Глядя на Джи-Джи, Нина чувствовала другую боль. Ведь она успела привязаться к мальчику, и это было более чем удивительно! Ведь Джона она уже любила, а за последние дни ее чувство только окрепло. Мальчик долго оставался для нее незнакомцем. Незнакомцем? Скорее чужаком! Он был ребенком с серьезными проблемами. Прежде ей не доводилось иметь дело с детьми, да еще проблемными! И она никогда не представляла себе, как это трудно.
Она села на стул рядом с мальчиком и погладила его по головке, как бы сказав ему: «С добрым утром!»
В ответ он улыбнулся ей, и она ответила тем же. Джи-Джи подцепил вилкой остаток гренка и протянул ей. Душевная боль стала невыносимой.
Вы уезжаете, — спокойно констатировал Джон.
Нина кивнула:
Я должна.
Возможно, он был готов поспорить с ней, но промолчал. Каждый выложил свои аргументы и исчерпал их. Ничто не подействовало.
Но сначала вы хотя бы позавтракаете?
Нине не слишком хотелось есть, но она не могла отказать себе в удовольствии еще немного побыть рядом с Джи-Джи и Джоном.
Только если у вас хватит на меня еды.
Здесь осталось еще два яйца. Съедим по одному. То же и с гренками.
Нине стало ясно, что на нее рассчитано не было. Он не ожидал, что она станет завтракать с ними.
Не стоит беспокоиться. — Быстро отказалась она.
Да бросьте! Поделим пополам! Для меня одного яйца вполне достаточно. А даже если немного придется поголодать, я всегда готов поделиться и немногим.
Последние слова он подтвердил многозначительным взглядом. Практически он говорил, что нельзя жить по принципу «или все, или ничего», что сам готов к компромиссу, если бы Нина согласилась.
Но для Нины компромиссов не было! Она согласилась съесть яичницу, но все равно чувствовала себя виноватой. Она не могла пойти на компромисс. Не могла, и все! Слишком долго она вынашивала идею своей независимости.
Кросслин-Райз — это развивающийся рынок, и, работая там, она приближается к достижению своей цели. Бросать это нельзя!
С другой стороны, она, как неглупая женщина, понимала, что работа начинает вредить ей.
Ее чувства к Джону были сильны и росли с каждым днем все больше! Остаться у него сулило ей неприятности. Ей уже требовались некоторые вещи, которых здесь не было.
Возможно, ей хотелось сказать: «Я хочу заняться с вами любовью. Я хочу эту ночь провести с вами. Я хочу остаться здесь навсегда». Но ведь все это она ему уже говорила! Если бы она смогла контролировать свои чувства, то, может быть, никогда бы этого не сказала! Обманывать Джона, давая ему повод надеяться на что-то, чего никогда не произойдет, слишком жестоко!
Имела ли она в виду то, что говорила? Да. Именно это она поняла на рассвете и твердо решила уехать. Она действительно хотела всего, о чем шептала в страстном порыве, но еще больше она хотела самостоятельности! Зависимость от Джона — это признак ее слабости, а она всегда гордилась своей силой!
Вы сразу же приступите к работе? — спокойно спросил Джон.
Она отодвинула оставшийся кусок яичницы.
Думаю, завтра. Сегодня я вернусь домой и сделаю несколько звонков. Как только устану, сразу же остановлюсь.
Джон знал, что, пока она не станет чувствовать себя прилично, ей придется соблюдать режим. Опыт в общении с людьми ее типа у него был.
Пока он доедал хрустящие гренки, она сообщила ему о предстоящем на следующей неделе заседании консорциума. Поскольку он не ответил, Нина спросила:
До того времени мы еще увидимся?
Он пожал плечами:
А вам этого хочется?
Нина задавала себе тот же вопрос. С одной стороны, мысль о том, чтобы вообще не видеться с ним, ее не грела. С другой, может быть, правильнее оборвать все сразу?
Но они же были друзьями! И только что пережили вместе столько терзаний! Конечно, ему захочется знать, все ли у нее в порядке.
Я думаю, мы будем созваниваться. Вы мне будете рассказывать, как идут дела, а я вам.
Конечно, звоните, когда будет время и желание. И, пожалуйста, съешьте это яйцо. Оно уже остыло.
Сначала Нина подумала, что он обращается к Джи-Джи, но тот уже съел свой завтрак и через несколько секунд ушел из кухни в игровую комнату.
Нина съела яйцо, оставив на сковороде подсохший гренок, но Джон качнул головой, и ей пришлось очистить сковороду. Он явно сердился и даже вредничал, а может быть, и презирал ее. Он так хотел, чтобы она осталась, а она уезжает! В конце концов, решила она, у него есть право сердиться на нее, после всего, что он для нее сделал.
Но она знала, что от подобных мыслей у женщин все неприятности. Поэтому вместо того, чтобы извиниться и все объяснить, как уже не раз собиралась, она лишь сказала:
По-моему, мне следует вызвать такси!
Разъяренный Джон отреагировал быстро:
Не нужно вашего проклятого такси! Я сам отвезу вас домой!
Резко отодвинув стул, он вышел из-за стола и отнес сковородки в раковину. Нина перехватила у него инициативу:
Позвольте мне. Вам, наверное, надо позаботиться о Джи-Джи?
Джи-Джи уже готов, — ответил Джон и начал загружать посудомоечную машину.
Тогда займитесь чем-нибудь еще. Позвольте мне для разнообразия помочь вам!
Джон так внезапно повернулся к ней, что она даже отстранилась, пораженная его порывом.
Я не нуждаюсь в вашей помощи! И ни в чьей бы то ни было тоже! Вы не единственный человек на свете, кто любит независимость и самостоятельность!
Понимая, что ей делают выговор, Нина тихо сказала:
Я знаю. Я только хотела помочь! Вы так много сделали для меня!
И я никогда ничего не просил взамен! Так что не чувствуйте, что вы мне что-то должны! Я сделал лишь то, что хотел сделать!
Он также быстро отвернулся к раковине, а Нина тихо вышла из кухни. Она взяла свою сумку, поставила ее перед дверью и зашла попрощаться с Джи-Джи. Мальчик стоял перед невысокой книжной полкой, над которой была прикреплена доска для рисования. На ней Джи-Джи что-то рисовал цветными мелками.
Подойдя ближе, Нина увидела изображения разных писем с самыми разнообразными пометками. Ее внимание привлекли две, глубокого синего цвета, на которых было написано Js.
Улыбаясь, Нина указала на них:
Ай, молодец, Джи-Джи!
Помня, как это делал Джон, она приписала слово «молодец», потом показала это знаком. Джи-Джи засиял гордой улыбкой, а она взяла розовый мелок и написала свое имя «Нина». Потом несколько раз показала на это слово и на себя, четко выговаривая при этом «Нина».
Через несколько минут занятий он уже губами произносил ее имя.
Молодец, — знаком показала она, выгнула бровь и вопросительно показала на себя.
Джи-Джи повторил ее имя, на этот раз указывая на нее.
Улыбаясь, она схватила его руку и запечатлела на ней нежный поцелуй, а потом крепко обняла мальчика. Боже, как же она будет тосковать по нему! Но еще больше она будет тосковать по его отцу!
* * *
Ее квартира показалась ей слишком тихой и какой-то чужой. Она бродила из комнаты в комнату, проводя пальцами по мебели, пытаясь заново познакомиться со своими вещами, пока до нее не дошло, что это она здесь чужая. Ведь ее не было полторы недели. Не так уж долго. И все же долго.
Джон убедил ее по дороге заехать на рынок за свежими продуктами, чтобы ей не пришлось выходить самой, но пустота, которую она ощущала, не была вызвана голодом. Она забралась в постель, подумав, что, может быть, поспав, она почувствует себя лучше. Прошел час, а сон все не приходил. Она встала, открыла записную книжку и взяла телефон.
Работа — вот что ей нужно, она это знала. Работа всегда служила ей самым лучшим источником удовлетворения. Она ее заводила.
Разумеется, позвонив сначала в офис, а затем нескольким клиентам и сообщив им, что снова в строю, она несколько оживилась. Довольная собой, она сделала еще несколько звонков, но тут усталость взяла свое.
На этот раз она заснула, а проснувшись, сделала еще несколько звонков. Когда звонить больше было некому, она набрала номер Джона, но тут же повесила трубку. Звонить ему так скоро после того, как она его видела, — это слабость. Она и без него прекрасно обойдется.
Словно для того, чтобы доказать это себе, она схватила ручку и бумагу, чтобы привести в порядок мысли, одолевавшие ее в эту неделю. С каждой новой записью, с каждым новым списком в ней росла уверенность, что она поступила правильно. Работа — вот что ей нужно. Это самое лучшее лекарство, которое не купишь ни за какие деньги.
На следующее утро, говоря себе, как прекрасно вновь стать свободной, она отправилась в офис. Нина не стала задерживаться там долго, а только всем сообщила, что она готова приступить к работе. Снабженная компьютерной распечаткой последних списков, она провела утро, рассматривая новые записи. К своему огорчению, она слишком быстро ощутила усталость. Она вернулась домой, сменила платье на шорты и весь день бездельничала в гостиной на диване, чувствуя себя при этом ужасно.
Именно поэтому она не приглашала Джона. Она же ни за что не побежит к нему при первой же проблеме. Ничего, она сумеет встать на ноги и без него! Она всегда была сильной, такой и останется!
Утром дела обстояли лучше. Чувствуя небольшой прилив сил, она пригласила на показы нескольких клиентов. Однако к полудню Нина почувствовала страшную усталость. Большую часть дня она проспала, потом без энтузиазма приготовила обед и съела его без аппетита. Вечером она собралась почитать книжку, принесенную от Джона, но отвлеклась, размышляя о нем. Интересно, что он сейчас делает? Думает ли о ней? Но она сделала свой выбор, и теперь ей придется с этим жить!
А он, черт побери, если бы хотел поговорить с ней, мог бы позвонить и сам!
После показа двум клиентам пяти отдельных строений, влекомая жгучим интересом к Кросслин-Райз, она направилась туда. Ей было необходимо чем-то воодушевиться. Кросслин-Райз поможет ей в этом.
Строительство особняка продвигалось успешно. Ей вдруг пришло в голову, что, поскольку день открытых дверей был отложен на две недели, здесь непременно произошло что-то из ряда вон выходящее. У Нины в голове тотчас же появились мысли, что еще требуется изменить вокруг. Она вытянула из сумки блокнот и кратко записала некоторые идеи.
Потом Нина подошла к утиному пруду, где завершалось строительство первых восьми домов кондоминиума, и была поражена красотой места. С внешней стороны дома совсем не изменились, она видела, как их строили. Ей нравился псевдогеоргианский стиль, с обилием столбиков и балконов. Нравились покатые крыши, скрывавшие окна мансард, мелкая галька светло-коричневого цвета, которой были усыпаны прогулочные дорожки. Все было отлично, но не похоже на прежний пейзаж. Присев на землю и опершись спиной о фундамент, она думала над этим различием.
Она довольно долго сидела, подставив ноги солнцу, следя за возней уток и глубоко вдыхая воздух, насыщенный запахами воды, травы и цветущих деревьев. Все дело в деревьях! — осенило ее. С началом лета они покрылись листвой и зацвели! Даже дерн на лужайке, заезженный машинами и перекопанный рабочими, снова пустил корни и весело зазеленел. А что уж говорить о кустах? Кристин, где-то откопав ландшафтного дизайнера, вместе с ним создала настоящий садово-парковый шедевр! Все кусты словно были покрыты глянцем!
Впервые Нина пожалела, что ей не по карману приобрести один их этих восьми коттеджей. Здесь было так мирно, так красиво, так чисто, что Нина могла только мечтать о жизни тут! Впрочем, ее голову заполняли другие мечты.
Сидя здесь, наслаждаясь ароматом травы и деревьев, слушая крики уток и шум океана, она не хотела думать о тех мечтах. Она только хотела быть !
Так, к своему удивлению, она просидела около получаса, пока из-за одного из домов кондоминиума не появились двое и направились к ней.
Откинув голову к коре старого клена, Нина широко улыбнулась им.
Эй, ребята, чем вы там занимались?
Кристин стрельнула в мужа озорным взглядом.
Да ничем особенным!
Хотя моей вины в этом никакой, — вставил Гидеон. — Но Крис, когда приезжает сюда, становится воплощением деловитости! Она хочет, чтобы к моменту вашего показа все было сделано идеально!
Как ты себя чувствуешь, Нина?
Она скосила глаза, чтобы не смотреть на солнце, но не шевельнулась.
Прекрасно. Так хорошо иногда полениться! Это место действует на меня как лекарство! Я благоговею перед вами, вы задумали создать здесь такую красоту! Каждый раз, приезжая сюда, я все больше влюбляюсь в это место!
На сей раз, когда Крис озорно взглянула на Гидеона, тот ответил ей столь же озорным взглядом.
Нам знакомо это чувство, — сказала она, глубоко вздохнула и перевела глаза на Нину. — А ты хорошо выглядишь! Даже трудно представить, что тебе пришлось перенести в эти последние недели.
Обо мне хорошо заботились, иначе у меня не было бы шансов выжить!
Джон очень волновался за тебя, — серьезно произнес Гидеон. — Когда он сообщил нам, что ты была больна, он был очень расстроен.
Нина засмеялась.
Он, наверное, несколько преувеличил опасность, чтобы вы не смели спрашивать меня, когда я приступлю к работе!
Тем не менее, он был прав, перенеся день открытых дверей! — вставила Крис. — Это можно сделать и в конце месяца!
Гидеон обхватил руками плечи жены и заговорщическим тоном обратился к Нине:
Тем более что ткань для обивки мебели в гостиной выбрана неправильно! Крис превзошла себя потом, добывая нужную! Несколько дополнительных недель позволят нам сменить обивку!
Хорошо, ребята. А вы купите один из этих домов?
Они многозначительно взглянули друг на друга.
Соблазн слишком велик. Жить здесь было бы, наверное, замечательно. Но дочка Крис еще учится в школе. Несправедливо было бы отрывать ее от друзей...
Кроме того, у Гидеона есть мечта, — вставила Крис, снова посмотрев на него. — Он спит и видит, что, как только Джил закончит школу, мы продадим этот дом в Ворчестере, купим где-нибудь землю и построим собственный шикарный дом.
Это не мечта, — возразил Гидеон. — Это вполне продуманный план. Я представляю себе весь дом. В общих чертах его план уже набросан у меня на бумаге. Может быть, строительство займет немало времени, но когда оно будет закончено, это будет супер.
Он поцеловал Крис в губы и посмотрел на нее так, словно ему этого было мало, но Крис мягко заметила:
Если мы не поторопимся, то опоздаем, — и добавила, обращаясь к Нине: — Мы обедаем с Картером и Джессикой. Ты ведь знаешь, что Джессика беременна?
Нина кивнула:
Я очень рада за нее.
Мы тоже. — Собираясь уходить, Крис добавила: — Послушай, я позвоню тебе через день-другой. И не работай слишком много, Нина. Мы хотим, чтобы ты поправилась.
Нина помахала им и уронила руку на колени, когда Крис и Гидеон пошли по тропинке, ведущей к особняку. Она и за них радовалась. Им явно хорошо вместе, они так любят друг друга.
Вот тут в ее душу закрался червячок зависти. У Кристин Лоу есть все: муж, дочь, карьера. У Джессики Маллой тоже. Гидеон и Картер оба прекрасные люди.
Джон тоже. Прекрасный, добрый, проницательный и сексуальный.
Почувствовав непреодолимую потребность прикоснуться к нему, она застонала. Они не виделись с утра воскресенья. Ей его не хватало. Она скучала по нему всю неделю. Ей вдруг пришло в голову, что резкий разрыв, конечно, хорош, но слишком болезнен.
А ведь она заслуживает положительных эмоций, правда? Разве немного положительных эмоций может пойти во вред ее независимости?
Твердо решив позвонить ему сегодня же вечером, она встала, опираясь о ствол дерева, вернулась к машине и поехала домой. К тому времени, когда она добралась до дома, ей уже было ясно, что звонка будет недостаточно. Она хотела видеть Джона. Хотя бы недолго. Заскочить к нему на минутку. Только для того, чтобы посмотреть, как у него дела. И как поживает Джи-Джи. Она поздоровается и сразу же уйдет, а ее чувства независимости и самодостаточности останутся при ней.
Она поехала к нему около семи. «Книгочей» был уже закрыт, обед закончен, и, хотя оставался шанс, что Джон повел куда-то Джи-Джи полакомиться мороженым, все равно скоро они вернутся, потому что Джи-Джи пора ложиться спать.