Лина только фыркнула.
— Он очень влюбчивый, действительно.
Хоук напрягся, челюсти его сжались. Она протянула руку и коснулась щеки Себастиана.
— Расслабься. Я ведь шучу. Мы просто дружески общались.
Даже под пиджаком и рубашкой было видно, как тело его вздрогнуло от ее прикосновения.
— Дружеское общение в полуобнаженном виде является флиртом.
— Я всего лишь намеревалась вернуться в гидромассажную ванну после завтрака, поэтому не стала переодеваться. Если хочешь, я надену на себя еще что-нибудь.
— Меня это не беспокоит. — Как только Себастиан вымолвил эти слова, он понял, что сделал ошибку.
— Значит, тебя беспокоит то, что на меня смотрит другой мужчина?
— Черт возьми, о какой ерунде мы говорим! — прорычал он.
Но она покачала головой.
— Ты знаешь, что я думаю? Ты проектируешь на него свои собственные чувства. А возмущаешься так потому, что хочешь меня так же, как и он.
— Я не говорил, что хочу тебя…
Смех ее был заразительным, естественным и чертовски сексуальным. Он почувствовал, что шорты стали ему очень тесны.
— О, ты хочешь меня. Сегодня утром я видела доказательство этого.
— Это естественная реакция. Так бывает у всех мужчин по утрам.
— Статистически это не совсем верно, но не пытайся убедить меня, что твоя реакция этим утром не явилась результатом возбуждения.
Ее житейское замечание потрясло его.
— Лина!
— Что? Ты думаешь, если я не встречалась с мужчинами, то безнадежно наивна?
— Согласно твоему досье, ты невинна.
Ее брови насмешливо приподнялись.
— А наш небольшой эпизод на озере или в квартире Дженнифер занесен в мое досье?
— Конечно, нет.
— Ну, тогда, — она пожала плечами, — я не хочу обсуждать этот вопрос.
— Потому что здесь нечего обсуждать.
— Но, — сказала она, игнорируя его замечание, — несмотря на отсутствие практики, я много читала на эту тему.
— Ты читала книги о сексе? — Неужели его нежная, невинная, чувственная Лина читала такие книги? Это шокировало его, но вместе с тем еще больше возбуждало.
— Конечно, а почему бы и нет?
У него не было ответа, да он и не старался его найти.
Они ели в молчании несколько минут: Лина, казалось, совершенно беззаботно, а он — думая о том, какого рода книги она прочитала.
Она тщательно вытерла губы, положила салфетку на тарелку и отодвинула ее в сторону.
— Ты сообщил моему отцу о том, где я нахожусь?
— Почему ты спрашиваешь? Надеешься, что я тебя отпущу? — нахмурился Себастиан. — Я не сделаю этого. Даже после того, что случилось этим утром.
— Ты имеешь в виду — что чуть не случилось? — поддразнила она его.
— Ты дотронулась до меня.
— И тебе понравилось это, — засмеялась Лина. — Никаких возражений?
— Тебе не удастся убедить меня с помощью секса нарушить слово, данное твоему отцу.
— Эта мысль вообще не приходила мне в голову. Честно говоря, я надеюсь прийти к соглашению.
— Я сказал только что…
— Не насчет моей свободы. Даже если ты откажешься выполнять свое поручение, мой отец наймет кого-нибудь еще.
— Это правда. — Мысль о том, что кто-то другой вернет ее в семью, используя средства, о которых Хоук не хотел и думать, вызвала в нем страшный гнев.
— Но ты можешь дать мне то, что мне необходимо.
— Что именно?
— Для начала — время.
— Лина… — предостерегающе вымолвил он.
— Не очень много времени… всего лишь несколько дней.
— А что я получу взамен? — Его охватило сладкое предчувствие. Собирается ли она предложить свое тело в обмен на это время? Перспектива манила его гораздо сильнее, чем он этого хотел.
— Мое послушание.
Ее ответ обескуражил его.
— Я тебя нашёл. Ты в моих руках. И мне не нужно твое послушание.
— Ты уверен в этом?
— Да.
Перекинув свои расцвеченные волосы через плечо, она склонила голову набок.
— А как ты собираешься доставить меня на самолет?
— У меня есть письменное разрешение твоего отца использовать любые средства, которые я сочту необходимыми.
Лина слегка побледнела, но не растерялась.
— Это разрешение годится для Марвана, но мы находимся не в стране моего отца.
— Ведь это и твоя страна, принцесса.
— Нет, — уверенно произнесла Лина, и в этот момент она совсем не была похожа на ребенка, восставшего против своих родителей.
— Ты не можешь отказаться от своего положения.
— Нет, но я предпринимаю законные действия, чтобы изменить его.
— Что ты хочешь сказать?
— Я гражданка США.
— Даже если ты провела в этой стране большую часть своей жизни, это не значит, что ты стала гражданкой.
— Нет, но я подала заявление о том, чтобы стать гражданкой.
Ругательство сорвалось с его губ.
— Если ты попытаешься привести меня на самолет силой, — продолжила она, — то сильно рискуешь. Тебя могут обвинить в похищении людей.
— Твой отец…
— Он имеет дипломатическую неприкосновенность. А ты — нет. И если его слово — закон в Марване, то здесь, в США, оно ничего не стоит.
— Ты лжешь.
— Вовсе нет. Ты легко можешь проверить. Я даже дам номер телефона моего охранника, чтобы облегчить тебе эту задачу.
— У тебя нет карточки социального страхования.
— Пока нет. Я получу ее, когда стану гражданкой США.
— Твой отец ничего не знает о твоем двойном гражданстве.
Черт, Хоук не был уверен в том, что Лина не блефует, но что-то в ее глазах говорило ему, что она не врет.
— Оно не двойное. Я отказалась от гражданства Марвана, чтобы стать гражданкой Соединенных Штатов.
— Почему?!
В Марване Лина была принцессой, в Америке же она — просто женщина из богатой, но консервативной семьи.
Но, невзирая на ее поступки, она оставалась тем, кем была. Лина по-прежнему являлась дочерью могущественного короля, который хотел выдать ее замуж за того, кого он выбрал. Если она откажется, то ее отлучат от дома. Возможно, навсегда.
Хоук считал, что отсутствие к нему материнской любви нисколько не беспокоило его, но на самом деле… ему не хватало ее заботы и ласки. А после смерти отца он особенно остро ощущал отсутствие семьи.
— В Марване не разрешено иметь двойное гражданство. Семья моего отца ожидает от своих граждан проявления полной лояльности.
— Ведь это и твоя семья, принцесса.
Она пожала плечами, лицо ее было невозмутимым.
— Не могу поверить, что твоему отцу неизвестно о твоих шагах.
— Думаю, для него это явится полной неожиданностью. Служба охраны за этим не следит, журналисты — тоже.
— Ты летала прямо под их радарами, — произнес он с неподдельным восхищением.
— Да.
— Но ты теперь не сможешь делать это, когда приняты новые меры безопасности.
— Нет. Именно тогда, когда я добивалась того, чтобы стать гражданкой США, я и научилась обманывать свою службу безопасности.
— Зачем тебе понадобилось это?
— Я понимала, что однажды мне будет нужна опора. — Она вздохнула, печально нахмурившись. — Думаю, ты не поймешь. Ты все время говоришь о моем долге принцессы, но, когда родители отвергли меня, они утратили право диктовать мне, как я должна жить. Хотя я считаю, что они вообще не имеют такого права.
— Они не отвергали тебя.
— Называй это как хочешь, но они отослали меня в Америку. И я сделала выбор — стать американкой.
— Ты говорила, что хочешь от меня получить что-то взамен твоего послушания?
— Да.
— Кроме времени, что ты еще хочешь?
— Тебя, Себастиан. Я хочу тебя.
Глава десятая
Лина, наверное, рассмеялась бы, увидев выражение на лице Себастиана, если бы так не нервничала. Она много трудилась над собой, чтобы научиться скрывать свои чувства, но могла выдать себя, потеряв бдительность.
— Не понял… Ты хочешь… меня?
— Да, тебя, — еле выговорила она, потому что горло у нее мгновенно пересохло. — Я хочу заниматься с тобой сексом… и много раз, поэтому мне надо время.
— Я не жиголо, — прорычал Себастиан оскорбленным тоном.
— А я не собираюсь платить тебе за секс.
— А почему бы и нет?
— Не надо быть таким ханжой. Желаешь ли ты признаваться в этом или нет, ты хочешь меня. — Она глубоко вдохнула и резко выдохнула воздух. Разговор оказался труднее, чем она представляла себе, а ведь она и так думала, что это будет не пара пустяков. — И я хочу тебя. Если два нормальных человека, мужчина и женщина, хотят друг друга, то они непременно окажутся вместе в постели.
— Ты хочешь сказать, что я ненормальный, принцесса?
— Отнюдь. Разве может быть ненормальным человек, владеющий крупным бизнесом, а также своим собственным охранным агентством?
Он покачал головой.
— Ты говоришь несерьезно.
— Как и то, что я — гражданка США?
Из горла его вырвался какой-то непонятный хрипловатый звук.
— Послушай, ведь я не прошу того, что ты действительно не можешь дать. Подумай об этом, Себастиан. А пока ты размышляешь, позвони, пожалуйста, этому парню-официанту, чтобы он убрал со стола.
С этими словами Лина встала и направилась в комнату. Она всегда добивалась всего, чего хотела.
А сейчас ей нужна была свобода.
И эту свободу — сексуальное раскрепощение, — к несчастью, мог дать только он.
Ведь этот парень-официант дотронулся до ее бедра, и это нисколько не подействовало на нее. Но она вся запылала изнутри, когда Себастиан только взглянул на ее татуировку.
Она сидела в пузырящейся теплой воде всего лишь пять минут, когда в ванную буквально ворвался Себастиан.
— А что будем делать с твоим шейхом? — произнес он ледяным тоном.
— Он совсем не мой шейх… он вообще мне никто. И ваше с отцом мнение нисколько не меняет реальности. А в реальности я никогда не давала согласия отцу выйти замуж по его приказу.
— Полагаю, он верит в то, что имеет на это право.
— Полагаю, он также верит в то, что имел тогда право отослать меня из дома, как какую-то ненужную зверушку.
— Значит, ты хочешь секса? — спросил Хоук, вскипая. — А ты не думаешь, что это может превратиться в нечто большее?
— Не волнуйся, Себастиан. Я влюбилась в тебя восемь лет назад, поскольку думала, что ты — совсем другой человек. Я никогда бы не влюбилась в мужчину, столь похожего на моего отца.
— Тогда какого черта ты хочешь меня?
— Мои мотивы — не твое дело. Вопрос состоит в том, хочешь ли этого ты.
Он чертыхнулся сквозь зубы.
— Для начала скажем так: это неплохая идея.
Он взглянул на нее, и в ней сразу вскипело желание. Какая странная реакция… Лина так хотела Себастиана все это время… Он пробуждал в ней чувственные фантазии, и они одурманивали ее.
Себастиан что-то проговорил себе под нос, но она не расслышала.
— Что ты сказал? — спросила она.
— Я говорю, что не могу поверить в это.
— Действительно?
Он посмотрел на нее так, будто она сошла с ума.
— Действительно.
— Во что же тебе трудно поверить?
— В то, что ты пытаешься шантажировать меня с помощью секса.
Лина даже не обиделась. Себастиан Хоук был стопроцентным лидером. Он всегда сохранял полный контроль над любой ситуацией. И известие о том, что она — гражданка США, выбило его из равновесия.
— Это не шантаж, а бартерная сделка. И честно говоря, более выгодная для тебя. Я же желаю всего лишь убедиться в том, что ты тоже хочешь меня.
— Ты чертовски смела.
— А ты думаешь, что принцесса не может быть смелой?
— Хочешь услышать правду?
— Это будет любезно с твоей стороны.
Он молча смотрел на Лину несколько секунд, заставив ее съежиться под его пронзительным взглядом. Но она все равно сохраняла невозмутимый вид.
Затем его губы изогнулись в полуулыбке.
— Ценю твою откровенность и готов выполнить все, что ты ни пожелаешь.
Взгляд ее скользнул по его брюкам, приподнявшимся внизу живота. Она почувствовала, что щеки ее вспыхнули.
— Согласна.
Он коротко рассмеялся:
— Догадываюсь. Однако не понимаю, почему эта ситуация так прельщает меня.
— Хм… потому что ты хочешь меня?
— Возможно. Когда невинность так бесстыдна, это возбуждает таких мужчин, как я.
— Ты уверен, что я невинна?
— Ты хорошо играешь, принцесса, но, когда ты покраснела, увидев мое возбуждение, я понял, что ты совсем не имеешь никакого сексуального опыта, несмотря на твою показную развязность.
Она прикусила губу, и предательский румянец снова окрасил ее щеки.
— Надеюсь, я тебя не обидел.
Он склонил голову набок, ожидая ее признания.
— Я до сих пор девственница. — Ему совсем не обязательно было знать, что ни один мужчина больше не прикасался к ней так, как он восемь лет назад.
Он кивнул.
— Поверь, мне надо было это знать.
— Зачем?
— И после того, как ты прочитала все эти пособия по сексу, ты не понимаешь этого?
— Ты будешь более нежным?
— Нежным я был бы в любом случае, но… да.
Она догадывалась об этом.
— Значит, мы договорились?
— Это зависит от некоторых условий.
Сердце ее екнуло в груди.
— От каких? — растерянно спросила она.
Себастиан снял пиджак. Это был строгий английский пиджак серого цвета. Почему она сосредоточила на этом внимание, Лина не поняла. Может, потому, что если бы она стала смотреть, как он раздевается, то задохнулась бы от учащенного сердцебиения.
Он освободился от галстука, и она прикусила губу, желая спросить его, что он делает, но боясь ответа.
— Лина?
— Да?
Себастиан расстегивал верхнюю пуговицу своей белоснежной рубашки.
— Каковы же условия нашей сделки?
— Э… условия?
— Да, Лина, условия. Я бизнесмен, и желаю точно знать, что ты хочешь получить в результате нашего взаимодействия.
— Я уже сказала тебе. — Неужели он намерен заставить ее повторить это вслух?
— Ты хочешь секса. Я понял это, но ты также сказала, что тебе нужно время. О каком времени идет речь?
Она сглотнула комок, пытаясь прочистить свое неожиданно пересохшее горло.
— Я точно не знаю. — И это было правдой. Лина знала только одно — одной ночи будет недостаточно. Но это был ее промах. Ведь она сама предложила эту сделку и должна была подумать над условиями соглашения.
— Меня не устраивают неопределенные рамки. Твой отец ожидает результата. — И Себастиан понял, что не отдаст ее никому.
— Значит, ты не хочешь, чтобы твоя репутация была испорчена. — Как и восемь лет назад.
— Не хочу.
— Хм… — Она облизала губы. — Неделя… семь дней.
— Это очень долго. Отец твой думает, что я могу вернуть тебя гораздо раньше.
— Отец ведь не знает, что ты меня нашел.
— У меня есть обязательства перед ним — он мой клиент.
— Да, ты обещал ему найти меня и доставить домой, но ведь ты не сможешь этого сделать без моего согласия… по крайней мере, без серьезных столкновений с законом. Поэтому формально для выполнения твоих обязательств тебе потребуется целая неделя.
— Три дня, принцесса.
Порвалась ли слабая ниточка веры в высокие чувства, или просто сдали нервы, но что-то сломалось у нее внутри. И вместе с тем пришел гнев.
Лина устала оттого, что он все время отрицал свое влечение к ней, и она не хотела больше об этом спорить.
— Хорошо, — сказала она с холодной решимостью. — Если ты считаешь, что распалишь между нами огонь за две ночи, тогда я склоняюсь перед твоей опытностью.
Глаза его расширились.
— Я ожидал встречного предложения, принцесса.
— Ты ошибся.
Она выбралась из теплой ванны и направилась к полотенцу, лежавшему на скамейке. Вытираясь, она не смотрела на него.
— Я сказал три дня, а не две ночи, Лина.
Она, не удостоив его взглядом, пожала плечами.
— Какая разница.
— Формально — никакая. Каждый из трех дней состоит из двадцати четырех часов. Если начнем сейчас, то будет не только три дня, но и три ночи.
Что-то яркое вспыхнуло внутри нее — оттого, что он увеличил время их совместного пребывания, — но она не позволила себе растаять от радости. Ведь именно он возражал против срока в одну неделю.