– Вот и все! – сказала Липа, любуясь плодом своих рук. – Будешь как новенький, останется маленький… – Она думала, что Чернов сидит с закрытыми глазами, страдает от пережитых мук, а он не страдал, он мечтательно улыбался и пялился в вырез ее халата…
* * *
…В окнах квартиры горел свет. Видать, Олимпиада Витальевна отоспалась днем и сейчас мается бессонницей. Тим заглушил мотор, выбрался из джипа. Может быть, ему удастся разговорить свою неприветливую соседку, вытянуть из нее хоть какую-нибудь информацию? Интересно, Марина права насчет нее и отца? Если права, то надо присмотреться к девчонке повнимательнее.
…На него напали у подъезда. Из темноты выступила черная тень. Тим подумал, что это кто-нибудь из загулявшихся соседей. Интуиция сработала в самый последний момент, когда перед глазами блеснула сталь. Он попытался уклониться, уйти от удара, но не успел – грудь обожгло огнем, рубашка мгновенно пропиталась кровью. «Все, теперь уже точно конец», – мелькнула мысль. Прощай, подружка Удача, здравствуй, подружка Смерть…
Напавшая на него тень, исчезла, растворилась в темноте. Если бы Тим не готовился умирать, он бы попытался догнать тень-убийцу, а так, что уж теперь?..
Он знал, что ранение в сердце почти всегда смертельно, но не умирать же на пороге, как бездомный пес! Надо добраться до квартиры.
Тим затащил свое ставшее вдруг непослушным тело на второй этаж и не умер. Осилил третий и четвертый, добрался до пятого и все еще оставался в рядах живых. В душе зародилась робкая надежда – может быть, действует амулет, может, его случай – исключение, и если вовремя перевязать рану…
Ключ попал в замок только с четвертой попытки, так сильно дрожали руки. Тим ввалился в квартиру, осмотрелся. На кухне и в коридоре горел свет, из ванной доносился звук льющейся воды. Значит, ему туда…
От страха перед неминуемой смертью в голове шумело. А может, это не от страха, а от кровопотери?..
Олимпиада Витальевна его возвращения не ожидала. Олимпиада Витальевна принимала ванну, из пушистого пенного сугроба торчала только ее голова.
– Привет, – Тиму не хотелось ее пугать, ему нужно быть вежливым.
Олимпиада Витальевна ничего не ответила и галантность его не оценила. А шум в голове тем временем усилился. Тим оперся о косяк, спросил:
– У тебя есть бинты?
– Бинты?!
– Да, бинты, и желательно спирт, но на худой конец сойдет и водка.
– А зачем тебе водка?
– Лучше спроси, зачем мне бинты, – Тим распахнул пиджак, девчонка ойкнула.
Ну все, сейчас она бухнется в обморок и бинты нужно будет искать самому, а время уходит, кажется, все-таки придется умирать…
– Так есть бинты или нет?! – произнес он, медленно сползая по стенке…
– …Эй, ты жив? – кто-то тряс его за плечо.
Тим открыл глаза. Девчонка за время его отключки успела выбраться из пенного сугроба и даже набросить на себя коротенький шелковый халатик. Тим секунду-другую порассматривал ее лицо, прислушался к собственным ощущениям. Странно, но организм сигнализировал, что с ним все более или менее хорошо и что умирать он передумал.
– Кажется, еще жив, – сказал Тим скорее себе, чем девчонке.
– Тогда пошли, обопрись на меня. – Она помогла ему подняться, подставила костлявое плечико в качестве опоры, затащила на кухню.
А потом начались чудеса. Зря он боялся, что она грохнется в обморок от вида крови, похоже, его соседка – извращенка. Она сорвала с него сначала пиджак, потом рубашку и принялась внимательно изучать его боевую рану. Спасибо, хоть пальцем там не стала ковыряться в порыве энтузиазма.
– Нравится смотреть на голых мужиков?! – не удержался он от остроты.
– Что?!
– Ты так пристально рассматриваешь мой торс, что я подумал…
– Я осматриваю твою рану, – фыркнула она. Ну точно извращенка, нравятся ей такие ужасы…
– Ну, и как она? – Вообще-то, он и сам понял, что ранение несерьезное, что и на сей раз обошлось, но было интересно, что скажет Олимпиада Витальевна.
– Могло быть и хуже.
Да, что верно, то верно, могло быть намного хуже. Скажем, проникающее ранение в сердце. Если бы не амулет. Тим задумчиво посмотрел на глубокую царапину, разделившую спираль надвое. По всему получалось, что амулет если и не отвратил удар, то, во всяком случае, изменил его траекторию. Тысячекратное тебе спасибо, мулатка с губами цвета переспелой вишни!
А девчонка тем временем разошлась не на шутку. Кажется, она на самом деле вознамерилась оказать ему первую медицинскую помощь. Ну-ну, это даже интересно.
Вообще-то, сейчас, когда Тим понял, что неминуемая смерть ему не грозит, он мог бы обработать рану и сам. Просто не хотелось лишать девчонку удовольствия. Он даже постонал для пущего эффекта, хотя, сказать по правде, боль была не такой уж и сильной. Знакомый дакарский врач однажды разъяснил Тиму, что у того высокий болевой порог, и из-за этой своей особенности боль он воспринимает не так, как остальные люди, и держится молодцом там, где другой бы уже давно потерял сознание. Вообще-то болевой порог тут ни при чем, болеустойчивым и живучим его делал амулет – спираль удачи. Но девчонка же этого не знала. Девчонка думала, что он простой смертный, и вознамерилась зашить ему рану, даже хирургическую иглу откуда-то приволокла. Извращенка, как пить дать извращенка. Маленькая садистка. Но до чего ж хорошенькая в этом своем желании причинить боль ближнему! Глаза горят, щеки разрумянились, и пахнет от нее чем-то вкусным, и полы халатика распахиваются так… призывно. И вырез… Тим скосил глаз в вырез и застонал. А дуреха эта снова подумала, что ему больно. А ему не больно, ему – как бы это сказать? – в общем, похоть одолела его бедное тело. Вроде и не увидел ничего особенного, а от возбуждения аж дыхание перехватило. Может, это такая парадоксальная реакция на чудесное спасение, гормональный взрыв на почве пережитого стресса?
Девчонка налепила на рану пластырь и, полюбовавшись плодами трудов своих, сказала с гордостью:
– Вот и все, будешь, как новенький…
В этот самый момент Тим понял, что стресс тут совершенно ни при чем, и парадоксальная реакция у него не на чудесное спасение, а на вот эту самую девчонку, мокрую, растрепанную, в неприлично коротком халатике.
Она проследила за его взглядом, сердито нахмурилась. Даже покраснеть не соизволила, наверное, думает, что если он раненый, то уже ни на что негодный. А он, даже в таком состоянии, парень хоть куда! До сих пор еще ни одна женщина не жаловалась. И Олимпиада Витальевна не будет жаловаться, вот только бы поймать ее…
А она, похоже, заподозрила неладное, отступила на шаг, решительным жестом запахнула поплотнее халатик. Придется пойти на хитрость, стар он стал, чтобы гоняться за объектом вожделения по всей квартире.
Тим закрыл глаза и стал медленно заваливаться на бок. Тут ни одна не устоит, бросится спасать несчастного. Вот и Липа не устояла, и в то же мгновение оказалась в его объятьях…
Вообще-то, первый раз стоило бы не торопиться, не пропускать такой важный для всякой женщины момент, как прелюдия, но уж больно барышня ему попалась строптивая и изворотливая. Настолько изворотливая, что шелковый халатик сполз с нее почти в первую же секунду. Конечно, не без Тимовой помощи, что уж там? А как только халатик сполз, Тиму как-то сразу стало не до прелюдий. И Олимпиада Витальевна это мгновенно поняла и перестала барахтаться, наверное, смирившись с неизбежным.
Заняться любовью на кухне было бы неплохо, даже как-то пикантно, но на шум явилась кошка, а при свидетелях Тиму стало неловко. Пришлось отнести девчонку в спальню и ногой захлопнуть дверь перед любопытным кошачьим носом. А дальше… а дальше Олимпиада Витальевна его удивила, спросив едва ли не в самый кульминационный момент:
– Это все из-за квартиры, да?
– Что? – он не сразу понял, о чем она, сосредоточенно потряс головой.
– Если ты делаешь это, чтобы заполучить квартиру, то не стоит, – сказала она очень серьезно.
Тим застонал, придавив ее всеми своими восьмьюдесятью килограммами.
– Я делаю это, чтобы получить тебя. Ясно?!
Она очень долго рассматривала его черными цыганскими глазами – Тим даже дышать перестал, чтобы ее не спугнуть, – а потом кивнула каким-то своим мыслям, сказала:
– Я тебе верю, Чернов.
Еще ни одна женщина не говорила ему в постели ничего подобного. Она ему верит! И что теперь прикажете делать с этим откровением?! Ладно, он подумает над этим позже, на трезвую голову, а сейчас… сейчас главное, что она согласна…
…А здорово у них получилось! Тим даже не ожидал, что будет так… феерично. Ух, какая девчонка! Кто бы мог подумать?! Практически идеал. Она была бы стопроцентным идеалом, если бы не стала задавать вопросов, а просто позволила Тиму немного поспать. Но она все испортила…
– Кто тебя так? – смуглые пальцы пробежались по повязке.
– Не знаю. – Он и в самом деле не знал. Были кое-какие мысли, но ведь это только догадки.
– Хорошо, – она покладисто кивнула, и Тим уже было вздохнул с облегчением.
Не тут-то было, Олимпиада Витальевна Мартьянова оказалась на удивление настырной девушкой.
– Тебя хотели убить, – сказала она убежденно.
– А, ерунда! Никто не собирался меня убивать, это просто какой-то отморозок.
– Он целился тебе прямо в сердце. Я знаю.
– Откуда?
– Я врач.
Вот оно что. Теперь понятно, почему она не испугалась вида крови и так ловко его заштопала. Мог бы и раньше догадаться.
– Значит, мне повезло. – Тим взъерошил ее волосы. Липа раздраженно дернула головой.
– Тебе повезло, что нож попал в медальон. Ты счастливчик.
Он улыбнулся.
– Да, именно так меня и зовут друзья – Счастливчик Тим.
– Откуда ты? Ты такой загорелый, и эти шрамы…
Тим хотел соврать, но потом решил сказать правду:
– Я много лет прожил в Дакаре. Дакар – это…
– Я знаю, – перебила она с мечтательной улыбкой. – Дакар – это столица Сенегала. Там тепло и очень много солнца.
– А еще там дуют ветра «харматан» из Сахары, приносящие тучи пыли, и по полгода длится сезон дождей, – уточнил Тим, чтобы развеять ее иллюзию о сказочном городе.
– Неважно, все равно это чудесное место. Ты и впрямь счастливчик.
А ведь странное дело, по сути, эта девчонка говорит то же самое, что и пару часов назад он слышал от Марины. Но в искренность Марины Тим не поверил, а вот ей поверил и даже с небывалой легкостью представил ее в своем доме, одетую в тот самый шелковый халатик.
Черт! Глупые мысли. Он никогда не возьмет ее с собой. Она лишь мимолетное увлечение, часть шарады, придуманной отцом. Тим подозревал, что и ценна она исключительно тем, что является составной частью сложной головоломки.
– Чернов, мне нужно тебе кое в чем признаться. – Липа села, до подбородка натянула простыню.
– В чем? – он погладил ее по спине.
– Мы с Машкой ели твою ветчину, – сказала она и покраснела.
– Ну и как? – Тим еще не понимал, куда она клонит. – Было вкусно?
– Очень, но ты не волнуйся, я все компенсирую.
– Что компенсируешь?
– Нанесенный ущерб.
До Тима, наконец, дошло и он расхохотался.
– Совесть мучает? – спросил, отсмеявшись.
Липа ничего не ответила, лишь нервно дернула плечом.
– Ну не убивайся ты так, можешь считать, что ты уже все отработала.
– Отработала? – она полоснула Тима обиженным взглядом.
– Да, ты же оказала мне первую медицинскую помощь, не дала загнуться.
Напрягшаяся было под его ладонью спина заметно расслабилась. Тим улыбнулся:
– Слушай, сегодня был тяжелый день. Давай спать, а?
Липа вздохнула:
– Не могу.
– Что ты не можешь?
– Спать не могу. Выспалась, понимаешь ли. Что ты со мной утром сделал?
– Ничего особенного, расслабляющий массаж. А давно у тебя это?
– Что – это? – насторожилась она.
– Ну, головные боли, скачки настроения?
– Нет у меня никаких скачков!
– Есть.
– Это реакция на стресс.
– На какой стресс? – осторожно поинтересовался он.
– Ну, на тебя, например. И еще на квартиру эту…
– А что не так с квартирой?
Она упрямо тряхнула головой, сказала:
– Все с ней в порядке, просто привыкнуть никак не могу.
Она врала – это было ясно, как божий день. Она что-то знает, но не хочет ему рассказывать. Ну ладно, он потерпит. Хотя, судя по недавним событиям, кому-то уже надоело ждать.
– А хочешь, я сделаю так, чтобы ты уснула? – предложил Тим.
– Так, как утром?
– Да.
– Подожди, я только включу будильник.
– Зачем?
– Завтра мне на работу. А у тебя получится? Я же и так весь день проспала.
– Ну, попробовать-то можно.
– Ладно, пробуй…
Он попробовал, и у него получилось: минут через пятнадцать Липа уже спала сном младенца. А вот его собственный сон куда-то исчез. Тим осторожно встал, прошел в кабинет, включил ноутбук. Лучшее средство от бессонницы – это работа.
* * *
Липа проснулась в половине шестого, сама, без будильника. Чудеса! Открыла глаза, огляделась. Чернова в спальне не было. Неужели встал раньше ее? Везет ему, она всегда завидовала «жаворонкам», для нее же утреннее пробуждение всякий раз являлось настоящей пыткой. Но только не сегодня.
Сегодня на душе было легко и радостно, и не осталось никаких сожалений о том, что случилось ночью – еще одно маленькое чудо. Она переспала с незнакомым мужиком и не испытывает угрызений совести.
Липа набросила халат, вышла из спальни, обошла квартиру. Чернов нашелся в кабинете – спал на диванчике. Ей вдруг стало горько и обидно, и давешнее хорошее настроение тут же улетучилось, а из далеких тайников души выползли-таки угрызения совести.
Она переспала с незнакомым мужиком, а мужик, когда все самое интересное закончилось, собрал вещички и убрался на «свою половину». Вот так все прозаично: чистый секс и никакой романтики.
Липа осторожно прикрыла дверь кабинета, прошлепала в ванную умываться. Какое счастье, что у нее сегодня дежурство! Она уйдет из дому на целый день, а к тому времени, когда вернется, даст бог, Чернов уберется по своим неотложным делам, и не придется ни разговаривать с ним, ни делать вид, что ничего особенного не произошло…
Тима разбудила кошка: запрыгнула ему на грудь, принялась громко мурлыкать. Он открыл глаза, погладил кошку. Минувшей ночью он заработался, и когда оторвался от ноутбука, за окном уже светало. Хотел было вернуться к Липе, но передумал. Зачем? Сна осталось пара часов, можно и на диванчике перекемарить.
Это ему так думалось, что пара часов, а оказалось, что на будильнике уже половина одиннадцатого. Липа, наверное, ужа давно на работе, а ведь он собирался проснуться вместе с нею, накормить ее нормальным завтраком, а не теми ужасными полуфабрикатами, которыми она, по всей видимости, привыкла питаться. Как же он так проспал?
На кухне царил идеальный порядок, только в мойке стояла чашка с недопитым кофе. Похоже, по утрам Липа вообще не ест, а это очень плохо. И кофе на голодный желудок – прямой путь к язве.
Сам Тим уже давно приучил свой организм к плотному завтраку и таких вот бестолковых девиц, как Олимпиада Мартьянова, не одобрял.
Вообще-то, положа руку на сердце, раздражало Тима не то, что он не успел блеснуть своими кулинарными талантами, а то, что Липа ушла, не разбудив его или, на худой конец, не написав записку. Что-нибудь типа: «Милый, я на работу! Не скучай, целую». Неужели так сложно?! Или: «Милый, как твоя рана?» А она свалила по-английски, точно прошлая ночь ровным счетом ничего не изменила в их отношениях.
Тим уселся на табурет, потер заросший щетиной подбородок, потрогал повязку. А может, девчонка права и не стоит придавать излишнего значения таким мелочам, как случайный секс? Особенно в свете грядущих событий. Очень скоро они с Олимпиадой Витальевной окажутся по разные стороны баррикад. И прошлые романтические отношения могут многократно все усложнить. А ему сложности не нужны. И угрызения совести тоже. Так что недавний эпизод лучше считать досадным недоразумением и подобных ошибок больше не повторять.