб ее и убрал от меня подальше.
– Джилл, она нам больше не нужна, – сказа он. – Я с этим покончил.
Я посмотрела на Тристена и увидела, что с ним что-то происходит. Зверя я больше не замечала, но его определенно что-то мучило.
Он нервно сунул книгу в сумку и бумаги тоже принялся убирать сам.
– Я уже все приготовил, – сказал он. – Ты не перельешь раствор в пузырьки поменьше? Я только что понял, насколько я устал, и хочу поскорее отсюда убраться.
Мне тоже хотелось домой. С того момента, как Тристен спихнул меня со своих колен, меня все больше и больше охватывал стыд, Я как-то совсем слетела с катушек. Обезумела настолько, что ему пришлось меня остановить. Хоть с кем-то еще во всей вселенной такое случалось? И о чем я вообще тогда думала? Неужели я и вправду отдалась бы ему? На полу?
Нет. Ни за что. Я бы остановилась. Конечно, остановилась бы.
– Да, пойдем, – согласилась я, найдя четыре пузырька поменьше и разлив препарат. Мне хотелось поскорее добраться до дома и лечь спать. Тристен был прав. Слишком многое за эту ночь произошло. И у меня крыша поехала. – Я себя как-то не очень хорошо чувствую, – сказала я, вытерев рукой лоб – он показался горячим.
– Я сейчас быстро… и провожу тебя, – сказал он, обеспокоенно посмотрев на меня. – У тебя, наверное, температура поднялась.
– Может, я все же пойду одна? – спросила я. – Меня, правда, подташнивает.
Тристен колебался – ему хотелось проявить галантность, но не убрать в классе было нельзя. Там царил ужасный беспорядок.
– Ты точно подождать не можешь?
– Я сама дойду, правда, – уверила его я.
Тристен, похоже, просто разрывался.
– Ну, если ты уверена, что дойдешь…
– Уверена, – ответила я. направляясь к двери.
Я не поцеловала его на прощание, потому что не знала, стоит ли это делать и хотел ли этого сам Тристен. Так что я вышла через другой проход между рядами столов. Но у двери я остановилась.
– Тристен, я… рада за тебя, – сказала я. Мне показалось, что прозвучало это как-то неубедительно, но ничего больше в голову не приходило. – Очень рада.
Тристен посмотрел на меня, он, кажется, был разочарован окончанием сегодняшнего вечера. Поблагодарил он меня с какой-то грустью в голосе:
– Спасибо, Джилл. Спасибо за все.
– Спокойной ночи, – сказала я и вышла в темный коридор.
Но задумалась о том, почему Тристен так помрачнел, далеко не сразу. По дороге домой я была слишком занята мыслями о самой себе. Все время пыталась понять, почему же, наполнив изготовленным Тристеном препаратом четыре пузырька, я… оставила ему только три.
Да, ночка выдалась действительно паршивой.
Я вбежала в свою спальню, встала около кровати и из-под майки на матрас выпал четвертый пузырек, который я украла у Тристена.
Если бы не эти раздумья о собственном поведении, я, может быть, догадалась бы, почему так помрачнел Тристен.
Может, догадалась бы, что он собирался сделать. Возможно, я задумалась бы и о том, что заметила в книге до того, как Тристен выхватил ее у меня из рук.
Кровавое пятно под его именем.
Глава 48
Тристен
Я проснулся рано. Мне приснился сон, не такой жуткий, как раньше, но все же тревожный. Новый кошмар, в котором я – но не в образе безликой девочки – сам испытывал боль и умирал. Наконец встало солнце, и в комнате стало светлее, но уверенности мне это не добавило. В утреннем свете призраки – предвестники – прошлой ночи проступили еще явственнее.
Сколько раз за жизнь мне еще предстоит смотреть в лицо смерти – может быть, даже убивать или быть убитым? А за неделю? Не то чтобы я жаловался, но разве я не заслужил хотя бы день-другой отдохнуть от мыслей об убийствах? Не заслужил нормального свидания с Джилл?
Что случилось прошлой ночью? Я-то думал, что эта милая скромная девушка позволит мне засунуть руку под ее кружевную блузку только через несколько месяцев поцелуев, а она сама буквально накинулась на меня. Может, ее просто стишком взволновало случившееся – ведь со стороны это, наверное, выглядело так, будто я вернулся с того света. Сам себя я чувствовал именно так. Или у нее совсем нет опыта, она просто не знала, как вести себя в такой ситуации?
Этот вариант казался мне более правдоподобным.
Я посмотрел на потолок над кроватью – и вдруг кое-что понял, что-то более важное на данный момент, чем действия Джилл. Толстая длинная трещина, которая всегда казалась мне линейкой на нотном стане, где я в воображении записывал ноты, сочиняя мрачные мелодии в полумраке своей спальни, стала просто трещиной, которую требовалось заделать. Мелодия не придумывалась – и это показалось мне зловещим признаком.
Получается, что, изгнав зверя, я покончил не только со своими ужасными желаниями?
Услышав, как скрипнул матрас в спальне отца, я резко подскочил, думая, что времени на бессмысленное волнение почти нет.