— Кажется, у вас проблемы? — произнес Тед, изучающе вглядываясь в ее лицо.
— Там на кухне крыса, — сказала Долли и услышала, как за дверью снова зашипел Шуман.
— Вы уверены, что это не мышь?
Во время наступившей небольшой паузы Долли поняла, что он имел в виду, когда задал последний вопрос. С его точки зрения, ситуация выглядела лишь как предлог к тому, чтобы она могла снова увидеться с ним. Дрожащим голосом она ответила:
— Однажды, к несчастью, я закрыла себя случайно в подвале с двумя живыми крысами и знаю, как они выглядят. Поверьте, мистер Зауер, это не мышь.
Тед взял с заднего сиденья машины пару жестких, тяжелых перчаток и закрыл дверь машины.
— Две встречи за сутки вряд ли можно квалифицировать как минимум, — не преминул заметить он, направляясь к дому.
— Я не просила вас о том, чтобы вы пришли сюда! — гневно возразила Долли. — Наши дети, не спросясь, сделали это. А что касается вас, то вы можете возвращаться домой. Я лучше позову моего соседа. Он старик, и не столь щепетилен к своей репутации.
— Но я уже пришел сюда, и разрешите мне взглянуть на крысу, — сказал Тед, устыдившись за свои же подозрения.
С удивлением он заметил, что Долли была в самом деле бледной, и ее руки слегка дрожали.
Она опять была одета по-домашнему, в эти слишком откровенные шорты и двусмысленную футболку, и когда Долли думала об этом, то ей было неудобно перед посторонним человеком.
— Мы можем войти, папа? — спросил Бен.
— Нет, пока не входите… Я ненадолго, и вас не задержу, подождите.
Мальчишки как будто приклеились к дверям, пытаясь подсмотреть, что происходит за ними. Долли глубоко вздохнула, мысленно успокаивая себя. Она даже подскочила, когда Шуман вдруг выскочил из дверей. Минуту спустя из дома вышел Тед. У него на руке была перчатка, в которой он держал за хвост дохлую крысу.
— У вас есть совок? — сказал он.
— Я принесу сейчас, — вызвался Роберт. — Мы устроим ей надлежащие похороны.
Тед бросил взгляд на Долли: она с ужасом смотрела на мертвую крысу в его руках.
Долли в каком-то оцепенении все еще стояла на том же месте. Ее колени дрожали, и у нее не было ни малейшего желания идти в дом. В последние дни совместной жизни с Майклом в подвале их дома завелись две крысы. Майкл лишь посмеялся над ее страхами перед крысами и ничего не сделал, чтобы вывести их, а вскоре объявил, что уходит к другой женщине. Через два дня после этого Долли спустилась в подвал за банкой варенья, и неожиданно щеколда двери сама закрылась за ней с обратной стороны. Она пробыла в подвале почти четыре часа, пока не пришел из школы Роберт и не вызволил ее. От воспоминаний об этом случае ей становилось дурно.
Когда Тед пришел обратно, Долли все еще находилась на крыльце.
Тед спросил:
— Вы не хотите выпить немного бренди?
Долли повернула голову.
— Садитесь в машину, и мы подъедем ко мне домой, немного выпьем, и вы успокоитесь.
— О нет, нет, спасибо, — слабым голосом ответила Долли. — Я теперь вполне спокойна. Теперь крысы нет в доме, и я не буду так волноваться.
Тед облегченно вздохнул. Ему бы нужно было уйти прямо сейчас, чтобы не волновать Долли, но он не спешил.
— Бен, сгоняй-ка домой и принеси сюда бутылку бренди. Сможешь? Темно-зеленая бутылка с черной этикеткой. Положи ее в бумажный пакет и не забудь закрыть за собой на замок дверь.
— Поехали, Робби! — крикнул Бен, перекидывая ногу через сиденье велосипеда. — Давай! Мы с тобой — водители «скорой помощи».
Работа Теда часто сводила его с различными людьми, и это научило его неплохо разбираться в людях. И сейчас он понимал, что Долли Форвенд не рисуется перед ним и не пытается сыграть на женской слабости.
— Я вижу, вы плохо себя чувствуете, или вас, может, даже тошнит, — сказал он. — Или то и другое? Я вымою пол на кухне. Давайте войдем в дом.
Тед взял ее за руку, которая немного дрожала и была холодной. Тед сказал мягко:
— Вам нужно сесть, Долли.
Слезы вдруг появились на ее глазах, но чтобы соблюсти достоинство, она старалась скрыть их от Теда. Тед пытался успокоить Долли, говоря о том, что не следует так расстраиваться из-за какой-то дохлой крысы. Она села на ближайший стул, и пока Тед протирал влажной тряпкой пол на кухне, Долли украдкой вытерла слезы. Вскоре появился Бен с коричневым бумажным пакетом в руках, который поставил на стол. Бренди был достаточно хорошим. Она выпила немного и почувствовала себя лучше.
Тед поставил рюмку на стол и поднялся, собираясь уходить.
— Позвоните мне, если опять что-нибудь произойдет.
Мальчишки выбежали из дома. Долли тоже встала и, чувствуя себя немного пьяной, произнесла заплетающимся языком:
— Вы, наверное, думаете, что я специально инсценировала произошедшее для того, чтобы вы пришли ко мне? Еще одна ненормальная преследует вас?
— Я думаю, судя по вашей реакции, что это не так.
— Вам как юристу приходится каждый день сталкиваться с различными людьми, и вы наверняка неплохо умеете распознавать кто есть кто.
Тед молча наблюдал за тем, как по ее розовым щекам стекают слезы и как она тщетно пытается спрятать их от него. Затем сказал спокойно:
— С моей стороны было бы довольно эгоистично считать, что вы преследуете меня.
— Да, это выглядело бы странно, — согласилась она.
— Вы действительно боитесь крыс?
— Ужасно.
— Скажите, почему?
— О, я не могу вам этого сказать, — прошептала она. — Это очень личное…
Тед почувствовал какое-то совершенно беспричинное легкое раздражение, как будто ему выразили недоверие.
— Да перестаньте вы думать об этом. Все это не имеет никакой ценности, — сказал он. — Несмотря даже на надпись на вашей футболке…
Долли совсем было забыла о надписи на футболке «Ценный груз». Она покраснела, почувствовав себя сконфуженной, когда представила Теда Зауера в роли получателя «ценного груза».
— Это моя рабочая майка, — пробормотала она. — Я всегда надеваю чего-нибудь попроще, когда иду работать в сад.
— Я это и имел в виду… Я заберу Бена, мне некогда будет за ним возвращаться — я еще должен поработать сегодня вечером. Спокойной ночи, миссис Форвенд.
— Спасибо вам большое за то, что выручили нас, — ответила она.
Тед неожиданно для нее улыбнулся настолько приятной улыбкой, что ей показалось, что перед ней стоит совсем другой человек. Сейчас он выглядел свободным и простым, можно сказать, близким.
Несколько минут спустя, после того как Тед ушел, прибежал Роберт и начал ей жаловаться.
— Шуман кусается, — заявил он. — Я хотел погладить его, а он набросился на меня.
— Если это повторится, мы выгоним его из дома, — сказала она с возмущением и добавила: — Готовься ко сну, Робби!
В субботу Долли пропустила встречу с учителем в школе. Когда позвонил Фишер, она была с ним предельно кратка и сухо отвергла все его предложения. Затем один из анестезиологов больницы — Аллан Довер — пригласил ее пообедать, и она не отказалась. Жена бросила его пять лет назад, и Долли прекрасно его понимала. Однако то, как он преподносил историю развода, насторожило ее. Аллан выставлял себя жертвой в своей неудачной семейной жизни, обвиняя бывшую жену в отвратительном поведении и бесчеловечности. Долли не понравилось в их разговоре и то, что он не умел слушать собеседника, думал только о себе и считал, что ему все вокруг должны соболезновать. В конце концов, у нее пропали все симпатии к нему, и когда Долли закрыла дверь своего дома, то твердо решила больше не встречаться с Алланом: она слишком хорошо знала, что представляют собой мужчины с нарцистическим комплексом.
Вскоре у Бена и Роберта начались каникулы, и они играли вместе дни напролет. Долли тоже некогда было скучать. Работа в большой городской клинике отнимала много сил, да и поклонники не оставляли своим вниманием, а вместе с тем росло количество всевозможных предложений и назначаемых свиданий.
Так, один хирург предложил ей путешествие на собственной яхте, но он был женат, и ее «старомодные» представления о семейной жизни и супружеской верности не позволили принять его предложение.
Затем она встречалась с медбратом из онкологии. Он был таким же одиноким родителем, как и она. Однажды он пригласил Долли к себе домой вечером, чтобы познакомить ее со своими тремя детьми. Ей даже пришлось приготовить детям ужин и уложить их спать. Когда дети заснули, их отец стал жалобно делиться с Долли своими невзгодами, все время возвращаясь к мысли, что детям нужна мать. И когда Долли сидела на софе и пила кофе, она вдруг поняла, что ему нужна женщина вообще, а не она конкретно. Ее самолюбие было уязвлено.
Все! Достаточно свиданий! Надоело встречаться с мужчинами, которые считают тебя с первого взгляда то потенциальной женой, то любовницей, думала она. Пойду на «Клеопатру» одна…
На светофоре зажегся красный свет, и Долли остановила машину. Больно об этом думать, но это правда, продолжала размышлять она. Ни один мужчина, с которым ей приходилось встречаться, с тех пор как она переехала в Сент-Джон, не был интересен ей. Ни один из них не пытался заглянуть ей в душу. Им нравилось только ее лицо и тело. Может быть, в этом была ее ошибка? Или, может быть, как сказал хирург, она действительно была безнадежно старомодной?
На светофоре зажегся зеленый свет. Долли продолжила свой путь и вскоре уже была дома. Роберт спал на ступеньках крыльца, рядом с ним дремал Шуман. Она все еще продолжала думать о своих неудачах и в конце концов пришла к выводу, что живет какими-то нереальными вещами. Видимо, она чего-то не понимает, а значит, не так ведет себя и притягивает этим не тех людей, каких бы ей хотелось.
В первую субботу после эпизода с крысой Тед пригласил Бланш в ресторан пообедать. Хотя можно было сказать, что Бланш нравилась Теду, но все-таки не настолько, чтобы увлечься ею всерьез. Тед знал, что, к сожалению, она влюблена в него. Сам же он ничего более приязни не испытывал и поэтому не пытался никогда сблизиться с ней, что, видимо, сильно ее обескураживало. К тому же Теду не нравилось, что Бланш очень часто звонит ему, это мешало работе и все больше напоминало какое-то преследование. Наконец, сегодня вечером он решил положить этому конец раз и навсегда.
Прекрасный способ потерять субботний вечер, думал Тед, собираясь на встречу с Бланш и повязывая галстук перед зеркалом. Впрочем, она еще молода. У нее все впереди. В конце концов, она рано или поздно найдет себе кого-нибудь и забудет о нем.
Забудет ли он сам или простит ли себе когда-нибудь смерть Кэрол — своей жены?
Совместный вечер с Бланш и впрямь прошел скверно. Теду пришлось вести неприятный для обоих разговор, в мягкой форме объясняя ей, что они не должны больше встречаться. И все-таки вечер закончился слезами молодой леди и неприятным ощущением опустошенности. Домой Тед пришел в десять часов. Чтобы успокоиться, он налил себе бренди и сел на диван.
Медленно потягивая бренди и отсутствующим взором наблюдая за бейсбольным матчем по телевизору, он почему-то вспомнил вдруг Долли Форвенд. Он вспомнил, как вид полудохлой крысы вызвал у нее слезы. Но Тед был уверен, что она, в отличие от Бланш, никогда бы не стала использовать слезы в качестве оружия. И также, в отличие от Бланш, Долли не была влюблена в него. Более того, видимо, он даже не нравится ей. Это болезненно задевало самолюбие. Тед не мог себя обманывать: он кривил душой, когда говорил, что Долли ему не нравится.
Все еще держа в руках рюмку, он вспоминал блеск ее волос на солнце, ее немного трясущиеся после увиденной крысы руки, красивые длинные ноги, полную грудь под грязной рабочей майкой с надписью «Ценный груз». Он неожиданно и вполне определенно осознал, что воспоминания эти не случайны. Впервые после смерти жены он почувствовал, как в нем просыпается мужчина.
Все его существо сейчас — и душа, и тело — жаждало любви. Однако он не мальчик, чтобы доверяться первым случайным впечатлениям! Это могло быть простым совпадением — встреча и пробуждение чувственности. На всякий случай Тед решил держаться подальше от Долли Форвенд, а время само расставит все по своим местам. Ему удалось не встречаться с ней две недели, но попытка выкинуть ее из головы была безуспешной…
Как-то на пикнике к нему подсела молодая женщина, которая явно заинтересовалась им. Она в разговоре во всем с ним соглашалась, смеялась как психопатка, когда он шутил. Но ее откровенные притязания сильно разозлили Теда, и он решительно, если не грубо, попросил оставить его в покое. Оставшись один, он вдруг поймал себя на том, что во время разговора все время вспоминал взгляд Долли, ее голос. Она не выходила у него из головы.
Через несколько дней Питер и Энни — давние хорошие друзья — пригласили его отдохнуть в летнем коттедже.
— Папа, могу я взять с собой Робби? — сразу после приглашения спросил его Бен. — Мы могли бы вместе играть в теннис и купаться.
— Нет, — коротко ответил Тед.
— Почему нет? — взволновался Бенджамин.
Тед не знал, как ему ответить. Может быть, потому, что не хотел объяснять друзьям, кто такой Роберт? Или потому, что не хотел звонить Долли?
— Мы не можем взять с собой Роберта, мама не отпустит его с нами так далеко. К тому же мы возвратимся поздно. Может быть, как-нибудь в другой раз, — успокоил Тед сына.
Бен прикусил нижнюю губу, поднялся по ступенькам в свою комнату и закрыл за собой дверь. Тед провел ладонью по волосам. Он должен воспитывать сына в строгости, не баловать его и приучать к дисциплине. Но иногда Теду было трудно урезонивать сына — мальчику не расскажешь всего.
Скорей всего Долли не согласилась бы поехать вместе с Робертом. Отец школьного товарища ее сына был неинтересен ей. Да к тому же ей наверняка есть с кем провести уик-энд. В больнице, где она работает, полно молодых мужчин.
Он ходил по комнате, собирая разбросанные газеты, на сердце у него было неспокойно.
С другой стороны, она любит сына, и ради него почему бы ей не поехать в выходной к морю? Это будет чем-то похоже на семью, — думал он, стоя на ковре. Муж, жена и двое детей.
В известной мере такая совместная поездка, конечно, обременит его, ведь на самом деле они не были семьей. Но как объяснить Бену, почему они не могут взять с собой Долли и Роберта?
Ответа на этот вопрос у Теда не было. Без всяких объяснений он, забрав Бена, направился к своим друзьям. Солнечным июльским утром коттедж представлял собой прекрасное место для отдыха. Бен плескался в бассейне с Сэсил и Адой — дочерьми Питера и Энни, в то время как взрослые загорали, наблюдая за детьми, попивали охлажденный тоник и обсуждали дела своих коллег. Клиентка одного из них по очень трудному делу была членом парламента. Разговор невольно переместился на «женский вопрос». Энни при этом вроде бы невзначай спросила:
— Ты встречаешься с кем-нибудь, Тед? — Когда он повернулся к ней, она сдвинула свою шляпу с большими полями для защиты от солнца, чтобы лучше видеть его лицо: — Прошло уже два года, как умерла Кэрол. Разве этого не достаточно?
Хорошо, что темные стекла очков скрывали его глаза.
— Нет, — ответил Тед после долгой паузы.
— Даже если ты не хочешь встречаться с кем-нибудь, то я все равно не вижу причин, чтобы избегать женского общества.
— Я не избегаю женщин, — ответил он. — В следующую пятницу я как раз собираюсь встретиться с женщиной-хирургом на каком-то медицинском собрании-вечеринке.
Интересно, подумал Тед, придет ли туда Долли Форвенд?
Впрочем, он не собирался обсуждать этот вопрос с Энни.
— Готова поспорить с тобой на двадцать долларов, что это будет твое первое и последнее свидание с такой смелой женщиной, — бросила с усмешкой Энни.
— Я не могу загадывать далеко, — уклонился от пари Тед.
— О, у тебя, наверное, много поклонниц.
— Это меня не радует.
— Мне понятен их интерес. Ты — завидная партия, — заявила она серьезно. Питер, лежащий рядом с ней, заулыбался. Не обращая внимания на него, Энни добавила: — Ты — хороший отец и преуспевающий адвокат, к тому же порядочный человек с безупречной репутацией.