- Я делаю это не потому, что боюсь за людей. Хотя, да, я боюсь, что твоя глупость может быть заразна, и ты разнесешь вирус. – На его губах проскользнула улыбка, но лицо тут же стало серьезным. - Это происходит потому, что я знаю, как ты ранима, и что эти люди могут сделать с тобой.
- Я не стеклянная ваза, Рэн! – воскликнула я, отстраняясь. – Я чувствую себя неуравновешенной, когда ты ко мне прикасаешься, чтобы успокоить. Ты относишься ко мне не как к человеку, а как к растению. Мне позволено гулять лишь ночью во дворе, и в той оранжерее, наслаждаться природой. Ты совершенно ничего не знаешь о человеческих потребностях. Ты знаешь, о чем я мечтаю? Мне так хочется выйти на улицу, увидеть людей… Я ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, ЧТО ЭТО ЗА ГОРОД, В КОТОРОМ МЫ ЖИВЕМ, Я ВИЖУ ЛИШЬ ЛЕС!
- Ты действительно хочешь этого?! – Рэн встал на ноги, и мне пришлось смотреть на него снизу-вверх. Его вопрос застал меня врасплох, и заставил выпустить весь воздух из легких. – Хочешь подвергнуть свою жизнь опасности?! Свою, и других людей?!
Он не говорил про себя, но я вспомнила именно его.
Год назад, когда мы переехали в этот крошечный, как говорил Рэн городок, названия которого он не удосужился мне сказать, потому что боялся, что узнает Адам, и использует, тогда случилось то, чего я никак не ожидала.
Следующий день после переезда, выдался для меня тяжелым. Я много плакала, думала, и снова плакала. В перерывах между плачем, я ела печенье, которое купил Рэн. Из-за своего ужасного настроения, я не заметила, как Рэн ушел. Но зато я заметила, когда он вернулся.
Он возник прямо посреди маленькой комнатки, которая именовалась гостиной, с крошечным камином, креслами, убогим книжным шкафом, и чайным столиком, и упал на колени. Я испуганно всхлипнула, потому что мой голос совсем исчез от бесчисленных завываний и воплей, и бросилась к Рэну, не понимая, что происходит, ведь я думала, что он в своей комнате, спит, или… еще что-нибудь делает.
- Что с тобой?
Рэн открыл глаза, и попытался что-то сказать, но не смог. Я жутко испугалась, и тогда заметила, что у него на футболке подозрительное пятно, которое могло быть только кровью.
Я задохнулась от ужаса, когда несмотря на его слабое сопротивление, приподняла его футболку, обнажая торс, и увидела на правой стороне спины рваную рану, которая сильно кровоточила.
- ЧТО ЭТО?! – в ужасе воскликнула я, хватая полотенце, которое везде носила с собой, так, на всякий случай.
- Ничего… - проворчал Рэн. Он не выглядел умирающим, и это приводило в ужас.
- Кто это с тобой сделал?! Как это случилось?!
- Прекрати, – строго осадил меня Рэн, и попытался сесть, но я удержала его на полу, в потом положила его голову на свои колени. Он был шокирован моей самодеятельностью, но мои чувства напрочь отказали, за эти три дня, что были поистине адскими за всю мою жизнь.
- Как это произошло?! Что я должна сделать?!
- Ничего. Это… - Рэн пошевелил головой, морщась от боли. – Просто у меня извлекли почку.
Я в ступоре замерла и перестала дышать. Рэн уставился на меня, тем взглядом, когда человек понимает, что сморозил лишнего.
- На тебя что, напал Джек Потрошитель?! – завопила я.
- Успокойся, и не ори. За то, что я вмешался в твою жизнь, у меня забрали одну почку. Но я рад, что ты в состоянии шутить, - добавил он, в то время как я была готова лишиться сознания. Рэн заметил выражение моего лица, и поспешно заговорил:
- Только не плачь. Это не навсегда. Она вернется.
- Как? – я всплеснула руками, чуть не задев его самого. Чувство вины сдавило мое горло. Я готова была сама умереть вместо него: я столько причинила бед людям, которых едва знаю…
- Рана затянется. Почка вырастет, – успокоил меня Рэн, пытаясь одернуть футболку вниз, но я резко схватила его за запястье.
- Стоп. Я не верю тебе.
- Мне все равно. Я не хочу валяться у тебя на коленях, словно обычный человек.
- У тебя нет почки.
- Она вырастет, я же тебе сказал! – рявкнул Рэн.
- Я посмотрю, как это случится, и тогда позволю тебе встать.
В тот вечер я пережила шок, и теперь Рэн вновь напомнил мне этот ужасный момент. Кажется, он тоже вспомнил об этом, потому что он раздраженно вздохнул, и резко дернул свою футболку вверх, так, что у меня перед глазами был его живот, и кусочек татуировки.
- Видишь?! Моя почка на месте, можешь больше не переживать об этом! Я не это имел в виду, когда говорил о судьбах людей! Я не человек, я не могу умереть, и даже если что-то случится в этом мире, тогда я все равно останусь жить, потому что это не мое место.
- Не твое место, – эхом повторила я. – А где мое место? Здесь, в этом крошечном доме? Есть ли на этой земле место для такого существа, как я? Для чего вообще мне оставаться здесь, я ведь не живу, а существую!
Рэн наклонился, желая вновь прикоснуться ко мне, и я отшатнулась. На его лице отразилась боль. Его руки уперлись в подлокотники кресла.
- Ты должна понять, Аура…
- Я понимаю, – с участием кивнула я. – Я понимаю, что ты чувствуешь. Ты боишься, что я уничтожу этот мир, превращу его в уголь. Но я… позволь один раз… ночью… выйти на улицу. Пошли вместе со мной. Ты почувствуешь опасность, и если что-то случится, я сразу же вернусь! И больше никогда-никогда-никогда не выйду! – Для пущей убедительности я сложила руки в молитвенном жесте.
- Прошу не уговаривай меня…
- Посмотри на меня, Рэн. – Я поднялась на ноги, и он отступил. – Ты видишь эти темные круги под глазами? А это болезненного вида лицо? Я словно Кентервильское приведение, слоняюсь по дому, и надоедаю тебе! Позволь разок прогуляться. Давай просто проверим, что произойдет. Кроме того, я готова тебе пообещать, что буду вести себя тихо и мирно, следующую неделю…две, месяц! – воскликнула я, видя лицо этого парня. Кажется, он засомневался, и я попробовала добить его еще одним аргументом:
- Если ты позволишь мне выйти на улицу, что полностью безопасно, судя потому, что молочник не знает половины слов, а это значит, что мы в какой-то неизвестной деревне, где вероятность что меня узнают равна нулю, я сделаю что угодно для тебя! Все, что ты попросишь!
Рэн молчал.
Я раздосадовано села в кресло.
- Хорошо. Я останусь здесь. Не сойду с этого места, и не буду есть, потому что это совершенно мне ни к чему, - горько бубнила я, глядя в пол, и разглаживая складки на рубашке, - ведь зачем мне кушать, если жить не позволяют. Любопытно, а на небесах…
- Ты мне угрожаешь? – надменно поинтересовался Рэн, и тон голоса у него был такой, что становилось ясно: угрожать он сейчас начнет мне. – Слушай сюда, Аура. – Он склонился, заглядывая мне в глаза, и удерживая взгляд. – Это случается в первый и в последний раз. Я мог бы согласиться на прогулку, но это было до того, как ты стала шантажировать меня, что смешно, учитывая твое положение.
Рэн выпрямился, и пользуясь моим состоянием шока, медленно направился к лестнице. Наверняка, он отправится в магазин, чтобы принести мне яблочный сироп, который делают местные.
Я вскочила:
- Я что, заключенная?! – заорала я ему в спину, и, топая, быстро подошла к нему. Рэн обернулся. Улыбка давно исчезла с его лица; глаза сверкали злостью. Если бы я не знала, что этот парень ангельских кровей, я бы решила, что он Падший. Может, у него в роду были падшие? Ангелы ведь не могут быть такими напыщенными, самодовольными, и мрачными…
- Ты не заключенная. Ты просто идиотка, потому что каждый раз, когда я прошу тебя включить голову для раздумий, что принесло бы тебе пользу, ты думаешь сердцем. – Рэн сверлил меня испепеляющим взглядом, наступая на меня. – Ты что, думаешь, что мы на каникулах? Считаешь, мы приехали загорать на солнце, охотиться на зверей, есть то, что ты любишь, и жить в обстановке, какую ты любишь?
Я вынуждена была упереться в стену и втянуть голову в плечи, пока он продолжал орать мне в макушку. Потом я вскинула голову, когда он выдохся, и спокойно заключила:
- Ты просто ужасен. Я не прошу ничего из того, что ты перечислил, я прошу лишь чуточку света, и воздуха. Я не прошу, чтобы ты действительно заботился обо мне, или симпатизировал, или даже уважал. Я просто хочу, чтобы ты относился ко мне как к человеку, а не как к животному. Что ж, похоже, что я многого хотела.
Я закончила этот разговор и ушла, оставив Рэна внизу.
Моя комнатка была крошечной – здесь лишь кровать и письменный стол. Над столом висит картина. Я часто смотрю на нее, потому что она заменяет мне окно. Окно в мир, который, как мне кажется, я увижу не скоро. На картине небо и бескрайнее поле, и я мечтаю очутиться на этом поле, вдохнуть свежий воздух, упасть спиной на траву, и просто отгородиться от враждебного по отношению ко мне мира. Но это невозможно. Я здесь. В этой уродливой комнатке.
Раньше, я бы сразу же бросилась себя жалеть. Конечно, на людях я никогда не рыдала, и даже не вела себя вызывающе, но наедине с собой, это случалось часто. Больше этого нет. Конечно, мне было обидно, потому что в очередной раз я упала с собственного пьедестала, на который я возносила себя после каждого провала. Было больно еще и от того, что я вновь забылась. Я забыла кто я, и почему здесь. Просто, когда я была с Рэном, в ходе наших перепалок, мне удавалось избежать тех мыслей, что могли вернуть меня в мрачную правдивую реальность. Но когда он осадил меня своим поведением, я вновь проснулась. Он ведь ангел. Ему, наверняка, неприятно быть рядом с такой как я, и он просто хочет мне помочь, из-за своей сущности.
В общем-то, это не настолько больно, чтобы рыдать. Можно даже сказать, что это необходимо. Я не должна забывать кто я ни на секунду.
Я сделала запись в дневнике. Оставалось еще несколько чистых страниц, но я не хотела просить Рэна об одолжении, поэтому писала крошечным почерком, так, что буквы было не разобрать. Я делала это для того, чтобы хоть как-то отвлечься, ведь Рэн не позаботился о том, чтобы мне было чем себя занять. Казалось, он вообще ни о чем не думал, кроме того, как оградить этот домик на отшибе. Я бы даже была счастлива, если бы ко мне пришел Адам, навестить. Мне было любопытно, почему он больше не посещает мои сны, потому что он не мог меня потерять: он говорил, что у нас с ним связь, и где бы я ни была и куда бы ни шла, он всегда будет в моей голове. Но Адама не было, и поэтому мне было совсем одиноко. Даже несмотря на то, что Рэн если и уходил куда-то, то всего лишь на пять минут, а то и меньше.
Итак, мне не оставалось ничего, кроме как лежать, и пялиться в потолок.
Минуты шли одна за другой, и я пыталась заснуть, забыться каким-нибудь глупым сном, где я окажусь в гуще людей - в клубе, в ресторане, в кинотеатре, на пляже; где я тону среди всех этих людей, и впервые за всю свою жизнь, не испытываю неудобства, впервые мне легко от такого количества народа.
- Одевайся.
Я испуганно подскочила, потому я не видела, как Рэн вошел. В его руках была стопка одежды для меня.
- Зачем? – в недоумении спросила я, ведь на мне уже была одежда.
Мне хотелось еще добавить, чтобы он поскорее убрался из моей комнаты, но всякие грубые просьбы мигом вылетели из моей головы, когда Рэн сказал следующее:
- Я подумал, что мы могли бы вместе сходить за продуктами, где ты сможешь выбрать то, что ты любишь.
- С чего такая любезность?
- Считаю до трех…
Я выхватила у Рэна одежду из рук, прежде чем он продолжил. Мне показалось, в его глазах мелькнула усмешка, но я не стала обращать на это внимания, потому что хотела поскорее выпроводить этого парня, и примерить одежду, которую он мне принес.
Я замерла.
Это мои слова так на него повлияли?
Нет, сейчас это не важно, потому что эта вредина, что ждет меня, может передумать в любую минуту. Оказалось, Рэн принес мне длинный черный пиджак, белую рубашку, и зауженные к низу штаны, с заклепками.
Через пять минут я уже была внизу. Рэн придирчиво осмотрел меня, так, что я потеряла последнюю уверенность. Я бы никогда не смогла на него так посмотреть, потому что, ну, во-первых, я вообще старалась на него не смотреть, а во-вторых, сомневаюсь, что он бы как-то отреагировал на мои комментарии по поводу его внешнего вида.
- Так все плохо? – наконец не выдержала я, скрещивая руки на груди. Я ведь даже попыталась уложить волосы, что вообще-то трудно, потому что я давно не расчесывалась…
- Я пытаюсь предположить, сможет ли тебя кто-нибудь узнать.
Я испугалась, что Рэн поменяет планы, и тут же выдала:
- Да кто меня узнает?! Тут же не живет много людей, здесь, наверное, даже телевизоры есть не у всех, и тем более ангельский канал и божественное радиовещание… кроме того! Может быть, ты меня тоже заколдуешь, как себя? Чтобы меня, например, видели парнем, или страшненькой девушкой…
- Зачем делать хуже, чем есть сейчас… - пробубнил Рэн, выходя в дверь. Я не сразу поняла, что он имел в виду, а когда до меня дошло, я мысленно всадила ему в спину топор, и извлекла на этот раз две почки, чтобы уж наверняка!
- Почему ты не выходишь? – удивился Рэн, продолжая держать дверь открытой для меня. За его спиной я видела луну, и ночное небо, усыпанное звездами. Мое сердце заколотилось.
Я ступила за порог.
Свежий воздух тут же ворвался мне в легкие, и я быстро поспешила к воротам. Рэн шел позади меня, словно наблюдая, что я буду делать. У калитки он взял меня за руку, наверное, чтобы я не убежала. Я удивленно посмотрела на него:
- Тебе разве не неприятно ко мне прикасаться?
Я ожидала, что он хоть как-то возразит, например, для приличия, но…
- Разве у меня есть выбор? Я воспользуюсь моментом, и пройду с тобой под ручку не вызывая подозрений, потому что девушки любят так прогуливаться по тихим улочкам.
Что он несет?
Мы, наконец, вышли со двора.
Улица была мощеной, длинной, и уходила вперед, освещенная фонарями, которые едва спасали от притаившихся теней, и того ужасающего леса, что был позади нашего дома. Я обернулась посмотреть на дом. Я уже забыла, как он выглядит со стороны.
Маленький, с виду уютный; по обеим сторонам растут деревья. С левой стороны расположилось несколько домов побольше, и все они не стояли ровно в ряд, а словно уходили в бок, в такой же темный переулок.
Мы с Рэном медленно пошли вперед, спускаясь по улице вниз, в деревню.
- Кстати, я выгляжу как обычно, или ты изменил мне внешность?
- Я уже говорил тебе, – сказал Рэн. Рукав его кожаной куртки был приятным на ощупь. – Я не могу больше вмешиваться в твою судьбу, иначе меня в этот раз лишат чего-то, что будет хуже почки.
Я была слишком счастлива, чтобы хоть чуть-чуть расстроиться этому факту, поэтому решила не комментировать услышанное.
Какая чудная ночь.
Даже если бы сейчас пошел дождь, или снег, я бы не стала сожалеть. Я была предельно счастлива, что готова была кричать, танцевать, и петь!
Раньше я не особенно часто выбиралась на прогулки, предпочитая домашние дела – чтение, уроки, подготовки к экзаменам, но после того, как я провела год взаперти, и не могла выйти тогда, когда желала – это заставило меня увидеть всю красоту окружающего мира. Когда я вернусь, нужно будет заняться еще каким-нибудь активным видом спорта, просто для удовольствия.
Это, разумеется, были мои мечты, которые растают сразу после того, как я вернусь домой, и вновь буду заперта, но я позволила этим фантастическим мечтам просуществовать хотя бы сейчас, пока я прогуливаюсь по улицам места, в котором никогда не была.
Рэн не нарушал моего спокойствия. Мне было любопытно, о чем он думает сейчас. Может быть, у него тоже есть какая-нибудь нелепая, или же грандиозная мечта, о которой он может поразмыслить лишь сейчас, когда гуляет, но я боялась, что он вновь оттолкнет меня, и тогда моему счастливому настроению придет конец.
- Мне бы хотелось вот так беззаботно гулять весь день, - вдруг сказал он, и я даже внутренне съежилась от изумления. Я не ответила, ожидая, когда он продолжит, но мысленно задалась вопросом, а не подслушал ли он мои мысли, и не потому ли ответил на мои беззвучные вопросы. – Очень спокойно.
Я не знала, что именно означает это его «спокойно», поэтому спросила.
- Я имею в виду, что благодаря тебе, я не слышу голосов, я не должен размышлять сейчас над тысячами судеб людей, к которым ничего не испытываю, а могу просто прогуливаться, наслаждаясь тишиной и приятной компанией.