— Позвони им, — предложил ему Лерой.
— Уже звонил. У них совещание с Гидом Кейсом. И потом, ты что, хочешь сказать, будто Кейс готов платить Тэрри четыре сотни в неделю всего за две реплики и половину ритмического номера?
— Если она захочет остаться и исполнять это, то думаю, ему придется платить.
— А-а, так вот оно в чем дело. Уловка, чтобы избежать санкций профсоюза «Эквити». Вам хотелось бы, чтобы она добровольно, сама ушла из спектакля. Тогда вы поставили бы на ее место кого-то другого за гроши. А вот если вы уволите Тэрри, тогда вам придется платить ей до июня будущего года плюс гонорар той, кто ее заменит.
— Никто не собирается увольнять Тэрри Кинг.
— Вам это не по карману. Вот вы и пытаетесь выжить ее.
Режиссер сел на край сцены и подчеркнуто терпеливым, наставническим тоном пояснил:
— Никто не пытается вынудить Тэрри уйти. Мы сейчас думаем не о конкретных личностях. Мы рассматриваем спектакль в целом. Ты же, как ее поверенный, думаешь об интересах своего клиента. Я не виню тебя, Эл, это твоя работа. А моя работа — думать о постановке. Спектакль слишком затянут. Я сокращаю его в тех местах, где считает нужным Гил Кейс, либреттисты и все мы, невзирая на то, кого это затрагивает лично.
«Енот» швырнул сигарету прямо на толстый ковер.
— Не втирай-ка мне очки! Ты выполняешь приказы, полученные Кейсом от Элен Лоусон. У него нет выбора, он вынужден защищать интересы этой Железнобокой Старушки'. Ведь ей с ее скрипучим металлическим голосом и впрямь требуется защита от хорошей певицы.
— Не будем сейчас переходить на личности, — отрубил Лерой.
— А почему? И ты, и я, мы оба прекрасно знаем, что она устарела и выглядит старомодно. Если бы эта старая перечница начинала сейчас, ей бы ни за что не пройти даже первого прослушивания…
— По-моему, нам пора прекратить все это! — раздался из темноты зычный голос Генри.
Поверенный Тэрри быстро обернулся.
— Я не видел вас, мистер Бэллами. Привет. Послушайте, лично против вас я ничего не имею. Я только отстаиваю интересы своего клиента, точно так же, как и вы, вероятно, делали это для мисс Лоусон двадцать лет назад.
— Я не отстаивал ее интересов, пороча при этом крупнейшую звезду в ее отсутствие, когда она не может сама постоять за себя, — гремел голос Генри. — Кто вы такой, черт вас возьми? Пронырливый адвокатишка из конторы на Сорок шестой стрит. Да как вы смеете являться сюда и оскорблять одну из ярчайших звезд современной эстрады? Человечек втянул голову в плечи.
— Мистер Бэллами… а что бы вы предприняли на моем месте?
— Это зависело бы от того, кто мой клиент. Если бы это оказалась Элен Лоусон, то мы бы с нею подали заявление и ушли из труппы, сохранив лицо. Потому что для Элен Лоусон — даже для начинающей Элен Лоусон — всегда нашлось бы другое шоу и еще лучшая роль. Но с вашим клиентом я бы подбирал и те крохи, что ей перепадают. Я бы остался даже ради одних этих реплик и номера с половиной состава кордебалета и умолял бы продюсера выплачивать ей какое-никакое жалованье. А что, если на бродвейской премьере над нею станут смеяться и тыкать в нее пальцем все остальные продюсеры? Впрочем, это будет концом ее карьеры, а не вашей. Ну а вы разыщете себе кого-нибудь еще, после того как угробите ее. Но вы наверняка заставите ее остаться в этом спектакле, чтобы заполучить свои несчастные вонючие десять процентов, потому что всем очевидно: вы испугались. Возможно, это единственное представление в ее жизни и больше ей вообще ничего не предложат — вот вы и не желаете упустить свою легкую поживу.
Внезапно пришла в себя Тэрри Кинг.
— Послушайте, в исполнении песен я дам Элен Лоусон сто очков вперед где угодно! И ни Эл, ни я не боимся. Это поганое шоу не единственное, и я стану звездой покрупнее, чем Элен Лоусон. Вот увидите, я уйду сама! И не потеряю своего лица! Сию же минуту! — она почти срывалась на крик.
— Дорогая, постой… — взмолился Эл. — Именно этого они и добиваются.
— А чего от меня хочешь ты?! — огрызнулась она. — Выступить на премьере в Филадельфии, а в Нью-Йорке выглядеть побирушкой на мелких ролях? И все для того, чтобы ты получил свои поганые десять процентов?!
— Это здесь совершенно ни при чем. И ты это знаешь. Мы можем получать вдвое больше денег, выступая в клубах. Но мы же с тобой согласились в том, что шоу на Бродвее даст нам возможность получить выгодное соглашение с кинокомпанией.
— «Соглашение с кинокомпанией»! — это уже воскликнул Генри. — Боже, да эти ваши представления давным-давно устарели вместе с сентиментальными мелодраматическими кинолентами Руби Килера. Поверенный, который считает, что достаточно всего-навсего выступить на Бродвее и соглашение с кинокомпанией у тебя в кармане, сильно отстал от жизни. Бродвей, разумеется, помогает, но ведь на Бродвее-то нужно уметь что-то делать. Если только твоему клиенту не нужен контракт, приносящий проценты с исходной суммы, то я мог бы помочь ей заключить такой и без этого шоу. Но настоящее соглашение с кинокомпанией — нет. Такое соглашение заключают только со звездами. А поверенный, представляющий актрису и ее интересы, делает из нее звезду еще и тем, что позволяет ей появляться где бы то ни было только в том случае, если она выглядит как звезда и на Бродвее, и в ресторанном зале. Но, как я уже сказал, вы, очевидно, считаете, что ваш клиент на звезду явно не тянет, раз готовы позволить ей выйти на сцену в эпизодической роли.
Тэрри схватила Эла за руку.
— Пошли, Эл. Пошли отсюда.
— Подожди минутку. Наш контракт все еще действителен, и тебе нужно выступать в дневном спектакле, — напомнил ей Эл.
— Я не выйду на сцену для этих негодяев.
— Боюсь, что выйти тебе придется, — вмешался Генри. — Заявление об уходе ты должна подавать за две недели. Так что в Филадельфии играть должна ты.
— На такое унижение я не пойду, — стояла на своем Тэрри. — Не желаю выступать в эпизодической роли перед критиками Филадельфии.
— Что за шум? — раздался голос Гила Кейса. — — Кто тут не желает выступать?
— Мистер Кейс! — чуть не плача бросилась к нему Тэрри. — Вы сняли меня со спектакля. Я не могу выступать в эпизодической роли.
— А я ей сказал, что она обязана, — размеренно проговорил Генри. — Даже если она подаст заявление прямо сейчас.
— Минутку, одну минутку, — примирительно произнес Гил. — Никто здесь никого не собирается травмировать больше, чем, к сожалению, приходится. — Он с сочувствием посмотрел на Тэрри. — Милое мое дитя, я не отдавал себе отчета, насколько мала станет твоя роль после этих сокращений. Она и в самом деле лишь чуть больше эпизодической… — На его лице появилось озабоченное выражение.
— Я не могу играть ее, — настойчиво твердила Тэрри. Гил вдруг улыбнулся.
— Тебе и не нужно.
— А как же дневное представление? — спросил Генри. Гил отмахнулся от его слов.
— Забудь о нем. Можем поставить дублершу. Роль настолько мала, что это уже не имеет никакого значения. — Он обнял Тэрри. — Пойдем-ка в мой люкс, и ты тоже, Эл. Тэрри может написать официальное заявление, и я выплачу ей жалованье за два месяца вперед в виде премии. — Он помолчал, как бы раздумывая, — Вот что мы сделаем. Я позвоню своему секретарю по связям с прессой, чтобы он дал соответствующее сообщение в нью-йоркские газеты. Тебе все это принесет небывалую рекламу и известность. Милая моя девочка… да уж через неделю все продюсеры Нью-Йорка станут гоняться за тобой. То, что ты покинула шоу Элен Лоусон, придаст тебе огромный вес.
Он повел ее по проходу между рядами, и они вышли из театра в сопровождении «енота», едва волочащего ноги.
Едва они исчезли. Генри поднялся на сцену и быстро переговорил о чем-то с режиссером. Тот понимающе кивнул и сразу же развил бурную деятельность.
— Нили O'Xapa! — громко выкрикнул он. Нили моментально подлетела к нему. — Сможешь выучить одно кордебалетное сопровождение ритмического номера к половине третьего?
— Я уже знаю оба сопровождения. Он устало улыбнулся.
— О'кей, делаем одно сопровождение и вставляем танец. Давайте, ребята, за работу. Нили, иди в костюмерную и посмотри, как на тебе сидят костюмы Тэрри. Кордебалет, начинаем все с середины!
Генри встал.
— Пошли отсюда. По-моему, нам всем просто необходимо глотнуть свежего воздуха.
Оказавшись на улице, они стояли и неловко молчали.
— Пойду прилягу, — сказала Дженифер и направилась в сторону отеля. Генри стоял неподвижно, уставясь в пространство. Лайон сжал Анне руку.
— По-моему, это отвратительно, — сказала она и, изобразив на лице подобие улыбки, добавила: — Но, вероятно, это и есть шоу-бизнес.
— То, что здесь сейчас было, это не шоу-бизнес, — рявкнул Генри. — От всего этого смердит за милю. В какую бы оболочку это ни было заключено, все равно смердит. Меня всего выворачивает. Я чувствовал себя, как Джо Луис на ринге с двумя искалеченными лилипутами. Боже мой!.. Ну ладно, позвоню Элен, сообщу ей приятное известие. — Он медленно зашагал в сторону отеля.
Лайон пригласил Анну в дешевый ресторанчик напротив и заказал для обоих яичницу.
— Генри не прав, — твердо сказал он. — А ее поверенный просто заурядный адвокат, далеко не Генри Бэллами. Мы царапнули кошечку, а она не царапнула нас в ответ. Генри — мастер своего дела и двадцать лет назад тоже был мастером. А двадцать лет назад, если бы ты царапнула Элен Лоусон, то обломала бы себе когти. Генри вовсе не подонок, просто они не сумели постоять за себя.
— Но ведь у них выбросили песню и половину ритмического номера. Как же Тэрри было бороться? То, что говорил Генри, звучало благоразумно.
Подали яичницу, и Лайон набросился на нее.
— Ты в самом деле веришь, что песню выбросят? Да не успеют просохнуть чернила на заявлении Тэрри, а ее поезд еще не прибудет в Нью-Йорк, как все переиграют и сделают по-старому. Если бы Тэрри уперлась и осталась, им пришлось бы выкинуть эти номера до конца премьерных выступлений в Нью-Хейвене и Филадельфии. Элен, конечно, отравляла бы всем жизнь, но на премьере в Нью-Йорке все сделали бы по-старому, и Тэрри, в конце концов, одержала бы победу. Это как в покере. У Тэрри карта была сильнее, но Генри умело блефовал и сорвал банк.
Спустя пятнадцать минут к ним подсел Генри. Он заказал себе сандвич с холодной курицей, пожаловавшись на обострение язвы. В половине второго в ресторанчик пришли несколько девушек из кордебалета перехватить сандвич-другой. Они расселись группками, сплетничая о новостях. Сенсацией дня была Нили.
Анна решила не ходить к Нили за кулисы перед дневным представлением. Хорошо зная Нили, она вполне представляла себе, какая там сейчас царит суматоха. Во время представления они с Лайоном стояли в самом конце переполненного зала. Свою роль Нили сыграла с профессиональной легкостью. Насколько Анна понимала, Нили не могла ни испортить спектакля, ни помочь ему. Роль обкорнали до такой степени, что теперь она мало что значила.
— Анна, я знаю, ты имеешь к этому какое-то отношение, — задыхаясь от волнения проговорила Нили, когда Анна пришла за кулисы поздравить ее. — Элен мне об этом сегодня сказала. Ах, Анна, я так тебя люблю. Ты мне прямо как сестра. Ах… а вот и Мэл.
Анна повернулась к молодому человеку, тот стоял в углу совершенно незаметно. Он метнулся к ней, пожал протянутую руку и снова отступил к стене. Он был высокий и очень худой, а его темные живые глаза неотрывно смотрели на Нили с нескрываемым обожанием. Такой любовный пыл сразу же покорил Анну, и она искренне порадовалась за Нили.
— Ее дебют произвел фурор, верно? — с гордостью спросил Мэл.
— Просто великолепно! — горячо подтвердила Анна.
— А на следующей неделе в Филадельфии мне дадут песню и любовную сцену, — пробормотала Нили. — А Элен Лоусон обещала позаботиться о том, чтобы для выступления в Нью-Йорке мне сшили новые костюмы. Говорит, что костюмы Тэрри для меня слишком вычурны.
Элен отозвалась о Нили с энтузиазмом:
— Твоя подружка просто великолепна! — прокричала она, когда Анна остановилась в дверях гримерной. Анна удивилась. Нили вполне подходила на эту роль, но энтузиазм Элен был явно чрезмерным. — На ее фоне та шлюха бледновато смотрится, — продолжала Элен. — А Нили как раз то, что нужно для этой роли, — милая невинная девчушка. Посмотришь, как она споет эту сентиментальную песенку в понедельник. В ее исполнении она будет самое то. Девчушка с невинным взглядом — это здорово всем понравится.
Анна направилась было к двери.
— Эй, ты куда помчалась, черт возьми? — спросила
Элен.
— Лайон Берк ждет меня внизу.
Элен с любопытством посмотрела на нее.
— Послушай-ка, вчера на банкете я видела, как вы держались за руки. Если хочешь поразвлечься в Нью-Хейвене — твое дело. Только не забывай, что эта ледышка на твоем пальце — штука настоящая.
— Я верну ее.
— Что-о-о! — вскричала Элен. — Слушай, Анна, ради бога, не вздумай принимать всерьез одну-единственную ночь. Пойми, ангелочек… ты молода. Я знаю, как это бывает, и Лайон — мужик что надо. Гуди на всю катушку, ведь живем только раз, но не оставляй Аллена из-за какого-то скороспелого увлечения.
Слегка улыбнувшись, Анна пошла к двери.
— Ты сейчас едешь в Нью-Йорк? — спросила Элен.
— Думаю, да.
— А мы завтра утром едем в Филадельфию и будем там репетировать. Опять вставим ту песню, доведем до ума некоторые номера. К понедельнику у нас наверняка будет по-настоящему великолепное шоу. А твоя подружка получит хорошую роль. Я уже сказала Гилу Кейсу, чтобы он никого не искал для выступления в Нью-Йорке: Нили меня вполне устраивает.
— Счастливо тебе выступить в понедельник, — запинаясь, пожелала Анна.
— Ну пока. Увидимся, когда ты приедешь с Джино и Алленом. Не забудь, встречаемся все вчетвером после представления.
Аллен! Премьера! Джино!
— Ну пока, — весело попрощалась Элен. Лайон ждал на улице.
— Все официальные визиты нанесены? Анна кивнула. Он взял ее под руку.
— Анна, я достал нам бесплатные билеты, — сказал он. — Можем ехать обратно ближайшим поездом. Боялся, что мы проторчим здесь невесть сколько, но Генри отпустил нас. Он приедет прямо в Филадельфию, и мы встретимся там в понедельник.
Ее вдруг охватил приступ безудержной, рвущейся из груди радости от того, что Лайон с такой легкостью считает само собой разумеющимся, что отныне она с ним. Сердце опять заныло при мысли о необходимости объясняться с Алленом. Впервые в жизни она оценила значение прощальных писем. Как было бы все просто, если бы можно было послать ему записку: «Дорогой Аллен! Ты очень хороший и приятный человек, но я полюбила другого. Это произошло за то долгое время, что мы не виделись с тобой — за сорок восемь часов. Перстень с бриллиантом в десять каратов прилагаю. Анна».
Они поужинали в поезде и, не говоря ни слова, поехали к Лайону. Квартира показалась ей почти своей.
— Фактически эта квартира — твоя, — сказал Лайон, словно читая ее мысли. — Я всегда воспринимаю ее именно так.
— Ты хочешь сказать, что действительно думал обо мне… раньше?..
Он привлек ее к себе.
— Анна, ты думаешь, что я увидел тебя впервые в Нью-Хейвене?
— Не знаю… мне никогда не приходило в голову, что ты вообще замечаешь меня.
— Ну-у, я тоже не припомню, чтобы ты когда-нибудь смотрела на меня во все глаза.
— Мне кажется, я любила тебя с самого начала, — ответила она. — Только не признавалась в этом, даже самой себе.
— Подумать только, сколько времени потеряно зря.
— Это ты виноват. В конце концов, как должна поступать девушка? Не может же она сама подойти к мужчине и заявить ему в лоб: «Кстати, хотя мы встретились только что, вы, по-моему, тот самый человек, которого я ждала всю свою жизнь».
— А что, прекрасная мысль. Можешь мне поверить, что первая, кто так поступит, определенно, произведет впечатление. Особенно с такой внешностью, как у тебя. А сейчас располагайся на диване, а я принесу что-нибудь выпить. Хочу дать тебе разбавленного шотландского виски. Это поможет тебе расслабиться.