– Это почему?
– Да потому! На что ты надеялась, когда устраивала весь этот балаган? Что Липа испугается и отдаст тебе квартиру?
– Ну, приблизительно так.
– А что помешало бы ей продать квартиру кому-нибудь другому? Например, Николаю? Если ты такой великий комбинатор, то должна была просто предложить ей деньги.
– А у меня не было денег! – заорала Марина.
– Да брось ты! Можно было продать дом.
– Нельзя!
– Почему?
– Дом заложен.
Тим присвистнул.
– Не свисти, денег не будет.
– Будут, не переживай. А ты у нас, выходит, банкрот?! И куда ушло наследство?
Марина, загасив сигарету, сказала устало:
– Быть женой богатого человека нелегко. Смертельно скучно.
– И ты нашла себе хобби? Какое?
– Казино, – она пожала плечами. – Сначала мне просто сказочно везло. Говорят, новичкам всегда везет. А потом везение закончилось.
– И появились долги, – подытожил Тим. – Отец знал, что ты заложила дом?
– Нет, дом был записан на меня.
– Ладно, у тебя не было денег, чтобы купить квартиру, но ведь у тебя должен иметься элементарный здравый смысл. Зачем Липе отдавать тебе свое имущество даром, если тот же дядюшка предлагал ей весьма приличную сумму?
– Ну, вообще-то, сначала я решила запугать ее милицией, но эта маленькая тварь не испугалась.
– В тот день, когда ты убила своего мужа, меня не было в городе. Так что у меня алиби.
– Да, этого я не учла.
– Ты много чего не учла. – Тим почувствовал, как напряглась Липа, успокаивающе погладил ее по спине.
– Поначалу, – Марина улыбнулась, – но потом я откорректировала свой план, и если бы не ты… – Ее взгляд мог бы прожечь дыру в стене, но Тим лишь удивленно приподнял брови. – Ты мне не веришь? – Кажется, она обиделась.
– Попробуй меня переубедить.
– Хорошо. – Она приняла вызов, откинулась на спинку дивана, забросила ногу за ногу. – Мой новый план был намного лучше. Вы не забыли, что у меня имелась помощница? – Она подмигнула Липе. – Твоя подружка меня боялась.
– Ты ее шантажировала!
– На войне, милочка, все средства хороши. Неважно, главное, что она крепко сидела у меня на крючке.
– Ты что-то говорила про план, – напомнил Тим.
– Да, план был таков: я своими ночными вылазками довожу эту маленькую дрянь до легкого помешательства, а подружка убеждает ее, что во всех бедах виновата квартира, что она проклята, заговорена или еще что-нибудь в том же духе, и уговаривает переоформить имущество на нее, так сказать, от греха подальше, чтобы отвадить бесов. А дальше все просто! – Марина хлопнула в ладоши.
– Ты планировала, что Инга отдаст тебе квартиру? – уточнил Тим.
– Да, ведь видеозапись до сих пор у меня. Это был бы справедливый обмен.
– А что, если бы в твою игру решил вмешаться дядюшка?
Марина пожала плечами:
– В наше время никто не застрахован от несчастных случаев.
– Ты бы его убила.
– Да, уж что-нибудь бы придумала. Ну, как тебе мой план, Тима?
– В целом хорош, только есть одно существенное «но», которое свело бы его на нет.
– Любопытно, что это за «но»?
– Липа не являлась единственной владелицей квартиры.
Марина недоверчиво улыбнулась:
– Кто еще?
– Ее бывший муж. После развода половина имущества отошла к нему.
– С ума сойти! – простонала Марина. – Идиотка! Ты прописала на своей жилплощади этого козла?!
Липа молча кивнула.
– Так что извини, Мариночка, но пропадаешь ты, похоже, ни за что, – подвел черту Тим.
– А кто сказал, что я пропадаю? – поинтересовалась Марина. – У вас нет доказательств. Так что я сейчас встану и спокойно уйду.
– Иди, – он улыбнулся.
– Секунду! – Липа встала.
…Это была даже не пощечина! Это был полноценный хук справа. Марина взвизгнула от неожиданности и боли. Тим одобрительно хмыкнул. Молодец девчонка!
– Это тебе за твой гениальный план. – Липа поморщилась, потерла кулак. – За то, что пугала меня, за кровь в кабинете, за змеиное колье. Кстати, откуда оно?
– Мой покойный муж прикупил мне эту мерзкую безделушку в одной лондонской антикварной лавке. Он считал ее забавной, а меня от нее тошнило. Тебя, как я понимаю, тоже? – Марина усмехнулась. – А идея с кровью была неплоха. Не правда ли? Ты, наверное, очень удивилась, когда на следующий день кровь исчезла? Я все убрала, пока ты торчала на работе.
– Зачем?
– Чтобы тебе веселее было! Чтобы быстрее поехала крыша!
– А платье?
– Заказала в театральной мастерской. Между прочим, двести баксов на него потратила.
– А туман и голос?
– Туман и голос? – Марина раздраженно пожала плечами. – Это, видимо, милочка, уже плод твоего больного воображения.
Тим напрягся, разговор принимал очень неприятный оборот.
– Это не было галлюцинацией, я отчетливо слышала голос! – Липа упрямо тряхнула головой.
– Зачем мне тебе врать? Я только что созналась в убийстве, а тут такая мелочь… – Марина замолчала на полуслове, перевела заинтересованный взгляд на Тима. – А ведь интересная картинка вырисовывается! – она хищно улыбнулась. – Скажи-ка мне, Тима, с чего бы это такому проходимцу, как ты, помогать этой девчонке? Только не уверяй, будто просто пожалел сиротку. Не поверю.
– Тим, о чем она? – Теперь на него смотрели две пары глаз: синие – насмешливо, черные – настороженно.
– Ни о чем. Марина, пошла вон!
– А я вот не хочу! Сейчас, похоже, начнется самое интересное, – мачеха уселась поудобнее и скрестила руки на груди.
– Если ты сейчас же не уберешься, – сказал Тим с угрозой, – я вышвырну тебя сам.
– Подожди, я хочу понять, – Липа перевела взгляд с него на Марину, – на что ты намекаешь?
– А давай сначала ты ответишь на парочку моих вопросов? – Марина подмигнула Тиму, тот заскрипел зубами в бессильной ярости.
– Хорошо, что ты хочешь узнать?
– Кому на сегодняшний день принадлежит квартира?
Липа бросила быстрый взгляд на Тима.
– Ему? Я угадала? – Марина довольно кивнула.
– Он купил долю моего бывшего мужа.
– И твою долю тоже?
– Да.
– Почему ты ее продала?
– Липа, ты не обязана отвечать на ее вопросы, – Тим решил вмешаться, хотя понимал, что уже слишком поздно.
– Я отвечу, – сказала девушка, не глядя в его сторону. – Мне надоело жить в постоянном страхе, а он был рядом и помогал.
– Помогал! – Марина расхохоталась. – Слушай, милочка, я открою тебе страшную тайну. Я не устраивала никаких мистификаций с туманом и голосом. Мне больше по душе кровавые мотивы. Тима, ну с голосом все понятно – диктофонная запись. А как ты вызывал туман? Что это было? Дымовая шашка?
Тиму захотелось ее ударить, размазать эту дрянь по стенке.
– Скажи, что это не ты, – Липа смотрела на него с мольбой.
– Это он, можешь даже не сомневаться. Ты же наверняка поведала ему о своих страхах, правда? А наш парень не промах, он сопоставил факты и мигом понял, каким способом можно тебя дожать. Решил на чужом горбу в рай въехать, Тима?
– Заткнись!
– Это правда. Все, что она сказала, – Липа не спрашивала, она утверждала. В черных цыганских глазах появилась боль.
– А ведь он тебя зацепил?! – Марина наслаждалась, Марина кайфовала от чужого страдания. – Тогда я открою тебе еще одну маленькую семейную тайну…
Тим зарычал.
– Он, конечно, не рассказывал тебе, как оказался в Африке? Молчал, потому что это слишком некрасивая история.
Тим рванул с твердым намерением вышвырнуть эту суку за дверь.
– Пусть она говорит, – сказала Липа бесцветным голосом.
– Видишь, девочка просит. Девочке интересно. Ну, я продолжаю. В Африку наш герой-любовник свалил, чтобы избежать позора. Он пытался меня изнасиловать, прямо в доме своего отца.
– Это ложь! – Тим сжал рукоять пистолета. – Я тебя не насиловал.
– Ну, может, и не насиловал, но ты ведь спал со мной. Не так ли? А я была женой твоего отца. У него страсть к чужим женщинам, – она перевела торжествующий взгляд на Липу. – Уверена, он и тобой заинтересовался по большей части из-за того, что прежде ты являлась любовницей его отца.
– Я не была ничьей любовницей!
– Да неужели?! – Марина всплеснула руками. – Да ты не стесняйся! Давай, присоединяйся к нашей теплой компании подлецов и обманщиков.
– Я не была любовницей твоего отца, – наконец-то она посмотрел в его сторону. Лучше бы не смотрела. От того, что Тим прочел в ее взгляде, захотелось выть волком.
– Я тебе верю.
– Мне не нужна твоя вера, я просто хочу, чтобы ты знал.
– Простите, что вмешиваюсь в вашу беседу, – подала голос Марина, – но, милочка, позволь усомниться в твоих словах. Если ты не была любовницей моего мужа, тогда кем ты ему приходилась? Никто не станет оставлять наследство чужому человеку… – Она запнулась, а потом ее лицо вдруг исказила гримаса удивления и понимания. – Постой-ка! Ты же сирота, росла в детском доме. А что сталось с твоими родителями?
– У меня нет родителей. Никого: ни отца, ни матери.
Марина усмехнулась:
– Ну, насчет матери не стану спорить, а вот папашка у тебя, кажется, все-таки имелся.
Тим шумно вздохнул. Ощущение было такое, словно кто-то со всей силы саданул ему под дых. Это неправда! То, о чем говорит Марина, не может быть правдой!
– А ведь все сходится, ребятки! Сергей пригрел не постороннюю девчонку, а собственную незаконнорожденную дочь. Грехи молодости – это бессонные ночи в старости. Ему всегда хотелось детей, а у меня не получалось родить. Я думала, он смирился, а он вспомнил о грехах молодости и нашел тебя… Откуда ты? Где ты жила, пока не приехала в Москву?
– В Ярославле.
– В Ярославле! Тима, ты слышал?! Помнишь, куда на протяжении десяти лет ездил в командировки твой папаша?
Все сходится… В это страшно поверить, но Марина права.
– О, как оно все вышло! Ну как, приятно узнать, что ты больше не сиротка?
– Отстань от нее! – рявкнул Тим.
– А что я такого делаю? – Марина смотрела прямо ему в лицо и улыбалась. Пистолет жег ладонь, просился в дело. – Я просто пытаюсь воссоединить вас в лоне семьи. – Она сощурилась. – Или вы уже соединились?
Женщин бить нехорошо. Тим усвоил это с детства, но перед ним была не женщина, перед ним была тварь, не поддающаяся классификации. Он сдернул Марину с дивана и уже занес руку для удара.
– Не надо! – крик прозвучал как щелчок кнута. – Тим, пусть она уходит! – Липа схватила его за запястье, но тут же отдернула руку, точно обожглась.
– Убирайся! – он тряхнул Марину так, что у той клацнули зубы. – Пошла вон из моего дома!
Марина не испугалась, провела кончиком языка по кроваво-красным губам, сказала:
– Да не переживайте вы так! Инцест – это, конечно, мерзость и страшный грех, но вы же не знали…
…Он ее ударил. Он просто не смог удержаться. Вышвырнул ее за дверь, прохрипел срывающимся от бешенства голосом:
– Ты заплатишь!
– Да ну?! – Марина потерла щеку. – Как, если не секрет, ты хочешь меня наказать? Поставишь в угол?
Он посмотрел на эту тварь долгим взглядом, помолчал, собирая волю в кулак:
– Я буду действовать твоими же методами. Я нашел в кабинете видеокамеру.
Синие глаза почернели от понимания и страха.
– И когда ты рассказывала, как убивала моего отца, она работала.
– Ты блефуешь!
– Я не блефую. – Грохот захлопнувшейся двери отсек ее истошный вопль.
Марина бесновалась еще очень долго: угрожала, упрашивала, унижалась. Тим ее не слышал, он стоял, прижавшись спиной к двери, и думал, что никогда не сможет найти в себе силы, чтобы вернуться в кабинет и взглянуть в глаза Липе.
Сестра. Она его сводная сестра. Вот так все просто и сложно одновременно. Просто оттого, что теперь совершенно ясны мотивы отца, а сложно оттого, что они с Липой переступили запретную черту. Пусть по незнанию, но они это сделали. Тим в отчаянии врезал кулаком в стену, боли не почувствовал, но на костяшках пальцев выступила кровь.
Последняя прощальная шутка отца. Или месть, теперь уже неважно. Но разве можно так играть с судьбами собственных детей?! Отец просил, чтобы он присмотрел за Липой. Он присмотрит. Только издалека, из Дакара. Может быть, расстояния в пару тысяч километров хватит, чтобы заглушить боль.
Надо поговорить с ней, попросить прощения, если получится, все объяснить. Она должна его понять, ведь она его… сестра, единственный родной человек… Тим сжал зубы, чтобы не застонать.
Липа была в кабинете и, сидя на диване, смотрела перед собой пустыми глазами. Тим хотел было сесть рядом, но передумал, отошел к столу.
– Липа, нам нужно поговорить.
– Да. – Голос безжизненный, взгляд по-прежнему пустой.
Так даже лучше, что она на него не смотрит. Так проще.
– Я должен уехать.
– Да.
– Один.
– Я понимаю.
– Но я стану тебе помогать.
– Не надо.
– Буду! Днем я переоформлю квартиру на твое имя.
Она ничего не ответила, похоже, ей было все равно.
– Ты должна знать еще кое-что. У моего… – он запнулся, – у нашего отца была коллекция старинных монет. Очень ценная коллекция.
– Это из-за нее все началось? – Липа по-прежнему не смотрела в его сторону.
– Да. Коллекция не фигурирова в завещании. Все решили, что она спрятана в квартире. Я нашел ее.
– Вчера?
– Да. Мы ее поделим. Или, если захочешь, продадим и поделим деньги.
– Мне ничего не нужно.
– Липа, речь идет о миллионах.
– Мне все равно. – Наконец-то она на него посмотрела. Теперь в ее взгляде не было пустоты – только боль и обреченность, отражение его собственных чувств. – Ты знал про меня?
– Что?! Ты с ума сошла! Ты думаешь, я бы…
– Прости.
– И ты меня прости. – Если бы она не была его сестрой, он бы обнял ее за плечи, погладил бы по волосам… Но она его сестра, и им остались только слова.
– Ты не виноват. Мы не виноваты. Правда? – В ее голосе мелькнула тень надежды.
– Никто не виноват. Нужно просто постараться забыть.
– Я не смогу.
Он тоже не сможет смириться с мыслью, что в его солнечном доме не найдется места ни этой женщине, ни ее кошке. А ему самому больше нет места в ее сердце. Кровное родство, будь оно неладно…
– А это правда был ты?
Он понял, о чем она: о тумане и пленке. Да, это он. На тот момент идея казалась простой и логичной. Девочка стояла на грани, ее нужно было только чуть-чуть подтолкнуть. Не к краю крыши, господи, конечно, нет! У него даже мысли не возникло, что все может так обернуться, что его маленькая импровизация наслоится на действие наркотиков и Липа сорвется с катушек. Просто немного бутафорского тумана, едва различимый шепот…
А она оказалась на крыше, и, опоздай он хоть на пару секунд, она бы погибла.
– Да, это я. Прости.
– Это жестоко.
– Я знаю. – Глупо оправдываться и говорить, что он не хотел. Теперь это уже неважно. После того, что они узнали, все остальное блекнет и теряет смысл.
Ночь прошла без сна. Тим лежал на диване, смотрел в потолок и думал, что Липа наверняка тоже не спит.
Утром явилась Инга. Липа сказала ей что-то, и она ушла, лишь на прощание бросила на Тима вопросительный взгляд.
Два последующих дня они почти не виделись. У Липы была ее работа, у Тима дела. В прокуратуре его встретили как родного и записи обрадовались несказанно. Еще бы не обрадовались: благодаря его предусмотрительности одним «висяком» стало меньше.
Когда Тим принимал это решение, им двигала не ненависть и даже не чувство мести. Он просто боялся, что, оставь он все как есть, Марина может вернуться. Только теперь уже не с банкой крови, а с ножом или пистолетом, чтобы убрать одного из свидетелей – Липу. Тим не мог этого допустить. Теперь он в ответе за свою… в общем, теперь ему есть кого защищать.
Потом переоформляли квартиру. Если нотариус и удивился, то виду не подал, сделал все в лучшем виде. Приятно иметь дело с профессионалом.
Их прощание оказалось коротким. Торопливое «пока», взгляды украдкой. Единственное, на что Тим отважился, – это пожать ей руку, самые кончики холодных как лед пальцев, вложить в узкую ладошку свой амулет. Не нужна ему больше удача, ему больше ничего не нужно. Он сам за себя постоит, как-нибудь разберется со смертью, своей давней подружкой. А Липа – она другая, ей требуется защита. Может, с амулетом ей не будет так… так больно.