После чего всё же позорно разревелась, выплёскивая всё, что накопилось в душе. Горькое разочарование, уязвимость и ненависть. Печаль и страх, получивший своё материальное воплощение. И снова боль, с привкусом безысходности, кажется, ставшей моей вечной спутницей в этой грёбанной жизни.
Успокоиться получилось не сразу. Сначала сошли на нет слёзы, оставив после себя мокрые щёки и головную боль. Затем наступило приятное опустошение, от схлынувших и получивших выход эмоций. А после горькое сожаление о собственной глупой мечте и надежде на счастье. Откинувшись на сиденье, я давила новую череду всхлипов, чувствуя себя тонкой берёзой посреди урагана. Очень хотелось сломаться, окончательно и бесповоротно. Но нельзя, хотя бы ради этих больших карих глаз, отражавшихся в зеркале заднего вида, смотревших на меня с испугом и тревогой
Криво улыбнулась дрожащими губами и нажала на магнитолу, включая случайно выбранный трек. И тонко, беззвучно всхлипнула, когда из динамиков полился знакомый голос солиста группы «Scorpions», певший о том, что мы рождены, что бы летать. Пока есть крылья у нашей мечты, пока мы живём и любим…
Пока нас не предали те, кто рядом. Но всё равно. Мы рождены, что бы летать.
Телефон, так и забытый мною на соседнем сиденье снова завибрировал, привлекая к себе внимание. Высветившееся на нём имя вызвало лёгкий, истеричный смешок. Взяв дрожащими пальцами несчастный аппарат, я сбросила звонок и хотела уже выключить мобильник, как пальцы замерли на половине пути от внезапно пришедшей в голову мысли.
Бредовой, сумасшедшей, но такой притягательной. Я не могу вернуться домой, он знает, где я живу. Я не могу выйти на работу, Костин знает и этот адрес. Но я могу… Могу принять давнее предложение близкого мне человека. Единственного, кто заботится обо мне, просто ради меня самой. По крайне мере, я точно знаю, что для него я друг, которого нужно иногда опекать, но не более того.
И мне от него тоже больше ничего не нужно, кроме поддержки и понимания, да…
— Варька? — встревоженный голос Варяга заставил меня вздрогнуть. Но в душе от этого бескорыстного волнения что-то сломалось и потеплело. Так, что даже дышать стало чуточку легче. — Что-то случилось?
— Валь, твоё приглашение на ролёвку всё ещё в силе? — хрипло кашлянула, прочищая горло, и оглянулась, сжимая тонкие пальцы своего чуда. Маня, молча, сопела, крепко ухватившись за мою руку. И это простое прикосновение давало сил не сорваться вновь, держать себя в руках.
Ради самого родного и любимого человечка на свете.
— Конечно, — озадаченно протянул товарищ, отмахнувшись от кого-то, пытавшегося воззвать если не к совести блондина, то к его чувству долга точно. Бездарное дело, как по мне. Коли Валентин что-то задумал, отговорить его от исполнения невозможно.
Вот и сейчас в трубке раздался чей-то недовольный зычный рёв, оборванный едким комментарием Вальки, сдобренным не менее ехидным женским голосом, ласково и нежно сообщившим мешающей разговору личности где и в каком виде его Хель встретит, коли он не соизволит заткнуться.
— Варь? — Варяг вздохнул и поинтересовался. — Что-то случилось, так ведь?
— Почему? — невольно дёрнула плечом на звук оповещения о сообщении, очередном, пришедшем на телефон. — Я что, не могу хоть раз в жизни разделить с лучшим другом его любимое увлечение? Сам же сказал, развеемся, пообщаемся с народом, приобщимся к древней культуре…
— Излечимся от душевных терзаний…
— Излечимся, — непроизвольно повторила и прикусила губу, закрыв ладонью глаза и устало вздохнув. — Варяг… Не надо, ладно? Я не хочу сейчас об этом говорить. ч Просто скажи… Куда ехать. И что взять с собой.
— Дурочка, — наконец, после минутного молчания, вздохнул Валька и тут же принялся диктовать как проехать к месту их стоянки, что лучше всего прикупить, а что он и тут найдёт. Я послушно записывала на обрывки оберточной бумаги, затесавшейся в бардачке. И горячо, мысленно, благодарила друга за то, что он ни словом, ни полсловом не стал возвращаться к вопросу о том, что такого случилось, что я решила почтить их компанию своим вниманием.
Выяснив всё необходимое, я попрощалась с Варягом и выключила телефон, не став даже смотреть сообщения и список пропущенных вызовов. Просто бросила несчастный мобильник на панель и повернулась к мелкой, криво улыбнувшись дрожащими губами:
— Ну что, ваше царское величество, поедем в гости к дяде Варягу? Мечами помашем, из лука постреляем, на лошадях покатаемся… Поедем?
— Дя, — кивнула головой Марья, глядя на меня непривычно серьёзным взглядом. И неожиданно солнечно улыбнулась, выдав. — Лю тебя ма! Муку кучи!
— Музыку, так музыку…
Глубоко вздохнув, я на мгновение закрыла глаза, сжимая пальцами руль. И повторяя про себя как мантру «Всё будет хорошо», завела двигатель, выезжая с обочины на трассу. Ничего, как говорил один знакомый по сети мастер слов, интриги и изысканных украшений, в тонком, эльфийском стиле…
Перевернётся ещё на моей улице грузовик с печеньем и личной жизнью! И обойдёмся в этот раз без всяких там байкеров. Правда, ведь?
Правда?…
Глава 15
Грохот в коридоре разнёсся по дому гулким эхом, с оттенками явно металлического скрежета. Отвлёкшись от плетения особо заковыристого узла на кожаном ремешке, одной из составляющих будущего наруча, я с любопытством глянула на продолжавшую спать в кресел-качалке Марью.
Ребёнок, за пять дней получивший шикарный загар дачника, познавший всю прелесть крапивы и замучавший гуся Гогу до состояния ручного любимца, только вздохнул тяжело и перевернулся на другой бок, продолжая спать. А значит, к происшествию в женском доме моя маленькая Царевшина не имела никакого отношения…
— Мил человек, а позвольте уточнить, это что так громко упало? — вкрадчиво поинтересовался у неизвестного мне лица мелодичный, довольно высокий женский голос.
— Кхм… Эт моя кольчуга упала… — извиняющимся тоном откликнулся, как оказалось, Варяг. И голос у моего друга-ролевика был такой заискивающий, что я сразу поняла, Валька умудрился нарваться на хозяйку женского дома.
А если уж совсем конкретно, то на свою зазнобу леди Вал, на этой ролёвке отыгрывающую роль северной княгини Хельги.
— А что ж она так громко падать изволила? — с лёгким удивлением поинтересовался леди Вал, явно пытаясь не рассмеяться.
— А я из неё выбраться того… Не успел…
— Беда-беда, огорчение… — тяжко вздохнув, суровая воительница тут же взяла незадачливого парня в оборот. — Ну коли вы посетили нас ни свет ни заря, помощниц моих перебудили да перепугали… То выбирайтесь из своей кольчуги и в качестве искупления, дуйте дрова рубить. А то печи ещё не топлены, подданные мои и гости не кормленые, кони не доенные…
— Кони?!
— Ну подумаешь, оговорилась… Коровы конечно же, коровы. Так что нечего тут разлёживаться, дела великие ждут вас, храбрый викинг! Вперёд!
— Ну Вал…
Тихо фыркнув, я вернулась к работе, игнорируя привычный уже шум пробуждающегося дома. И принялась переплетать криво получившийся узел, вспоминая как я вообще оказалась в этом филиале местного дурдома.
Думала ли я, когда ехала по указанному Варяг маршруту, что окажусь в небольшой, ухоженной деревеньке, где ушлые ролевики арендовали несколько домов на ближайший месяц? И встретят меня не уставшие, изъеденные комарами и прочей лесной нечистью парни и девушки, с фанатично горящими глазами, а вполне себе весёлые, ухоженные, опрятно одетые люди, живущие по целому своду законов и традиций?
Конечно… Нет. И тем приятнее было ошибиться по всем пунктам сразу, оказавшись принятой в эту пёструю, шумную компанию с распростёртыми объятиями.
Да, они все поголовно увлекались фентези, спорили о достоинствах и недостатках эльфийского оружия, о магии и способах уничтожения нежити и нечисти. Но это были именно что люди увлечённые, а не повёрнутые на выдуманном мире. Как это ни странно под одной крышей вполне спокойно уживались фрилансер, установщик окон и банкир. И ничего, что здесь они оборотень, некромаг и вампир.
Так, периодически кто-нибудь из них пытается героически помереть от рук товарищей, а потом вместе с ними же песни у костра горланит сидит, да анекдоты травит. Исключительно на фентезийную тему, кстати.
Пальцы привычно натянули полоски из нарезанной кожи, переплетая их между собой, действуя спокойно, не торопясь. Точно так как учил скобяных дел мастер Травомир, известный среди ролевиков как ценитель травяных настоев. За что, кстати, и получил такое имя. А пока руки выполняли доведённые уже до автоматизма движения, мысли шли своим чередом.
Как я добралась до деревни и места стоянки ролевиков — это отдельная история. Половина пути просто выпала из памяти, и остановив машину возле деревянных ворот нужного мне дома, я тихо порадовалась, что всё обошлось без происшествий. А потом у меня просто не было времени, что бы думать об этом. Вышедший их калитки Варяг схватил нас с Марьей в охапку, закинул вещи на плечо и повёл знакомиться с народом.
Вся эта честна компания, живущая в своём особом, обособленном мире, объединённая одной страстью и общими интересами, нашим явлением оказалась не удивлена. Словно у них на пороге каждый день появляются зарёванные девицы, с ребёнком на руках. Зато обрадовались как родным и тут же затащили в свой круг. Приютили, накормили, обогрели, переодели, отвлекли традиционными, как оказалось, вечерними байками да напоили душистым травяным настоем. И даже не спросив, кто я, откуда и зачем, приняли в свои ряды, поселив в женском доме, под крыло к той самой, несравненной леди Валькирии.
Вот такая вот большая, разношёрстная семья, быть частью которой, как показала практика, пусть и безумно, но интересно и хорошо.
Усмехнулась, затянув потуже узел на конце плетёной косы. И осмотрев получившееся творение критическим взглядом, отложила его в сторону, потянувшись и разминая затёкшую шею пальцами. Леди Валькирия, в миру больше известная как Ольга Николаевна Зимина, учитель начальных классов в обычной общеобразовательной школе, оказалась личностью деловитой и занятной.
К росту выше среднего, под метр восемьдесят, прилагалось хрупкое телосложение и тяжёлая рука, от удара которой порою гнулась латунная перчатка, в которую та была закована. Вздёрнутый нос, холодные глаза с гетерохронией, тонкие губы и мягкие черты лица, сглаживающие суровое нордическое выражение оного. Светлые волосы, со специально прокрашенными седыми прядями, длинной до попы и нелёгкий характер шли в комплекте, делая образ воительницы севера как никогда приближенным к реальности.
Впрочем, Хельга, неприступной была только с виду, да и то не для всех. Она обожала сладости, совершала неизменный ночной дожор ровно в три часа тридцать три минуты ночи, обладала каверзным чувством юмора и зачастую жила по принципу подстебни ближнего своего, пока он не подстебнул тебя. Искренне любила детей, хотя не стеснялась называть своих учеников олухами и балбесами, с радостью возилась с Маней, вовлекая её в развивающие игры и чудила, наравне со всеми ролевиками.
И знаете… Глядя на леди Вал я понимала, почему Варяг вокруг неё уже который год, как выяснилось, круги накручивает. Спокойный и флегматичный Валька и строгая, но кипящая энергией Ольга составляли на диво гармоничную пару.
Правда, ругающуюся так, что порою стены дрожали, но всё-таки пару!
— Спит? — обернувшись на тихий шёпот, сдобренный широким, неучтивым зевком, я улыбнулась Ёлке, местной целительнице и травнице, известной так же как Кожухова Елена Петровна, фельдшер со скорой помощи, тридцати лет от роду.
Босая, со стоящими дыбом волосами, заспанным лицом и следами от чернил на носу, она спустилась со второго этаже, пытаясь не запутаться в подоле ночной рубашки. Глаза открываться у нашего лекаря отказывались напрочь с подъёма в восемь утра и ровно до полудня нового дня. Все четыре часа до него она жила по принцу свеже поднятого зомби, у которого было всего одно желание — прислониться к ближайшей твёрдой поверхности и вздремнуть минуток так шестьсот.
— Спит, — так же тихо откликнулась, с мягкой улыбкой глядя на мирно сопевшую Царевишну.
— Слава богу, — довольно выдохнула Ёлка, снова душераздирающе зевнув. И медленно, пошатываясь, добрела до облюбованного мною стола, рухнув на свободный стул и уронив голову на скрещенные на столешнице руки. — Убейте меня, я обещаю не воскресать.
— Опять? — беззлобно фыркнув, я вытащила металлическую фурнитуру и наброски орнамента, сделанные мной вчера на скорую руку. Положив перед собой одну деталь, постелила поверх неё кальку, затем приложила сам рисунок и принялась острым стилом переносить узор для будущей гравировки. — Слушай, Ёлка, ваши околонаучные теории когда-нибудь доведут вас до греха, чует моя печень.
— Моя уже нифига не чует, моя уверена на сто процентов, — буркнула целительница, не поднимая буйную голову. И снова зевнула широко, пробормотав. — Но должна же была я доказать этому чёртову поборнику кладбищ и погостов, что его теоретические выкладки о переносе души в тело посредством тёмного ритуала из книги по высшей некромантии не верны и требуют…
— Ёлка-а-а, — хохотнула, лукаво глядя на сонную, недовольно ворчавшую себе под нос Ленку.
— Да ладно тебе, Варь, — хмыкнув, девушка приподняла голову и сощурилась. Потёрла заспанные глаза и, в который уже раз, чуть не вывихнув челюсть во время зевка. Ей богу, скоро уже и я приму участие в ставках на то, когда сей знаменательный миг уже случится. — Ещё неделя в нашем обществе и ты сама погонишь кузнеца доказывать все его теоретические выкладки на тему влияния процентного соотношения металла в артефакте на его магические свойства!
— Я это даже выговорить не смогу, язык узлом завяжется, — честно признала, убирая бумагу и кальку, отложив стило в сторону. И разглядывая то, что получилось. Узор немного повело, что было неизбежно, учитывая, неровную поверхность детали, но это можно будет исправить при нанесении самой гравировки, да.
— Как завяжется, так и развяжется, — отмахнулась Ёлка и сладко потянулась, что бы снова устроится на столе, закрыв глаза и довольно вздыхая. И когда я уже подумала, что наш целитель всё-таки умудрилась снова заснуть, она совсем не сонным голосом поинтересовалась. — Со своим-то рыцарям мотора и дороги поговорила или всё ещё телефон в режиме доорись до ближайшей вышки?
Я от неожиданности чуть стилом себе палец не пропорола, ладно успела вовремя руку отдёрнуть. И хмуро глянула на продолжавшую мирно дремать целительницу. На Ёлку мои укоризненные взгляды не произвели никакого впечатления, она только поёрзала, устраиваясь поудобнее и продолжила кемарить, наслаждаясь последними минутами тишины в доме.
Так уж повелось, подъём в восемь, а собираются все на завтрак в десять. В доме проживало пять женщин, не считая нас с Марьей. Ёлка — целитель, невысокая, с хитрым, лисьим выражением лица и ярко-зелёными волосами, отдающими синевой. Иринка — недобитая эльфийка странных кровей, тихая, романтичная, вся такая воздушная и слегка не от мира сего. Марго — ведьма чёрная с котом породы сфинкс и дурацкой привычкой курить трубку. Степанида — ведьма белая, светлая, с отдающим кладбищенским душком юмором и псом породы маламут. Ну и, собственно, Хельга, она же Ольга, она же леди Вал, суровая воительница и княжна севера. У каждой была своя история попадания в компанию ролевиков, свои тайны, свои тараканы и своя жизнь, о которой не больно-то кто любит распространяться.
Наверное, подсознательно понимая это, я смогла всё рассказать лишь леди Вал да Ёлке, отпаивавшей меня успокоительными настоями. В них чувствовалось что-то близкое, что-то родное и своё. Вот только теперь они по очереди подкалывали меня порою и ненавязчиво напоминали, что надо бы позвонить да поговорить. И я бы с радостью, но…
— Трусишка зайка серенький… — пропела Ёлка себе под нос, даже голову не поднимая.
— Иди ты… К любителю мертвяков своему, — вздохнула, отложив в сторону инструменты и встала, подхватив лежавшую рядом на скамейке шаль. И накинув её на плечи, вышла на веранду, укутавшись в платок, обхватив себя руками за плечи.