Рафаэль вздрогнул. Он никогда не употреблял слова «будущее» и «отношения», когда речь шла о женщине.
Если он пойдет за ней сейчас, то признает, что эта женщина настолько завладела его разумом, что он не может подождать три недели.
Ему нужно было время, чтобы остыть.
Он нажал кнопку связи и приказал:
— Я поеду в Рио, организуйте.
Рафаэль вернулся в Лондон через неделю. Он приехал в главный офис, когда региональный менеджер выходил из здания.
Саймон Смит быстро подошел к Рафаэлю.
— Какие-то проблемы?
Рафаэль пожал протянутую ему руку. Его проблема заставила его вернуться на пять дней раньше, чем он планировал, она была пяти футов ростом и с рыжими волосами.
— Ваша семья в порядке? — неожиданно спросил Рафаэль, который никогда прежде не сталкивался с необходимостью заполнять молчание.
Чтобы скрыть свое смущение?
Мужчина удивленно улыбнулся и ответил:
— Очень хорошо, спасибо, хотя Джеймс... — Он замолчал и неловко рассмеялся. — Уверен, что вы не хотите слушать о его последнем...
— Джеймс? Которому исполнилось двадцать один год на Рождество?
Саймон выглядел пораженным. Он удивился, что начальник вспомнил о том, что у него вообще есть дети, не говоря уже о возрасте старшего.
— Знаете, как это бывает с детьми. Не важно, сколько им лет, все равно волнуешься...
Он пожал плечами и тут же пожалел о своих словах. Все знали мнение своего работодателя о профессионализме и об обсуждении личных проблем на рабочем месте.
— Нет, я не знаю, — признался Рафаэль.
А откуда ему знать? В его жизни не было отца, который волновался бы или помогал ему, хотя Рафаэль никогда не чувствовал, что упустил что-то важное. Он предпочитал думать о том хорошем, что он смог вынести для себя из такого воспитания.
Он научился принимать решения и мириться с их последствиями, какими бы они ни были. Смог бы он стать настолько уверенным в себе, если бы жил в хорошей семье? А ведь именно благодаря этому Рафаэль добился такого успеха.
Если бы его детство прошло иначе, может, однажды на его столе появилось бы фото сына на выпускном вечере, как у Саймона? Рафаэль этого не знал, и он напомнил себе, что бесполезно было размышлять на эту тему.
— Все нормально, — легко соврал Рафаэль. — Все прошло быстрее, чем я планировал, и у Лукаса все под контролем.
По иронии судьбы его команда и конкуренты решили, что отсутствие у Рафаэля интереса — это какой-то хитрый ход, чтобы выбить конкурентов из игры, и им это удалось.
На этот раз Рафаэлю повезло, но он знал, что в следующий раз удача и репутация уже не помогут. Репутация разрушается за один день, и чтобы потерять доверие на рынке, достаточно всего пары неверных решений.
Рафаэль знал, что не может позволить себе потерять остроту мысли. Он не мог сконцентрироваться, потому что он думал только о том, что делает Либби, ждет ли она его возвращения, улыбается ли она другим мужчинам...
Временный стажер завладел всеми его мыслями.
Такая озабоченность чем-то была странна для Рафаэля. Он всегда умел разделять разные аспекты своей жизни. А сейчас он задумывался, не теряет ли этой способности, потому что все его мысли возвращались к одному лицу. И тут он понял, что он ничего не терял — он чего-то не получал!
Дело было не в остроте, а в сексе. Он обладал здоровым аппетитом и не привык прикладывать усилия, чтобы затащить объект своего интереса в постель.
Несмотря на свою репутацию, это за Рафаэлем обычно бегали, и так было всегда. С юности он привлекал женщин.
Он говорил себе, что погоня хорошо повлияет на него, позволит ему насладиться ее капитуляцией.
Но радость погони — это одно, но голод разъедал его, как кислота, и был скорее пыткой, чем удовольствием.
Он не понимал, зачем было так усложнять ситуацию. Он хотел ее, она хотела его, все просто. Пора приводить ситуацию к логическому завершению и возвращаться в нормальное состояние.
Его отношения никогда не длились больше нескольких недель. Когда же восхищение пройдет и голод утолится?
Либби понравилась вторая неделя. Роб Монро, шотландец, по-отечески тепло поприветствовал ее.
— Рафаэль хочет, чтобы за время работы у нас вы изучили разные аспекты бизнеса.
— Я буду стараться, — пообещала Либби. Наконец-то начиналась настоящая работа, и Либби искренне радовалась перспективе.
Позже тем же днем она неловко задала вопрос, который мучил ее все утро:
— Мистер Александро... он... часто будет здесь на этой неделе?
Если бы ей ответили, что это ее не касается, то это было бы справедливо. Либби считала, что лучше будет, если ее просто поставят на место, а не будут каждые две секунды заглядывать через плечо.
— Рафаэль уехал из страны.
— Правда?
Она сконцентрировалась на положительной стороне этой ситуации.
— Я думал, вы знаете.
Либби покачала головой:
— Я? Почему?
Пожилой мужчина смутился:
— Ну... вы разве не друзья?
Либби мысленно заменила «друзья» на «любовники». Она покраснела. Значит, та половина компании, которая не считает, что он спит с Гретхен, думает, будто он спит с ней.
Либби знала, что ее щеки горят, но она продолжила смотреть мужчине в глаза.
— Почему вы так решили?
Он помедлил, а потом улыбнулся и покачал головой:
— Я ошибся. Рафаэль вернется только через две недели.
Либби молча переварила информацию. Это явно хорошие новости, но тогда возникал волнующий вопрос, почему ей вдруг стало грустно.
— Как вы знаете, — сказал он, — у него серьезные интересы в Южной Африке.
Либби могла только надеяться, что Роб Монро поделился своей «ошибкой» с остальными. Она не была уверена, но до настоящего момента люди в компании относились к ней очень хорошо. А сегодня она узнала, что ее наставник заболел гриппом, ничего страшного, но до конца недели он останется дома. Его обязанности будет выполнять его заместитель, стильная брюнетка лет тридцати пяти.
На прошлой неделе Либби действительно с удовольствием шла на работу. Но сейчас она с ужасом ожидала завтрашнего дня. Ее новая наставница с явной неохотой выполняла свою работу, почти никогда не обращала на Либби внимания и представляла ее только тем, кто спрашивал напрямую.
В конце концов Либби перестала проявлять инициативу. Ей было очень обидно тратить бесценное время учебы впустую, но выбора не было. Она должна наблюдать, а не участвовать. И Либби просто надеялась, что Роб Монро скоро вернется.
Ее наставница даже не делала вид, что хочет помочь Либби. Вместо этого после обеда она бросила стопку бумаг на стол и попросила сделать анализ, причем выражение ее лица давало понять, что она не ожидала его получить.
Большую часть дня Либби пыталась понять, анализ чего от нее требовали, но, любой ценой желая доказать женщине, что та не права, она продолжала работать. К четырем ее голова раскалывалась. И то, что она пропустила завтрак и обед, не слишком помогало.
В надежде снять знакомые симптомы Либби вышла в коридор за стаканом холодной воды, чтобы запить таблетку от головной боли.
И именно так, со стаканом, прижатым к голове, и поглощенная цифрами из отчетов, Либби почти врезалась в Джека Уилли, адвоката, с которым ее познакомила Сьюзи в прошлом месяце. Оба были очень удивлены такой встрече.
— Вот это я называю судьбой! — воскликнул он после того, как Либби вкратце рассказала ему о причинах своего появления здесь.
Она не считала это судьбой, но была рада видеть знакомое лицо в окружении, где она чувствовала себя рыбой, выброшенной на сушу. Несколько раз за сегодняшний день ей становилось настолько одиноко и грустно, что она уже ждала, когда обернется и увидит за спиной Рафаэля.
Они разговорились. Джек умел очень хорошо выслушать, и, в отличие от Рафаэля, его словам можно было доверять. Не было никаких недомолвок и никакого сексуального влечения.
Либби, которая работала во время обеденного перерыва и очень нуждалась в чашке кофе, пригласила Джека составить ей компанию. И она искренне обрадовалась, когда он согласился.
Она наливала ему кофе, когда зазвонил мобильный. Либби извинилась с улыбкой и поднесла телефон к уху. Оттуда раздался голос ее брата:
— Как...
Он резко перебил ее:
— Это правда?
Родители сказали, что не собираются ничего рассказывать ее брату, потому что у него и так было много проблем, и добавили, что очень надеются, что она скоро одумается. Очевидно, они решили, что раз малышка и Мэг вернулись домой, то количество проблем резко уменьшилось.
— Да, я работаю на Рафаэля Александро, но у меня есть причины...
— Меня не интересуют причины, Либби, единственное, что я хочу услышать, — это что ты навсегда уходишь из этого здания.
— Я не могу этого сказать.
— Ты хоть представляешь, как расстроилась мама? Не могу поверить, что ты ведешь себя так эгоистично.
Либби почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
— Может быть.
Она много раз задавала себе этот вопрос с тех пор, как поняла, что больше не делает этого ради семьи — теперь она делала это для себя.
Либби моргнула, когда в телефоне, раздались короткие гудки.
— Ты в порядке?
Либби закусила нижнюю губу и помотала головой:
— Не волнуйся, я сейчас расскажу тебе о своей семье!
И он начал свой рассказ. Либби не знала, был ли ужасный семейный День благодарения настоящим или вымышленным, но она рассмеялась.
— Спасибо, и прости за слезы.
Красивый американец улыбнулся и прикоснулся к ее плечу.
— У меня четыре сестры и бывшая жена. Я знаю все про истерики. Не стесняйся меня, — проговорил он и сжал ее плечо.
Либби моргнула, сглотнула комок в горле и расправила плечи. Он желал ей добра, но она не собиралась воспользоваться его советом. Если она позволит себе расслабиться хоть на мгновение, то потом не сможет остановиться.
— Ты очень добрый.
Она смотрела на его лицо и думала: «А еще красивый и умный. Так почему же мне нравится не этот мужчина, а...»
Либби помотала головой. В некоторых вещах она еще не была готова признаться даже самой себе.
Никогда!
Она потянулась за салфеткой на столе, и Джек подвинул коробку ближе к ней.
— Добрый адвокат. В моей практике после этих слов мало кто из женщин готов был сорвать одежду...
Либби улыбнулась, извиняясь:
— Я не ищу... — Она смущенно замолчала.
Американец пожал плечами:
— Я подумал, что стоит попытаться. Знаешь, что говорят?
Либби отрицательно покачала головой.
— Находишь тогда, когда не ищешь. — Он нахмурился и добавил: — Или тебя нашли? Может, все равно поужинаем вместе? Я в городе до конца недели. Обещаю, что больше не будет никакой доморощенной философии, и ты расскажешь мне, каков легендарный Рафаэль Александро в реальной жизни.
Либби глубоко вдохнула. У нее выработался рефлекс на это имя. Как только она слышала его или думала о нем, что происходило чаще, чем она хотела признавать, по телу проходила горячая волна.
Она почти не заметила удивленного выражения лица Джека, когда выпалила с горькой усмешкой:
— Я могу рассказать тебе сейчас. Он заносчивый, самоуверенный, самодовольный, беспринципный, лживый...
Тяжело дыша, она замолчала.
«Молодец, Либби, очень объективная оценка».
Джек присвистнул:
— Да, судя по всему, ты не его отчаянная фанатка.
Глава 11
Либби, возмущенная и смущенная своим взрывом, постаралась успокоиться.
— Он не тот человек, который внушает теплые чувства, — призналась она со смехом.
— Я помешал?
Либби сглотнула и резко повернула голову. Выражение ее лица несколько раз изменилось, прежде чем она встретилась глазами с мужчиной, стоявшим в дверном проеме.
Рафаэль Александро поднял голову и продемонстрировал идеальные белые зубы, надменно улыбнувшись Либби и Джеку.
Она вспомнила свои слова, он, очевидно, слышал каждое, и Либби закусила губу, сдерживая стон.
Она наблюдала за тем, как он расправил плечи и вошел в комнату с грацией дикой кошки.
— Я просто...
— Да, я слышал.
Либби сглотнула. Ее щеки пылали, и она опустила глаза, стараясь взять себя в руки. Она имела в виду каждое слово, которое выпалила в своем несдержанном описании его характера, и единственное, в чем она была не права, так это в том, чего не стала говорить.
Нельзя описывать Рафаэля Александро, не упоминая то, что он был самым красивым мужчиной на планете. Но никакое описание его великолепного тела, точеных черт лица и сексуального рта не могли дать представление о той надменной, животной сексуальности, которую он излучал.
Это нужно было почувствовать, чтобы понять. Либби чувствовала это сейчас, от корней волос до кончиков пальцев.
Интересно, может, у нее сердечный приступ?
— Я вам помешал?
Он перевел взгляд с нее на сидящего рядом мужчину.
— Нет... да... это...
Либби замолчала. Она вынуждена была защищаться из-за своего смущения и резко спросила:
— Что вы здесь делаете?
Рафаэль приподнял бровь, и Либби закусила губу, чувствуя себя полной идиоткой.
— Это сюрприз. Никто не сказал мне, что вы возвращаетесь.
— Я не знал, что должен информировать вас.
Джек, молчавший до этого момента, нарушил неловкую тишину:
— Джек Уилли...
На мгновение Либби показалось, что Рафаэль не пожмет протянутую ему руку.
Контакт был коротким. Рафаэль не обратил внимания на приветливый теплый взгляд, который мог бы растопить глыбу льда, и снова повернулся к Либби.
— Да, точно, мне пора идти. Было очень приятно познакомиться с вами. И был рад встрече, Либби...
Когда за Джеком закрылась дверь, наступило молчание, которое Рафаэль, наконец, нарушил:
— Я вижу, вы с пользой проводите время. Я стараюсь мыслить широко, но, думаю, вы неправильно поняли, какие навыки требуются, чтобы руководить производственной компанией.
Его губы сложились в презрительную усмешку. Либби возмущенно фыркнула:
— Это было совершенно неуместно!
— В этом здании я не выслушиваю лекции о манерах, я их читаю!
Из-за язвительного упрека она снова покраснела от злости.
— И считаю, что, учитывая обстоятельства, я был поразительно сдержан. Вы должны везде следовать за Робом. Вместо этого вы развлекаетесь с кем-то на вашем столе. Я предполагаю, что вы уже обработали всю футбольную команду.
— Я не на своем столе... и никого не обрабатывала... — добавила она гневно. — И мистер Монро... Роб... болен. — Она покачала головой. — Футбольная команда?
— Почему мне не сообщили?
— Откуда я знаю?
Подбородок Рафаэля нервно дернулся.
— Кто дал вам эту ерунду?
Он взял верхний файл и помахал им перед ее носом.
— Вы и ей будете угрожать?
Возможно, Либби не нравилась эта женщина, но она не могла подставить под гнев Рафаэля Александро даже своего злейшего врага.
— Угрожать?
Она смело встретила взгляд янтарных глаз.
— Вы меня слышали.
Она заметила что-то темное и опасное в его глазах и сглотнула, облизав неожиданно пересохшие губы кончиком языка.
— Пожалуйста, продолжайте, вы меня поражаете.
С одной стороны, Либби понимала, что это, возможно, самый худший совет, которому она могла последовать. С другой стороны, ситуацию уже нельзя было исправить. Она понимала, что, скорее всего, уже упустила все шансы спасти фирму отца от разорения, так зачем же сдерживаться? Что еще он может сделать?
— Знаете, что я имею в виду под словом «угрожать»?
Брови Рафаэля соединились в одну линию над его ястребиным носом, он скрестил руки на груди и уставился на нее тяжелым взглядом:
— Я так понимаю, что вы собираетесь мне рассказать.
— Угрожать — это стращать, унижать и запугивать кого-то, кто не может ответить. Такие, как вы, задирают только тех, кто не может или не станет давать сдачи!
Рафаэль стиснул зубы.
— Ничего не могло бы доставить мне больше удовольствия, если бы ваш друг дал мне сдачи!