— Всё не…
— Всё будет именно так, — парировал я. — После того, что сделала мать Ноя, думаешь, я хочу повторить представление?
— Я облажался, Вилли. Пожалуйста! Не то чтобы у тебя никогда такого не было, так ведь?
— Не так, — ответил я.
— Значит, Ной глухой из-за того, что… ты не облажался?
Я замолчал.
— Я настолько другой, Вилли? Ты напортачил. Но ты исправил свою ошибку. Ты поступил правильно. Почему ты не можешь позволить мне исправиться? Почему ты не видишь, что люди меняются?
Я ничего не сказал, рассеянно крутя пальцами своё помолвочное кольцо, которое вдруг стало казаться очень тяжёлым и неудобным.
— То, что Кайла забеременела, действительно стало твоим звоночком. Может быть, это мой звоночек, Вилли. И знаешь что? Я рад, что ты меня поймал. Я боролся с этим так долго, и, может быть, мне нужно это, чтобы увидеть, что я делаю, и найти способ это прекратить. Внутри меня что-то не так, Вилли. Я знаю! Я не идеальный, как ты…
— Я не идеален.
— Я не такой сильный, как ты. Что-то внутри меня сломано. И, может быть, ты прав — может быть, моя жизнь была слишком лёгкой. На самом деле, ты прав. Мне никогда не приходилось ни за что бороться в своей жизни. Но я буду бороться за тебя и Ноя. Я это исправлю — ты увидишь. Я докажу тебе это.
— Ты не слушаешь, — сказал я, снимая кольцо и протягивая его Джексону. — Всё кончено, Джек. Это финиш. Ничего, что ты скажешь или сделаешь, никогда этого не исправит.
— Вилли, пожалуйста!
— Мне жаль. Я не хочу быть злым, но есть ошибки, которые просто не нельзя исправить. Пожалуйста, возьми.
— Нет!
— Возьми, — с нажимом произнёс я. — Я не хочу его.
— Вилли, не надо!
— Папочка? — с беспокойством в голосе произнёс Ной.
— Не делай этого, Вилли! — пробормотал Джексон.
— Надеюсь, ты найдёшь то, что ищешь, — сказал я. — Очень надеюсь, Джек.
— Но я уже нашёл, — со слезами на глазах ответил он.
В этот момент подошли мистер и миссис Ледбеттер, которые выглядели довольно обеспокоенными. Я протянул кольцо миссис Ледбеттер, и она нахмурилась.
Папа не может поехать с нами? — спросил Ной, глядя на меня с мольбой в глазах.
Я покачал головой.
Пожалуйста? — молил он.
Почему бы тебе и Э—л—и не сесть в машину?
Почему папа плачет?
Пожалуйста, сядь в машину.
— Нет! — недовольно пробормотал он. Он повернулся к Джексону, обвил его руками и крепко обнял.
— Вилли, что происходит? — спросила миссис Ледбеттер.
Глава 65
Бухнуть на двадцатку
— Ты непроходимый идиот, Вилли Кантрелл! — воскликнула Тоня, делая очередной глоток пива, прежде чем тяжело вздохнуть. Мы сидели за её кухонным столом, и время близилось к полуночи. На столе между нами стояло семь пустых банок пива. Ной спал на диване.
— Какого чёрта с тобой не так? — спросила она. — Ты можешь произнести по буквам “и-д-и-о-т”? Нет? Как насчёт “м-у-д-а-к”? Как насчёт “большой, гигантский, огромный, колоссальный придурок”?
— Ты донесла свою мысль.
— Разве? Ты тот ещё тормоз, Вилли. Скажи мне кое-что. Почему всё вертится вокруг тебя? Ты, ты, ты! Ох, ты не устаёшь от себя? Человек облажался! Дай ему перерыв! Но нет, не ты! Это было бы слишком просто. Значит, всё касается того, какие он вызывает у тебя чувства из-за того, что принимает наркотики, значит, его наркотики, должно быть, для него важнее тебя. Или о чём ты там болтаешь. Но действительно ли дело в тебе, Вилли? Тебе так тяжело понять, что кто-то может тебя любить, но этот кто-то тоже может быть серьёзно покалеченным и с действительно большими отвратительными проблемами, которые не имеют никакого отношения к тебе? Посмотри на этих его мертвецки-белых кошмарных родителей! Кто бы не стал покалеченным с такой матерью, а эта холодная мертвецки-бледная рыба-отец, который говорит о том, что Обама из Кении, и мы должны отобрать у жирных детей купоны на еду?
Она сделала очередной большой глоток пива и рыгнула, притворившись, что этого не произошло.
— Может, — с чувством продолжала она, потому что большинство пустых банок на столе между нами остались после неё, — может, эта наркотическая фигня касается его матери. Когда-нибудь думал об этом? Он никогда не сделает эту сучку счастливой, так зачем он вообще должен пытаться. И, может… только может, Вилли Кантрелл!.. может, он нашёл в тебе что-то, что поможет ему преодолеть своё дурачество и исправиться. Но нет! Тебе обязательно было вернуть ему его кольцо! Будь я там, Вилли, я бы пнула твой зад прямо на следующую неделю. Я бы сказала: “Ты посадишь свой зад, мы бухнем на двадцатку, и ты будешь слушать, а я буду говорить тебе, как всё будет”.
Я опустил голову на стол и простонал.
— Но меня там не было, — продолжила Тоня. — Но сейчас я здесь, верно? И я не собираюсь тебе льстить, Вилли. Ты знаешь, в чём твоя проблема? Знаешь?
Я промычал.
— Я поняла это, когда прочла твою книгу, — сказала она. — Твоя проблема в том, что ты так и не простил себя за то, что произошло с Кайлой. За мет. Врождённые дефекты. Ты по-прежнему ноешь и порешь чушь, потому что так и не простил себя за то, что занимался этим. Знаешь что? Может, ты и есть причина, по которой у Ноя врождённые дефекты. Да! Это мог быть ты, кто курил косяк крэка, обрюхатил какую-то девку. У тебя могли быть все причины в мире, чтобы винить себя. Зачем какому-то гею заниматься сексом с девушкой, уверена, я не знаю. И да! Может, это была твоя вина. Может, ты совершенно прав. Но как говорит Ру Пол: “если ты не можешь простить себя, как, чёрт побери, ты когда-нибудь простишь кого-то другого?”
— Думаю, там было “если ты не можешь любить себя…”
— Плевать! — парировала Тоня. — Ты сдувал пылинки с этого мальчика с того дня, как он родился, закутавшись в своей вине, пытаясь быть Суперпапой Мира, пытался исправиться перед ним, надеялся и молился, что он простит тебя за то, что ты сделал, и боялся, что не простит, боялся, что не будет любить тебя, когда узнает правду о своём старом добром Суперпапе-метамфетаминщике, боялся, что он возненавидит тебя. Так что, когда появляется мистер Джексон и находит себе немного наркотиков, ты сходишь с ума и не можешь его простить. Но кто кого дурачит?
— Это Арета. “Кто кого приближает?”
— Плевать! Смысл в том, что ты должен пойти по тому коридору в ванную и посмотреть в зеркало, потому что тот человек, глядящий на тебя в ответ, и есть твоя проблема, а не мистер Джексон Ледбеттер. Тот человек, глядящий на тебя в ответ, и есть тот, кого тебе нужно простить.
— Почему никто не смотрит на это с моей точки зрения? — поинтересовался я.
— Потому что ты придурок, Вилли, — ответила она. — Я знаю тебя с тех пор, как наши дети начали ходить в детский сад. Иногда у тебя в заднице появляется шип, и помоги нам всем Господь. Может, тебе нужно разбудить этого мальчика и спросить у него.
— Что спросить?
— Прощает ли он тебя. Он либо простит, либо нет, но, по крайней мере, ты сможешь двинуться дальше и переступить через себя, чёрт побери. Потому что я не думаю, что ты понимаешь, что здесь делаешь, Вилли. Этот мужчина — ты любишь этого мужчину! Я это знаю, сладкий. Мне плевать, что ты говоришь, я знаю, что ты любишь его. Ты влип. И этот мужчина хочет надеть кольцо тебе на палец и сделать тебя своим папочкой. Или мамочкой… или как там ещё. Он хочет построить с тобой жизнь. И ты всё это выбросишь? Чёрт! Не то чтобы он сидел и стрелял в кого-то или что-то типа этого. Ты даже не знал, что он вернулся к этому, пока не появился ДСО. Если бы он был настоящим наркоманом, ты бы узнал об этом уже давно, и тебе не была бы нужна какая-то женщина из ДСО с тестом, чтобы сообщить тебе это. Теперь он на реабилитации, и он сотрудничает. Дай ему шанс! Это ему придётся проверяться каждую неделю и сдавать очередной тест на наркотики, и если он его провалит, ты узнаешь первым. И если ты действительно хочешь отомстить ему, тащи свою задницу в Бостон и выходи замуж. А потом, если он облажается, ты скажешь: “Хорошо, сосунок, увидимся в суде на разводе, и я заберу половину твоего хлама”. По крайней мере, ты что-нибудь от этого получишь. Но прямо сейчас ты просто выбрасываешь всё это, как дурак. Тебе нужно провериться, Вилли. Тебе нужно действовать! Я понятно выражаюсь, милый? Есть в моих словах что-то, что не пробивается в твою эту жирную голову?
— Я понимаю, что ты говоришь, — устало произнёс я. — И ты, наверное, права.
— Наверное? Я женщина! Я всегда права!
— Я должен идти, — сказал я.
— Я не придираюсь к тебе, Вилли.
— Я знаю.
— Я просто говорю то, что кто-то должен был тебе сказать.
— Я знаю.
— Дай этому мужчине шанс. Пожалуйста! Если ты не сделаешь этого ради себя, сделай это ради мальчика — у бедняжки разбито сердце. Ты стоял там, отдавая обратно кольцо тому мужчине! Сжалься, Господь, над дураками этого мира, ведь их так много!
Я вышел в гостиную. Ной лежал на диване, отключенный от мира. Я потряс его за плечо, чтобы разбудить. Он посмотрел на меня, моргнул, на мгновение придя в замешательство.
Нам пора домой, — прожестикулировал я.
Без слов, по-своему властно нахмурившись, он поднялся на ноги.
Глава 66
Настоящая жизнь
Следующим вечером я сидел на кровати, глядя на фотографии себя, Джексона и Ноя. Они были частью “груза”, который Джексон принёс в тот день с моими вещами, которые включали в себя ноутбук (который я пытался вернуть ему, потому что не считал его “моим” ноутбуком; он просто покачал головой и положил его на кучу), мои личные документы, одежду и всякие мелочи. Мне никогда не было так грустно, как смотреть, как он выносит мои вещи из своего Джипа. Он упаковал их очень аккуратно. Практически с уважением. Мы не разговаривали, пока он разгружал коробки. Он выглядел потерянным. Совершенно, абсолютно потерянным.
Он выглядел так, как я себя чувствовал.
Теперь у меня в животе было ужасно неудобное ощущение.
Я скучал по нему. Господи, как я по нему скучал. Я взлетал высоко на своих лицемерных крыльях, такой возмущённый, такой злой. Теперь я чувствовал себя пустым. Я просматривал фотографии, вспоминая, как мы были счастливы, как до безумия влюблены, как всё в мире казалось правильным, и расплакался.
Мама просунула голову в приоткрытую дверь.
— Что случилось, Вилли? — спросила она. — Почему ты плачешь?
Я ничего не сказал.
Я был охвачен чёрным, безнадёжным отчаянием. Я понял — внезапно, болезненно, неловко — что Ной нуждался и заслуживал намного большего, чем я. Это осознание заново разбило мне сердце. Мама и Билли и практически все остальные в моей жизни доносили до меня это сообщение с того дня, как Ной родился. Я был намерен доказать, что они не правы. Этот гордый, упрямый ген Кантреллов сопротивлялся, не слыша обратного.
Но что, если они были правы?
Мама села на кровать, взяла из моей руки фотографии и посмотрела на них.
— Я просто хотел настоящей жизни, мама, — сказал я. — Я хотел быть настоящим человеком с настоящей жизнью. Я хотел, чтобы люди уважали меня и дали мне шанс. Но, может быть, вы все правы. Может быть, на это нет Божьей воли. Ной заслуживает намного большего, чем я.
— Ох, Вилли.
— Это правда, мама.
— Все родители иногда такое чувствуют, — убеждала она.
— Я думал поговорить с Билли, — сказал я.
— Зачем?
— Я отказываюсь от родительских прав на Ноя.
— Вилли!
— Он прав, мама. Я плохой. Со мной у Ноя не будет жизни.
— Не говори так.
— Ной не должен страдать из-за меня.
— Перестань так говорить. Господи помилуй! Что с тобой не так?
— Вы все это говорите.
— Ты просто не разумен, Вилли. Это не значит, что ты плохой.
— Ты не понимаешь.
— Нет, Вилли, не понимаю. Теперь я вообще тебя не понимаю. Действительно, по-настоящему не понимаю. И я виню за всё это себя. Если бы я послушала тебя об отце Майкле… о том, что этот человек сделал с тобой. Если бы я просто послушала, ничего из этого не произошло бы. Он причина, по которой ты… ты знаешь.
— Ох, я тебя умоляю.
— Это так! — с уверенностью сказала мама. — Ты был просто маленьким мальчиком… Хотела бы я тебя послушать. Правда, Вилли. Я не знаю, почему не послушала. Сейчас ты испорчен, и это моя вина.
Я ничего не ответил.
— Ты не серьёзно, — сказала мама. — Ты не откажешься от прав на Ноя. Ты не можешь этого сделать!
— Я думал об этом.
— Но почему?
— Он заслуживает намного большего, чем я могу ему дать.
— Ему нужен ты, Вилли.
— Раньше и я в это верил, — ответил я.
— Он будет подавлен, — воскликнула мама. — Почему ты так говоришь? Иисус, Мария и Иосиф, я не могу поверить своим ушам!
— Я неудачник, мама. У меня нет денег. У меня нет счета в банке. У меня дерьмовая работа, медицинские счета, которые я никогда не смогу оплатить, и разваливающаяся на части машина. Я пытался завести отношения с приличным парнем, но обручился с чёртовым наркоманом. Всё, к чему я прикасаюсь, превращается в дерьмо. Сейчас я сижу на шее у Билли, потому что мне больше некуда пойти. Мне почти тридцать пять, а у меня нет горшка, в который можно было бы помочиться. Какое у Ноя может быть будущее со мной?
— Ты его отец!
— С этим я тоже облажался, и благодаря мне и его матери он глухой, и Бог знает что ещё. Я удивлён, что он всё ещё жив. Он должен был умереть много лет назад, благодаря мне и Кайле. Ты знаешь, каково жить с этим?
— Я не знаю, что на тебя нашло, — сказала мама. — Доктор сказал, ты можешь страдать от небольшого посттравматического стресса… после торнадо… это понятно. Мы все еще в шоке.
— Вы все говорили мне, что я плохой отец, с того дня, как родился Ной. И вы правы. Я не знаю, чем я думал, пытаясь воспитать его в одиночку.
— Ты не можешь быть серьёзен.
— Но это так, мама.
— Почему?
Я не мог объяснить эту тёмную, злую черноту, которая закралась в меня, эту охватившую волну безнадёжности. Всю жизнь Ноя я думал только о том, что лучше для меня. Чего хотел я. Я беззаботно игнорировал маму и Билла. Или ругался с ними. Или высмеивал их. Я отказывался развивать мысль, что, возможно, они правы. И всё же, возможно, со мной действительно что-то существенно было не так, существенно неправильно. Возможно, Ной заслуживал намного большего. Может быть, они были правы, что жалели его. Может быть, лучше было уйти с дороги и позволить ему жить жизнью, которую он заслуживал.
— Ты его отдашь? — недоверчиво спросила мама.
Я кивнул.
— Ты не можешь отдать своего собственного ребёнка, Вилли. Это так не работает.
Но я только покачал головой.
Глава 67
Немного помощи от наших друзей
Наступило воскресенье, и мы поехали в Нью-Олбани на сбор средств. Хоть было всего одиннадцать утра, вокруг бродило уже более сотни людей.
Там была моя кузина Тина. Как и Тони и Кики, мисс Ора и многие другие, включая Джексона Ледбеттера и его родителей, которые собрались вместе, пока я подходил.
Ровно в одиннадцать мэр Нью-Олбани занял подиум, чтобы открыть мини-сбор средств, подмечая, сколько раз трагедия сводила местных жителей вместе и пробуждала в людях лучшее.
— С нами сегодня хороший пример этого душевного настроя, — произнёс мэр, делая паузу для драматического эффекта и оглядывая всех.
В конце концов, его взгляд остановился на мне.
Я нахмурился.
— Когда обрушился торнадо и все мы в спешке искали безопасное место, один молодой человек решил, что не собирается оставлять своего дедушку. Убедившись, что его семья в безопасности убежища, он побежал обратно в дом, чтобы забрать деда. Вы все знаете, кто это был.
На этой фразе раздались аплодисменты. Люди смотрели на меня с искренним восхищением. Сам мэр улыбнулся одной из тех улыбок, которая позволяла ему снова и снова выигрывать выборы.
— Поэтому мы сегодня здесь, — продолжал мэр. — Этот молодой человек — Вилли Кантрелл — у него нет медицинской страховки, и его больничный чек составил почти двадцать тысяч долларов. Он мог бы пойти в убежище, но воспользовался шансом и рискнул собственной жизнью, чтобы постараться спасти своего деда. В тот день он не только потерял деда, он должен был поддерживать маленького сына, и дом его мамы был уничтожен. Думаю, нам, как общине, нужно объединиться, чтобы помочь мистеру Вилли оплатить его больничный счёт. Что вы думаете?