Отключив телефон, я сел и постарался успокоиться. То, что Тейта может узнать о моей встрече с Лией, меня мало радовало, но другого выхода не было. Самостоятельно я сейчас не мог ничего сделать, и оставалось надеяться, что никто из моего дома не работает на неё.
Закрыв глаза, я попытался вспомнить, что Лия мне ещё говорила, пока я корчился от боли, и перед глазами появилось её искаженное мукой лицо и тихий шёпот: "Люблю тебя". Открыв глаза, я посмотрел в окно. "Это было или мне так хочется? Неужели всё же любит?" — сердце учащённо забилось и мне очень хотелось верить, что она это сказала.
Раздавшийся телефонный звонок заставил меня вздрогнуть, и я тут же ответил, увидев номер Дамара:
— Говори!
— Номер принадлежит Пятову Олегу Семеновичу, проживавшему в городе Арзамас, и совершившему самоубийство две недели назад. Последний раз звонок на него был принят сегодня утром, в городе Ижевск.
— Срочно посылай туда наши отряды!
— Но ведь сейчас светло, — неуверенно произнёс Дамар. — И потом, если Амалия там, то всё равно не сможет выехать далеко, она в таком же положении, как и мы, поэтому, я думаю, мы её быстро найдём. Я сейчас позвоню нашей группе в Ижевске, и как только стемнеет, они развернут её поиски, а остальные подтянуться чуть позже.
— Да ей всё равно, что… — воскликнул я и осёкся. — Да, светло. Ты прав. Ладно, жди темноты, — и сбросил вызов.
Интуиция подсказывала, что лучше молчать о том, что Лия и Элара не боятся солнца, потому что это точно дойдёт до Тейты, и она землю перевернёт, чтобы достать Элару, а Лия будет бороться за нашу кроху до последней капли крови, и может просто погибнуть. "Да и про моё обращение тоже говорить не стоит" — решил я.
Включив ноутбук, я зашёл в интернет и, скачав подробную карту, стал прикидывать, куда могла направиться Лия и где сейчас она могла быть, чтобы вечером отправить туда отряды. К трём часам дня приблизительный круг поисков был очерчен и составлен список городов, где искать следовало в первую очередь.
Откинувшись на спинку стула, я посмотрел в окно, не зная, что дальше делать. Хотелось быстрее вернуться в Москву и самому руководить всем, но если я туда заявлюсь через полтора — два часа, у всех возникнет вопрос: "Как я смог выйти на солнце и остался в живых?", поэтому ничего не оставалось, как сидеть и ждать темноты.
"А может пойти прогуляться? Интересно, как это ходить под солнцем?" — в голову пришла шальная мысль и я, улыбнувшись, встал и пошёл к выходу.
Глава 14
Амалия.
Выехав с Ижевска, мы сразу направились в Таганрог, и я останавливалась только для того, чтобы покормить Элару и заправить машину, потому что хотела уехать как можно дальше. Через восемнадцать часов мы уже были в городе, и Элара впервые увидела море.
Сняв домик, я отвела её на море и она с опаской зашла в воду. Первое купание ей явно не понравилось, и она долго плевалась и жаловалась, что вода противная и солёная, а я умирала со смеху, смотря на её гримасы. Но когда сама искупалась, плевалась не меньше, потому что одно дело купаться человеком и нечаянно заглотнуть воду, и совсем другое дело купаться вампиром, когда проглоченная вода вызывает отвращение.
Но мы быстро научились избегать этого, и теперь мою кроху невозможно было вытащить из воды. Она готова была часами сидеть на берегу в воде, и через каждые полчаса требовала, чтобы я держала её, уча плавать. Через два дня плавание было освоено, и она уже требовала самостоятельности, пробуя сама научиться нырять. Мне же только оставалось наблюдать за ней и радоваться её успехам.
Мы успели загореть, и теперь ничем не отличались от обыкновенных людей. Вернее Элара не отличалась, а я, снимая вечером линзы, смотрела на себя и, вспоминая свою бледность, вздыхала. На фоне светлой кожи жёлтые глаза смотрелись не так броско, а сейчас, когда кожа загорела, они моментально притягивали взгляд, и если раньше вечером я иногда выходила без линз, то теперь этого делать было нельзя.
Но цвет глаз был ерундой, и больше всего меня беспокоила моя дочь. После Нижнего Новгорода я стала ловить на себе её заинтересованные и внимательные взгляды, и понимала, что вскоре могут прозвучать весьма неудобные для меня вопросы, на которые придётся отвечать. Подумав, я решила ничего не скрывать и рассказать всю правду.
Наутро четвёртого дня в Таганроге, проснувшись, я потянулась и с улыбкой осмотрелась. Элара не спала, а сидя на стуле возле окна, задумчиво смотрела вдаль.
— Доброе утро, рыбка моя, — с улыбкой произнесла я.
— Мама, я хочу у тебя кое-что спросить, — с серьёзным лицом она поднялась со стула и, подойдя к кровати, села рядом со мной.
Сразу поняв, о чем будет разговор, я тяжело вздохнула и сказала:
— Спрашивай.
— Тот дядя, Марк, он мой папа? — и внимательно посмотрела мне в глаза.
— Иди ко мне маленькая, — взяв её на руки, я решила не тянуть резину. — Марк не совсем твой папа, но он тоже имеет отношение к твоему рождению.
— Это как? — она озабоченно посмотрела на меня.
— Твой биологический папа тот первый дядя, с которым я разговаривала — Артемий. Если по правильному, то ты у нас Элара Артемьевна. Я забеременела тобой, когда была человеком, а потом Марк обратил меня в вампира, и в твоих венах течёт его кровь. Так что и он тоже отчасти твой папа.
— У меня, что два папы? — удивленно спросила она.
— Да, солнышко, получается так. От Артемия у тебя цвет волос, а от Марка привычки и упрямый характер, — улыбнувшись, я поцеловала её носик. — Ты у меня особенная девочка.
— А почему мы тогда живём вдвоём? Почему никто из моих пап не живёт с нами?
— Здесь всё очень сложно, милая, — бросив задумчивый взгляд в окно, я постаралась найти нужные слова, чтобы всё объяснить. — Во-первых, Артемий не вампир, а дампир…
— Это как?
— У него папа вампир, а мама человек, и они отличаются от вампиров тем, что уже рождаются, не боясь солнечного света, и они могут кушать человеческую еду…
— Поэтому ты кормила меня той гадостью, когда мы узнали, что я не боюсь солнышка? — она сморщила носик.
— Да, милая. Я думала, что тогда тебе не придётся убивать людей.
— Папе Артемию кровь не нужна? — она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Нужна, но не так много, как мне. И люди после его укусов могут жить дальше совершенно спокойно.
— Ясно, — сказала она и, подумав, спросила: — В магазине дядя со странным запахом тоже был дампир?
— Да.
— И что произошло? Папа Артемий бросил тебя? За что он у тебя просил прощение?
Это была самая сложная часть объяснения, потому что не хотелось рассказывать Эларе о том, что могло произойти, настраивая её при этом, против родного отца, но и правду скрывать не хотелось. "Меня саму не раз обманывали, и со своим ребёнком я так поступать не буду!" — решила я.
— Понимаешь, здесь есть маленькая предыстория. Я была не совсем обычным человеком, и моё появление на свет было предсказано намного раньше. Вернее, там было предсказано твоё рождение, но чтобы ты родилась, сначала вампиры или дампиры должны были найти меня. И первым меня нашёл Артемий, но он не рассказал мне кто я такая, а просто отвёз в свой дом, к дампирам, которые всеми руководят, и те решили причинить мне боль…
— Папа Артемий не захотел тебя защищать? — она, прищурившись, посмотрела на меня.
— У него не было выбора, родная. В той ситуации он ничего не мог сделать. Он виноват только в том, что вовремя не рассказал мне всей правды, — ответила я. Говорить Эларе о планируемом изнасиловании я не хотела. — Ему пришлось уехать, но меня от беды спас Марк. На меня напали, а он защитил меня, и чтобы я не умерла, обратил в вампира своей кровью, а значит, и тебя тоже, хотя тогда я ещё не знала, что беременна тобой.
— Значит, папа Марк хороший? Тогда почему мы не с ним?
— Потому что он тоже не сказал мне всей правды…
— Но ведь и обидеть тебя не дал.
— Да, здесь ты права. Марк очень хорошо ко мне относился.
Элара опустила голову и стала рассматривать свои руки, я же сидела, не шевелясь, ожидая от её хоть слова.
— Когда я услышала его голос, то он показался мне знакомым, — спустя пару минут, сказала она.
— Это потому что пока ты была у меня в животике, он разговаривал с тобой очень часто, а ещё ты его постоянно пинала, когда он слушал твоё сердечко, — я улыбнулась, вспоминая те месяцы беременности, когда Марк был рядом. — Он от тебя натерпелся немало тычков и ударов в уши, лицо, руки.
Она внимательно посмотрела на меня, а потом прошептала:
— Ты любишь папу Марка. Когда ты о нём говоришь, у тебя лицо меняется.
— Может быть, но я не уверена, что он любит меня.
Тяжело вздохнув, Элара опять задумалась, а затем внимательно посмотрела на меня и спросила:
— А что папа Артём не знает, что я у тебя есть?
— Нет, не знает.
— Почему?
— У меня не было возможности ему это сообщить.
— Но теперь-то ты знаешь его телефон, почему не расскажешь?
— Я не уверена, что это нужно делать, Элара.
— Ты на него злишься? — серьёзно спросила она.
— Было время, когда я злилась, а сейчас уже нет. Ведь если бы его не было в моей жизни, то не было бы и тебя. За одно только это, я испытываю к нему благодарность, — я улыбнулась.
— Я бы хотела с ним поговорить, и с папой Марком тоже, — твёрдо произнесла она.
— Этого нельзя делать, — с испугом пробормотала я, потому что этого никак не ожидала.
— Почему?
— А вдруг они нас найдут? Понимаешь, мы прячемся, потому что тебя могут отобрать у меня. Ты же видела, что твоя кровь делает со всеми? У папы Марка помимо всего остального есть ещё очень злобная мама, которая хочет нас с тобой разлучить…
— Тогда папе Марку звонить не будем, а позвоним только папе Артёму.
— Элара, ну зачем?
— Я хочу с ним поговорить!
— Нет, этого нельзя делать!
— А я хочу!
"Вот, пожалуйста! Характер Марка в чистом виде" — я смотрела на решительное выражение лица Элары и плотно сжатые губы, и казалось, вижу Марка.
— Нет, Элара, и это не обсуждается, — отрезала я, и чтобы поменять тему спросила: — Кушать будешь?
— Нет, — заявила она и слезла с моих коленей.
Сев у окна, она отвернулась от меня. "Ладно, пусть остынет. А я пока приму душ". Но когда я вышла оттуда, она сделала вид, что вообще меня не замечает, и с независимым выражением лица вышла из квартиры, когда я позвала её на море.
Весь день она дулась, не разговаривая со мной, и не позволяла к себе притронуться. Такое у нас было в первый раз, и сколько я не пыталась заговорить с ней, она не реагировала. Когда же вечером она снова отказалась есть, и демонстративно отгородилась от меня подушкой в кровати, я не на шутку встревожилась.
Ворочаясь с боку на бок, я пыталась найти выход из этой ситуации и, в конце концов, поняла, что лучше дать ей то, что она требует. Решение далось тяжело, но другого выхода не было, поэтому я стала прикидывать, как не дать Артемию выйти на наш след. То, что он начнёт землю рыть, чтобы нас найти я была уверена на сто процентов. Заснуть я смогла только после того, как чётко продумала весь план.
Проснувшись в семь утра я, поцеловав Элару в лобик, начала будить её.
— Вставай, красавица. Поедем разговаривать с твоим папой.
Она сонно посмотрела на меня, а потом в глазах загорелся огонёк и она, бросившись ко мне на шею, радостно сказала:
— Мамочка, спасибо! Ты самая лучшая! Я тебя люблю.
— Да? — скептично спросила я. — Поэтому дуешься, отказываешься со мной разговаривать и есть? Я думала, что это называется шантажом, а не любовью, но спасибо что открыла глаза. Теперь я точно знаю, как выглядит любовь.
— Ну, мам! — она поцеловала меня в щёку и доверчиво прижалась. "Теперь Элара из меня верёвки будет вить" — обречённо подумала я, обнимая её за плечи. — Кушать хочу! — пробубнила она, и сев на колени тут же прижалась губами к моей шее.
Покормив её, я поела сама и, отправив своего донора на пирс, начала собирать сумки. Ночью я приняла решение ехать в Самару. Город располагался в тысяче четырёхсот километрах от Таганрога, а мне надо было увести возможных преследователей от своего следа, поэтому ближайшие города не подходили. Впереди был марш-бросок минимум в двенадцать часов, а сразу после звонка, мне предстояла обратная дорога, и я внутренне готовила себя к бессонным суткам, но что не сделаешь для своей любимой крохи.
По дороге мы с ней договорились, что сначала я разговариваю с Артемием, а потом она и не долго, и всю дорогу она задумчиво смотрела в окно, по видимому решая, что сказать отцу, которого никогда не видела.
В восемь вечера мы въехали в Самару и, остановившись на обочине одной из улиц, я достала последний запасной телефон одного из своих доноров и, набрав номер Артемия, с которого он мне звонил, подмигнула Эларе:
— Уже решила, что скажешь папе? Готова? — она сдержанно посмотрела на меня и кивнула.
Нажав вызов, я затаила дыхание, пытаясь справиться со своим волнением, и не зная какой реакции ждать от Артёма.
— Да?! — раздался его уверенный голос.
— Артём? Это Амалия.
— Слава Богу! Рад тебя слышать! Ты наконец-то объяснишь мне, что это было?
— Объясню, только хочу тебя сразу предупредить об одной вещи.
— Говори.
— Чтобы ты сейчас не узнал, искать меня не надо.
В трубке повисла тишина, а потом он вздохнул и сказал:
— Понимаю, ты сейчас с Марком и у тебя новая жизнь.
— Да, жизнь у меня действительно новая, — ответила я, опустив упоминание о Марке.
— Ты счастлива?
— Да.
— Тогда обещаю, что искать не буду, — с легкой грустью сказал он.
Набрав в лёгкие побольше воздуха, я сказала:
— То была кровь Королевы из пророчества.
— Я так и подумал, — спокойно ответил он. — Поздравляю тебя с рождением ребёнка. Как вы её назвали, если не секрет?
— Элара.
— Красивое имя, — добродушно сказал он.
— Спасибо. Но она не просто Королева — она твоя дочь.
В трубке повисла оглушительная тишина, а потом раздался ошеломлённый голос:
— Что? Повтори!
— Элара твоя дочь.
— Но как? Ведь у меня могут быть только мальчики, — растерянно сказал он. — А ты уверена, что она точно от меня, а не от…
Артём замялся, а меня разозлило его недоверие, и я едко сказала:
— Уверена! У меня нет привычки сразу прыгать из постели одного мужика, в постель другого. Ясно! Не хочешь — не верь!
— Стоп! Амалия, прости меня и не горячись, — примирительно сказал он. — Ты меня просто обескуражила, и я спросил не подумав. Прости ещё раз!
— Ладно, — вздохнув, ответила я. "Ещё непонятно как бы я сама отреагировала на такое известие, будь на месте Артёма".
— Дай мне две секунды, чтобы собраться с мыслями, хорошо? — с нежностью сказал он, и спустя некоторое время спросил: — Какая она? Опиши её! Нет, лучше пришли мне её фотографию, пожалуйста!
— Хорошо, — ответила я. — Закончим разговор, и я её тебе отправлю. Только сразу хочу тебя предупредить, Элара вампир и хотя ей сейчас год и три месяца она выглядит как четырёхлетний ребёнок.
— Четырёхлетний? — оторопело спросил он.
— Да, — и помолчав, добавила. — Артём, она хочет с тобой поговорить.
— Поговорить, — как эхо повторил он, и я услышала, как он с шумом вдохнул воздух.
— Ты этого хочешь?
— Конечно! Очень хочу! — быстро ответил он.
— Тогда передаю ей трубку, — протянув телефон Эларе, я погладила её по щеке и подмигнула.
— Папа? — тихо спросила она, поднеся трубку к уху.
— Да, моя девочка, — до меня донёсся полный нежности голос Артёма, и к горлу подступил комок. — Как ты живёшь? Ты уже такая большая у меня!
— Хорошо живу, — она улыбнулась. — Мамочка меня очень любит! Я уже умею читать! А недавно научилась плавать и нырять. И я люблю играть во всякие игры и собирать конструкторы.