Рауль неохотно отвел от нее глаза и, ухватившись за палки, как торпеда рванул вниз по склону, обогнав пару лыжников на своем пути.
Кристал поправила защитные очки и, оттолкнувшись, пошла следом, стараясь догнать его. Они забавлялись как дети, летя вниз по крутой бугристой трассе. Это была настоящая эйфория. Радостно смеясь, Кристал прибавила ходу и обогнала Рауля. В итоге она пришла первой, опередив его всего на несколько секунд.
Кристал ликовала от радости — наконец она ожила и могла разделить с ним это счастье. Когда Рауль приблизился к ней, ее очаровала его улыбка.
— И все же ты в отличной форме. Во всяком случае, мне кажется, сейчас ты катаешься даже лучше, чем раньше. Ты была неукротимой и плавной.
— Ты мне льстишь.
— Вовсе нет.
Выражение его лица стало более серьезным.
— Как насчет еще одного спуска перед тем, как я вернусь на работу?
— Приготовься! — воскликнула она вне себя от радости.
Они добрались до базы и еще раз сели на фуникулер. Он быстро заполнился. Рауль отыскал ее глазами в толпе лыжников.
Их повторный заход был более волнующим, потому что Рауль был нацелен на победу. И Кристал уступила ее.
Посмеиваясь, он ждал, когда она подъедет к нему.
— Спасибо, что не выставила меня посредственностью перед всеми. Я твой должник.
Вокруг них столпились немногочисленные зрители.
Она тоже усмехнулась:
— Давно я так замечательно не проводила время!
Наконец-то она сделала что-то ради собственного удовольствия. Никаких встречных вопросов и чувства вины. Она просто позволила себе расслабиться, потому что рядом с Раулем ей было хорошо.
— И это взаимно, — произнес он приятным низким голосом.
По ее телу пробежал приятный холодок. Рауль тоже был очень рад.
Они сняли лыжи и направились обратно в здание. На полпути у Рауля зазвонил мобильный. Он должен был ответить. Закончив разговор, он посмотрел на Кристал:
— Возникла чрезвычайная ситуация, мне надо идти.
Вздохнув про себя, она сказала:
— Поспеши.
— Я тебе позже позвоню.
Он пулей помчался сквозь толпу лыжников. Возможно, это был срочный вызов от инструктора. Рауль отвечал за координацию действий при любой непредвиденной ситуации в горах. Она надеялась, ему не придется рисковать. В их деле всегда присутствовала доля опасности.
Вернувшись в шале, Кристал переоделась. Поблагодарив Жан-Люка, она отправилась перекусить и сделать еще кое-какие покупки к Рождеству. Скоро надо было ехать за Филиппом.
Кристал сразу же увидела его. В свой второй день в школе он был одет в темно-синие брюки и светло-голубую рубашку-поло с длинными рукавами. Его одежда не была похожа на школьную форму Алберта, но цвета почти совпадали.
— Угадай, мам! — Они вместе с кузеном только что вышли из класса. — Меня приняли в школьный спектакль. Мы будем рождественскими ангелами.
— Правда? Как здорово!
Они подошли к ее машине, и Кристал усадила мальчиков на заднее сиденье.
— А когда состоится спектакль?
— В субботу днем. Мы будем петь две песенки.
— Только ты и Алберт?
— Все дети, — сказал ее племянник.
— А какие это будут песни?
— Не знаю. Дядя Рауль поможет мне разучить.
Кристал взглянула на сына в зеркало заднего вида:
— Мы попросим об этом тетю Вивидж, наверняка они с Албертом их будут разучивать.
— Но я хочу с дядей!
— Милый, у него нет на это времени.
— Он поможет, если я попрошу.
— Лучше не надо.
Она чувствовала, что теряет контроль над ситуацией уже в третий раз. Несмотря на то что это утро вместе с Раулем было восхитительным, всему есть предел.
— Ты злая! — закричал Филипп.
— Что ты сказал?
— Извини. — И он заплакал.
Пока Филипп сидел так, захлебываясь слезами, в заднее окно постучали. Они обернулись и увидели Рауля.
Филипп отстегнул ремень безопасности и, выбравшись с заднего сиденья, прильнул к Раулю. И стал еще сильнее всхлипывать.
— Что случилось? Тебе сегодня нездоровится?
Со стороны Рауль был похож на отца, который пытается успокоить своего сына. Он любил мальчика всем сердцем, и Филипп отвечал ему тем же.
Кристал однажды уже испытала ужас, находясь рядом с Раулем. Теперь она почувствовала его еще сильнее, видя, как Филипп прижался к нему. Его привязанность к дяде, которая корнями уходила в далекое прошлое, достигла критического состояния.
Его маленькая милая мордашка покрылась пятнами.
— Мама говорит, у тебя нет времени, чтобы разучить со мной песенку к школьному спектаклю.
— Конечно же есть! — Рауль оглянулся на нее.
— Ты это слышала, мам?
Рауль повернулся к ней спиной, как бы напоминая об их недавнем разговоре, когда он сказал, что Филипп никогда не будет для него обузой.
Ей было так тяжело! Она негодовала оттого, что сын начинает видеть в ней врага. Но тут некого было винить. Что бы она сейчас ни сказала, это приведет либо к временному перемирию, либо к полному хаосу. Было бы несправедливо создать еще больше проблем в то время, как Жюля еще даже не выписали из больницы.
— Слышала. Я просто не знала, согласится ли Рауль.
Кристал это показалось или радость мелькнула в его глазах?
Он поцеловал Филиппа в лоб:
— Ну, успокойся. Ты все слышал?
Филипп кивнул.
— Вот вам кое-какие сладости.
Рауль вытащил из кармана два леденца, развернул и дал ребятам.
Филипп сразу сунул свой в рот.
— М-м-м, вкусно, похоже на мятный.
— Очень вкусно, — сказал Алберт.
Хотя Рауль разговаривал с детьми, взгляд его был устремлен на Кристал. Она снова почувствовала ту самую эйфорию, в которой пребывала все утро. Его кремовый вязаный пуловер выгодно подчеркивал синеву его глаз. Она смотрела на Рауля как зачарованная. Глазами скользила по его спортивной фигуре, джинсам, облегающим крепкие бедра. Он был так прекрасен!
Краем глаза Кристал заметила машину Вивидж. Она терялась в догадках, почему Рауль оказался здесь? А вдруг после утра, проведенного вместе, он скучал по ней? Ей стало трудно дышать.
Вивидж открыла окно в машине.
— Филипп, Алберт, идите сюда! — позвала она ребят. — Поехали в больницу, навестим grand-pere.
Мальчики забрались к ней в машину. Филипп снова сиял от счастья.
— Я их накормлю обедом, а с вами увидимся позже, — сказала Вивидж, глядя на них обоих.
Когда ее автомобиль скрылся из виду, Рауль бросил взгляд на Кристал:
— Я надеялся застать тебя здесь, чтобы отдать тебе твой приз.
Она улыбнулась:
— Мой приз? За что?
Его глаза загадочно блестели.
— За то, что позволила мне выиграть у всех на виду.
Кристал засмеялась:
— Ты, наверное, шутишь.
— Нет, не шучу, — настаивал он. — И я никогда не остаюсь в долгу.
Она слышала лишь глухой стук своего сердца.
— И где же он?
— В городе, в «Ше Пьер». Едем на моей машине, потом я привезу тебя обратно.
Вскоре они уже были на одной из улиц Шамони, где находилось множество уютных бистро. «Ше Пьер» славился лучшим сырным фондю в городе. Хозяин проводил их наверх, где были столики возле окна с захватывающим видом на горы.
Они уже почти поднялись на верхний этаж, как она невольно вскрикнула.
На стенах с двух сторон висели гигантские цветные постеры. На них красовалась надпись «Vive les Broussards» — «Да здравствуют Бруссарды!». На одном был Эрик, выезжающий на финишную прямую. Тогда он получил свое последнее «золото»…
На другом постере Кристал увидела себя, летящую вниз по ледяной трассе. Ее силуэт был идеален. Она улыбалась в предвкушении своей «бронзы».
Увидеть себя в спортивной форме, на взлете карьеры, было выше ее сил.
Слезы полились по щекам Кристал. Рауль нежно обнял ее и притянул к себе так близко, что трудно было держать равновесие. Кристал была настолько тронута его сюрпризом, что не находила слов.
— Я не подговаривал Пьера повесить эти постеры специально. Они всегда здесь были, — прошептал Рауль. Он слегка коснулся губами ее щеки, вызывая во всем теле прилив желания. — Я хотел привезти тебя сюда раньше, еще до твоего отъезда в Штаты. Но в то время не получилось… Все эти постеры — доказательство того, что мир чтит и помнит все лучшее, что есть в Шамони. Это ты!
Пораженная поступком этого потрясающего мужчины, она поцеловала его в подбородок:
— Спасибо, что веришь в меня.
Он отпустил Кристал и усадил за столик у окна, зарезервированный на его имя.
Выходит, Рауль все это спланировал заранее? Это был самый романтичный и волнующий поступок, который кто-либо совершал для нее.
Кристал и подумать не могла, что однажды наступит тот день, когда они просто так будут сидеть вместе, есть фондю, окруженные потрясающей атмосферой, которую этот человек создал специально для нее. Она обмакивала французский хлеб в булькающую смесь сыра грюйер и вишневой наливки. О чем он думает?
— В чем дело, Рауль?
Он внимательно посмотрел ей в глаза:
— Пригласить тебя сюда было ошибкой?
— Ошибкой? — в потрясении прошептала она.
— Ты такая молчаливая… Не знаю, что и думать.
— А что тебя тревожит?
— Может, мои благие намерения были напрасны? Тебе тяжело видеть здесь фото Эрика?
Она не могла скрыть от него правду, только не после их чудесного утра вместе.
— Прежде чем мы отсюда уйдем, ты должен кое-что узнать о нас с Эриком.
— Что именно? То, что он тебе изменял?
Ого! Откуда ему это известно?
— Нет… — честно призналась она.
— До тебя он бегал за каждой юбкой.
Рауль никогда прежде не был с ней так откровенен, но с этого утра, похоже, все изменилось.
— Я знаю. Подруги по команде меня об этом предупреждали. Он был известным в округе ловеласом, но меня это не останавливало. Наверное, в нас обоих был тот же драйв и кураж. Однажды, когда Эрик сказал мне: «Давай поженимся прямо сейчас», я просто согласилась.
Рауль помрачнел:
— Но если дело было не в другой женщине, то что изменилось в ваших отношениях?
Кристал прерывисто вздохнула:
— Это было так заметно?
— Нет, — тихо сказал он. — Но Эрик был моим братом, и я видел… Правда, мы с ним об этом нико гда не говорили.
Она отложила в сторону вилку:
— Появление на свет Филиппа, можно сказать, перевернуло всю мою жизнь. До своей беременности я была эгоистичной и ни о чем другом не думала, кроме как о наших с Эриком амбициях в карьере. Мы наслаждались каждой минутой. Теперь я жалею о том, что мы решили пожениться тайно, ничего не сказав никому из наших родственников. Получается, мы всех одурачили в такой значимый для нас день, но на этом настоял Эрик. Он сказал, у нас нет времени на подготовку к свадьбе, потому что скоро соревнования.
— Он никогда не отличался терпением, но это и привело его к всемирной славе, — заметил Рауль.
Она кивнула:
— И все же с нашей стороны это было верхом эгоизма. Мне следовало настоять на традиционной свадьбе. Ты хоть представляешь, что у нас нет ни одной свадебной фотографии? Никаких напоминаний о таком знаменательном событии! Мы были в церкви всего десять минут и сразу же после этого выехали на соревнования — так, чтобы нас не поймали папарацци. Мысли об этом меня просто убивают.
— Но это же смешно! — ответил Рауль. — Кому какое дело? Вся наша семья была рада, когда вы поженились. Ведь родители переживали, что Эрик никогда так и не остепенится. И твои родители были счастливы. Наконец-то можно было сказать — две звезды в наших семьях соединились.
Кристал покачала головой:
— Две эгоистичных звезды. Мы оба решили, что на взлете нашей карьеры с рождением детей надо повременить. Но Филипп все-таки появился… — Она перевела дух. — С момента как я забеременела, мои взгляды на жизнь совершенно изменились. Я уже должна была думать о ком-то еще, кроме себя и Эрика. Детские нужды стали на первом месте. Мне пришлось уйти из лыжного спорта, но я ничуть не жалела об этом, потому что в моей жизни должно было случиться чудо. Я собиралась стать матерью. И хотя Эрик был тоже счастлив, что у нас будет ребенок, он-то как раз и не думал менять свою жизнь.
Рауль прищурился:
— Да. Мой брат с самого начала воспитывал в себе стремление стать лучшим лыжником в мире. Он всегда был таким.
— Да. Эрик купался в лучах своей спортивной славы, а для меня приоритетом стало положение лучшей на свете матери и жены, а не лучшей лыжницы. Я хотела создать настоящий семейный очаг. Но для нас настали тяжелые времена… Эрик постоянно обманывал ожидания Филиппа. Он постоянно отсутствовал.
Рауль посмотрел на нее с сочувствием и пониманием.
— Эрик продолжал заниматься своим любимым делом. Но из-за того, что наши жизненные пути разошлись, пострадал наш брак. Я любила его и не винила. Он же, напротив, был недоволен, что я выбрала роль матери. Но с рождением Филиппа я осознала свое истинное предназначение…
Рауль промокнул уголки рта салфеткой:
— Моему брату всегда было тяжело менять свои привычки.
— Вот именно. Эрика устраивала его жизнь, которой он жил всегда. Он и не замечал, что Филиппу не хватало его внимания. Эрик полностью посвятил себя спорту, а до нас ему и дела не было. Я не теряла надежды, что все изменится, но напрасно… Правда в том… Если бы он не погиб, я бы с ним развелась…
Что-то вспыхнуло в глубине глаз Рауля.
— Этого я не знал.
— Тебя это шокирует?
Он нахмурил брови и уставился на нее так, как будто видел первый раз:
— Ты о чем? Я любил брата, но другая на твоем месте уже давно бы от него ушла.
Кристал покачала головой:
— Даже если это и так, прости, если я сейчас показалась… жестокой.
У него вырвался странный звук.
— Если кто и должен извиняться, то это я — за то, что осуждал твое поведение в отношении Филиппа.
— Тебе не за что извиняться, Рауль. Я действительно, сама того не желая, наказывала сына, делая вид, будто смогла стереть из памяти прошлое. — Она подняла голову. — Спасибо за такой чудесный день. Я никогда не забуду твоей доброты. А теперь, если ты не против, мне надо вернуться к школе и забрать свою машину. Я должна быть дома, когда Вивидж привезет Филиппа.
Он довез Кристал до ее машины и поехал домой, в очередной раз с болью в сердце. Но сейчас Рауль испытывал совсем не те чувства, когда погибла Сьюзан. Тогда он был сломлен, и только работа и сильный характер помогли ему смириться с утратой.
Теперь Кристал и Филипп были здесь, живые, но оба под запретом для него в глазах общества и семьи. И пусть для Рауля это все было не важно, он знал — это было важно для нее.
В надежде на утешение Рауль дотянулся до телефона и позвонил своему лучшему другу. Но в трубке раздался лишь автоответчик. Дэс мог быть где угодно и заниматься чем угодно. Рауль оставил ему короткое сообщение и повесил трубку.
Дэсидьеро Пастрана, состоятельный испанец и альпинист из Пиренеев, прибыл в Шамони десять лет назад покорять здешние горные вершины. Рауль был его гидом. Так завязалась их многолетняя дружба. Они часто вместе уходили в горы, наслаждались обществом женщин, пока Рауль не встретил Сьюзан…
Когда она погибла, именно Дэс пришел другу на помощь. Вместе они отправились в Непал. И это спасло Рауля. Он вообще многим был обязан Дэсу. И теперь ему снова нужен был его совет — как побороть эту невыносимую боль, которая пожирала его изнутри. Дэс был единственным человеком, с которым Рауль мог об этом говорить.
Расхаживая по комнате взад и вперед, Рауль снова взялся за телефон. На этот раз он позвонил в больницу дежурной медсестре. На звонок ответила секретарша. Врач как раз сейчас делал обход. Утром месье Бруссарда перевели на мягкое питание.
Рауль поблагодарил ее и повесил трубку. Как важно услышать эту хорошую новость! Но все же сегодня этого было недостаточно. Одиночество буквально сводило его с ума. Не в силах больше оставаться наедине с самим собой, Рауль надел ботинки, куртку и направился пешком в ближайший бар.
Там было многолюдно, играла живая музыка. Рауль прошел мимо отдыхающих туристов в поисках свободного столика. Он уже хотел было присесть, как почувствовал — кто-то схватил его за руку. Он обернулся. Это была сестра одного из нанятых им новых гидов. Несколько раз она заходила в офис и тонко намекала, что не против с ним встретиться.