Эммелин не знала причины его счастья, но, поскольку ей хотелось сохранить радость этого момента, она не стала допытываться. Вполне достаточно, что они оба счастливы. А мнение Джонни о ее красоте ничему не могло повредить.
И вот настал день, когда Эммелин должна была посетить врача для контрольного обследования. Она попросила Джонни проводить ее, так как ее автомобиль был в ремонте. По времени это совпало с традиционным ежегодным семейным отдыхом, когда все отправляются на пикник, и просить еще кого-то было невозможно. Грузовики загрузили палатками, спальными мешками, удочками и таким количеством гамбургеров, что можно было накормить армию. Караван торжественно укатил, и никто не собирался возвращаться до начала занятий в школе, то есть на целых две недели.
Каждый считал своим долгом пригласить Эммелин присоединиться к их веселой компании, но Джонни был тверд — они с женой остаются дома. Хотя все многозначительно шушукались, что теперь-то новобрачные отдохнут, Эммелин знала — отказ от поездки продиктован другими причинами. Она не принадлежит к их семье, значит, не стоит создавать себе болезненных воспоминаний.
Она ненавидела саму мысль о приближающемся разрыве, но здраво оценивала ситуацию и знала, что не следует надеяться и мучить себя. И тем не менее ей было очень тяжело принимать все так, как оно есть. Каждое напоминание о временности их союза заставляло ее внутренне содрогаться.
Даже эта поездка к доктору была поводом побыть побольше с Джонни.
Симпатичная медсестра доктора Чейза увлекла обоих в смотровую, прежде чем Джонни успел раскрыть рот.
— У меня и мысли не было, что она потащит и тебя. Она, наверное, думает, что тебе это интересно, — смущенно произнесла Эммелин, когда медсестра исчезла, предварительно измерив ей живот, взвесив ее и взяв кровь на анализ.
Джонни внимательно рассматривал развешанные по стенам плакаты, представлявшие чудо рождения.
— Ага, — произнес он отсутствующим тоном. Казалось, он не совсем понимал, что делает здесь, но присел в кресло для посетителей, пристально глядя ей в лицо. — Тебя не смущает мое присутствие?
Она хихикнула и объяснила, что с ним будет чувствовать себя увереннее.
— Полагаю, доктор Чейз удивится, если тебя не будет рядом.
— А-а, ну ладно. Просто мне пришло в голову, что, возможно, ты хочешь остаться одна. Понимаешь, я не очень-то знаю обо всех этих вещах.
Эммелин покраснела. Она до сих пор чувствовала себя неловко в его обществе. Хотя у них была общая комната, переодевались они всегда в ванной.
— Не думаю, что мне придется раздеваться. Их же интересует ребенок, а не я.
— Понятно.
Ее сердце дрогнуло при виде его извиняющейся улыбки. Он был так деликатен.
— Я знаю, ты очень милый. — Их глаза на мгновение встретились. Хотя Эммелин понимала, что он только поддерживает иллюзию добрых отношений, таких откровенных взглядов становилось все больше. Особенно с тех пор, как он разбудил ее от кошмара. В последние недели, когда ее сон стал тревожен, Джонни достаточно было только прилечь рядом, и ласковое поглаживание помогало ей успокоиться и безмятежно уснуть. Более часто, чем можно представить, Джонни оставался рядом и всю ночь. Эммелин обожала просыпаться в его объятиях.
Появился доктор Чейз. Он жизнерадостно тряхнул руку Джонни, потом обернулся к Эммелин:
— Вы замечательно выглядите, дорогая! Замужество и беременность явно пошли вам на пользу. Вы прямо светитесь, не так ли, папочка?
Не дожидаясь ответа, доктор схватил карточку Эммелин, просмотрел записи медсестры и с удовлетворением кивнул. Предложив Эммелин прилечь на кушетку и приподняв ее блузку, он стал прощупывать выпятившийся живот.
— Ну-с, кого мы хотим — мальчика или девочку?
— Э-э-э… я… — Джонни отвел глаза, чтобы не пялиться на выпирающий живот жены.
— Не думали еще, а?
Доктор схватил бутылку лосьона и, не позаботившись согреть его, брызнул на живот Эммелин, не обращая внимания на ее возмущенный вскрик.
— Вот так. — Слегка нахмурившись, он повернулся к пациентке и начал готовиться к ультразвуковому исследованию. — Ну что, хотите знать пол младенца или предпочтете сюрприз?
По виду Джонни Эммелин поняла, что до сих пор он думал о ребенке как о чем-то абстрактном. То, что в чреве женщины, носящей его имя, растет настоящий маленький человек, прошло мимо его сознания.
Эммелин понимала, что он чувствует, она тоже с трудом осознала эту новость.
— Я бы хотела знать, — пришла она на помощь Джонни, глядя на него вопросительно.
— Почему бы и нет, — буркнул он.
— Ладно-ладно, — пропел доктор Чейз. — Когда бы вы ни узнали, это всегда сюрприз, а?
Повернувшись к компьютеру, он начал сканировать живот Эммелин, и внезапно на экране появилось изображение крошечного существа.
— Так-так, — пробормотал доктор, продолжая двигать сканер, укрупняя и поворачивая изображение. — Здесь мы видим позвоночник ребенка.
Джонни быстро подошел и с идиотской ухмылкой уставился на экран.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Да там настоящий человечек!
— Впечатляет, а?
Эммелин преисполнилась такого благоговения и восхищения, что у нее перехватило дыхание.
— А вот тут голова. — Быстрым нажатием кнопок доктор Чейз показал череп со всех сторон. — Вот тут… О, посмотрите, беби машет ручкой.
Глаза Эммелин заблестели от слез, когда Джонни прошептал:
— Привет, дружок.
Она сглотнула комок, слезы побежали по лицу. На всей земле не было человека, кроме Джонни, с кем бы она хотела разделить эту радость.
— Так, вот желудок и сердце. А вот тазовые кости — аккуратные, правильно развитые. — Доктор Чейз снова переключил кнопки. — Можно увидеть каждый пальчик, если присмотреться. А тут… тут мы ничего не видим.
Эммелин вздрогнула и испуганно посмотрела на доктора. Что-то не так у ее ребенка?
Джонни напрягся.
— Доктор, что вы имеете в виду, говоря, что там чего-то не хватает?
— Только то, что сказал, ничего больше. Конечно, я не уверен на сто процентов, но, если вы выкрасите детскую в розовый цвет, это будет правильно.
— Девочка?!
Эммелин заулыбалась с облегчением и восторгом и посмотрела на Джонни. Странно, но он выглядел таким же возбужденным, как и она.
— Девочка! — Порывисто склонившись, он поднес руку Эммелин к губам, глядя на нее сияющими глазами. Потом импульсивно сжал ее в объятиях и крепко поцеловал в губы, шепча: — Это девочка, и она так же прекрасна, как ее мать.
В этот момент, видя его глаза, полные счастья, Эммелин поняла, что любит не только своего ребенка и весь мир, но и этого заботливого, доброго, благородного мужчину, которому доставило столько радости узнать, кто именно растет в ее чреве.
Позже, когда они сидели за столиком их любимой кофейни, доедая пирог и перебирая список имен в специальной книге для молодых мам, которую Джонни приобрел по дороге от доктора, Эммелин засомневалась. Чем больше она читала, тем большую безнадежность ощущала. Искать лекарство от рака явно легче, чем дать имя ребенку.
— Знаешь, — Джонни ласково прижался губами к ее виску и захлопнул толстенную книгу, — нам надо пойти в музыкальный магазин и взять список сотни лучших певцов. Я имею в виду, если мы собираемся назвать малышку по имени звезды кантри или вестернов, следует сделать так.
Сердце Эммелин замерло, а глаза расширились. Он хочет назвать ребенка в традициях клана Брубейкеров? Как неожиданно трогательно. Уняв слезы, она подумала, что в последние дни у нее глаза постоянно на мокром месте.
— У тебя уже что-нибудь есть на примете? — с надеждой спросила она.
Джонни откинулся на стуле и прищурился, подняв глаза к потолку.
— Вообще-то лучшие имена уже использованы моими братьями и сестрицей. Вайнона и Наоми — близнецы Бру. У Бака есть Ли Анна, а у Пэтси — Кристал Гейл. — Он задумчиво потер подбородок и внимательно уставился на Эммелин. — Никто пока не взял имя Дотти.
— Дотти?
— Как Дотти Уэст.
— Да, я поняла.
— Тебе не нравится?
— Ну, певица может взять любое имя, чтобы обратить на себя внимание, и даже… дурочка, а как быть девочке с таким именем?
— А как насчет Долли?
— Слишком… Я не знаю.
— Как бы мы ни назвали ее, она будет красивой. Я знаю. Я ее уже видел, — хмыкнул Джонни.
— Я помню. Давай выбирать имя. — В который уже раз знакомый комок встал в горле Эммелин.
— Что ты скажешь о Розанне?
— Розанна? Очень красиво. А почему ты выбрал это имя?
— Потому что так назвал свою дочь Джонни Кэш, — загадочно улыбаясь, ответил он. Странная искра, похожая на надежду, сверкнула в его взгляде.
— Ах! — Эммелин не смогла сдержать слезы и потянулась за салфетками. Нервно высморкавшись, она оперлась о столик и дала волю слезам. Немного успокоившись, она увидела встревоженный взгляд Джонни.
— Тебе не нравится?
— Нет, что ты! Думаю, это самое лучшее имя, которое я только слышала.
Его радостная улыбка заставила ее расплакаться еще горше.
Поскольку повара также отправились вместе со всей семьей, Джонни съездил вечером в город и привез китайской еды. Когда он вернулся, нагруженный горячими пакетами, то обнаружил Эммелин сидящей у фонтана. Трудно было сказать, что источает больше воды: ее глаза или фонтан. Заплаканная, с красным носом и припухшими щеками, она прятала лицо в насквозь промокший платок. Если не считать новой прически, Эммелин выглядела почти такой же растерянной и огорченной, как в тот день, когда они впервые встретились. Сердце Джонни дрогнуло. Она самая прекрасная женщина в мире. Увидев его, она махнула рукой:
— Привет.
Джонни не думал, что может быть более счастлив, чем в то утро в кабинете врача. Но Эммелин обладала необыкновенной способностью затронуть самые потаенные струны его души, не прилагая особых усилий. Беспокойство омрачило его лицо. Видимо, она рыдает, потому что он предложил назвать ребенка Розанной.
Быстро подойдя к фонтану, он присел рядом с Эммелин.
— Что случилось? Выкладывай.
— Ничего, — прошептала она.
— Неправда. Я вижу. Говори.
То, что она с интересом посмотрела на пакеты, было хорошим знаком.
— Что ты принес?
— Говядину. Цыпленка в соусе чоу-мейн. Жареную свинину. Картошку фри. И немножко креветок.
— О-о, вкусно.
— Ладно, — произнес Джонни, копаясь в сумке и вытаскивая горячие картонки, — но тебе придется рассказать, что случилось.
Эммелин попыталась объясниться. Она глубоко вздохнула и приступила к рассказу:
— Все началось, когда я поняла… — Она махнула платком и покачала головой.
— Да? — приободрил ее Джонни.
— …что ребенок… — Она снова запнулась, внезапно икнула и прикрыла рукой рот.
— Ну? — При виде ее слез сердце Джонни разрывалось от жалости. Он чувствовал свою беспомощность.
— …что ребенок… реально существует. — Она горько всхлипнула, содрогаясь всем телом.
— О, милая! — Джонни нежно обнял ее. Осознание реальности будущей жизни выбило ее из колеи так же, как и его. — Я понимаю.
— Нет, ты не понимаешь.
Он молча пожал плечами. Спорить с Эммелин в таком состоянии не имело смысла.
— Я не смогу, — бормотала она, прижимаясь к нему. Она вспомнила про книгу, которую листала весь день. — Я не готова. Боже, как я сумею ухаживать за ней, если даже не смогу понять, отчего она плачет?
— Возьмешь ее на руки.
Эммелин бросила на него уничтожающий взгляд.
— А потом?
— Есть три или четыре причины, по которым малыши плачут.
Устроившись поудобнее, он вытянул ноги и уставился невидящим взглядом на воду, которая высоко взлетала в воздух.
— Но я не знаю, что это за причины, — жалобно вскрикнула она. — Вот если ты спросишь меня, как подавить развитие клеток рака, то я знаю.
— Не думаю, чтобы кто-то из моих невесток знал о детях больше, когда они заводили семью. Но все их дети замечательно себя чувствуют. — Джонни поднял палец. — Ну хорошо. Во-первых, надо сменить пеленки. Во-вторых, она может быть голодна. Тогда покорми и покачай ее. И наконец, она может просто устать. Посиди и покачай ее, и она уснет.
— Ты говоришь, как будто это очень просто. — Эммелин снова шмыгнула носом.
— Но это так. Все люди делают это. Миллионы. Миллиарды. Эммелин, ты будешь великолепной матерью. Замечательной, самой лучшей, самой заботливой.
— Откуда ты знаешь?
— Детка, если ты за что-то берешься, то делаешь это самым лучшим образом. Я тебя знаю и восхищаюсь тобой.
Это было так. Хотя вначале он находил Эммелин малопривлекательной, но совместная жизнь заставила его изменить мнение. Эммелин захватила его так, как никто. Она была доброй, любящей, целеустремленной. В ней воплотилось все, что он желал видеть в жене.
— Правда? — с сомнением спросила Эммелин детским голосом.
— Конечно.
— И ты будешь мне помогать, когда мы расстанемся?
Сердце Джонни дрогнуло. Он старательно гнал от себя мысли об этом. Стараясь скрыть свой ужас, он уверенно ответил:
— Разумеется.
— Ты позволишь мне звонить и спрашивать, если возникнут проблемы?
— Да.
— А если моей мамы не будет в городе и нам потребуется помощь, ты будешь нам помогать?
— Безусловно.
Эммелин вздохнула, ласково прижимаясь к его плечу.
— Джонни…
Его сердце чуть не разорвалось. Что еще? Он больше не вынесет этого разговора о разлуке с Эммелин и Розанной. Он не мог себе представить их, живущих где-то вдалеке от него.
— Ты можешь дать мне немного креветок?
Он облегченно рассмеялся.
— Значит, тебе получше?
— Намного лучше, — кивнула она.
Той же ночью, когда они устроились на своих обычных местах, Эммелин пыталась уснуть, но не могла. Теперь ей уже не удавалось спать на животе, и она все время вертелась. Наконец она улеглась на самом краю кровати и уставилась туда, где находился ее муж.
— Джонни, ты не спишь?
— Нет.
— Я тоже.
— Я слышу. Ты вертишься как веретено.
— Я все думаю об этой крохе у меня внутри. Разве это не восхитительно?
— Просто чудо.
— Знаешь, последнюю неделю она все время движется, когда я лежу. — В ее голосе прозвучала нотка удивления.
Джонни был явно заинтригован.
— Правда?
— Ага.
— На что это похоже?
— О, такие легкие удары. Сегодня она очень активна. Похоже, ее что-то заинтересовало. — Эммелин положила руку на живот. — Вот тут. Ударила, а теперь отдыхает. — Она всмотрелась в темноту, где слегка вырисовывался его профиль. — Хочешь потрогать?
— Я? — Джонни тут же отшвырнул одеяло, быстро скользнул в постель к жене и прижался рукой к маленькой выпуклости по имени Розанна. — Привет, крошка, — шепнул он.
— Нет, это немного высоко, — пробормотала Эммелин, когда он накрыл рукой ее грудь.
— О, прости! — Он убрал руку и засмеялся.
— Ты сделал это нарочно! — обвинила она.
— Да нет же, случайно. — Втайне Джонни был рад, что столь интимное прикосновение не заставило ее отпрянуть.
Эммелин тоже удивлялась себе. Злобные слова Ронни все еще звучали в ее мозгу как вечное напоминание о ее сексуальной непривлекательности.
Она взяла его руку и положила себе на живот.
— Вот здесь. Сейчас. Лежи спокойно, и ты почувствуешь.
— Хорошо.
Оба замерли в целомудренном объятии, ожидая движения ребенка. Его дыхание слегка касалось шеи Эммелин, щекоча и волнуя.
— А она действительно шевелится? — Глубокий голос Джонни звучал сексуально и насмешливо. — Думаю, это уловка, чтобы заманить меня к себе в постель.
— И не мечтай, — хохотнула Эммелин, но при этом сердце ее забилось сильнее.
— Если только немного.
Чувствуя усмешку, она решила не принимать его слова всерьез. Эммелин помолчала, подыскивая безопасную тему.
— Пэтси сказала, что через пару-тройку месяцев я буду очень большой и толстой.
— Она никогда не упустит случая подшутить.