— Вот тебе моя жилетка! Можешь поплакаться!
— О чем? — повторила Карен.
— Например, почему тебе сегодня захотелось надраться?
— А ты потом все доложишь командору? — капризно осведомилась Карен. Она удобно устроилась на столе. Ноги со скинутыми туфлями упирались в обод его кресла-каталки. Гарти то и дело с удовольствием посматривал на эти ноги. Форменная юбка сейчас не скрывала колен, и он находил их вполне и вполне… Карен машинально потерла ладонью колено, и Гарти перевел взгляд на ее лицо.
— А у тебя есть что ему передать? Если не можешь что-то сказать ему прямо, доверь это мне. Преподнесу в соответствующий момент.
Карен серьезно заинтересовалась.
— И что, так кто-то делает?
— Бывает-бывает…
Карен сделал крохотный глоток, раздумывая. Что передать? Командор, не могли бы вы убраться куда-нибудь подальше из моего поля зрения? Вы меня нервируете.
Волнуете.
Завораживаете.
Хмм… Гарти обалдеет.
Командор тоже.
Карен сказала другое. Пожаловалась:
— Я чувствую себя не на своем месте!
— А ты знаешь, где твое место?
— Знала. Когда была оперативником.
Гарти понимающе кивнул:
— Адреналину не хватает?
— Наверно. Да. Пожалуй. Гарти, ты умница!
— И ты за это меня расцелуешь? — с надеждой спросил Гарти.
— И за это я выпью!
— А знаешь, чего тебе еще не хватает? — спросил он, глядя на ее выгнутую шею.
— У?
— Любовника.
Хорошо, что она уже сделала глоток — иначе бы ядовитое содержимое бокала очутилось на его физиономии. Карен все равно раскашлялась, туманно соображая — когда это она в присутствии Гарти таращилась на командора голодными глазами? Потом поняла, что это рецепт «вообще», и попыталась сконцентрироваться.
— Правда? — спросила с надеждой. — И только-то?
Гарти важно кивнул. Карие глаза его блестели.
— И так народ удивляется, что такая молодая и хмм… привлекательная девица умудряется обходиться без секса…
— Гарти, тебе что, задавали вопросы, есть у меня кто-то или нет?
— Задавали. Хочешь знать — кто?
Карен была достаточно пьяна, чтобы тоже ответить честно:
— Хочу!
— А вот не скажу!
— Ах ты!..
Гарти, смеясь, уклонился от ее замаха.
— А если встречаться с любовником в самых неожиданных местах, получится два в одном стакане — адреналиновый секс. А? Как тебе?
— …Пьянка в рабочее время?
Гарти вытянул голову, выглядывая из-за ее плеча.
— О, кто к нам пожаловал!
Карен заторможено оглянулась. Реакция подвела, она и не подумала спрятать бокал от всевидящих глаз командора. Да это ей бы это не удалось. Достаточно было взглянуть на их раскрасневшиеся лица. Еще и в воздухе наверняка витает соответствующий аромат…
— А вот и не угадал! — злорадно объявил Гарти. — Это у тебя рабочий день занимает круглые сутки. А мы, смертные, соблюдаем режим труда и отдыха, регламентированный законодательством нашей страны!
— Особенно отдыха, — командор вытянул шею, разглядывая батарею выстроившихся на столе бутылок. Спросил — смиренно. — А можно хоть одну рюмочку усталому небожителю? Что пьете?
Гарти молча показал пальцем на Карен. Та объявила громко:
— Коктейль называется «Вдохновение» и готовится только один раз!
— Как я опоздал, — огорченно сказал командор. — Придется справляться самому.
Оглянулся, подтащил поближе к столу кресло, сбросил на спинку пиджак, засучил рукава рубашки. Начал так же деловито, как до того — Карен — смешивать содержимое бутылок. Победоносно продемонстрировал восхищенным зрителям готовый напиток.
— "Красная смерть"! Кто рискнет?
Рискнули все.
Минуту после этого Эшли и Гарти отпыхивались, отплевывались и тушили пожар в обожженных ртах — всем, что под руку попадало. Командор тонко улыбался себе в бокал. Видимо, глотка у него была луженой. Как и желудок. И нервы. Карен туманно подумала, что следовало бы слезть со стола. Начальство… как-никак. Она огляделась и обнаружила, что заперта на столе: справа — креслом командора, слева — креслом Гарти. И успокоилась. Нельзя сказать, чтобы она не собиралась. Никак нельзя.
— Есть повод? — осведомился командор. — Праздник? Горе?
— Карен хотелось надраться, — сдал ее Гарти.
Командор сочувственно кивнул:
— Как я вас понимаю!
— Вам тоже хочется надраться?
— Если бы я надирался каждый раз, когда мне хочется, давно бы уже спился.
— Но мы старались! — сказал Гарти в утешение.
— В молодости, Пол, все осталось в молодости…
Карен заклинило:
— А по какому поводу вам хочется надраться?
— Поводы бывают разными. Причина всегда одна — что-то идет не так.
— Отличная формулировка!
Выпили за формулировку. Карен наклонилась, подпирая голову обеими руками и рассеянно улыбаясь. Гарти, рассказывая что-то, жестикулировал рукой с бокалом. Командор слушал, кивал. На его бледных скулах появился румянец. Она никогда его не видела подвыпившим. Ему шло — он улыбался. А вот интересно, передает ли командор обратно через связующее звено — Гарти — свои пожелания подчиненным? Может, и ей что-нибудь передаст? Ага, например: хватит пить, Эшли!
— Хотите еще, Эшли? — тут же спросил командор, потянувшись к ее бокалу.
— Только не вашего пойла!
Командор рассмеялся. Гарти рассмеялся. Карен спохватившись, пробурчала:
— Извините, командор. Я лучше что-нибудь не смешивая.
Командор привстал, опершись об ее ногу, передал Гарти бутылку. Карен посмотрела, Холт посмотрел и убрал руку. Улыбнулся мимолетно, извиняясь. Вряд ли здесь был какой-то сексуальный подтекст, думала Карен. Точно так же он мог опереться о плечо Гарти. Да, но оперся-то о твою коленку! О, заткнись!..
Так как она вела свой внутренний диалог, ей трудно было поддерживать разговор внешний. И наверное, со стороны выглядела она гораздо более набравшейся. Потому что командор, пару раз взглянувший на нее, предложил дружелюбно:
— Если эта та самая кондиция, которую вы хотели достичь, Эшли, может, я довезу вас до дома?
— Стоп, она ведь еще не рыдала на моей груди!
— Ну давай, я порыдаю, — предложил командор.
— От тебя дождешься! Засохну, как тот кактус в пустыне!
— А тебя подвезти?
— Предпочитаю остаться и долакать твое «пойло».
— Не отойдешь к понедельнику, — предупредила Карен, сползая со стола, и нашаривая запнутые куда-то туфли. Гарти наклонился, отыскал их. Очень медленно надел на ноги Карен. Командор молча наблюдал.
— Спасибо. И спасибо, что помог, — Карен потрепала Гарти по щеке. Тот рассиял:
— Да всегда п-жалуйста! И выпть, и погврить! Моя жлетка к твоим услугам! — он уже начал проглатывать гласные.
Стараясь держаться точного направления, Карен прошествовала к выходу, на ходу надевая плащ. Оглянулась на пороге. Гарти сделал им пальчиками:
— Не забудьте, в понедельник на работу!
Карен хмыкнула:
— Сам к тому времени протрезвей! Пока!
В лифте с облегчением прислонилась к более-менее устойчивой стене. Пощурилась на мягко светивший плафон. Спросила с вызовом:
— Командор, а вы, действительно, когда-нибудь напиваетесь?
— Сейчас.
Карен отмахнулась.
— Ни вы ни Гарти даже не перепрыгнули первую стадию опьянения! Это что, управленческая выучка?
— Большой опыт? — предположил командор. Он с легкой улыбкой наблюдал за ней от другой стены. Придержал за локоть, когда Карен преодолевала крохотный порожек лифта. Да так и оставил пальцы на ее руке. Она молчаливо согласилась, что поддержка ей сейчас не помешает.
— Доброй ночи, — распрощался командор с дежурным, Карен покивала.
Поздний вечер был влажным и теплым. Недавно прошедший дождь оставил после себя большие лужи, отражавшие фонари. Командор огляделся:
— Может, пройдемся немного пешком?
Хочет немного ее протрезвить, перед тем, как она явится в общежитие? Холт махнул рукой. Машина неподалеку зажгла фары и медленно поехала следом за ними. Командор рассеянно сунул руку Карен себе под локоть. Та сосредоточилась, чтобы не слишком на нем виснуть. Она как-то не планировала сегодня вечерний променад с командором… Карен внезапно разобрал смех.
— Что такое? — тут же спросил Холт.
— И часто вы доставляете домой пьяных подчиненных?
— Женского пола — первый раз.
— Вообще-то, не так уж я пьяна, — сочла своим долгом уточнить Карен. — Этот ваш коктейль… там, случаем, не было нашатырного спирта?
Холт улыбнулся ей.
— Много соку, перца и специй. И кро-охотная доля виски!
— Вы обманщик! — обвинила Карен. Холт кивнул, соглашаясь.
— Эшли, я рад, что вы помирились с Николасом. Несмотря на всю его общительность, друзей у него не так-то много. И еще… не знаю, как сказать…
— Это вы-то? — поразилась Карен, останавливаясь. Командор тоже остановился. Но ее руку не выпустил — стоял так близко, что она сумела рассмотреть крохотный шрам над его верхней губой.
— Думаю, если бы я не выпил, не начал бы этого разговора. Дело в том, что Николас… Несмотря на то, что Николас инвалид, репродуктивные функции у него в полном порядке.
Карен моргнула. Повернулась и пошла дальше. Командор, естественно, тоже. Через несколько шагов она сказала:
— Не помню, чтобы я вообще когда-то задавалась этим вопросом.
Холт пожал плечами.
— Просто я решил, вам стоит это знать, и все.
Карен покосилась с внезапным подозрением:
— А вы, случаем, не занимаетесь сводничеством, командор?
Холт улыбнулся ей сомкнутыми губами.
— Не думаю, что это мое призвание. Просто я хотел объяснить, что нет никаких препятствий…
Карен вырвала руку из-под его локтя.
— Да что же это такое сегодня! Я что, выгляжу такой сексуально неудовлетворенной?!
Они опять остановились — нос к носу. Водителя машины, наверное, уже достали их внезапные остановки. Для командора ее вспышка оказалась сюрпризом.
— Н-нет, — сказал он, разглядывая новую — свирепую Эшли. — Я вовсе не хотел вас оскорбить или… А что, сегодня было уже высказано такое предположение?
— Гарти, — буркнула она. — Он посоветовал мне срочно обзавестись любовником, причем прямо на рабочем месте. Только, в отличие от вас, не пытался рекомендовать вашу кандидатуру…
— Я тоже не пытаюсь, — покладисто согласился Холт, вновь завладевая ее рукой. Теперь уже сунул ее в карман своего плаща. Карен почувствовала сквозь ткань его твердое бедро. Ее пробрала внезапная дрожь.
— Замерзли? — тут же спросил командор. Озабоченно оглянулся на машину.
— Нет-нет, — пробормотала она. — Идемте дальше.
А почему, собственно, он не предлагает свою кандидатуру? Она не достойна? Карен, в смысле. Не кандидатура. Его кандидатура требует самого тщательного и подробного изучения, и она бы с удовольствием занялась этим самым изучением… Ч-черт, и вправду выпила сегодня с лихвой! Переключайся, переключайся! Как назло, в голове ни единой разумной мысли.
Командор остановился поодаль от офицерского общежития.
— Ну, не буду компрометировать вас, Эшли…
Или себя? Карен высвободила руку из теплых пальцев Холта.
— Всего доброго, командор.
— Эшли.
— Да? — она обернулась, и ее дыхание пресеклось — казалось, он потянулся к ней…
Показалось. Командор сказал своим обычным скучным голосом:
— Советую завтра с утра выпить пива. Самое проверенное средство.
— Спасибо за заботу, командор, — ядовито отозвалась Карен. Он пропустил ее сарказм мимо ушей — махнул рукой, словно говоря: "боже мой, какие пустяки, не стоит благодарности" — и хлопнул дверцей подъехавшей машины.
— Вычеркиваю еще троих!
Подошедший Холт склонился над столом — и над ней. Карен осторожно вздохнула — отдать под суд производителей этого мужского парфюма — все мысли о работе моментально вылетают у нее из головы, когда она его ощущает!
Или когда командор подходит к ней так близко…
— И по каким соображениям?
Карен отвечала машинально — в голове продолжало крутиться: проверяет ли он ее сообразительность или все-таки ее лояльность? И еще — как отвлечься от его запаха, его тепла?
Его присутствия.
— Неплохо, Эшли. Когда закончите, можете вскрыть этот конверт, — он покрутил и бросил ей на стол заветный конверт. — Но только когда закончите.
Отошел к своему креслу — он-то сам работал с наивозможным комфортом, разложив на низком столе бумаги и ноутбук. Карен исподволь смотрела на его профиль: с некоторых пор это стало ее навязчивой привычкой. Холт потер подбородок — медленным, знакомым движением… И — словно ей не хватало этого одного-единственного движения — Карен спросила дрогнувшим голосом:
— Сандерс — ваш сын?
Холт слегка наклонился к ноутбуку, вглядываясь в какие-то цифры, качнул головой и закрыл крышку.
— Брат, — он даже не удивился. — Единоутробный.
— Бог ты мой… — пробормотала Карен.
— Когда и как вы догадались?
— Мне всегда казалось, что Сандерс пытается походить на вас: знаете, манерой поведения, тембром голоса, как он садится, даже как держит чашку… А сейчас я вдруг поняла, что он не пытался… Он и был похож.
Командор помолчал.
— Между нами большая разница в возрасте. Я ему, скорее, в отцы гожусь. Наша мать родила меня очень рано, его — после сорока. Видел его редко — когда приезжал на каникулы и в отпуск с «полевок». Он всегда был забавным и смышленым мальчишкой. Я не удивился, что он пошел, так сказать, по моим стопам. Следил за ним на расстоянии. А когда мама умерла, взял его в Управление. Родственный протекционизм…
Холт откинулся на спинку кресла, закинув руки за голову. Поглядел в потолок.
— Вы уже поняли, как я за ним "присмотрел", — сказал с отвращением. Карен молчала. Все слова тут бессильны. Разве что встать, подойти, обнять, поцеловать в седой висок… Она отвела глаза почти что со смущением: желать мужчину — одно, а жалеть, хотеть приласкать, утешить — гораздо серьезней. Здесь присутствует нечто гораздо более сокрушительное и интимное, чем секс.
Нежность.
Карен поднялась из-за своего компьютера. Сделала небольшой круг по кабинету. Выглянула в окно — дождь, дождь… Вечный дождь.
И все-таки подошла к командору.
Осторожно коснулась его щеки. Холт, вздрогнув, вскинул изумленные глаза, с мгновение смотрел на нее снизу. С глубоким вздохом взял ее ладонь, прижал к глазам, потом к губам… Потом, не выпуская ее руки, поднялся.
…Карен выгнула шею, наслаждаясь его прикосновениями, скользящими по коже губами. Горячий шепот… Показалось сначала, что она слышит отголосок собственных ядовитых мыслей, но это произнес командор:
— …поздравляю… вы добились своего с обоими братьями…
— Что?! — она вывернулась из его рук, Холт слепо потянулся следом, но Карен отступила, и командор тут же остановился. Спросил непонимающе:
— Что такое?
— Я никогда не спала с вашим братом!
Он смотрел на нее, тяжело дыша. Кажется, он даже не понимал — о чем это она. Карен проследила его взгляд и начала торопливо застегивать рубашку. Она и не заметила, когда он успел это сделать.
— Вы верите мне?
Пауза.
— Я вполне допускаю такую вероятность, — сказал командор обычным суховатым тоном. Глаза стали прежними — ясными, холодными и внимательными. Карен подивилась его самообладанию: у нее самой все еще перехватывало дыхание, а по коже пробегали огненные сладкие искорки. У Холта лишь продолжало гореть лицо.
— Это вопрос доверия, командор! Вы верите мне?
Снова пауза.
— Я не всегда доверяю даже самому себе, Эшли.
Все встало на свои места. Карен зло усмехнулась.
— На сколько раз вы перечитали мое досье, прежде чем решились заняться со мной сексом?
— У меня фотографическая память, — сказал командор устало. — Достаточно было одного раза. Эшли, я не понимаю, чего вы от меня хотите?
Он действительно не понимал.
— А можно спросить, командор?
Он попытался отшутиться:
— Даже если я скажу — нельзя — это что-то изменит?
Эшли стояла перед ним навытяжку — армейской выправке противоречили горящие глаза, взлохмаченные волосы и припухшие губы. Исцелованные им губы. Он отвел взгляд.