Она открывала в себе новые уровни самоконтроля!
Либби могла бы прямо сейчас выбежать из здания, она очень этого хотела, но ее остановило лишь то, что она понимала: эта садистская сумасшедшая крыса именно этого и хотела.
Рафаэль Александро был так же искренен, как улыбка, которую Либби приклеила на свое лицо.
Поняв, что женщина ждет от нее ответа, Либби сказала:
— Я не знала.
Очевидно, Рафаэль ожидал, что она поведет себя как испорченная девочка, и испугается запачкать руки, и тем самым подтвердит его мнение о ней. Этот мужчина привык тянуть за ниточки и заставлять людей танцевать, ну что ж, только не в этот раз.
Дело было больше не в спасении фирмы, это явно была лишь злая шутка, теперь дело было в гордости, и она будет самой лучшей официанткой, которую он когда-либо видел.
Если она уйдет, то это будет по его просьбе и не раньше.
Когда Либби пришла в большой зал на верхнем этаже, гости уже стали приходить, поодиночке и группами. Некоторые уже накладывали себе еду из серебряных подносов.
Рафаэля еще не было, и она немного успокоилась.
Седоволосый мужчина в черном костюме взял ее под локоть. Он никак не прокомментировал ее опоздание, а только кратко объяснил, что она должна была следить за тем, чтобы не заканчивался кофе.
— Предлагайте добавку, но не будьте назойливы.
А она еще боялась, что не справится с работой!
Либби постоянно смотрела на дверь. Она так волновалась, что не справилась даже с таким простым заданием и пролила полкофейника на идеально чистую белую скатерть. Покраснев и не переставая извиняться, она схватила салфетку и стала вытирать расползающееся пятно.
Но наступившее молчание было связано не с тем, что она решила, будто выполняла простое задание с таким лицом, словно это операция на мозге, а потому, что Рафаэль пришел как раз вовремя, чтобы стать свидетелем ее унижения.
Когда она заметила высокую фигуру в дверном проеме, наполненная чашка выпала из трясущейся руки.
Либби вскрикнула, и за этим звуком тут же послушался звон бьющейся посуды и язвительный смех какого-то щеголеватого младшего менеджера, которому она совсем недавно отказала.
Если до этого кто-то не обращал на нее внимания, то сейчас все взгляды были прикованы к ней. Либби в ужасе замерла, почувствовав, как волна ужаса прошла по каждой клеточке ее тела.
— Отойдите, пожалуйста, назад.
Она послушалась, и испорченную скатерть заменили на новую. За несколько секунд все следы произошедшей катастрофы были убраны, и комната снова наполнилась голосами.
— Расслабьтесь, всякое бывает.
«Но не со мной, не сегодня!»
Либби сдержала резкий ответ и улыбнулась в искренней благодарности седоволосому мужчине, который руководил уборкой:
— Мне так жаль.
Он улыбнулся ей, кивнул кому-то за ее плечом и ушел.
Либби закрыла глаза. Еще не повернувшись, она знала, кто стоял позади нее, и инстинкты не обманули.
С невозмутимой улыбкой, призванной скрыть унижение, она повернулась к Рафаэлю Александро. Должно быть, он наслаждался тем, как она выставляет себя полной дурой.
— Кофе, сэр? — спросила она, глядя на точку за его плечом.
Рафаэль приподнял бровь и повернулся к молодому человеку, которого Либби не замечала до настоящего момента. Все ее внимание было сосредоточено на мужчине, которого она собиралась впечатлить своим мастерством.
— Как думаешь, Каллум, стоит рискнуть?
Несмотря на свою шутку, Рафаэль совсем не обрадовался ее публичному унижению. Наоборот, его впечатлило, как она подняла подбородок, когда засмеялся этот идиот. И именно в этот момент Рафаэлю пришлось сдерживать странный порыв броситься ей на помощь.
Второй мужчина рассмеялся.
— Я хотел бы добавки, — сказал он и добавил: — Все мы бывали в такой ситуации.
Либби благодарно улыбнулась ему и подумала: «Кроме Рафаэля», который если и мог что-то испортить, то только чужие жизни. Мужчина улыбнулся и повторил мысли Либби:
— Кроме Рафаэля, разумеется.
— Слухи о моей непогрешимости были сильно преувеличены. Я буду кофе.
Когда она наполняла чашку, которую он ей протянул, Рафаэль заметил, как трясутся ее руки. Он посмотрел на застывшее выражение лица и почувствовал себя полным кретином. Совесть подтверждала ее высказывание.
Но что он такого сделал? Она пришла сюда добровольно, и он обращался с ней как со всеми стажерами, у которых было особо высокое мнение о себе и из-за которых он решил, что свой первый день каждый такой стажер будет проводить в самом унизительном качестве.
Либби была почти рада, когда ей пришлось отступить, чтобы позволить высокой женщине в красном костюме подойти к Рафаэлю.
Неудивительно, что самая красивая женщина в комнате направилась сразу к Рафаэлю, — удивительно, если бы она этого не сделала!
Либби чуть не пролила кофе, когда услышала, как женщина в красном рассмеялась над чем-то, что сказал Рафаэль, но она смогла собраться и до конца праздника продержалась без инцидентов. Возможно, потому, что Рафаэль ушел через пять минут, и координация чудесным образом вернулась к ней, и мужчина в черном костюме даже похвалил ее, когда подошел сообщить, что ей следует отправиться на заседание по безопасности и здравоохранению.
По дороге к месту назначения Либби поймала себя на том, что радуется, потому что кто-то сказал, что она хорошо подает кофе. Она засмеялась.
— Приятно видеть, когда человек счастлив на работе.
Либби замерла.
— У меня возникло ощущение, что вы хотите мне что-то сказать.
Либби пожала плечами:
— Только что вы полный кретин!
Она закрыла глаза. «Либби, когда же ты научишься держать язык за зубами?»
— В таком случае я восхищен вашим самообладанием.
— Да, я тоже. Я была невероятно вежлива с кучкой надменных идиотов, которые даже не замечали меня, и мне за это даже не платят, и, к вашему сведению, наливать кофе намного сложнее, чем кажется, и сколько бы вы им ни платили, этого недостаточно!
— Я заметил вас.
Она уставилась на него. Он ожидала любого ответа, но только не такого. Ее взгляд встретился с его сияющими завораживающими глазами, и она перестала дышать.
— Ждали, когда я упаду лицом в грязь, полагаю?
— Я думаю, вы отлично справлялись со своими обязанностями.
И снова его ответ был совершенно неожиданным.
— А еще я должна сказать, что не оценила вашего чувства юмора. Вы вообще собирались брать меня в качестве стажера?
— Вы хотите, чтобы я обращался с вами не как с остальными стажерами? Требуете особого отношения?
Либби недоверчиво усмехнулась:
— Да, разумеется, я уверена, что вы всех стажеров заставляете наливать кофе.
Ее голос прозвучал очень обиженно, и она прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать всхлип, рвущийся наружу.
Рафаэль с ужасом смотрел, как ее глаза наполняются слезами, но он не стал смягчать свое отношение. Несомненно, ее большие голубые глаза и слезы всю жизнь помогали ей идти по легкой, дорожке, но он не намерен был попадаться на эту удочку.
— Не всех.
— Никого! — яростно возразила она.
— Можете не верить, но это так. Вас не выбрали для особого отношения. Помните Каллума, мужчину, который пришел со мной? Вы с ним говорили?
«Улыбались ему». Либби кивнула.
Рафаэль с трудом заставил себя расслабить сжатые кулаки.
— Он был стажером. Свой первый день он провел на охране.
Либби не знала, верить ему или нет.
— Здесь все работают в команде. Самое главное — это уважение к тому, что делают другие. Я ценю и уважаю работу каждого, но я подметал улицы и мыл окна. Многие из тех, кто приходит после университетов, не шли по этому пути. У многих, но не у всех было множество привилегий в жизни. Они приходят сюда с чрезмерно завышенным мнением о том, каково их место в системе, и иногда они не уважают то, что делают люди ниже их по должности.
— И вы заставляете их наливать кофе.
— Не только.
— Значит, это был тест?
Она его прошла?
Он поднял брови:
— Можно и так сказать.
— Значит, это все по-настоящему. Вы даете мне шанс помочь моей семье.
Она вспомнила, как назвала его кретином, и покраснела.
— Ваш отец получит уведомление из моего юридического отдела о том, что закрытие откладывается, пока мы еще раз изучаем все данные.
— Значит, все зависит от меня.
— Да.
— Тогда никакого давления. — Она посмотрела на него. — Вы думаете, что я не справляюсь, да?
Он внимательно посмотрел на ее лицо:
— Забудьте о том, что думаю я. Что думаете вы?
Либби подняла подбородок и кивнула:
— Я думаю, что стану вашим лучшим стажером.
Глава 10
Либби Маршант не стала лучшей в свою первую неделю, но она точно доказала, что непохожа на остальных.
Вопреки его ожиданиям, что она станет вести себя как избалованная примадонна, ему докладывали, что она с энтузиазмом бралась за каждое поручение.
Рафаэль не мог придраться к ее работе, но у него были сомнения по поводу ее немного странного поведения. Он любил, когда в офисе не было никаких эмоций, он требовал от сотрудников оставлять дома все свои проблемы, и, когда возникла такая ситуация, он пожелал, чтобы они делали то же самое с домашней выпечкой.
Ситуация с кексами ему явно не нравилась. Он не мог проходить мимо стола и не замечать красиво украшенные домашние печенья, выставленные напоказ. Он старался объективно смотреть на ситуацию и, опасаясь, что запрет на выпечку будет принят персоналом без всякого восторга, ничего не предпринимал. И домашние печенья повредили пока только талиям сотрудников.
Ситуация с футболом была не такой невинной. Какая может быть невинность, если речь идет о молодых спортсменах с зашкаливающим уровнем тестостерона? Рафаэль был поражен и не слишком обрадован, когда утром выяснил, что его нового стажера избрали новым талисманом футбольной команды компании. А все потому, что после ее появления на боковой линии команда выиграла впервые за всю свою историю.
Команда теперь называла ее своим новым счастливым талисманом. Он не сомневался, что они называли ее еще и по-другому в своих раздевалках. Интересно, она понимала, что стала объектом сексистских шуток и грубых комментариев? Придя на работу в следующий понедельник, Либби получила вызов в офис Рафаэля.
Потрясающая блондинка, личный ассистент, указала ей на стул в приемной, где на этот раз Либби оказалась по приглашению.
Либби чувствовала себя непослушной школьницей, которую вызвал директор.
Или, как сказала ее семья, в кабинет этого монстра. Она решила, что подходящего времени, чтобы сообщить им, не представится, но все равно была шокирована их реакцией, когда накануне рассказала своей семье всю правду.
Она откинулась в кресле, когда отдельные фразы их разговора снова пронеслись в голове.
Она не стала вступать в разговор за столом, когда все обсуждали неожиданную отсрочку. Ее отец счастливо, но совершенно нереалистично предсказывал, что Рафаэль Александро в любой момент может прийти к нему за советом, и утверждал, что испанец наконец-то понял, что совершил ошибку.
— У него нет опыта, он не тот человек, который сможет продолжить дело Алдо, ему это не по зубам.
Либби прикусывала язык, чтобы не рассказать всей правды. Неделю назад она могла бы согласиться с этим, но теперь ей казалось неправильным во всем винить Рафаэля.
— Я думал сходить на бега в понедельник.
— Отличная идея, мы все поедем, — согласилась Кейт Маршант. — Отвлечемся.
Либби почувствовала себя виноватой, когда подумала, что ее отец слишком хорошо умел отвлекаться от проблем.
— А как насчет тебя, Либби? Я могу поговорить с Майком, чтобы он дал тебе отгул.
— Нет.
— Майк будет не против, — пообещал отец, гладя ее по руке.
— Я подала заявление на прошлой неделе.
Рискованно, но впервые в жизни Либби не хотела жить в пределах своей безопасной зоны. Родители уставились на нее.
— Но почему? — хором спросили они, удивленно, но не зло — разозлились они потом.
— Вообще-то у меня другая работа... Стажировка, если быть точной, но...
— Это отлично. Молодец, дорогая, но почему же ты нам ничего не рассказала?
— Я работаю на Рафаэля Александро. Не лично.
— Ты шутишь!
— Твое давление, дорогой, — предупредила Кейт Маршант. — Это просто шутка, скажи ему, Либби.
— Это правда. Я проработала там всю последнюю неделю.
Тут ситуация накалилась до предела. Отец обвинил ее в предательстве и назвал глупой маленькой девочкой, мать плакала.
— Но этот опыт поможет мне найти хорошую работу.
По-прежнему не желая вселять ложную надежду, она не хотела говорить, какие преимущества может дать ее стажировка всей семье.
— У тебя есть хорошая работа, — возразил отец.
— Папа, я пишу о собачьих выставках. Мне скучно.
Отец презрительно фыркнул:
— Скучно! С каких это пор?
Она с ужасом поняла, что ей было скучно все это время.
— Он сейчас вас примет.
Голос личного ассистента вернул Либби в настоящее.
— Спасибо.
Либби глубоко вздохнула и вошла в офис.
«В прошлый раз он нес меня на руках».
Она оступилась при этой мысли, но, к счастью, Рафаэль не смотрел на нее.
Он даже не поднял взгляд. Она ждала, переминаясь с ноги на ногу, и ее волнение нарастало с каждой секундой, пока он продолжал сидеть и изучать бумаги, лежащие на столе перед ним.
Теперь прежние мысли о сексуальных домогательствах казались смешными. Он не домогался ее. Они встретились только один раз, она приятно улыбнулась ему, но тут же почувствовала себя глупо, потому что он не обратил на нее никакого внимания.
Очевидно, в его правилах о том, что все равны, были исключения.
Либби убеждала себя, что она не хотела, чтобы он заметил ее, и не хотела замечать его.
В тот раз ей потребовалось десять минут, чтобы вернуться в нормальное состояние.
— На этой недели вы будете везде следовать...
Рафаэль сделал паузу и поднял голову.
Он увидел, что она стоит, скромно скрестив руки перед собой, но все ее шикарное тело выглядело совсем не скромно, а скорее соблазнительно, и он забыл, о чем говорил, а просто откинулся в кресле и продолжил жадно рассматривать ее.
— За вами?
Рафаэль отогнал мысль о том, как она лежит поперек его стола, а ее юбка задрана к поясу, и откашлялся.
Быть рядом с ним целый день, сидеть всего в футе от него!
— Нет, не за мной.
— Хорошо... — Она встретилась с ним взглядом и покраснела. — То есть я уверена, что у вас слишком важные дела, чтобы возиться со стажерами. — Теперь она говорила, как подхалимка. — Я имею в виду...
Рафаэль перебил ее:
— Меня очень беспокоит один стажер.
Либби сглотнула:
— Правда?
Он сказал, что она поймет, когда он предложит, но она не понимала. Его голодный взгляд на мгновение замер за ней, а потом он опустил ресницы.
Рафаэль сделал вид, что не услышал, как она вздохнула, и посмотрел на бумаги:
— Гретхен расскажет вам о деталях.
Либби, обиженная таким быстрым окончанием разговора, смущенная запутанными сообщениями, которые он ей посылал, и снедаемая чувством вины, потому что ее так тянуло к человеку, который принес столько вреда ее семье, медленно повернулась.
Рафаэль посмотрел на то, как она вышла, выпрямившись и подняв голову. Он подождал, пока закрылась дверь, провел рукой по волосам и застонал.
Сейчас она могла быть здесь, на его столе... Он опустил голову.
Он не смешивал бизнес и личную жизнь, он прочитал лекцию о сексуальном домогательстве каждому члену футбольной команды. Но когда принципы начинали приносить столько боли, не пора ли менять правила?
Он был не просто ее боссом, он держал в руках судьбу ее семьи. Посмеет ли она отказать ему? Он улыбнулся: она посмеет сделать все, но не испортит ли это их будущие отношения?