У Даны засосало под ложечкой от страха.
— Ты не удержишь меня этим.
Он откинулся на стуле.
— Почему нет?
Сердце ее заколотилось, ладони вспотели. Она должнауйти из «Хадсон Пикчерс». Она не может остаться.
— Потому что ты не доверяешь мне.
Макс пожал плечами.
— Я допустил ошибку.
Она облизала пересохшие губы.
— Я не хочу оставаться здесь, Макс, Освободи меня от пари.
— Нет. Ты моя на год.
Макс опаздывал. Дана не могла припомнить, чтобы он когда-то куда-нибудь опоздал. Она оглядела толпу гостей, но его среди них не было.
Остальные члены семьи Хадсон уже были тут. Даже Люк и Гвен прилетели из Монтаны с малышом, но оставили ребенка на вечер в особняке с нянькой.
Дана была несказанно взволнована. Совесть не давала ей покоя. Она никогда в жизни не нарушала обещания, но серьезно подумывала о том, чтобы разорвать свое пари с Максом.
Сможет ли она жить в мире с собой, если, поджав хвост, убежит домой после премьеры «Чести»?
Возможно, нет.
Но, может, как-нибудь научится.
Ей нужны родители, нужны отцовские медвежьи объятия и ласковая мудрость матери. В крайнем случае, она возьмет длительный отпуск и поедет навестить их. Она это заслужила.
Атмосфера взволнованного ожидания витала в воздухе, но ничто не могло начаться без Макса. Где же он?
Только она собралась достать мобильный и позвонить ему, как Макс вошел через центральный вход. Ее сердце сжалось. Он выглядел убийственно великолепно в смокинге от Армани.
Макс повернулся и заговорил с кем-то у него за спиной. Если он пришел с очередной блондинкой, она не уверена, что сможет провести презентацию. Видеть свою замену во плоти будет невыносимо тяжело.
Но позади него стояли ее родители. От удивления она ахнула и прижала ладонь к груди. Что они здесь делают? Сегодня же предварительный показ, а они должны были приехать только на премьеру!
Дана заспешила к ним через зал. Макс заметил ее и улыбнулся. От этого нежного изгиба губ ее сердце совершило кульбит. Она заставила себя отвести взгляд, прошла мимо него и обняла вначале маму, потом отца.
Глаза ее горели, в горле пересохло. Словно почувствовав ее душевное смятение, отец сжал ее крепче.
— Что такое, малышка? — От ворчливого шепота ее грудь сдавило. Колоссальным усилием воли она взяла себя в руки, приклеила улыбку и отстранилась.
— Что вы здесь делаете? — Девушка надеялась, родители не заметят дрожи в ее голосе. Но их напряженные лица говорили о том, что они заметили.
Мама взяла ее руку в свои, предлагая безмолвную поддержку.
— Макс подумал, что мы захотим разделить с собой это важное событие.
Макс.Дана отыскала его глазами. Как же она может разлюбить его, когда он делает такие чудесные вещи?
— Спасибо, Макс. — Она была горда, что удалось сохранить ровный тон.
— Не за что. Жаль только, что твой брат с семьей не смогли приехать. Они будут на премьере — Он окинул ее взглядом. — Ты сегодня прекрасно выглядишь, Дана.
У нее перехватило дыхание, и тепло разлилось по телу от его комплимента.
Прекрати быть таким милым!— хотелось закричать ей. Ее цель — уйти от него, не испытывая вины, а потом забыть.
Трудная задача.
Он взглянул на часы.
— Скоро начинать. Ты готова?
Она прочистила горло.
— Конечно.
— Хорошо. Давай познакомим твоих родителей с моими, и я покажу им их столик.
Прежде чем они успели последовать его предложению, повышенные голоса привлекли их внимание к противоположному концу комнаты. Дэвид и Маркус стояли нос к носу. Ссоры братьев уже стали притчей во языцех, но Дана ожидала, что уж сегодня они будут держать себя в руках.
Дэвид нанес удар Маркусу сбоку, но промахнулся. Шокированная, Дана наблюдала, как Дев и Джек, стоявшие неподалеку, метнулись к дерущимся.
— Прошу прощения — Макс зашагал через комнату.
Дев схватил своего отца. Джек сделал то же самое со своим, но Дэвид вырывался и кричал.
— Скажи ему, Сабрина! Скажи ему, что ты спала со мной! Скажи ему, что мы были любовниками!
Ошеломленные возгласы наполнили комнату. Маркус проклинал брата и вырывался, но сыновья объединили усилия, чтобы удержать мужчин порознь.
— Скажи ему, что его драгоценная дочурка — моя! — прокричал Дэвид. — Скажи ему, что Белла моя!
Напряженная тишина повисла в комнате. Страдальческий женский вскрик разорвал ее. Дана взглянула в ту сторону. Белла побелела и зажала рот ладонью. Покачнувшись, она шагнула вперед, к своей матери.
— Это правда? Дэвид мой отец?
Слезы струились по щекам Сабрины. Она бросила извиняющийся взгляд на мужа, потом на дочь.
— Я… я… да.
Что ж, это разом объяснило вражду между Маркусом и Дэвидом.
Даже издалека Дана видела боль на сморщившемся лице Беллы. Развернувшись, она выбежала из комнаты. Сердце Даны болело за нее. Она повернулась к своей матери.
— Мне надо…
— Давай, девочка, иди к ней.
Дану не нужно было просить дважды. Она бросилась за Беллой и нашла ее за одним из офисных бунгало. Бедняжка прислонилась к стене и хватала ртом воздух, явно борясь со слезами.
— Белла?
Девушка махнула рукой, словно говоря, что с ней все в порядке, но Дана-то знала, что это не так. Сейчас даже ее разбитое сердце казалось пустяком в сравнении с рухнувшим миром Беллы.
Не говоря ни слова, она обняла дрожащие плечи Беллы, предлагая поддержку.
— Я не могу поверить… я хочу сказать… Дэвид. — Белла передернулась. — Как она могла? Он же ничтожество.
Дана покачала головой. Она думала о том же. Что Сабрина могла найти в своем девере?
— Тебе придется спросить об этом свою мать. Но знаешь, Дэвид может быть очаровательным, когда чего-то хочет.
Бела судорожно втянула воздух.
— Мой отец… я имею в виду, Маркус… он возненавидит меня?
— Маркус по-прежнему твой отец во всех смыслах этого слова. Уверена, он тоже потрясен этим. Но, Белла, он любил тебя двадцать пять лет. И не перестанет любить. Отцы так не поступают. Отцы любят своих дочерей несмотря ни на что.
До Даны внезапно дошло, что это касается и ее самой. Отец не разочаруется в ней, даже если она уедет из Голливуда и будет работать где-то еще.
— Просто сегодня не мой день. — Ироничный юмор в голосе Беллы насторожил Дану. — Сначала Ридли. Теперь это.
— А что Ридли?
— Он бросил меня. Ты можешь в это поверить? Негодяй бросил меня.
Слава тебе, Господи. Счастливое избавление.Дана не произнесла эти слова вслух. Впрочем, она понимала боль Беллы.
— Он здесь сегодня?
— Будет. Но придет с кем-то еще.
Дана вновь сочувственно обняла Беллу.
— Мужчины могут быть идиотами.
— Это точно. Мне не хочется возвращаться туда, Дана.
— Уверена, все поймут, если ты не вернешься.
— Но я не могу прятаться здесь. «Честь» много значит для бабули. Я не могу ее подвести. И не хочу показывать этим идиотам, какую боль они мне причинили. Но как только все закончится, клянусь, я уеду куда-нибудь до тех пор, пока сплетни не улягутся. Вернусь в Европу и найду какую-нибудь тихую итальянскую деревушку, чтобы спрятаться… или еще что.
— Вот это боевой настрой. И кто знает, может, и я поеду с тобой.
Белла вгляделась в нее своими большими голубыми глазами.
— Он причинил тебе боль, да? Мой олух братец… сводныйбратец?
— Разбитое сердце — это не смертельно. Я выживу. Мы обе выживем, ты и я. — И Дана знала, что это правда, даже если сейчас этого не чувствовала. — Мой офис прямо за углом. В столе у меня есть косметика, если ты хочешь немножко подправить макияж.
— Уф. Мне не помешает, да?
Дана наморщила нос.
— Да уж, не повредит. Я пойду с тобой.
— Ты же должна представлять фильм.
Дана нахмурилась.
— Если они не могут ждать, пусть Макс представляет. Это ведь его шедевр, в конце концов.
— А это шедевр?
— Белла, ты сыграла великолепно. Лилиан будет тобой гордиться. Так что давай вернемся туда и, как говорит мой папа, покажем им, из какого теста мы сделаны.
Толпа начинала беспокоиться. Макс взглянул на часы. Отца и Дэвида развели по противоположным концам комнаты, как наказанных детей. Мать с бледным, искаженным лицом, сидела рядом с отцом. Белла и Дана куда-то исчезли.
Перенос первого показа — не вариант. Им нужен отклик на сегодняшний показ для финального монтажа. Время премьеры и театрального релиза уже назначено.
Конечно же, Дана вернется, поскольку ее родители здесь. Он обещал ей возможность представить фильм, но видел, что бабушкина энергия иссякает. Еще немного, и ему придется начать без Даны.
Дев подал ему сигнал «начинай». Макс понял, что время истекло. Он уже собирался взойти на сцену, когда двери открылись и Дана с Беллой вошли, держа спины прямо, а головы высоко. Они представляли потрясающую картину в своих ярких платьях цвета драгоценных камней. Белла была в кобальтово-синем, а Дана в топазовом.
Он видел Дану нарядной и раньше, но еще никогда она не казалась ему красивее, увереннее и решительнее, чем сейчас. Волосы лежали на плечах черным бархатом, кончики дразнили ложбинку между грудями, открываемую низким вырезом. Его кулаки сжались от воспоминаний. Эти шелковистые пряди, пропускаемые сквозь пальцы, скользящие по коже…
Стрела желания пронзила его. Он поспешно отвел взгляд от соблазнительного зрелища ее женственных форм.
Бабушка немедленно поманила Дану и Беллу к себе. Остальные женщины семьи Хадсон сомкнулись вокруг них.
Лилиан схватила Дану за руку и притянула ближе. Он не слышал, что она сказала, но внезапно стало ясно одно: Дана вошла в их семью и семья приняла ее. Она часть их. Одна из них. Ее место среди них.
Почему же, черт возьми, он единственный, кто боится впустить ее?
Кого он обманывает? Он уже впустил Дану в свою жизнь. В последнее время он просыпается каждое утро, думая о ней, засыпает, думая о ней.
Ее улыбка как его персональный лучик солнца.
Печально, но правда. Когда же она стала так важна для него? Макс представления не имел. Она сделалась неотъемлемой частью его жизни. Есть только жизнь до Даны и жизнь после.
Он не хочет, чтобы была жизнь после Даны. Мысль о ее уходе разверзает кратер пустоты у него в груди.
Но Дана права. Он не должен удерживать ее. Она слишком умна и талантлива, чтобы растрачивать свои знания и опыт в должности его помощника. Она доказала, что знает, как создавать большую картину. Ее усердная работа сделала для него возможным закончить предварительный монтаж в кратчайшие сроки.
Черт, кого он обманывает? Дана сделала для него возможным проживать каждый день с тех пор как…
И тут до него дошло. Вот что имела в виду бабушка, когда спрашивала его, кто помогает ему проживать день за днем. Дана. Как он это упустил? Она подстрекала его, бросала вызов, не давая заползти в нору после смерти Карен.
Дана возродила его.
Он не хочет отпускать ее. Она говорила, что любит его. Если он не убил ее чувства своим недоверием, то нельзя ли воззвать к романтическому сердцу Даны и убедить ее остаться и дать им шанс обрести такую любовь, какая была у его бабушки и дедушки?
Дана выпрямилась, кивнула его бабушке и зашагала через комнату. Она решительно поднялась по ступенькам и подошла к микрофону.
— Добрый вечер, дамы и господа. Надеюсь, пока вам не было скучно.
Нестройный смех сломал напряжение в зале.
Это была та Дана, которую он полюбил.
Полюбил.
Макс покачал головой, осознав это. Он был так поглощен своими стараниями не допустить никакого влечения, что не заметил, как дремлющий вулкан их с Даной отношений медленно пробуждался, пока, наконец, не извергся раскаленной страстью.
Как давно она любит его? Как давно ждет, когда он проснется?
Он залюбовался ее прекрасным лицом, надеясь, что еще не слишком поздно.
Дана улыбнулась собравшимся.
— Дамы и господа, позвольте представить вам фильм «Честь», картину, которая повествует о храбрости, героизме и истинной любви. Любви, которая выдержала проверку временем и всеми трудностями, которые жизнь бросала на ее пути.
— Постойте! — прокричал Макс прежде, чем погас свет, и помчался к сцене.
Дана ошеломленно смотрела, как он взбегает по ступенькам. Толпа тихонько загудела, когда он подошел к микрофону. Когда Дана попыталась уйти, он поймал ее за руку и удержал рядом, затем повернулся к гостям.
— У каждого фильма есть своя идея. И идея, которую вы сегодня найдете в «Чести», заключается в том, что истинная любовь стоит ожидания. Она выстоит перед лицом всех несчастий и выдержит проверку временем. Любовь, какая была у моих бабушки и дедушки, — вещь редкая и особенная. Легко найти кого-то, кто будет рядом с тобой в лучшие моменты жизни, но куда труднее найти того, кто останется рядом в трудный период. Титры скажут вам, что Дана Фэллон была сопродюсером этого фильма. Чего они вам не скажут, так это то, что она стала членом моей семьи, частью моей жизни. И я не могу представить ни дня без нее. Она была моим истинным партнером в течение последних пяти лет.
Макс повернулся к Дане и увидел слезы, наполнившие ее прекрасные карие глаза. Девушка попыталась вырвать руку, но он не отпустил.
— Одна очень мудрая женщина как-то сказала мне, что любовь — это не только пламя и лед, но и теплые, спокойные дни, когда вы счастливы и удовлетворены уже просто тем, что рядом друг с другом. Дана, ты единственная женщина, которая когда-либо дарила мне все это. То, что существует между нами, — это неразрывная связь, какая была у моих бабушки и дедушки. И я надеюсь, что не слишком поздно понял, что ты значишь для меня. Она судорожно вздохнула, и несколько слезинок скатились по щекам, но они не могли скрыть любви, сияющей в ее глазах.
— Ты права. Ты слишком талантлива, чтобы оставаться моим ассистентом. Ты доказала, что достойна быть продюсером, и ты будешь чертовски хорошим продюсером. Но я достаточно эгоистичен, чтобы надеяться, что ты оставишь место для меня в своей жизни, когда взлетишь к вершине.
Макс опустился на колено. Она прижала пальцы к дрожащим губам.
— Я был слепым глупцом. Но, пожалуйста, позволь мне разделить с тобой не только хорошие времена, но и те дни, когда тебе будет нелегко. — Он поднес ее руку к своим губам. — Я люблю тебя, Дана. Ты сделала меня лучше, сильнее. И я хочу провести всю оставшуюся жизнь с тобой. Выходи за меня и позволь мне подарить тебе ту любовь, о которой ты мечтала.
Она обхватила его за подбородок, погладила, затем обвела дрожащим пальцем губы.
— Я тоже люблю тебя, Макс. И ничто не сделает меня счастливее, чем разделить жизнь с тобой. Конечно, я выйду за тебя.
Макс вскочил на ноги, сгреб Дану в охапку и закружил. Он поцеловал ее, вкусив слез и счастья, но больше всего любви. Как хорошо было не сдерживаться, не осторожничать и не бояться!
Аплодисменты сотрясли зал. Его братья смеялись и показывали на бабушку, которая поманила его к своему столику.
Крепко держа Дану за руку, он повел ее со сцены к бабушке.
— Давно пора тебе образумиться, Максимиллиан Хадсон, — сказала Лилиан. Она сняла с пальца обручальное кольцо с бриллиантом и протянула Максу. — Ты не мог бы сказать лучше. Я бы хотела, чтобы моя будущая внучка носила это кольцо, кольцо от мужчины, которого я люблю.
Дана потрясенно охнула.
— Лилиан, я не могу.
— Если оно тебе не нравится…
— Разумеется, нравится. Оно прекрасно.
— Тогда позволь мальчику надеть его тебе на палец.
Макс взял кольцо, поцеловал бабушку в щеку и опустился на колено перед двумя женщинами, которых любил больше жизни.
— Дана, ты позволишь?
Она протянула дрожащую руку.
— С этим кольцом я обещаю стараться всегда быть тем мужчиной, каким ты хочешь, чтобы я был.
Улыбка Даны осветила комнату подобно солнцу.