Я от неожиданности подавилась чаем, закашлялась и…
Поняла, что этому викингу, внушительных размеров, удалось вывести меня из печальной задумчивости, навеянной заявлениями Кощея и проведённым с ним временем. И широко улыбнулась, погрозив ему кулаком:
— Ладно. Разберусь. Оставь в коридоре, на зеркале этот злосчастный заказ. Я посмотрю, кто, куда и когда пойдёт за этими самыми брюликами. Я прям даже догадываюсь кто…
— Она должна выжить. Или не оставить следов своего исчезновения… Ну хотя бы на первое время, — флегматично протянул друг, отставляя кружку. Поднявшись он чмокнул меня в лоб и поспешил скрыться в коридоре, пока я переваривала очередную порцию шоковой терапии в его исполнении.
— Варя-я-я-г… — протянула негромко, но с чувством и с расстановкой. Ответом мне послужил хлопок входной двери, намекающий на то, что ролевик поступил в лучших традициях ассасинов из рода тёмных эльфов…
В смысле, скрылся с места преступления до того, как я сообразила, чем бы его таким догнать, дабы не заронял в душу мою крамольные мыслишки. Я только головой покачала, продолжив пить чай и…
Не думать ни о чём. Вытащив телефон, порылась в плейлисте, ища какую-нибудь песню, подходящую под настроение. Как ни странно, выбор пал на некстати вспомнившуюся мне сегодня группу Louna. И задумавшись на пару мгновений, я всё же нажала на воспроизведение, вслушиваясь в сильный голос солистки, негромко раздающийся в тишине квартиры.
— В каждой притче есть мораль: круг сжимается в спираль…Зло всегда вернётся злом, что мы сеем, то пожнём… Знаю я — спасут всех нас не молитвы, не намаз… В глубь себя ты посмотри и увидишь, что у нас внутри…
Песня звучала вновь и вновь, поставленная на повтор воспроизведения. А я сидела, почёсывая придремавшего на коленях кота, и смотрела в окно. И сама не заметила, как уснула, прислонившись боком к стене, положив голову на скрещенные на столе руки.
Что бы по утру проснуться от грохота табуретки и уже привычного удара пультом по голове, с неизменным:
— Кучи мутики!
И потирая затылок, глядя на счастливо улыбающуюся Маню, тискающего задушенного мяукающего кота, я не могла не улыбнуться в ответ. Какой байкер может сравниться с моим личным, обожаемым чудом? Правильно, никакой!
Глава 8
— Нет, ну это, уже, ни в какие ворота не лезет… — выдохнула я, с трудом вытаскивая огромный пакет с мусором из собственной комнаты, и бодро волоча его в сторону коридора.
Пакет шуршал, упирался, цеплялся за мебель. Кот прыгал следом, пытаясь утащить торчавший из пакета кончик шнурка. И только моё обожаемое чудо сосредоточенно сопело, водя карандашами по листу бумаги. Радует, что в этот раз по чистому, а не украшает очередную порцию важных документов нашей бедной бухгалтерии.
Печалит, что при этом количество мусора в комнате увеличивается просто-таки в геометрической прогрессии. Привередливая Маня раз за разом отвергала рисунок за рисунком, добиваясь одного ей ведомого совершенства. И я даже боюсь предположить, кому ж она так старательно подарок готовит.
Уж больно загадочной выглядит Царевишна, кося хитрым взглядом на меня.
Дотащив пакет до входной двери, я плюхнулась на тумбочку для обуви и почесала затылок, оглядывая небогатую, но хорошо подобранную коллекцию. Итогом моего приступа любви к порядку стали пять, забитых под завязку мешков хлама из одной только комнаты. Учитывая, что в квартире их три, пять мешков — это не предел, то меня уже пугают открывающиеся перспективы!.
Нет, ну как так получается-то? Как вещи куда-то поставить, мебель какую — так места нет. А как начинаю прибираться, так пентхаус, не иначе!
— Ма, а гости буут? — выглянувшая в коридор Марья застенчиво шаркнула ножкой, пряча руки за спиной.
Глядя на окружающий нас хаос, я нервно хохотнула и ответила, почесав бровь:
— Нет, Манюнь. Гостей не будет. В ближайшую неделю точно.
— Почему-у-у? — дочь подошла ближе, заглядывая мне в глаза и робко улыбаясь. И выждав минуты две, протянула мне. — А я Ыжему подалок плиготовила…
— У Ыжего и конопатого, вместе с его свитой маленьких, рождественских оленей на этой неделе дел много, — фыркнув, я сдула с носа прядь волос, выбившуюся из-под косынки. — А что за подарок? Покажешь?
— Ня, — мелочь гордо протянула мне сложенный пополам листок бумаги, изрисованный фломастерами и карандашами. Попутно Марья кидала заинтересованные взгляды на шнурок, валявшийся на одном из пакетов.
Обычный такой, длинный шнурок от ботинка, с оборванным и пожёванным фантиком на конце. Я нашла это сокровище в самом дальнем и пыльном углу комнаты, под кроватью. И вздохнула, разворачивая рисунок:
— Бери.
— Лю тя, ма! — засиявшая как лампочка дочь, сцапала добычу и с воплем предводителя индейцев упрыгала обратно в зал. — Впелёд, мои велные лыцали-и-и!
Шуршащая обёртка привлекла кота. И тот, недолго думая, рванул следом за Царевишной. Только тогда я поняла, что этот жёлтоглазый, тощий ночной кошмар всей моей жизни не просто так возлежал на мусорных пакетах. Он, собака, не смотря на то, что кот, прогрыз один из них, дабы добраться до пенопласта!
Вот же ж… Слов нет, одни междометия! Глядя на активно скользящего по линолеуму кота, я как никогда ясно осознавала, что закончить уборку в ближайшие несколько дней у меня не получится. При всём моём на то желании!
— Это моё! — раздалось возмущённое пыхтение мелкой из зала. И спустя пару минут в коридоре показалась интересная процессия. Кошмар тащил в зубах конец шнурок с фантиком, следом деловито шествовала Манька, делая вид, что активно сопротивляется и упирается.
Дочь выдавала счастливая улыбка до ушей и задорный смех. Ставший громче, когда кот уселся передо мной, выплюнув кончик шнурка. Что бы тут же кинуться назад за ним, когда Маня, выждав удобный момент, рванула обратно. Хитрые манипуляции ребёнка привели к тому, что Кошмара занесло на повороте, и он поехал по линолеуму весь коридор и кухню…
Где и сбрякал благополучно по собственным мискам. Но не сдался и воинственно мяукая бросился за уходящей из-под носа добычей. Я только флегматично проследила за происходящим и, всё же, развернула подарок для Ыжего и конопатого.
На простом листе белой бумаги стандартного офисного формата было изображено…
Склонив голову набок, я пыталась понять, что ж тут изображено. Угадывались очертания дома, отдалённо напоминающего наш магазин. Очень отдалённо и опознать можно было только по чему-то похожему на ноты, на очень кособокой табличке. В углу рисунка старательно нарисовали солнышко и кривоватые сердечки, почему-то синего цвета. Или это облака?
Тихо фыркнув, я принялась разглядывать творчество дочери рядом. Судя по всему вот это длинноволосое существо, нарисованное по принципу «палка-палка огуречик, вот и вышел человечек» — это я. И я держу за руку самого автора рисунка, с воздушным шариком в руках. Чуть в стороне кто-то очень большой и очень… Оранжевый. На большой апельсин похожий. Волосатый такой большой апельсин…
Ставлю свою месячную зарплату, что это и есть тот самый Ыжий и Конопатый. И даже сказать ничего не могу, связного, окромя сдавленного хохотом «Похож». Выглянувшая из зала Маня только обиженно губы надула, глядя на хихикающую меня.
Я же, кое-как успокоившись, снова вернулась к рисунку, заметив чуть в стороне ещё одного «человечка». Почему-то в чёрном и с ромашкой в руке.
— Ваше царское величество, а не будете ли вы так любезны подойти? — задумчиво позвала дочь, пытаясь понять, кого это она так старательно изобразила. Да ещё и с цветком.
Вариантов было много, за прошедшую неделю я повидала байкеров всех мастей и видов, с такими тараканами, что моя собственная сборная команда насекомых нервно курит в сторонке. Каждый обладал неповторимой харизмой, запоминающимся внешним видом и оттачивал собственный сарказм и ехидство на несчастной Леночке. Впрочем, последнюю было не очень-то и жалко.
Я бы даже добавила, что так ей и надо. Больше времени будет уделять работе, а не собственному внешнему виду, который ни один из байкеров так и не оценил. Про новый контингент покупателей я вообще молчу, те на нашу вишнёвую девочку смотрели как на экспонат кунсткамеры. Только что не интересовались, как она оттуда слинять сумела.
— Маню-ю-юнь? — позвала снова, так и не дождавшись ответа от дочери. И, озадаченно почесав бровь, отложила рисунок. Повисшая в квартире тишина ничего хорошего не предвещала. Так что, пожелав себе удачи, я отправилась выяснять, чем же таким особо важным занято моё любимое чадо, что даже на зов не откликается.
Как гласит древняя народная мудрость, чем тише ведёт себя ребёнок, тем страшнее заходить в комнату. Практика материнства только подтверждает данное умозаключение. Поэтому, прежде, чем войти в зал, я сделала пару глубоких вдохов. И всё равно оказалась не готова к представшему передо мною зрелищу.
— Ну Марья-а-а… — увидев, что творится в комнате, я где стояла, там и сползла медленно на пол, не зная, то ли мне плакать, то ли смеяться, то ли всё-таки пригрозить кое-кому неугомонному старым армейским ремнём.
На журнальном столике были раскиданы атрибуты борьбы каждой женщины на красоту. В смысле тушь, тени, румяна, тональный крем, помада. И многое другое, что может пригодиться при наведение марафета, оставшееся у меня с времён замужества и студенческих вечеринок. Кое-что я купила не так давно, кое-что явно требовало проверки по срокам годности, а кое-что явно грозило перейти в раздел антиквариата. Потому как я понятия не имею, когда я себе могла купить мягкие тени для век и зачем они мне понадобились, если последние пару лет я довольствуюсь исключительно лосьоном, тушью и блеском для губ.
И то, не всегда и не каждый день. Впрочем, раскиданная и открытая косметика это ещё цветочки. Ягодкой сегодня была грандиозной красоты мадам, замершая перед настольным зеркалом, явно притащенным из моей спальни, совмещённой по случаю с мастерской.
Щеголяло это чудное видение в моих туфлях на каблуках, великоватых ей раза в три, если не больше. В тунике яркого красного цвета, смотревшейся на маленьком теле как цельное бальное платье. Перьевое боа заменила разноцветная ёлочная мишура, оставшаяся с Нового Года, кокетливо перекинутая через плечо. А на темноволосую макушку натянули соломенную широкополую шляпку, с огромными подсолнухами в качестве украшения.
Дополняли образ круглые солнцезащитные очки, как у Кота Базилио и увешанные самыми разными браслетами (за которые и резинки для волос сошли местами) запястья. А уж о том, как сиё чудное видение, с трудом опознанное, как моя обожаемая Царевишна, крутило попой под мелодию из заставки сериала «Смешарики», я вообще промолчу.
И вряд ли когда-нибудь забуду. Ну, Маня, ну даёт!
— Царевишна, а ты куда собралась? — наконец поинтересовалась я, сумев справиться с распирающим меня весельем и сделать тайком пару снимков на телефон. Такую красоту грех не сохранить на будущее!
А уж когда красота повернулась ко мне лицом, я даже растерялась, не зная то ли смеяться, то ли возмущаться, то ли тащить это чудо умываться. Алая помада на пол лица, чёрные модные стрелки до виска и яркие румяна на щеках, напоминающих свекольные пятна из старого фильма «Морозко». И бусы на шее, свисающие почти до пола, теряющиеся где-то в носках туфель.
Маня манерно поправила очки и обаятельно улыбнулась, сейчас очень сильно смахивая на Джокера из фильмов про Бетмена. После чего выдала, попытавшись шаркнуть ножкой:
— Ма, я класавица?
— Ага, — вяло кивнула, оглядывая комнату и признавая своё поражение в борьбе за чистоту и порядок. Ребёнок по залу прошёлся на пару с притаившимся где-то на шкафу котом, как Мамай по полю, оставив после себя творческий беспорядок, граничивший с хаосом. А у меня даже язык не поворачивается высказать какие-то претензии, глядя на эту перемазанную помадой моську, так открыто мне улыбающуюся и строящую глазки.
— Да, Манюнь… — озадаченно протянула, почесав затылок и стягивая уже в общем-то ненужную косынку с головы. — Красота в твоём случае, это ух какая страшная сила. Сводящая на нет любые мамины усилия по наведению и поддержанию порядка в доме. Про жертв твоего обаяния я вообще молчу…
— Ма… А мы гулять? — и дочь сделала пару шагов вперёд, шаркая туфлями по ковру и старательно балансируя поднятыми руками с растопыренными пальцами. Украшенными стильным и модным чёрным маникюром.
Ну что могу сказать, водостойкая тушь приказала жить долго и счастливо. Но без неё. Кто бы мог подумать, что трёхлетнее шило в одном месте может придумать такой оригинальный подход к дизайну ногтей?
Сощурившись, я всерьёз задумалась над предложением собственного ребёнка. Боевой настрой, сподвигший меня на уборку, благополучно испарился, помахав платочком на прощание. Заниматься заказами не было никакого желания, да и сроки там не поджимали, что бы дневать и ночевать в импровизированной мастерской. На работу в свой законный выходной я не выйду даже под страхом смертной казни, а погода на улице радует солнышком и ясным голубым небом. Поэтому…
Почему бы и не сходить с мелкой в парк?
— Гулять, — согласно кивнула головой, поднимаясь с пола и запихивая косынку в задний карман домашних шортов. И схватив в охапку красоту эту, неземную, потащила смеющегося и вяло сопротивляющегося ребёнка в сторону ванной. — Точнее сначала умываться, потом переодеваться и только потом гулять!
— Не, не очу! — Манюня принялась вертеться активнее, не желая расставаться со своим звёздным макияжем.
— Надо, Федя, надо…
— Неть!
Как мы умывались — это отдельная история. Эпичное противостояние двух упрямых женщин закончилось моей победой. И то в силу большего опыта и возраста. Ну и путём банального шантажа, когда я заявила, что если Марья не умоется, гулять мы не пойдём вообще и в принципе. Вот только расслабилась я зря.
Мелочь после ванны самостоятельно выбирала наряд, одевалась и причёсывалась с важным видом у всё того же настольного зеркальца, тщательно следя, что бы ни один волосок не выбивался из её косички. Так что из дома мы вышли ладно если минут через сорок, после принятия судьбоносного решения. И вернулись туда вновь, потому что её царское величество возжелало взять рисунок с собой.
Как мне было сказано убедительным тоном «На сякий учай!». Ещё и в рюкзачок свой сложили, аккуратно так, между тетрадкой с фантиками и баночкой с цветными стёклышками и бусинками. И как тут можно было хоть что-то возразить?
Чудесный летний день перешёл в не менее чудесный вечер. И городской парк встретил нас огромным количеством народа, родителей с маленькими детьми, подростков и пожилых пар, гуляющих среди аллей. Играла ненавязчивая музыка, шумели фонтаны, то и дело раздавался громкий, заразительный смех. Остановившись у входа, мы с Маней обменялись взглядами, как заправские заговорщики. И поправив одинаковые круглые чёрные очки, как у любимого нами кота Базилио, неторопливо зашагали вперёд, навстречу приключениям.
Ничего удивительного, что на нас оглядывались. Я в любимых драных джинсах, не менее любимых красных кедах и в той самой красной тунике, с заплетёнными в длинную косу волосами, украшенными чёрным дракончиком-заколкой. Рядом гордо вышагивает дочь, в джинсовом же полукомбинезоне, чёрной футболке с принтом логотипа Бетмена и банданой, скрывающей задорные косички. Дополнялся такой вечерний туалет маленьким, чёрным рюкзачком, цена которого до сих пор приводит меня в трепет.
Обеспечить ребёнка одеждой нынче не самое дешёвое удовольствие, это факт. С другой стороны, ограниченное количество средств на карточке повышает сообразительность, увеличивает креативность и понуждает фантазию работать просто-таки ударными темпами. Главное, успевать записывать приходящие в голову идеи и тормозить на поворотах, а то мало ли что…
— Ну, Царевишна… Куда пойдём? — остановившись возле фонтана, я задвинула очки на лоб, щурясь на солнечные блики, идущие от воды. Вокруг бегала малышня, гоняя стаю откормленных голубей. Рассекала молодёжь на скейтах, самокатах и велосипедах. И хотя в северной части парка была отдельная площадка для любителей экстрима и молодёжных развлечений, оборудованная всем необходимым…
Когда это останавливало тинейджеров-то?
— Кататься, — авторитетно заявила Манюня, захлопав в ладоши и ткнув пальцем в сторону пыхтящих на маленьких самокатах детей от двух лет и старше.