Наверное, пожив на Гаити, Мерфи нахватался поверхностных знаний о вуду и приблизительно представлял, чем занимается бокор, потому и смекнул.
Я пожала плечами и промолчала.
— Почему?
Ну уж нет.
— А почему бы и не научиться? — ушла от ответа я. — Весьма практичное умение, как по мне.
— Ты не из тех, кто сделает что угодно за деньги.
— А кто говорит о деньгах?
— А зачем еще нужно такое умение? Представь, сколько налички можно заработать на такой разводке?
Только Мерфи мог перескочить с темы воскрешения из мертвых на тему зарабатывания на этом денег.
— Это не разводка, — прошептала я.
Мерфи прищурился.
— Ты же не веришь, что мертвых можно воскресить?
— Но ты же не веришь, что парень, который на нас напал, был обычным человеком?
На это у Мерфи ответа не нашлось.
— Тебе приходилось видеть такое, чему нет объяснения? — спросила я.
— Никогда.
— Где ты бывал?
— Везде.
Это вроде как объясняло множество его акцентов.
Но его ответ меня удивил. Если Мерфи не увидел ничего аномального во всех местах, где побывал, значит, Эдвард и его команда работают лучше, чем я думала.
— Ты не веришь в волшебство? — спросила я.
— Милая, магии не существует. Я верю в то, что можно потрогать. В вино, женщин и деньги.
Непонятно, почему его позиция меня встревожила. Я знала, что магия существует — видела своими глазами. Так какое мне дело до того, что у Девона Мерфи нет ни надежды, ни веры, ни души?
Возможно, потому что я его поцеловала и почти позволила заполнить собой пустоту во мне. А тут выясняется, что Мерфи еще более пуст… Да уж, забеспокоишься.
— Ты веришь в чудовищ? — спросил он. — Злобных тварей, охотящихся в ночи?
— Да.
— Теперь понятно, зачем ты стреляла в деревья.
И как я могла забыть вчерашнего гостя? Воспоминание принесло некоторое облегчение. За нами следил не зверь, а человек. Если зомби можно назвать человеком.
Облегчение оказалось недолгим. Человек, который следил за нами, а потом напал, не разговаривал, только рычал, а это не совсем вязалось с картинкой полностью воскресшего мертвеца в моем воображении. Хотя для трупа он двигался чертовски шустро — не спотыкался, не волочил ноги — и выглядел вполне живым.
— Утром возвращаемся в Порт-о-Пренс, — решил Мерфи.
— Нет! — Я дерзко посмотрела ему в глаза.
Он вздохнул.
— Нет никаких зомби, Кассандра. Если бы я знал, зачем тебе бокор, никогда бы…
Он оборвал фразу на полуслове и отвел взгляд.
— Что? Не попытался меня трахнуть?
Он вновь посмотрел на меня.
— Я не пытался.
— Да? А чей же язык был у меня во рту десять минут назад?
Он запустил пятерню в волосы и поджал губы, когда пальцы запутались в перьях и бусинах.
— Я имел в виду, что не взялся бы за эту работу, если бы знал, что ты…
— С приветом? — помогла я, и он пожал плечами. — Ты же сказал, что за деньги пойдешь на все.
— Но спать с тобой я бы не стал.
— Я не часть этой сделки.
— А десять минут назад мне показалось, что часть.
— Тогда почему ты сказал «погоди»?
Вопрос застал Мерфи врасплох.
— Что?
— Ты сказал «погоди». Вряд ли тебя внезапно совесть замучила.
— Скорее паника, — с жалостью улыбнулся он. — Нет презерватива.
Теперь паника охватила уже меня. От мысли о незащищенном сексе кружилась голова. Не только от вполне реальной вероятности заразиться СПИДом в этой стране, но и о возможности родить еще одного ребенка и потерять его или ее… Вряд ли я смогу еще раз через это пройти. И от этого я еще больше укрепилась в намерении воскресить Сару.
Материнство — единственное, в чем я была хороша. Мне нравилось заботиться о Саре, быть частью ее жизни, учить ее всему. Нравилось играть в куклы, читать книги, смотреть, как она танцует. Я была секретарем родительско-учительской ассоциации, возглавляла ежегодную ярмарку выпечки и распродажу книг. Была ведущим кандидатом на победу в номинации «мамочка года», пока не облажалась, потеряв свою дочь.
— Все нормально?
Мерфи смотрел на меня со странным выражением лица: настороженно, как будто ждал, что я брошусь на него и откушу нос. Наверное, я надолго ушла в себя, в свой мир вины и ее искупления. Как всегда.
— Давай разобьем лагерь, — осторожно предложил Мерфи.
Казалось, он что-то замышлял. Например, планировал обманом увезти меня обратно в Порт-о-Пренс и сдать в психушку.
Я на автомате занялась спальными мешками, даже помогла готовить ужин, но все это время думала о том, что не могу больше доверять Мерфи, если вообще когда-нибудь ему доверяла.
Наверное, деревня Мезаро где-то неподалеку, отсюда и зомби-часовой. Наверное, мне лучше уйти в одиночку, чем слепо следовать за Мерфи в маленькую комнату с белыми стенами. Но как уйти, чтобы он не заметил?
Да очень просто.
С помощью сонного порошка вуду.
Глава 11
Порошок на самом деле был травяным средством, которое я принимала с тех пор, как умерла Сара. Если он помогал заснуть мне со всеми моими проблемами, уж Мерфи-то точно уснет.
А как только он вырубится, я ускользну. Проснувшись, он за мной не пойдет, потому что я оставлю обещанные ему деньги на видном месте.
Размышляя о своем плане, я радовалась, как ребенок, однако пришлось скрыть воодушевление, чтобы Мерфи не счел, что у меня совсем шарики за ролики заехали. Но беспокоиться не стоило, потому что Мерфи сосредоточенно пялился на деревья и совсем со мной не говорил. Не составило никакого труда подсыпать сонное зелье в его яблочное пюре, и Мерфи съел все без остатка, даже не зная и не думая о том, что ест.
Наступила ночь. В небе появился уже не такой тоненький серп луны, нас окружили звуки джунглей. Мерфи положил ружье на колени.
— Я подежурю первым.
Сомневаюсь, что от дежурного, который не видит ничего, кроме своих век изнутри, будет много прока. И еще сомнительно, что ружье чем-то поможет, если гаитянин или его друзья решат вернуться.
Как и ожидалось, через пятнадцать минут голова Мерфи поникла, но он тут же что-то забормотал и резко ее вскинул. Широко распахнул глаза и вгляделся в темноту. Вскоре он уже не мог бороться со сном и уронил подбородок на грудь. Я подождала еще пятнадцать минут для верности и схватила свои вещи.
Я насыпала вокруг Мерфи защитный круг из соли. Ни один зомби не перешагнет соль. Кстати, мой зомби-выявитель совсем ее не содержал. Возможно, поэтому он и не работал.
Перед уходом я положила чек перед Мерфи. Теперь ему незачем будет за мной идти. Мы в расчете.
Уходя в лес, я приказала себе отставить мысли по поводу Мерфи. Мне и без него хватало, о чем подумать.
Например, куда я вообще иду? Так как мы уверенно шли в гору в северо-западном направлении, я пошла в ту же сторону. На секунду меня охватило сомнение: слишком уж простой вариант, словно дорога из желтого кирпича, уводящая меня от волшебника, а не ведущая к нему. Но какой у меня есть выбор?
Только два варианта: сдаться или продолжить. Выбор невелик.
Я шла всю ночь, ни разу не останавливаясь, чтобы обрезать лиану или протиснуться между близко растущими деревьями. Я определенно шла по ведущей куда-то тропе. Надеюсь, она приведет не к обрыву.
Я не слышала ничего, кроме насекомых — ни рева, ни голосов, ни шагов, ни шороха лап, — до самого темного предрассветного часа, когда луна и звезды исчезли, а небо стало чернее преисподней. Я ненавидела этот час. В это время всегда приходили сны о Саре.
— Сегодня никаких снов, — пробормотала я. — Не буду ложиться.
Я остановилась, потому что тропа исчезла из виду, и достала фляжку. Прислонившись к дереву, я медленно пила и смотрела на небо, ожидая, что эбеновый сумрак начнет рассеиваться, но ничего не происходило.
— Может, здесь рассвет наступает попозже, — прошептала я, но звук собственного голоса отнюдь меня не успокоил.
Шорох в кустах прозвучал настолько тихо, что на ходу я бы его не услышала. Что-то маленькое, легкое, скорее всего пушистое.
Я потянулась к ножу, но опустила руки, увидев за деревьями фигуру.
— Сара.
Мне хотелось ее коснуться, но я не смела. Это не может быть по-настоящему, как бы мне того ни хотелось. Если я дотронусь до дочери, не исчезнет ли она клубом дыма?
На ней была та же одежда, что и в день смерти: форма частной школы, темно-синяя с белым. Сара ненавидела эту юбку. Темные волосы, очень похожие на мои, были причесаны, щеки цвели здоровым румянцем, а карие глаза — наследие Карла — живо поблескивали. Единственной странностью было отсутствие носков и обуви.
Наверное, мне снился сон, но вот я стою, прижимаясь спиной к дереву, и наяву чувствую влажную жару Гаити.
Я передвинула ноги, и под подошвами зашуршала листва. Ударила рукой по стволу и почувствовала боль.
— Мамочка? — прошептал мне ветер.
«Вот черт», — подумала я и испугалась, что сейчас расплачусь. Неужели я сошла с ума?
Все нормально.
Нет, не совсем. Ничто больше не нормально с тех пор, как ее не стало.
— Мамочка! — повторила Сара и бросилась ко мне.
Я опустилась на колено, раскинула руки, и она пронеслась сквозь меня, будто первый осенний ветерок.
Я закрыла глаза и учуяла ее запах. Так пахла только Сара: одновременно сладко и резко, приглушенным белым цветом и горячим розовым неоном, солнцем, тенью и землей. Я очень давно не слышала такого аромата.
— Ты в порядке?
Я открыла глаза. Я сидела на земле, привалившись к дереву. Солнце сияло в небе, образуя нимб вокруг головы сидящего передо мной на корточках Мерфи.
Я моргнула, глядя в небо.
— Который час?
— Это все, что ты можешь сказать? — Мерфи подвинулся и сел рядом. — Ты меня одурманила.
— Неправда.
— Но что-то ты сделала.
Я уснула и во сне увидела Сару. Не уверена, почему от осознания этого меня постигло такое глубокое разочарование. Если это был не сон, то я видела привидение. Я ведь именно за этим приехала на Гаити — ну, за этим помимо всего прочего.
Также я потеряла несколько часов пути и позволила Мерфи меня догнать.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я.
— Веду тебя к бокору, помнишь?
— Нет, ты ведешь меня в дом ха-ха.
Мерфи удивленно хохотнул.
— Не слышал этого выражения, с тех пор как умерла моя бедная святая мать.
Провинциальный акцент вернулся, но я не разозлилась, а заинтересовалась. Я так мало знала о спутнике.
— Мне жаль насчет твоей матери.
Он тут же напустил на себя невозмутимый вид.
— Это случилось давно и далеко, моя малышка, так что не трать на меня печаль.
Вот теперь я разозлилась.
— Если ты погладишь меня по головке, я тебе врежу.
— Так-то лучше, — улыбнулся Мерфи. — А теперь говори, что ты мне подмешала и зачем?
— Сонный порошок. Травяной. Он явно не очень-то сработал.
— Я проспал до рассвета — наверное, так и было задумано.
Я снова посмотрела на небо. Судя по солнцу, время давно перевалило за полдень. Поверить не могу, что продрыхла так долго.
— Не думала, что тебе есть до меня дело, — сказала я. — Я тебе заплатила. Зачем ты за мной пошел?
— Я много кто, но точно не убийца.
— Убийца? Я что-то пропустила?
— Думаешь, я бы взял деньги и укатил в Порт-о-Пренс, оставив тебя бродить по зачарованному лесу, пока не умрешь?
— Ты не слишком ли вдаешься в мелодраму?
— Нет.
Хм. Ну ла-а-адно.
— Почему ты назвал этот лес зачарованным?
— Пытался тебя рассмешить. Почему ты никогда не смеешься?
— Смеюсь.
— Наверное, беззвучно, потому что я никогда не слышал.
— В этом мире довольно мало смешного.
Мерфи склонил голову набок и коснулся моей щеки.
— Прости.
— Не твоя вина.
— Мне по-прежнему хочется надрать тому парню задницу за то, что он тебя ударил.
Тут я поняла, что он просит прощения не за мой отсутствующий смех, а за синяк под глазом.
— Надрать задницу зомби почти невозможно, — заметила я.
— Опять к нашим баранам? — вздохнул Мерфи.
— А мы от них уходили?
— Ну как мне убедить тебя, что зомби не существует?
— Никак, потому что они есть.
— Кассандра…
— Ты знал, что этноботаник из Гарварда доказал, что зомби существуют?
— Сомневаюсь.
— Серьезно. В начале восьмидесятых было два документально подтвержденных случая: здесь на Гаити люди возвращались живыми спустя годы после смерти. Уэйд Дэвис, тот самый этноботаник, открыл яд рыбы-собаки, который вводил жертв в летаргический сон.
— Слышал об этом, — медленно сказал Мерфи. — Жертва «умирала», а потом бокор поднимал ее из могилы и продавал в рабство далеко от дома.
— Поэтому по возвращении таких людей называли зомби.
— Вот только они на самом деле не умирали, — заметил Мерфи, — а значит, не были зомби.
— Именно. Но меня не интересует яд.
— Тогда зачем мы вообще об этом говорим?
— Ты сказал, что зомби не существует, но они есть.
— И, полагаю, упомянутые тобой оборотни и вампиры…
— Тоже существуют. Есть целый мир, о котором большинство людей и не догадывается.
— Возможно, потому что он есть только в твоей голове. — Мерфи поджал губы и поднял руку, чтобы остановить ответную тираду. — Кассандра, ты меня беспокоишь. Мезаро отнюдь не приятный человек.
Я скривилась, услышав имя бокора, и ждала пронизывающего холода и ощущения, что за мной следят. Но ничего подобного. Конечно, это не значит, что Мезаро не рыскал за деревьями.
— У него не хватит терпения на твои сказки, — продолжил Мерфи. — Не хочу, чтобы ты исчезла, как все остальные.
— Он же бокор, — возразила я. — Само это слово обозначает, что услышав мою просьбу, он и глазом не моргнет.
— Он уже подослал к нам убийцу. — Мерфи нахмурился. — И чем больше я думаю о тех братках в Порт-о-Пренсе, тем больше меня одолевают мысли, что они тоже от него.
Я думала, что они киллеры, но мне казалось, что их нанял мой бывший муж. В любом случае пистолеты — это пистолеты, а мертвецы — это мертвецы.
Иногда.
— Ему неизвестно, что мне от него нужно, — заметила я. — Зачем заранее возбуждаться?
— По твоим словам, даже произнесение его имени вслух придает ему силы. Он знает, кто мы, где мы и чего от него хотим.
— Ой, да.
— Ага, — подтвердил Мерфи. — И если ты прислушаешься к голосу разума, то поймешь, что у бокора повсюду есть люди, и каждый из них мечтает добиться его расположения.
Это не объясняло того, что кто-то трижды покушался на мою жизнь. Вспомнились духи умерших в номере отеля. Ладно, две попытки меня убить и одна — свести с ума.
Я оглядела полянку. Или тоже две.
Сару подослал Мезаро? Откуда он о ней знал? Неужели умел читать мысли?
Если бокор настолько силен, кто знает, на что он способен. Меня переполняли одновременно предвкушение и ужас.
— Он не хочет, чтобы мы его нашли, — сказала я.
— Думаешь? — проворчал Мерфи.
— Мне всего-то надо кое-что узнать. Разве я многого прошу?
— Может, он не желает делиться своими знаниями.
Я не приняла во внимание, что Мезаро может не захотеть меня учить. Религия вуду всеобъемлюща и полна нежности, любви и щедрости. Но колдун, вероятно, мог не следовать правилам.
Я встала. Мерфи протянул мне руку, и я рассеянно взяла ее и помогла ему подняться. Потом попыталась высвободиться, но он держал меня крепко. Я растерянно посмотрела ему в глаза.
— Кто такая Сара? — спросил Мерфи.
Внезапно из моих легких словно вышибли весь воздух. Я постоянно думала о своей девочке. Звала ее по ночам. Но в моем присутствии никто не произносил имя Сары так долго, что сейчас оно прошлось мне как ножом по сердцу.
— Где ты это услышал?
Голос мой прозвучал хрипло и резко. Мерфи нахмурился.
— Ты бормотала его, когда я пришел.
О, точно. Сон. Видение. Гостья из иного мира.
— Кто она? — вновь спросил Мерфи.
— Моя дочь.
Его пальцы сжали мои, и я поморщилась, но он не отпустил.
— Где она?