Натянув через голову выцветшую зеленую футболку, Мерфи пригладил ткань, проведя ладонью по ребрам, животу и бедру. Я живо представила, как он также скользит рукой по моему телу или как мой рот сменяет его ладонь. Пришлось закусить губу, чтобы не застонать. Нет, надо было переспать с кем-нибудь перед этой поездкой.
Пол скрипнул, Мерфи оглянулся и вскинул брови, увидев меня в дверях:
— Готова?
Он даже не представлял себе степень моей готовности.
А может, и представлял. Судя по взгляду и ухмылке, он прекрасно понимал, что делает, и ему нравилась эта игра. Неужели он все время знал, что я стою на пороге?
Припомнив, как громко я взбиралась по лестнице, я вдруг подумала: уж не стянул ли Мерфи с себя штаны, чтобы тут же натянуть их обратно при моем появлении? Но зачем?
Да, когда-то я и была хорошенькой, но боль и чувство вины проложили морщины там, где их быть не должно. А мое тело… что ж, я с ним сроднилась. Однако количество острых углов во мне перевешивало количество мягких изгибов — во многих отношениях. Во мне не было ничего такого, чем мог бы прельститься мужчина вроде Девона Мерфи.
Я отогнала эти глупые мысли. Мерфи — игрок. Он любил побеждать и теперь, работая на меня, так или иначе стремился к победе. Как всякий мошенник и приспособленец, он, скорее всего, сумел как-то вычислить, что я чертовски долго не расслаблялась.
— А ты готов? — спросила я.
— С пеленок, детка.
— Придурок, — фыркнула я и изобразила рвотный рефлекс, что было совсем нетрудно. — Не «деткай» мне.
Усевшись на кровать, Мерфи принялся надевать белые спортивные носки, словно собирался на пробежку. Может, так оно и было на самом деле.
— Я мог бы величать тебя миссис Такая-то, но ты ведь скрываешь фамилию.
— Почему ты решил, что я миссис?
— Ну, у тебя взгляд такой.
Мерфи сунул правую ногу в изрядно потрепанный походный ботинок. Этот ботинок успокоил меня как ничто другое. Мой проводник уже ходил в походы. Оставалось надеяться, что именно в этих краях.
Оторвавшись от созерцания обуви Мерфи, я посмотрела ему в лицо и обнаружила, что он наблюдает за мной.
— И какой это взгляд? — спросила я.
— Взгляд «меня обидел мужчина». Спорим, ты в разводе. Он шлялся где ни попадя. Ты ищешь бокора, чтобы прикончить ублюдка?
Я лишь улыбнулась в ответ. Если бы я хотела убить Карла, то давно бы убила. Но смерть — это слишком легко.
— Я расскажу тебе, почему хочу встретиться с бокором, когда ты доставишь меня к нему, — сказала я.
Мерфи пожал плечами и натянул второй ботинок:
— Попытка не пытка.
Какая попытка? Соблазнить меня или понять, чего я добиваюсь? В любом случае он потерпел неудачу, и будет продолжать в том же духе, пока я не сжалюсь над ним.
Я нахмурилась. То есть не выдам ему свои тайны в свое время. Поддаваться же его чарам, я, само собой, не собиралась. Мне хватило и того, что я уже спала когда-то с королем лжецов. Спасибо.
Мерфи наклонился и вытащил из-за кровати два больших рюкзака. Один протянул мне, а второй закинул за спину. Я начала перекладывать туда вещи, которые могли мне понадобиться, из своей дорожной сумки.
— Я взял напрокат джип, — сообщил Мерфи. — Сегодня поедем на нем, а завтра пойдем пешком.
Я кивнула, пытаясь поднять тяжелую ношу. Мерфи наблюдал за мной, закрепляя лямки своего рюкзака на плечах и вокруг талии. Затем, выхватил из моих рук тяжесть и развернул меня.
Его пальцы скользнули по моим рукам, и даже сквозь хлопковую ткань рубашки я почувствовала мозоли. Он стоял слишком близко, касаясь меня бедром и обдавая запахом дождевой воды. Он что, купался в этом снаряжении?
— Я сама могу! — запротестовала я, отодвигаясь.
Мерфи дернул лямки, я качнулась назад и наткнулась пятой точкой на его пах. Мой напарник хмыкнул, скорее заинтересованно, чем от досады или от боли, и я едва сдержалась, чтобы не наступить ему на ногу. Хотя Мерфи двигался неторопливо и даже с ленцой, в нем ощущалась скрытая угроза, наводившая на мысли о том, что отдавливать ему пальцы — все равно что тыкать палкой в пантеру. Едва ли меня обрадует то, что последует дальше.
Быстрыми ловкими пальцами он закрепил мой рюкзак и слегка подтолкнул меня. Повернувшись, так стремительно, что тяжелый груз за спиной занесло, я чуть не грохнулась на пол, но Мерфи подхватил меня под локоть и помог устоять на ногах.
— Ты уже ходила в походы? — спросил он.
Я пожала плечами, надеясь, что этот ответ прокатит.
— Кассандра, ты уже ходила в походы?
— Я выдержу, не переживай за меня.
Он крепче сжал пальцы:
— Значит, ты никогда не бывала в горах?
— Нет.
— Как насчет лесов, холмов или хотя бы долин? Чего-нибудь, кроме торговых центров?
Я поджала губы:
— Я бывала там, где тебе и не снилось.
Только это не дикая местность, а скорее ад на земле.
Мерфи пробурчал что-то на непонятном мне языке, но проклятия всегда легко распознать.
— Горы опасны, — продолжил он. — Ты должна знать, во что ввязываешься.
— Если бы я знала, во что ввязываюсь, то не нуждалась бы в твоей помощи.
Мерфи разглядывал меня секунду-другую:
— Просто делай то, что я скажу, и когда я скажу.
«Мечтать не вредно», — подумала я, но все равно кивнула.
— Через сколько дней мы доберемся до бокора?
— Посмотрим.
— На что?
— Захочет ли он, чтобы мы его отыскали.
— А если не захочет?
Мерфи просочился мимо меня и направился к лестнице.
— Тогда мы покойники.
Глава 6
Я пропустила эту реплику мимо ушей. Возможно, Мерфи хотел меня напугать. А если и нет, мне было все равно.
Я вышла за ним в холл:
— Слыхала, тебя называют Ковбоем.
Мерфи дернул плечами, прилаживая рюкзак за спиной:
— Такие прозвища губят людей.
— Только не Джона Уэйна, — возразила я. — Он никогда не умирал. Во всяком случае в кино.
— Еще как умирал. В «Ковбоях». Разве не смешно? Кажется, он еще погибает в одном из своих военных фильмов. Вроде бы в «Зеленых беретах». Или в «Песках Иводзимы».
— Ты любишь Джона Уэйна?
— А кто его не любит?
— Я думала, Джона Уэйна обожают только в Америке. Разве европейцы не воспринимают его как печальную пародию на нашу ковбойскую нацию?
Теперь уже я забрасывала удочку, стараясь выудить у Мерфи откуда он родом. Он лишь пожал плечами, и мне пришлось удвоить усилия:
— Почему они называют тебя Ковбоем?
— Они называют меня Кобоем, — уточнил он, сказав это слово на креольский манер.
— Да без разницы, — фыркнула я. — Почему?
— Здесь всех американцев так называют.
«Ага!» — подумала я, а сама сказала:
— Только не меня.
Мерфи смерил меня взглядом от носков новеньких походных ботинок до ничем не покрытой макушки. Надо будет поскорее отыскать свою кепку, чтобы не заработать солнечный удар. Видите, я кое-что знала о тропиках.
— Ты не похожа на ковбоя, — констатировал он.
Я точно так же оглядела его с ног до головы. С перьями в волосах и серьгой в ухе он скорее походил на индейца, даже несмотря на почти белокурую шевелюру. Браслеты он снял, а вот серебряное кольцо на пальце оставил. Вспомнив слова бармена о драках, я подумала, что это не украшение, а кастет.
— Так ты американец? — не унималась я.
— Ты так думаешь? — нахально улыбнулся он.
Он опять заговорил с акцентом, еще больше коверкая слова. Господи, как же он меня раздражал.
Не дожидаясь ответа, Мерфи начал спускаться по лестнице. Я пошла следом и через пару ступеней налетела на своего застывшего провожатого.
— Что… — начала было я, но Мерфи осадил меня, подняв руку. Он наклонил голову, прислушиваясь к чему-то или к кому-то внизу. Он был так напряжен, что я сочла за лучшее замолчать.
— Наверху, — сказал бармен. — Но он с женщиной.
Я поморщилась, а Мерфи, не обратив на это никакого внимания, чуть ли выпихнул меня на лестничную площадку.
Устремившись вперед, он попутно схватил меня за руку и потащил за собой вниз по черной лестнице — узкой, скрипучей и шаткой. Мы выскочили из таверны в проулок, где стоял видавший виды джип.
Мерфи отпустил меня и запрыгнул на водительское сиденье. Я на всех парах обогнула капот и только успела нырнуть в машину, как Мерфи дал по газам, чиркнув пассажирской дверью по забору из сетки-рабицы.
Мы вылетели на улицу. Мерфи бросил взгляд в зеркало заднего вида и как ни в чем не бывало сказал:
— Пригнись.
Я ошалело уставилась на него. Тогда он наклонился, притянул мою голову к себе на колени и сам тоже пригнулся. И тут же грохнули выстрелы. Не остановившись и даже не вздрогнув, Мерфи просто крутил баранку, и очень скоро мы оторвались от преследователей.
Его бедро прижималось к моей щеке, а молния царапала затылок. Мы тряслись в машине, все еще с рюкзаками за плечами, и мой неудобно свесился набок, а его — почти вдавливал Мерфи в руль.
Я выпрямилась — Мерфи не возражал, — отстегнула свою поклажу и перекинула назад, затем помогла Мерфи сделать то же самое. Какое-то время мы ехали молча, но меня не устраивал подобный расклад.
— Твои друзья? — спросила я.
— Не очень-то они дружелюбные.
— Чего хотели?
— Моей смерти, наверное.
— Вполне понятное желание, но все же, чего они хотели?
Мерфи коротко хохотнул и посмотрел на меня с любопытством:
— Ты хочешь моей смерти, сладенькая?
А вот и южный акцент пожаловал.
— Ну, может, и не смерти, — расщедрилась я.
В конце концов, он оказался единственным, кто был готов и, возможно, способен доставить меня к бокору.
— Если не смерти, тогда чего?
— Откровенности.
Знал ли он на самом деле, где искать бокора? Или вез меня в горы, положив глаз если не на меня лично, то на мои жизнь и кошелек. Я украдкой коснулась ножа на поясе. Я действительно хотела, но не могла доверять Мерфи.
— Как только ты будешь откровенной со мной, милая, я сразу отплачу тебе той же монетой.
Я нахмурилась. Тут не поспоришь. Однако я не собиралась рассказывать Мерфи, какие цели преследую, пока мы не отъедем как можно дальше от Порт-о-Пренса, чтобы он не вернулся и не сдал меня в ближайшую психбольницу.
— У меня голова раскалывается от твоей манеры менять акценты, — пробурчала я.
— Голова раскалывается? — Южный. — Что ж, мы не можем этого допустить. — Английский. — Какой акцент ты предпочитаешь? — Американский.
Я ничего не ответила — так хотелось дать ему в нос.
— Пожалуй, выберу один, — решил он. — Кажется, американский котируется здесь больше всего. Ума не приложу почему, ведь вы, ребята, вторглись сюда совсем недавно.
Десять лет назад, но кто ведет подсчет? Возможно, гаитяне?
— Ну да, вторглись, — холодно согласилась я. — Но мы лишь хотели помочь.
Его подчеркнутое «вы, ребята» заставило меня усомниться в своих выводах. Я опять не знала, какой он национальности.
Мерфи посмотрел в зеркало заднего вида и нахмурился. Я так резко обернулась, что хрустнула шея, но дорога позади нас оказалась пуста.
— Я не знаю этих парней, — тихо сказал Мерфи.
— Зачем же мы тогда побежали?
— Я тут задолжал немного и хотел рассчитаться, как только вернемся.
— Кто бы сомневался.
— В этих краях опасно не платить по счетам.
Я подумала о своем муженьке-наркоторговце и его наемниках.
— Это опасно повсюду.
Мерфи быстро покосился на меня. Ой. Должно быть, я чуть-чуть переборщила с экспрессией. Теперь я очень редко совершала подобные промахи. Я постаралась придать лицу вежливое выражение, которое оттачивала с тех пор, как стала жрицей Кассандрой. Однако Мерфи вряд ли купился на эту уловку.
— Если кто-то приходит в «Морской конек» и спрашивает меня — это обычно мой кредитор.
— Я стала исключением.
— Да, разбавила унылые будни.
— Могу поспорить, но вернемся к нашим стрелкам. Кто они, если не твои кредиторы и не их прихвостни?
— Прихвостни? — Мерфи заразительно улыбнулся, и я чуть не улыбнулась в ответ. — Надо взять на вооружение это словечко.
— Если оно тебя не смущает.
Мерфи сосредоточенно хмыкнул и заложил крутой вираж, чтобы не переехать бездомного пса, решившего вздремнуть посредине дороги.
— Они могли прийти по твою душу.
— Но почему-то спросили тебя.
— Видимо, потому, что меня искала ты. По всему городу, насколько я понял.
Могли ли люди Карла явиться в таверну? Прошло столько лет с тех пор, как моя жизнь изменилась, и не было ни единого намека на то, что меня кто-то ищет. Я начала чувствовать себя в безопасности и, похоже, совершила большую ошибку.
Мой приезд на Гаити послужил для них сигналом. Никто не стал бы разбираться в причинах моей гибели. По крайней мере, так рассуждали убийцы. Они вряд ли подозревали об Эдварде и его собственной армии прихвостней.
Однако я не много выиграю, если Эдвард выяснит, что меня убила прошлая, а не настоящая жизнь. Я все равно буду мертва. И моя девочка тоже.
— За мной никто не охотится, — соврала я. — Я всего лишь дружелюбная жрица Кассандра из Нового Орлеана, исповедующая религию вуду.
— Кто-кто?
— Ой, я забыла об этом упомянуть?
Мерфи сердито покосился на меня.
— Прости, — повинилась я без капли сожаления в голосе. — Это всего лишь моя работа. Не беспокойся.
Желваки Мерфи заходили, когда он стиснул зубы. Я все-таки вывела его из себя, даже не прилагая усилий.
— Ты приехала на Гаити, — начал он, кипя от злости, — и попросила меня отвести тебя в горы к черному колдуну, но забыла сообщить, что ты жрица вуду. И что прикажешь об этом думать?
— Я тебе плачу не за то, чтобы ты думал.
— Некоторые, на свою беду, не могут не думать. Даже если им за это не платят. — Мерфи скользнул по мне взглядом. — Ты не похожа на жрицу вуду.
— Да, многие так говорят.
Мы покинули Порт-о-Пренс, двигаясь на север вдоль побережья, а потом свернули вглубь острова к дальним горам. Никто не стрелял в нас, никто не пытался остановить.
На Гаити, конечно, было всего два основных шоссе. То, по которому мы ехали, вело к Кап-Аитьен. Бывшая столица Ла-Кап служила отправной точкой к расположенным неподалеку пляжам полуострова Лабади. Солнце, песок и прибой — жаль, что времени у нас в обрез.
Второе шоссе огибало юго-западную часть острова и заканчивалось у Ле-Ке. По остальным дорогам можно было передвигаться только на джипе, грузовике или своих двоих.
День клонился к закату, и у меня уже ныли челюсти, которые я неустанно сжимала, боясь прикусить язык, пока мы пересчитывали все ухабы и рытвины этой страны. С наступлением сумерек Мерфи свернул на укатанную грунтовую дорогу.
Мы остановились у подножия покрытой деревьями горы. Вид лесной чащи стал такой неожиданностью, что мне оставалась лишь хлопать глазами. Занемевшую кожу покалывало, в ушах звенело от воцарившейся тишины.
— Устроимся здесь, — сказал Мерфи.
— Уже?
Мерфи подозрительно взглянул на меня, как пить дать, прикидывая в уме, нет ли тут скрытой иронии. Я и сама не знала. Мы ехали очень долго, но пока не шли пешком. И у нас был час в запасе до наступления темноты.
— На сегодня хватит, — ответил он, принимая вопрос за чистую монету. — Завтра утром со свежими силами двинемся дальше.
— Деревья, — прошептала я.
— Ты в порядке? — нахмурился Мерфи.
— Да просто… здесь их вроде бы быть не должно, и вдруг… — Я повела рукой.
— Это южная часть национального парка у цитадели Ла-Ферьер.
— Цитадели? — я посмотрела на окутанную синими сумерками гору, возвышающуюся над нашими головами.
В начале девятнадцатого века король Анри Кристоф воздвиг крупнейшую крепость западного полушария на высоте тысячи метров над уровнем моря. Стены толщиной три метра и крепостные валы высотой сорок, должно быть, впечатляли любого, кто сумел взобраться на такую высоту и увидеть их воочию.
— Бокор живет в национальном парке? — Мне с трудом в это верилось.