Рядом с ними крутились их родители, пытаясь одновременно присмотреть за своими чадами, поругаться с попавшимися на их пути гуляющими горожанами и похвалиться успехами детей друг перед другом. Сощурившись, я оценила предполагаемую компанию и задумчиво постучала пальцами по кожаному ремню, сделанному мной ещё в пору бурной, юной молодости.
И приняла судьбоносное решение…
Если паренёк, сидящий на прокате роликовых коньков и самокатов, и удивился, то виду не понял. Послушно выдал мне пару роликов, мелкой самокат, сделал отметку в компьютере и протянул два браслета, по которым нам нужно было вернуть средства передвижения обратно. Устроившись на ближайшей скамейке, я переобулась, сунув кеды в небольшой холщовый мешок из-под роликов. Поправив шлем на Манюне, искоса глянула на рядом сидящую мамочку, явно ожидавшую собственное чадо и залипшую в телефон. И пожав плечами, чмокнула мелкую в щёку, откинувшись на спинку скамейки:
— Давай, пробуй. Покатаешься немного тут, потом вместе по аллеям прокатимся. Лады, Царевшина?
— Так точно! — радостно улыбнувшись, Маня оттолкнулась от земли и неторопливо, но достаточно уверенно рванула на небольшую площадку, по которой раскатывали её ровесники. Я, глядя на своё удаляющееся чадо, только фыркнула, водрузив очки обратно на нос.
Теперь главное не потерять мелочь из виду и, в случае чего, не совершить фееричное падение с роликов. А то я на них стояла последний раз на первом курсе института, и дело это было давнее. В смысле, давно это было и не правда, ага.
Отвлёкшись на сообщение от собственного начальства, интересовавшегося стоит ли ему покупать валерьянку, или на следующей неделе всё будет спокойно и необычных визитов не планируется, я упустила тот момент, как рядом оказалась чья-то девочка. На вид лет четырёх-пяти, ухоженная, широко улыбающаяся и…
С явным отклонением в умственном развитие. Нет, я не специалист, образование у меня никак не связано с психологией, психиатрией, медициной или ещё чем похожим. Но у этого ребёнка это было настолько явным, что я даже не удивилась, когда вместо каких-то звуков раздалось невнятное мычание и низкий, диковатый смех.
Глянув на неё ещё раз, я пожала плечами, решив для себя, что это не мои проблемы и далеко от себя такого ребёнка родители вряд ли отпустили бы. Так что, вернувшись к переписке с начальством, я уже и забыла про бегавшую рядом девочку минуты через две. И вновь обратила внимание на окружающий мир, только когда кто-то повис на моей шеи со всей дури лупя коленками по спине.
Первой моей мыслью было, что это Мане стало скучно. Иногда мелкая любила подкрадываться сзади и прыгать на меня всем своим немаленьким уже весом. Вот только когда я подняла взгляд и заметила дочь на самокате, проезжавшую мимо меня, я сообразила, что что-то не так. Повернула голову, а там та самая девочка. Улыбается, коленками пинает меня и пытается выковырять серёжку из уха.
— Девочка, нельзя так делать, — мягко укорив чужого ребёнка, сняла её со скамейки и поставила на дорожку. Ребёнок засмеялся своим низким, лающим смехом и убежала. Правда, если я думала, что на этом всё закончилось…
Что ж, я ещё никогда так не ошибалась!
Через пять минут история повторилась. Потом ещё. И ещё. На десятый раз, когда уши уже горели от попыток вырвать из них серёжки, я уже недовольно дёрнула бровью ставя ребёнка на дорожку перед собой и отправляя её в сторону других детей играть. К моему облегчению, это сработало.
К моему разочарованию, ребёнок нашёл другие объекты для своих странных игр. И что самое интересное, никто даже не пытался остановить ребёнка, нет. Родители косились, скупо улыбались, но ничего не делали. А где горе-мать или горе-отец данного чуда я даже представить не могу, потому как ни окриков, ни каких-то телодвижений в её сторону от находившихся рядом людей я не наблюдала. Что было довольно странно, учитывая, что девочка на вид ухоженная и явно домашняя.
Пожав плечами на такую странность, я всё-таки поднялась со скамьи и пару минут балансировала руками, пытаясь сохранить равновесие и заново вспоминая, каково это, стоять на роликах. И вздрогнула, когда раздался громкий, очень знакомый вопль, разнёсший по парку:
— Низя длаться!
А следом уже разнёсся дикий, злой и очень обиженный рёв, возмущённые вопли других родителей и злой крик рядом со мной:
— Лилечка! Кто тебя обидел?!
Подняв глаза я со всё возрастающем удивлением смотрела как подрывается с места та самая мамочка, залипавшая до этого в телефон и на крейсерской скорости несётся к катавшимся на самокатах детям. Пережив когнитивный диссонанс от того, что мать сего чуда, оказывается, сидела рядом со мной, спокойно реагируя на то, что её дочь виснет на мне, я нахмурилась и направилась следом за ней, постепенно набирая скорость. Так что рядом с собравшимися в кучу детьми и родителями я оказалась быстрее. И тихо хмыкнула, разглядев, что ж там всё-таки произошло!
Моё воинственное чадо стояло перед группой мальчишек и девчонок от двух до трёх лет от роду, судя по виду. Стояла уперев руки в бока и сжимая в ладошке пластмассовую лопатку. Выражение лица у Манюни было суровым, брови сдвинуты, губа нижняя выпечена и такой взгляд, что та самая Лилечка только икала, глядя на мою Царевишну. Сама же плачущая девочка сидела на попе, тёрла кулаками лицо и продолжала орать, тыкая пальцем в детей, что-то лепеча себе под нос, размазывая сопли по лицу и прерываясь только на то, что бы сделать вдох.
После чего всё начиналось по новой. А Маня только пыхтела и продолжала повторять:
— Длаться неолошо! Делуться только глупые, глупые дети!
Тут толпу раздвинула та самая мамочка, подлетая к плачущему ребёнку и сходу начав тараторить:
— Вы посмотрите на неё?! Что за невоспитанное нечто?! Где её горе-родители? Почему они своим ребёнком не занимаются? Да как так можно?! Как?! Вы только посмотрите, что натворила эта маленькая тварь!..
Я только кашлянула, вслушиваясь в тираду, где цензурными постепенно становились только предлоги и то не всегда. А что самое интересное, стоявшие ряом мамочки и папочки начинали постепенно поддакивать разошедшейся женщине, говоря о том, что, дескать «понарожают, но не воспитывают», «куда катится мир?», «беззащитных детей обижают» и так далее, и тому подобное, и в том же духе. Я даже немного восхитилась тем фактом, какая же я нехорошая, безответственная, безграмотная, а самое главное малолетняя дрянная мать!
Как много, оказывается, можно узнать от посторонних, совершенно незнакомых с тобой людей!
— Где? Где эта прости господи шляется?! Где? — продолжала сольные выступления дамочка. Она уже собиралась выйти на расчётную мощность, когда ей в лоб прилетела всё также лопатка. А Манюня…
Моя любимая дочь погрозила кулаком женщине и заявила:
— Маму мою обижать тоже низзя! Мама холошая! И воспи… Воспе… Вопя…
— Воспитанная, Манюнь, — тихо хмыкнув, я добралась до дочери и погладила её по голове. После чего скрестила руки на груди, подняв взгляд на обалдевшую мадам и иронично вскинув бровь. — Итак, я та самая малолетка, которая нарожала, неблагодарная тварь такая, и воспитанием своего ребёнка не занимается, причиняя тем самым вред окружающим. Очень приятно познакомиться с добропорядочной мамочкой, залипавшей в телефон всё то время пока её ребёнок лазил по чужой тёте и развлекался, обижая других детей. Я просто горжусь фактом нашего знакомства, определённо…
В толпе зевак раздались одобрительные смешки. Горе-мать хватала ртом воздух. А я, воспользовавшись паузой в её монологе, поинтересовалась у детей постарше, явно видевших, что тут происходило:
— Ну-ка, молодняк. Колитесь, что тут произошло, и с чего начались такие активные боевые действия.
Подростки переглянулись и наперебой принялись рассказывать. И чем больше они говорили, тем круглее становились глаза у молодых мам и пап, а та самая мамочка Лили и вовсе, то краснела, то бледнела на глазах. Судя по бегающему взгляду, она всерьёз подумывала о побеге. Вот только пробиваться сквозь толпу и так быстро удирать с поля боя, было, как-то не комильфо.
— Так, — почесав бровь, я поправила очки на переносице. — Я правильно понимаю, что девочка кидалась всем, что попадалось под руку, отбирала у мелких игрушки и с хохотом окунула двойняшек в фонтан?
— Угу, — шмыгнул носом угрюмый паренёк, лет тринадцати. Взъерошенный, темноволосы, в свободной футболке, катал туда-сюда потрёпанный скейт. — Мелочь от неё шугаться начала, к нам она не лезла. Ну мы не вмешивались, думали сами разберутся, да и предков тут дофига… А она снова к мелким стала приставать. У одного самокат отобрала, второму подзатыльник отвесила, третьему по спине самокатом чуть не прилетело… Тут эта, — парень ткнул пальцем в Маню, так и не сменившую свою воинственную позу и хохотнул, — лопатку попросила у кого-то из мелкоты и сказала, что драться нельзя. А когда эта, — тут парень скривился, ткнув пальцем в уже скорее по привычке орущую Лилечку и сплюнул себе под ноги, — не послушалась… В общем, боевая девчонка растёт. Лопаткой в лоб и без лишних разговоров! Уважуха, да, пацаны?
Его друзья согласно загудели, поддакнул кто-то из стоящих рядом родителей, услышавших новую и, как я подозреваю, правдивую версию событий. На Марью теперь смотрели с долей умиления, хотя хватало и активно негодующих взглядов. Впрочем, мелкую это не смущало, она считала, что поступила правильно.
А общественное мнение, это мнение тех, кого не спрашивали! И почему-то я ничего не могла на это возразить…
— Весело, — медленно протянула, задвинув очки на лоб и глядя на покрасневшую мамашу. — Женщина, если уж вы тут подняли вопрос ответственности… То прежде, чем указывать мне как воспитывать мою дочь, займитесь для начала своей.
— Ваша дочь ударила мою!
— Ага, это мы уже слышали, очевидцы нам всё пояснили, вопросов лично у меня нет никаких. Кроме, где же вы были мамочка, раз не смогли предотвратить подобное? И ладно дочь ваша лопаткой в лоб огребла… А если что похуже случилось бы? Кого тогда винили бы, м? — снова вернув очки на нос, я скомандовала. — Марья, пошли кататься. А то нас тут сейчас во всех смертных грехах обвинять будут незаслуженно… Вывод, ваше царское величество?
— Надоть засужить! — уверенно заявила Манья, поднимая свой самокат. И под дружные смешки невольных зрителей, мы гордо удалились в сторону одной из аллей.
Мамаша что-то кричала нам вслед, явно пытаясь вновь настроить толпу против такой нехорошей малолетки, как я и моего выродка. И я лишь волевым усилием заставила себя проигнорировать сиё высказывание в адрес моего обожаемого чуда, не желая портить выходной возможной дракой. Я вообще-то человек мирный, спокойный, даже терпеливый. Но за собственного ребёнка точно отвесила бы этому горе луковому пару оплеух, дабы в чувство привести. Оставшиеся там родители, кстати, девушку не поддержали…
А стоило нам выехать на тенистую, тихую аллею, так я и вовсе забыла про этот инцидент. Тем более, что на дураков обижаться, только зря время и нервы свои тратить!
Высокие деревья, густые кусты акации и сирени создавали уютную тень, отделяя нас от остальной, многолюдной части парка. Здесь, по широкой дорожке, прогуливались пожилые люди, на скамейках притулились степенные игроки в шахматы, а влюблённые парочки прятались по кустам. Кое-где, на небольших полянах, можно было заметить художников, пытавшихся поймать уходящие отблески заходящего солнца.
И только иногда попадались молодые мамочки, с колясками, но они старались никому не мешать и ехать у самого края дорожки, позволяя остальным свободно передвигаться по широкой дорожке. Чем мы, собственно, с Маней и пользовались вовсю. Дочь активно осваивала самокат, а я вспоминала каково это кататься на роликах. К своему облегчению, я пока ещё ни разу не встретилась лбом ни с одним деревом или человеком, вполне уверено держалась на ногах и даже позволяла себе порою совершать опасные манёвры.
Ну как опасные? Внезапно разворачивалась на сто восемьдесят градусов или же резко тормозила, расставив руки в сторону и тем самым пытаясь сохранить равновесие. Инерция такая коварная штука, что стоит только зазеваться, как тут же окажешься в не самой лицеприятной позе и резко заболеешь асфальтовой болезнью.
Сделав пару кругов вокруг Маню, я остановилась и нагнулась, поинтересовавшись у пыхтевшей мелкой:
— Ваше Царское величество… А не отдохнуть ли нам?
На что получила такой возмущённый взгляд, что не осталось ничего другого, как отступить в сторону, покорно соглашаясь с мнением дочери. Та тут же рванула вперёд, дальше, намереваясь повернуть на другую аллею, где, если мне память не изменяет, любили прятаться от солнца и учебных будней товарищи студенты. Сколько я там шпор порою находила, во время прогулки, сколько писем безответных в адрес нехороших преподов…
Любо дорого посмотреть, ей богу! Впрочем, сейчас, вроде бы, там должно быть немноголюдно, основные периоды нелёгкой жизни студентов уже отгремели, так что…
— Ектол! — радостно засмеялась Маня, рванув в сторону одной определённой скамейки. Я даже остановилась от неожиданности, не сразу поняв, кого она там увидеть сумела! Но приглядевшись только головой покачала, досадливо поморщившись и вновь набирая скорость.
Как там говорят? Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах, да? Ну тогда чему я удивляюсь, что моё желание побыть несколько дней без вредных байкеров, вертящихся рядом с нами, исполнилось с точностью да наоборот? И на внеплановой прогулке по парку меня угораздило встретиться с одним из них!
Вздохнув, я поправила очки на переносице и покатила следом за дочерью, уже успевшую обняться со старым знакомым. И даже залезть на скамейку рядом с ним, тихо хихикая и закрывая лицо ладошками. Так что, лихо затормозив возле оккупированной байкером по прозвищу Ганнибал Лектор (и я почему-то сразу поняла, что получил он его заслуженно) скамейки, я уже собралась, было, поздороваться, но так и застыла с открытым ртом. А блондин, глядя на меня, вздохнул тяжко, сцепив пальцы в замок:
— Варя… Молчи…
Я и замолчала. Минуты на две, переваривая открывшееся мне зрелище. После чего всё-таки не выдержала и захохотала, согнувшись пополам и схватившись за живот. Потому что удержаться от веселья было выше моих сил!
Знакомство с Лектором, в миру и по паспорту Алексеем Ярмолиным, у меня было занятным, но, в целом, плодотворным. Он помог с некоторыми договорами и даже прокомментировал попытки поставщиков нас надуть. Язвительно так, едко, с постной миной на лице и улыбкой, оправдавшей его кличку на все сто процентов. А уж когда на него попыталась напасть Леночка…
В общем, с Лектором мы быстро нашли общий язык. Да и в отличие от большинства наших так называемых гостей, Алексей Маню сладостями не задаривал. Он с ней в игры развивающие играл, книжки читал, азбуку разбирал. С комментариями, своими собственными, но в цензурной форме. Угроза огрести первым попавшимся под руку калькулятором явно возымела эффект.
Поэтому, наверное, мне так непривычно было видеть такое несчастное выражение лица ехидного преподавателя основ юриспруденции, сидевшего ссутулившись на скамейке в парке и явно не знавший что делать с девушкой, так нескромно прикорнувшей на его плече. Миловидная брюнетка, с длинными распущенными волосами, едва заметно трепыхавшимися от ветра, сладко посапывала, с удобством расположившись на байкере. Лишь иногда морщила чуть вздёрнутый нос и вздыхала, прижимаясь теснее.
Дополняли образ светло-голубые джинсы, с прорехами, чёрные кеды и чёрный топ. А так же небольшой джинсовый рюкзачок, который она так трогательно прижимала к себе, вместе с букетом ромашек.
— Варя, я же просил… — тихим шёпотом попытался воззвать к моей временно отсутствовавшей совести байкер, состроив грозную мину.
— Не, я всякое могла представить… Но что бы тебя вместо подушки использовали, да ещё так безнаказанно… — я снова захихикала, после чего не выдержала и вытащила телефон. — Я должна это увековечить. Такая милость… Просто невероятная!
— Варя… Если ты это сделаешь… — щелчок сработавшей камеры заставил Ярмолина замолчать на полуслове, после чего тот фыркнул и невольно дёрнув плечом мстительно заявил. — Вот женюсь на тебе! Возьму и женюсь, в отместку за издевательство над бедным мной!