— Слушай, в студии тебя уже боятся, — как-то шутливо сказал ему Джеймс. — Говорят, ты стал слишком добрым — и это не может хорошо кончиться. Сотрудники привыкли к тому, что ты «гонял» их по любому поводу, а теперь, в тепличных условиях, они распустятся.
— Раньше меня, вероятно, сильно любили? — саркастично поинтересовался Мартин.
— Только я, — расхохотался Дайнекен.
Похоже, Джеймс был абсолютно прав. Но теперь даже любвеобильность Шеффилда осталась в прошлом, превратившись в легенды. Мартину уже не хотелось размениваться на мелкие «эксперименты», а к серьезным отношениям он не был готов — последняя попытка построить их принесла слишком много страданий. Девушки по-прежнему считали его весьма привлекательным, и особенно усердствовала одна из них — молодая рыженькая реквизиторша. Она нередко демонстрировала ему свою заинтересованность, и он порой даже вяло отмечал, что девчушка недурна собой и приятна в общении. Но дальше дело не шло…
Шеффилд работал больше, чем когда-либо. В его душе поселились апатия и вялость, которые проходили лишь во время работы. Поэтому он много времени проводил в студии, не только создавая собственные сценарии, но и бесконечно шлифуя творения Дженнифер. Когда Джим или сама мисс Конелли приносили ему очередную папку с серией приключений неутомимой Доры, Мартин старался абстрагироваться от мысли, что на этих белых листах описана история очередного романа его бывшей любовницы. Он убеждал себя в том, что это просто буквы, набор символов. И иногда это даже помогало…
Мартин ненавидел дни, когда ему приходилось читать и редактировать сценарии Дженнифер. После этого он мог часами лежать дома на диване, бездумно глядя в одну точку. Он не включал ни свет, ни телевизор. О том, чтобы пойти в бар или назначить кому-нибудь свидание, не шло и речи. Одинокие вечера превращались в пытку, но больше всего Шеффилд боялся ночей. Именно под покровом ночи его личный кошмар поднимал голову и показывал свой прекрасный лик…
Этот сон всегда начинался одинаково. Мартин, как в кино, видел широкую постель, в которой, уютно свернувшись калачиком, спала женщина. На ее загорелых плечах лежали завитки светлых волос. Под слегка сползшим покрывалом, приоткрывающим небольшие грудки, угадывалось стройное тело. Дженнифер… Он смотрел на нее и не мог заставить себя отвернуться. Казалось, он способен любоваться ею бесконечно.
Но вот его слух уловил шаги — тяжелые, уверенные. К постели приблизился мужчина — высокий, сильный, с литым могучим телом. На его коже поблескивала влага, словно он только что вышел из душа, а чресла небрежно прикрывало полотенце. Он опустился рядом с подушкой, по которой разметались золотые локоны, и осторожно убрал непослушный завиток с лица девушки. Она нежно улыбнулась, выныривая из сна, и обвила руками мощный торс мужчины. Он тут же вытянулся вдоль ее тела и губами нашел ее губы.
Мимолетные прикосновения превратились в страстный поцелуй, и Дженнифер застонала, когда мужчина оторвался от нее. Его рот ни на секунду ни оставлял в покое ее нежную кожу, исследуя все пространство от одного соска до другого. Он захватывал их губами, обводил языком, опускался вниз по ставшему невероятно чувствительным животу… Дженни в его руках превратилась в воплощение неземного наслаждения.
Любовная прелюдия длилась бесконечно, тела любовников сплетались и расплетались, даря друг другу безграничную нежность… Наконец ладони мужчины сомкнулись на упругих ягодицах Дженнифер, а язык тем временем проник во влажную щелочку под курчавым треугольником волос. Она невольно ахнула, чувствуя, что уже близка к пику удовольствия. Ее пальцы запутались в его густой шевелюре. Он одной рукой ласкал внутреннюю поверхность ее бедер, а второй стимулировал собственное возбуждение.
Но эта игра не могла долго устраивать Дженни — она ведь предпочитала быть лидером в любовных схватках. Как только кавалер на секунду отстранился, чтобы перевести дух, она с ловкостью обезьянки выскользнула из его объятий и перевернулась так, что подушка, на которой она только что спала, оказалась под ее попкой. Мужчина, довольно заворчав, встал над ней на четвереньки, и теперь ее жаждущее лоно было напротив его лица, а его воинственно торчащий жезл попал в распоряжение ее мягких губ. Она дразняще погладила языком кончик возбужденного члена, и когда мужчина вздрогнул от удовольствия, на лице ее отразилось удовлетворение. Ртом она захватила его во влажный плен, и тела их задвигались в едином ритме.
Он ласкал ее языком и пальцами, она помогала себе обеими руками. Дженни обхватила мужское тело снизу и, приподнявшись, прижалась к нему так, чтобы его плоть улеглась в ложбинку между ее маленьких грудок. Ее язычок ловко прошелся по основанию его копья и описал круг возле мошонки, заставив мужчину хрипло застонать. Потом она стала ласкать губами его бедра, не забывая и о хранящемся у нее на груди достоинстве. Его естество соприкасалось то с одним, то с другим напряженным соском, и Дженни от удовольствия прикусывала пухлую губку…
Наконец мужчина властно повернул ее к себе, но Дженнифер легла на бок, снова руководя процессом. Он вытянулся рядом, и она тут же положила ножку ему на бедро. Вход в ее тело был прямо напротив нацеленного в него копья. Мужчина ворвался в нее одним властным движением, и девушка впилась ногтями в спину любовника. Он зарычал от полноты чувств и впился губами в ее полуоткрытый рот. А через секунду Дженни вдруг отстранилась от него и, изогнувшись в пояснице, оказалась к нему под прямым углом. Его мощный член по-прежнему ритмично входил в нее, но на постели они теперь лежали крестообразно. Ее бедра обвивали его ноги, ладони безжалостно терзали собственную грудь, перекатывая в пальцах отвердевшие соски. В глазах Дженнифер пылал неутолимый огонь страсти, рот ее приоткрылся, обнажив безупречные белые зубки… В кульминационный момент, от особенно глубокого и сильного мужского толчка, она вскрикнула и тут же сладко обмякла, прикрыв глаза пушистыми ресницами…
Мартин, вздрогнув, проснулся. Эти сны повторялись раз за разом, и он уже стал бояться засыпать по вечерам. Может быть, обратиться к психоаналитику и попросить выписать какие-нибудь таблетки, чтобы он мог спать без сновидений? Он каждое утро почти решался на это, но всякий раз находил предлог отложить визит к врачу. В приступах безжалостной самокритики Мартин порой говорил себе, что эти сны хоть как-то еще связывают его с Дженнифер…
Сны были для него «фильмами о любви», но все же привычка Мартина задерживаться на работе превратилась в некую патологию…
Однажды Шеффилд даже заночевал в кабинете. Это был прекрасный опыт — ворочаясь в не приспособленном для сна кресле, он проваливался в дремоту, но каждый раз просыпался прежде, чем к нему приходили роковые видения с Дженни в главной роли. И даже несмотря на то что он совершенно не выспался в эту ночь, общее состояние наутро было приятным.
Выбравшись из неудобного кресла, Мартин поправил сбившийся галстук и направился в уборную — перед началом нового рабочего дня следовало хотя бы умыться. В такую рань по коридору студии ходил только уборщик, который удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал. Даже младший обслуживающий персонал знал о том, что лишних вопросов сценаристу задавать не следует — ему виднее, когда приходить в офис и на сколько задерживаться.
Шеффилд с удовольствием поплескал в лицо водой и, выпрямившись, задорно взъерошил мокрой рукой волосы. Он даже снял несвежую рубашку и слегка ополоснулся под холодной струей. Дожидаясь, пока высохнут капельки на груди, он внимательно разглядывал свое отражение и уже пришел было к выводу, что весьма неплохо выглядит для своих тридцати пяти лет, когда по коридору вдруг простучали несколько пар задорных каблучков. В небольшое помещение, из которого вели двери в женский и мужской туалеты, вошли несколько радостно щебечущих студийных дам. Мартин тяжело вздохнул: ну вот, теперь придется ждать, пока они наболтаются перед зеркалом и уйдут. Слухи о том, что он ночует на рабочем месте, были ему сейчас ни к чему: они могли бы породить новую волну сплетен о том, что «злой гений» готовит какой-то коварный замысел.
— …Ох, Кристин, ты просто не понимаешь, во что можешь вляпаться, — высокий женский голос показался Мартину знакомым. — Поверь, все только внешне кажется таким замечательным и удивительным, а на самом деле ты будешь разочарована.
— Да, как и все мы, — поддержала коллегу еще одна дама. — Надеюсь, ты не думаешь, что будешь у него первой и единственной?
— Ладно вам, — примирительно произнесла третья девушка — судя по всему, та самая Кристин. — Я не претендую на эксклюзивность, но и не понимаю, чем вам так не нравится мистер Шеффилд. Он, конечно, не идеал, но весьма привлекателен…
— Ага, весьма, — поддакнула первая женщина. — Красивая упаковка, под которой ничего нет, яркий воздушный шарик. Разница между ними лишь в том, что шарик будет с тобой, пока ты сама его не бросишь…
Мартин почувствовал, как его ноги приросли к полу, а лицо запылало.
— Крис, мы все прошли через это, — заметила вторая женщина. — Не знаю уж, что с ним сейчас такое творится, но раньше он не был таким паинькой. Еще полгода назад мистер Шеффилд не пропускал ни одной юбки. Причем каждую неделю у него была новая подружка.
— За полгода многое может измениться, — упорно повторила загадочная Кристин. — Сейчас он ведет себя, по-моему, вполне достойно.
— Брось, мы же все для него мусор, из которого он вылепливает свои шедевры! — первая дама презрительно фыркнула. — Честно говоря, его репутация героя-любовника изрядно раздута. Он, конечно, считает себя настоящим мачо, но те, кто побывал в постели Мартина Шеффилда, иного мнения.
— Что да, то да, — подтвердила вторая женщина. — Его страсти хватает только на то, чтобы не сломаться на первом свидании. Оно, кстати, чаще всего бывает и единственным.
Шеффилд, натянув рубашку, с трудом подавил в себе желание выйти из мужского туалета и посмотреть, как при этом вытянутся лица сотрудниц. Возможно, несколько месяцев назад он так и поступил бы, но теперь ему хотелось не столько испортить им веселье, сколько послушать, до чего они договорятся. Он-то считал, что его, по крайней мере, уважают как любовника, если не как сотрудника и начальника.
— Может, ему просто партнерши плохие попадаются? — упрямо огрызнулась Кристин.
— Ой, только не надо думать, что, встретив тебя, он моментально изменится! Большинство из его мимолетных подружек считали, что именно они станут единственными и неповторимыми. И где они теперь?
— Что же касается плохих партнерш, — поддержала вторая собеседница, — то проблема не столько в женщинах, сколько в самом мистере Шеффилде. Он настолько предсказуем, что аж зубы сводит. Посмотри на то, что играется перед камерой, — и ты поймешь, что получишь от него в постели. Причем ничего «сверх программы» он не предложит.
— Как это?
— Да все в курсе, что он проигрывает с женщинами собственноручно написанные сценарии! Видишь ли, мистер Шеффилд всех актеров считает бездарностями и убежден, что только он знает, как именно надо играть ту или иную сцену…
— …особенно эротическую, — хихикнула одна из дам.
— Вот именно! — припечатала первая подруга. — Так что внимательно следи за новыми эпизодами — не исключено, что в следующий раз они будут разыграны с тобой.
— Но если все так плохо, то почему же у него столько поклонниц в студии? — уже почти убежденная, Кристин предприняла последнюю слабую попытку немного обелить образ Мартина.
— Слушай, нельзя быть такой наивной! — рассмеялась первая дама. — Он ведь вторая главная «шишка» в «D&S» после Джеймса Дайнекена. Но Дайнекену посторонние девицы — все равно что камни у дороги, наш верный Джеймс любит только супругу и по мелочам не разменивается. Так что единственный шанс заполучить приличную роль — дать мистеру Шеффилду понять: ты достойная актриса. И даже если Стерн или другой режиссер назовет тебя бездарностью, ты все равно сыграешь в новом фильме первую скрипку…
— Угу, а для этого надо сыграть роль в его объятиях, — брезгливо подтвердила вторая женщина. — Это такой современный шаг в карьере.
— Но теперь это в прошлом, — первая дама говорила глухо, как будто прикрывала рот рукой — очевидно, подкрашивая губы. — К счастью, появилась Дженнифер, к которой «через койку» не подлезешь. Наконец-то можно не зависеть от этого похотливого героя-любовника!
— В общем, Крис, если хочешь получить нечто красивое, но невразумительное — смело прыгай в постель к мистеру Шеффилду, — резюмировала вторая дама. — Удивительно, что он сам до сих пор не затащил тебя в койку. Наверное, стареет…
Все три дамы весело рассмеялись, а Мартин прислонился лбом к кафельной стене, чувствуя, как горит лицо. Когда цокот их каблучков возвестил о том, что женщины закончили утренний макияж, он тихо покинул убежище и выглянул за дверь. По коридору от него удалялись две актрисы, с которыми он когда-то и в самом деле переспал, и рыжеволосая хохотушка-реквизитор — видимо, та самая Кристин…
На подкашивающихся ногах Мартин повернулся к зеркалу. Оттуда на него смотрело измученное лицо, разом постаревшее лет на десять. Он тяжело вздохнул и вышел в коридор. Но отправился не к своему кабинету, а к выходу из студии. Ему казалось, что рухнул последний бастион, отделявший его от бездны отчаяния.
В дверях он столкнулся с Джеймсом, который всегда приходил на работу рано.
— Ого, не ожидал застать тебя здесь в такое время! — восхитился он. — Слушай, если ты будешь так беспощадно эксплуатировать свой талант, мы долго не протянем. Надо хоть изредка отдыхать, а то недолго доработаться и до сеансов психотерапии. Я прекрасно знаю, что ты на многое способен, но не хочу, чтобы ты работал на износ.
— Я ухожу. — Мартин решительно прошел мимо друга.
— Если за гамбургерами, то возьми и мне пару. Мы сегодня слегка проспали, Карен торопилась отвезти детей в школу и не успела приготовить мне завтрак.
— Нет, не за гамбургерами. — Шеффилд обернулся и глубоко вздохнул, словно перед прыжком в глубокий омут. — Я ухожу из студии. Насовсем.
— Что это значит? — Джеймс схватил его за локоть. — Что случилось? Ты не можешь так запросто уйти! Ты что, заболел?
— Нет. — Мартин осторожно высвободил руку и глухо добавил: — Не заболел, а умер.
Глава 7
— Джеймс, я уже сто раз сказал тебе, что не вернусь. — Мартин устало поднялся с дивана и подошел к широкому бару, занимавшему всю стену в его квартире. — Хочешь чего-нибудь выпить?
— О какой выпивке ты говоришь? — Джеймс Дайнекен схватился за голову. — Почему ты решил уйти? Что случилось? Ты ведь должен понимать, что работа студии строится на твоем таланте. Я думал, что мы партнеры.
— Были партнерами, — поправил его Мартин, добавляя в виски раскрошенный лед. — Да и работа студии давно уже строится не на моих произведениях, а на сценариях Дженнифер Конелли.
— Это что, профессиональная ревность? — Джеймс картинно закатил глаза. — Слушай, ты помнишь, как мы еще в институте поклялись, что между нами никогда не встанет женщина? Ну хочешь, я ее уволю, раз она так тебе не нравится?!
— Я думал, что та клятва предусматривала нечто иное, — усмехнулся Мартин. — В том смысле, что Карен, конечно, красавица, но слишком серьезна на мой вкус. Будь она немного другой, я бы и клясться не стал.
— Мне не до шуток. Что надо сделать, чтобы ты вернулся?
Шеффилд на секунду задумался, глядя, как медленно тает лед в его бокале.
— Не знаю, — признался он. — Сейчас, наверное, уже ничего. Мы ведь не волшебники, Джеймс. Вот если бы можно было перемотать время на полгода назад, тогда еще можно было что-то изменить. А теперь я чувствую себя усталым, старым и выжатым как лимон.
— Так тебе просто надо взять отпуск! — оживился Джеймс. — Отпуск, старик, это совсем не то, что уход насовсем. Поживешь месяц на Гавайях или еще где-нибудь в теплых краях, приударишь за аборигенками — и вернешься к нам, полный идей и новых сценариев.
— Звучит заманчиво, — усмехнулся Шеффилд, — но обнадеживать я тебя не стану. Я исписался…