— Мы должны поговорить, дорогая моя, — сказал он. — Присядем здесь или пройдем внутрь?
Айрис внезапно почувствовала, что ее охватывает тревога. Ей многого стоило унять лихорадочно бьющееся сердце и пойти вслед за Стивеном.
— Как тебе будет угодно, Стивен.
Он потянул за воротник своей рубашки. Ему не хватало воздуха.
— Давай сядем на террасе… здесь прохладнее, чем в комнате.
— Хорошо, — покорно согласилась она.
Стивен закурил сигарету, стараясь не смотреть на изящную фигурку Айрис, сидевшую напротив.
— Я так много хотел сказать тебе, дорогая, но все не было случая. Мы оба были заняты проблемами, связанными со смертью твоего отца. Я приехал сюда в качестве его друга и, как я надеялся, и твоего тоже. Теперь все изменилось. Понимаешь, есть одна девушка. Я обручен с ней. Короче говоря, я должен на ней жениться.
Совсем смутившись, он замолчал. Он понимал, что сам виноват в той неловкой ситуации, в которой очутился, но было поздно. Возможно, ему надо было предвидеть все заранее, но он честно мог сказать, что не ожидал от себя такого эмоционального взрыва. Стивен вбил себе в голову, что Айрис лишь терпит его присутствие, а он, в свою очередь, был настолько уверен в себе, что не верил в возможность безнадежно влюбиться в Айрис Лоуэлл.
— Я должен жениться на одной девушке, — продолжал он с угрюмой решимостью. — Ее зовут Элизабет Мартин. Она сейчас в Лондоне, и мы должны пожениться.
На его лбу снова проступила испарина. Он достал платок и вытер лицо. Опустив голову, он смотрел не на Айрис, а на тлеющий огонек своей сигареты. Он ненавидел себя в эту минуту. Черт возьми, теперь уже нельзя все обратить в шутку! Теперь не скажешь: «Все это, конечно, замечательно, но не серьезно, поэтому хватит на сегодня». Для него это значило слишком много, а о том, что творилось в душе Айрис, он даже думать не решался.
Он был бы очень удивлен, если бы узнал, что ее странный и непредсказуемый ум находился в гораздо меньшем смятении, чем его собственный, и в эту минуту работал спокойно и рационально. И Стивен был действительно удивлен, услышав ее слова, произнесенные с присущим ей достоинством, которое произвело на него сильное впечатление еще при первой встрече.
— Понимаю! — сказала она. — Так значит, ты помолвлен, Стивен. Этот брак был устроен вашими семьями. Ты, без сомнения, не любишь эту девушку. Ведь так?
Стивен нахмурил брови и невесело усмехнулся. Айрис сформулировала это чересчур теоретически.
— Дело обстоит не совсем так, Айрис, — сказал он. — Наша помолвка вовсе не то, что ты понимаешь под этим словом. И во всяком случае она не была устроена нашими семьями. В Англии ты просто встречаешь девушку, влюбляешься в нее, и в один прекрасный момент вы решаете пожениться. Это было решено по обоюдному согласию.
— Так, значит, ты все-таки любишь ее, если ваш брак не был предопределен вашими семьями? — спокойно спросила Айрис.
«О Боже! — подумал он. — Это тяжелее, чем я предполагал».
— Мне казалось, я поняла тебя, — добавила она. — А теперь получается, что нет. Ты не можешь любить двух женщин одновременно. Если ты хочешь жениться на этой… другой девушке, ты не можешь желать вступить в брак со мной. Зачем ты тогда меня целовал? Что все это значит?
Никогда еще за всю свою жизнь Стивен не оказывался в таком затруднительном положении. На ее безжалостно прямые вопросы можно было ответить только максимально искренне. Было бы оскорбительным с его стороны пытаться увиливать от прямого ответа или чего-то недоговаривать. С самого начала их знакомства он проникся уважением к исключительной искренности девушки, ее безыскусной манере себя вести. Эти ее качества нравились ему все больше и больше. Он испытывал острое желание упасть перед ней на колени. Ему хотелось сказать ей: «Дорогая, милая моя, как ты прекрасна! Давай забудем про все и про всех!»
Но таким способом решить проблему было нельзя. Стивен хорошо понимал это. Он заставил себя посмотреть на Айрис. Как она спокойна! Она сидела в своей излюбленной позе и изучающе смотрела на него своими огромными глазами.
— Айрис, прости меня, если я сейчас кажусь тебе нелепым или глупым. Но эта неожиданно вспыхнувшая любовь потрясла меня до глубины души. Я не был готов к ней. Если бы я не любил тебя так сильно, я бы чувствовал себя просто скотиной, но дело в том, что я очень люблю тебя, и в этом мое оправдание. Сможешь ли ты это понять и поверить, что я говорю правду?
— Да. Но что же Элизабет?
— Мне казалось, что я люблю ее, Айрис. И это правда, хотя мне трудно сейчас разобраться в себе. С тобой все по-другому. Такие вещи случаются, случилось это и со мной…
Айрис сидела спокойно, но на душе у нее было тяжело. Волшебство этой ночи начало тускнеть, как блекнут звезды с приближением восхода солнца. Стивен выглядел очень несчастным, и это причиняло ей боль. Больше всего ей хотелось снова почувствовать тепло его объятий и страстный жар его губ. Ей нужно было отогнать призрак этой «другой девушки», угрожавшей разрушить ее счастье.
— Пойми, дорогая, я не хотел, чтобы так вышло, — снова заговорил Стивен.
— Но, Стивен, — медленно произнесла она, — ты ничего не мог с этим поделать. Ты ведь знаешь, я уже говорила тебе. Я, как и мой отец, верю в судьбу и, как я тебе уже сказала, то, что произошло этой ночью, было предопределено, и избежать этого невозможно.
— Не могу сказать, что полностью в это верю, — коротко рассмеявшись, сказал Стивен. — Я считаю, что человек до определенной степени в состоянии управлять своей судьбой.
— Мы, разумеется, можем контролировать свое поведение, но наша встреча и то, что мы полюбили друг друга, было так же неизбежно, как жизнь и смерть.
— О Айрис, любовь моя, — простонал Стивен. — Может быть, ты права. Пусть так. Но помолвка — это договор, который не так-то легко расторгнуть. Вот где камень преткновения. Кроме того, я знаю, что Элизабет очень хорошо ко мне относится.
— Насколько хорошо? — тихим голосом спросила Айрис.
Он с трудом сглотнул.
— Ну… насколько я знаю… — пробормотал он, — достаточно хорошо, чтобы хотеть выйти за меня замуж.
— Чувствует ли она, что ты для нее — весь мир, солнце, луна и звезды, что ты само дыхание ее жизни?
Стивен покраснел. Бедная маленькая Элизабет явно не сочеталась с такой поэтичной экзотикой. Он отчетливо понимал, что Элизабет была неспособна на такие возвышенные чувства, которые бурлили в Айрис. Но сколько вообще женщин понимают любовь так, как Айрис Лоуэлл? И многие ли из них готовы с такой самоотверженностью отдаться этому чувству? Поэтому было бы нечестно с его стороны заниматься сравнениями. У Элизабет и таких девушек, как она, не было за плечами нескольких лет изучения философии, истории, долгих уединенных раздумий. Общаясь с Айрис Лоуэлл, мужчина имел дело с уникальным явлением, и в этом-то крылась опасность.
— Ответь мне, Стивен, любит ли она тебя так же сильно? — продолжала допытываться Айрис.
— Понятия не имею, дорогая, — развел руками Стивен.
— А я люблю тебя именно так, Стивен. И раз я так говорю, то значит это навсегда.
Он бросил окурок в пепельницу.
— Мне кажется, я тоже люблю тебя так же сильно, — импульсивно сказал он. — Но мне приходится думать об Элизабет. Я должен играть честно.
— Играть? — недоуменно повторила она. — Какое отношение к чувству имеет игра?
С некоторым облегчением он почувствовал, что в эту самую трудную минуту его жизни к нему начинает возвращаться чувство юмора. Он улыбнулся.
— Дорогая моя, это просто такое английское выражение. Мы часто его употребляем. Для англичанина понятие чести имеет огромное значение, и поэтому, видит Бог, я не могу лицемерить. Я сознаю, что мое отношение к Элизабет изменилось, и пока я живу, мне не нужна никакая другая женщина, кроме тебя. Хочешь ли ты, чтобы я сказал об этом Элизабет и попросил ее вернуть мне мое слово? Согласишься ли ты выйти за меня замуж, если я сделаю тебе предложение?
Душа Айрис запела от радости. Кровь снова прилила к ее щекам.
— Да, да и еще раз да! — воскликнула она. — И ты поступишь абсолютно правильно, Стивен, я уверена в этом. Если ты любишь меня, ты не можешь жениться на Элизабет, она сама этого не захочет. Я никогда не смогла бы выйти замуж за человека, который любит другую. По-видимому, она поступит так же?
— Надеюсь, что да, Айрис, — просто ответил он.
Внезапно она затаила дыхание.
— А если нет? Если она будет настаивать, как тогда ты поступишь, Стивен?
— Дорогая, давай не будем загадывать так далеко, — сказал он. — Мне достаточно знать, как сильно я тебя люблю. Дай мне немного времени все обдумать и решить, как поступить. Я незамедлительно напишу Элизабет. Это будет честно. Когда мы получим ее ответ, то подумаем, что делать дальше.
Айрис встала. Она была бледна, и ее стройное тело дрожало.
— Ах, Стивен, — прошептала она. — Мне страшно. Наш путь не такой прямой и чистый, как мне казалось. Стивен, почему какие-то тени мешают нам быть вместе? Я думала, все очень просто — ты мой, а я твоя. А теперь выясняется, что ты принадлежишь другой. Ты меня любишь; но при этом тебе могут не позволить любить меня. Стивен, я не вынесу, если ты женишься на другой женщине.
Ему было тяжело видеть, как она, бледная и дрожащая, стоит перед ним. Но он подавил в себе желание подойти и обнять ее. Этот путь вел к безумию. До тех пор, пока он не увидит Элизабет или не получит от нее ответа на письмо, он должен запретить себе наслаждаться счастьем с Айрис.
— Нам обоим необходимо отдохнуть, — сказал он. — Уже слишком поздно.
Она не ответила, продолжая смотреть на него своими огромными глазами, полными страха и печали. Выражение лица Айрис встревожило Стивена.
— Не волнуйся, дорогая. — Стивен попытался успокоить ее. — Все образуется. Обязательно. Айрис, я действительно люблю тебя. Беда лишь в том, что я слишком тебя люблю.
Уголки ее чувственного рта вдруг приподнялись в слабой улыбке. Она протянула ему руку.
— Для меня твоей любви никогда не будет слишком много. А теперь спокойной ночи, Стивен, мой Стивен — мой, пусть хоть ненадолго.
Он взял протянутую ему тонкую руку и прижал к своим губам. Она чувствовала его обжигающий поцелуй на своей ладони. Затем он повернулся и быстро удалился, оставив ее на террасе дворца в глубокой задумчивости.
Глава одиннадцатая
Приехав в прохладную просторную квартиру Уилсонов в большом современном квартале Каира, с видом на Гезира-Клаб, знаменитый спортивный клуб, Элизабет Мартин почти сразу же оказалась на коктейль-пати.
Элизабет обожала такие вечеринки. От матери она унаследовала неиссякаемую любовь ко всякого рода светским мероприятиям, и поскольку у нее не было ни особых способностей, ни стремления к интеллектуальным занятиям, вечеринки, приемы и танцы составляли основную программу ее развлечений.
Но на этот раз она чувствовала себя не в своей тарелке, чтобы получать полное удовольствие от окружавшей ее стаи молодых людей, с готовностью ожидавших ее приказания принести ей бокал с коктейлем, орешки, икру или сэндвичи с паштетом.
Элизабет прилетела в Каир накануне поздно вечером, и с этого момента одно разочарование следовало за другим.
Главным ударом, безусловно, для нее явился тот факт, что Стивена нет в Каире. Несмотря на предупреждения леди Мартин, Элизабет все-таки рассчитывала застать его в городе. Тем не менее она была уверена, что легко выяснит, где он находится. Сэм Уилсон работал в американском посольстве и знал всех из британской миссии. Элинор, его жена, молодая симпатичная американка, подружилась с Элизабет, когда та приезжала в Египет в предыдущий раз, и была очень рада приютить ее у себя. Однако ни Сэм, ни Элинор до сих пор не смогли выяснить, куда запропастился Стивен.
Единственное, что удалось узнать Элизабет, что последнее сообщение в миссию поступило от него две недели назад, и теперь вся его корреспонденция пересылается в отель в Асуане.
Сэм Уилсон, никогда не унывающий и всегда готовый помочь, тут же связался по телефону с отелем, но тамошняя администрация ничего не знала о местонахождении Стивена, сообщив только, что багаж мистера Делтри был взят из отеля в день его приезда, а его почту ежедневно забирает слуга. Больше ничего полезного Элизабет не узнала.
Она была озадачена и немного встревожена. Уилсоны считали, что Стивен проводит время со своими друзьями.
Но они не могли даже предположить, с кем именно, поэтому эта версия была неопределенной и неудовлетворительной.
День был жаркий. Многие из гостей, собравшихся на коктейль у Уилсонов, прогуливались по широкому балкону, поглядывая вниз на сверкающие в вечерних сумерках городские огни. Отсюда можно было увидеть и силуэт великой пирамиды Гизы. Элизабет, стоя на балконе, любовалась экзотическим видом в компании высокого египтянина, которого, как она помнила, звали Хелуан Бей. Он окончил Оксфорд, отлично говорил по-английски и был очень любезен с белокурой голубоглазой девушкой из Англии.
— Вы выглядите задумчивой, мадемуазель. — Египтянин улыбнулся.
Элизабет грустно вздохнула и, повернувшись к Бею, внезапно спросила:
— Вы хорошо знаете Асуан?
— Я много раз там бывал, — ответил он. — У моего дяди поместье в тех краях. А почему вы об этом спрашиваете?
Элизабет покраснела. Не могла же она сказать Бею, что ищет своего жениха.
— Да так… Просто мне интересно, что за народ там живет, — запинаясь, проговорила она.
Бей поглядел по сторонам и наконец нашел в толпе гостей симпатичную черноволосую темноглазую девушку. Она была одета в несколько экстравагантное черно-белое платье, на голове красовалась эффектная французская шляпка с вуалью, а на шее и руках — множество украшений.
— Это моя кузина, Нила Фахмуд, — сказал Бей. — Она живет как раз в том поместье рядом с Асуаном, о котором я только что говорил. Может быть, вы поговорите с ней?
Элизабет вежливо поблагодарила.
Бей вызвал свою кузину на балкон. Через несколько минут девушки уже оживленно беседовали, потому что Нила Фахмуд хорошо говорила по-английски и, как выяснилось, много путешествовала по Европе. Элизабет не составило большого труда перевести разговор на Стивена. Она объяснила, что ее жених уехал в Асуан и гостит у друзей, но она не знает, у кого именно и как с ним связаться.
— Возможно, вы встречали его, раз только что вернулись из Верхнего Египта, — с надеждой спросила она Нилу. — Его зовут Стивен Делтри.
На оливковом лице Нилы появилось удивленное выражение. Она прищурила свои большие черные глаза и внимательно посмотрела на Элизабет.
— О-ля-ля, — тихо пробормотала она. — Подумать только, Стивен Делтри!
— Вы с ним знакомы? — с оттенком подозрения спросила Элизабет.
Доброжелательная жизнерадостная избранница Стивена на глазах превращалась в ревнивую собственницу.
Нила Фахмуд ответила не сразу. Ее мозг усиленно заработал. Она уехала из своего поместья на берегах Нила уже больше месяца назад, но с тех пор получила два довольно красноречивых письма от друга ее брата, Михайло Юзрева, и в этих письмах имя Стивена Делтри упоминалось часто. «Боже мой! — думала Нила Фахмуд. — Я не так уж мало знаю о женихе этой молоденькой англичанки и в частности знаю, где именно он сейчас находится, но весь вопрос в том, должна ли я ей об этом говорить?»
Нила Фахмуд по натуре была похожа на порхающую очаровательную беззаботную бабочку. По характеру она было полной противоположностью Айрис Лоуэлл, к которой относилась с восхищением и чьей подругой была с детства. Но она всегда жалела Айрис, потому что этот ненормальный Ромни Лоуэлл постоянно держал ее взаперти, вдали от всего мира. Нила надеялась, что появление на сцене Михайло что-нибудь изменит. Она выступала в роли свахи в своей веселой беспечной манере, не особенно задумываясь над тем, подходят ли Айрис и Михайло друг другу. Они казались ей красивой парой, и этого было достаточно. Нила никогда не утруждала себя копаниями в душах других людей. Она всегда считала, что Айрис слишком серьезно ко всему относится, что ей давно пора выбраться из своей золотой клетки и начать наслаждаться жизнью.