— Да, — в голосе Дориана появились нотки гнева, — я могу прочесть человека, Сэм, но там нет и следа от Мары. Потому что Мара — не человек. Я не могу читать свет, я не могу его даже увидеть.
— Как же вы были вместе?
— Ты хочешь сказать, что это было ошибкой? — Глаза Дориана горели синим пламенем. — Это было невозможным, невероятным, но мы были вместе. И я знаю, что она ждет меня. Я слышал, как она звала меня. Я, наконец, снова стал самим собой, и я должен ее найти.
— Ты ищешь кого-то, кого нет. — Грустно произнес Малькольм. — А до самой Сэм тебе нет дела.
Дориан напрягся, и в следующую секунду по телу его прошла рябь, как по поверхности воды. Он закрыл глаза, словно уходя в себя, но уже через несколько секунд открыл их вновь, медленно выдохнув.
— Что происходит? — Спросил Малькольм.
— Сэм, — прошептал Дориан, — вошла в меня.
Малькольм внимательно смотрел на него.
— Она идет сюда? — Спросил Мак, заметно напрягшись.
— Нет, — улыбнулся Дориан, и улыбка его не была доброй. — Я отключил ее. Как и в ночь накануне нашей встречи. — Его взгляд был устремлен куда-то вдаль.
— Накануне нашего прилета в Готмунд? — спросил Мак.
— Да. — Кивнул Дориан.
— Куда она шла? — Осторожно спросил Малькольм.
— В Готмунд. Перехватить тебя.
— Ты отпустил ее, когда решил, что со мной покончено. — Произнес Малькольм.
— Я не мог рисковать ею. — Ответил он, глядя прямо на Малькольма. — Хрупкий несовершенный человек в куче дикарей. Я едва успел там, в зале совета.
— Да, ты прав. — Согласился Малькольм. Он сам винил себя за свою неосмотрительность. Он помнил, как Сэм распяли на соседней стене, и он потерял ее из виду, не в состоянии ничем ей помочь. Помнил ее крики и пришедшую на смену драке тьму.
— Она воззвала ко мне, — глаза Дориана смягчились и наполнились жидкой тьмой, — и я пришел.
Какое-то время они оба молчали.
— Ты все еще любишь ее? — спросил Дориан.
— Она любит тебя. — Ответил Малькольм.
— Я знаю, что Мара любит меня, но человек, которым она стала, Сэм, очень привязана к тебе, Мак.
— Это не так. — Малькольм прошелся по комнате, как он всегда делал, когда немного нервничал. — Я больше не существую для нее.
— Существуешь, — тяжело произнес Дориан, — больше, чем мне хотелось бы признать.
— О чем ты? — Малькольм смотрел на него изучающе, и по его интонации понял, что Дориан говорил сейчас не о догадках, а о чем-то, что он точно знал из их общей связи.
— Знаешь, почему она не прибежала к тебе в первую же ночь?
— Ты удержал ее? — Пристально посмотрел на него Малькольм.
— Нет, — Дориан грустно улыбнулся. — Она испугалась.
— Чего?
— Себя. Того, что отдастся тебе, даже зная, кто я такой. — Дориан вернулся за стол. — И отдалась бы.
Малькольм замер, потом тяжело опустился в кресло.
— И что ты намерен делать?
— Если она вспомнит, — сказал Дориан, взглянув на него, — все встанет на свои места.
— Могу я попросить тебя о чем-то? — вдруг произнес Малькольм.
— О чем? — удивился Дориан.
— Я помогу тебе, но пообещай мне, что позволишь мне увидеться с ней до того, как она вспомнит.
Дориан горько усмехнулся и несколько раз сжал до хруста и разжал переплетенные пальцы.
— Обещаю, — наконец сказал он. — Я ей не враг, Мак. — Добавил он. — И никогда не мог и не смогу причинить ей боль. — Произнес он, намекая на их давний разговор, когда они находились в ровно противоположных ролях.
— Я надеюсь. — Сказал Малькольм и молча вышел.
Глава 10
Сэм очнулась все там же на кровати на рассвете. Она не понимала и не помнила, что произошло. Помнила лишь, что шагнула во тьму с четким намерением поговорить с Дорианом, а потом — ничего, пустота, и вот она приходит в себя на кровати. Это было очень похоже на тот случай в Готмунде, когда у нее выпали из жизни целые сутки. Сэм вскочила и понеслась вниз проверить, какой был день. Щелкая каналами, она, наконец, увидела дату и время. На этот раз из ее жизни выпала лишь ночь. Могла ли она просто заснуть? Наверное, могла, но засыпать ей точно пришлось во тьме. Дориан должен был знать, но не разбудил ее. А раз не разбудил, значит, не хотел. Или наоборот, хотел ее усыпить, как и в Готмунде. Подозрения закрались в ее голову, но были прерваны неожиданным появлением Габриэля. Судя по торчащим волосам и блеску в глазах, он тоже не был в умиротворенном настроении.
— Здравствуй, Габриэль. — Произнесла Сэм не очень радостно.
— Здравствуй. — Отозвался он, и это прозвучало почти язвительно.
— Что случилось? Ты расстроен тем, что я не пришла ночью? — Если он хотел язвительности, в сегодняшнем настроении она могла одарить ею сполна.
— Нет. — Отрезал он. — Ты знаешь, кто твой покровитель? — Сразу перешел он к делу.
— Есть какие-то новости с вертолетной площадки? — ухмыльнулась Сэм.
— Я узнал кое-что о владельце этой виллы. — Он не обратил внимания на ее слова.
У Сэм все-таки что-то ухнуло в животе на этой его фразе. Она не ожидала, что Габриэль будет копаться в таких вещах.
— И что? — Осторожно спросила она.
— Его имя, скорее всего, ничего не значит. Мистер Лари Дорвуд.
Сэм пожала плечами, имя действительно было незнакомо.
— Но никто никогда не видел его здесь.
— И что? — Спросила Сэм.
— То, что он — не человек. — Произнес Габриэль, пристально глядя на нее.
Сэм не стала разыгрывать дурочку и произносить фразы вроде «а кто?», глупо хлопая ресницами. Она просто отвела взгляд.
— Ты знаешь об этом. — Сказал Габриэль, продолжая наблюдать за ней. — Он — дитя тьмы.
— Да. — Ответила Сэм. — Он был вампиром.
— Что значит был? — Удивился Габриэль.
— Его больше нет. Теперь на его месте другой. — Ответила она на немой вопрос Габриэля.
— И ты принадлежишь этому другому? — Спросил он.
— Да. — Кивнула Сэм.
— Значит, ты все знаешь, и все равно остаешься здесь?
— А что я должна делать, по-твоему, бежать? — Сэм с искренним недоумением посмотрела на него.
— Бежать — это единственное, что может и должен делать человек, столкнувшись с ними.
— Он найдет меня, куда бы я ни убежала.
— Значит, ты думала об этом. — Одобрительно кивнул Габриэль.
— Раз уж ты влез в мою личную жизнь, от чего бежишь ты, Габриэль, каждую ночь? — зло спросила Сэм.
Он молчал.
— Молчишь? Я так и думала. — Сэм направилась на выход. — Я иду завтракать.
— Почему ты сердишься на меня? — Он присоединился к ней на террасе. — Я хочу помочь тебе.
— Как? — Сэм посмотрела на него, как на неразумное дитя.
— Тебе просто все время нужно оставаться на дневном свету.
— Ага, проще простого. — Сказала Сэм, едва не расхохотавшись. — Знаешь, Габриэль, ты, кажется, слишком увлекся сказками. А жизнь, она немного мрачнее, чем день на этом полуострове. — Сказала Сэм и посмотрела в голубую даль и на изумрудное море.
Оно плескалось совсем рядом, такое чистое и манящее, а над его поверхностью носились чайки, легкие, глупые и беззаботные.
— Пойдем купаться? — Улыбнулась она, не в силах противостоять притяжению моря.
Он улыбнулся в ответ.
— Все, что пожелает моя принцесса.
— С каких это пор? — Засмеялась Сэм.
— С каких пор что?
— Я — принцесса.
— С тех, что я принц. — Напомнил он ей то, как она назвала его вчера.
Мокрые и счастливые они ввалились к нему в дом. Сэм держала в руках ракушку, которую он ей достал со дна.
— Красивая, и море слышно, — произнесла Сэм, прикладывая ее к уху.
— Море — это ты, — сказал Габриэль, и она услышала первые звуки рояля. — Море света, — улыбнулся он и стал играть. Музыка переливалась, как брызги воды в лучах солнца. Сэм слушала, и ей казалось, что ее укачивают на волнах. Мелодия изменилась и стала грустной. Габриэль играл с закрытыми глазами так, словно не он играл музыку, но она вела его. Теперь Сэм показалось, что она снова стоит на поверхности темного моря и всматривается в его глубину, откуда на ее смотрят две прекрасные голубые звезды. Мелодия была похожа на фразу, звуки складывались в слова, и эти слова пели ей «Иди ко мне, иди ко мне…» требовательно и неотступно. И таким одиночеством и тоской был наполнен воздух вокруг, что рояль жалобно зазвенел оборвавшейся струной, и музыка стихла.
— Что это было? — прошептала Сэм.
— Это была твоя мелодия, — ответил он.
— Ты написал для меня музыку? — Спросила Сэм, глядя на светлые волосы Габриэля в лучах солнца.
— Она родилась сама, — улыбнулся он. — Прости, что такая грустная. Но такая ты в глубине.
Они вновь вышли на террасу и устроились на перилах, подставив свои лица ветру. Так хорошо было молчать рядом, не напрягаясь, и не произнося ненужных слов. Молчание, которое объединяло куда больше, чем любые беседы.
— Что будешь делать сегодня вечером? — Спросил он.
— Хочешь пригласить меня в гости? — Усмехнулась Сэм.
— Надеялся, что ты пригласишь меня.
— Ты и так знаешь мой дом не хуже меня. — Улыбнулась Сэм. — Безо всяких приглашений.
— Я принесу тебе лучшие фрукты из города. И те, что ты еще не пробовала. — Сказал он.
— Габриэль. — Сэм взглянула в его зеленоватые глаза. — Я рада тебе в любое время.
— Я знал, что ты не сможешь устоять против фруктов. — Хохотнул он.
— Шут гороховый. — Произнесла Сэм, улыбаясь и толкая его с перил. Он ловко извернулся и спрыгнул на пол террасы. Она не могла понять, как ему удавалось сохранять такую отличную форму без регулярных упражнений, тренажеров или чего-то в этом духе. Но смотреть на него доставляло эстетическое удовольствие. Ее взгляд не ускользнул от его внимания.
— Нравлюсь? — Спросил он, хитро глядя на нее.
— Еще бы. — Ответила она и погрустнела. — Вечером ты снова уйдешь?
— Ты бы хотела, чтобы я остался? — Спросил он серьезно.
— Да, Габриэль, я бы очень хотела. — Созналась она. — Как мечтают об огне в кромешной тьме.
— Ты сама этот огонь. — Мягко произнес Габриэль, беря ее за руку. Его ладони были такими большими, мягкими и теплыми.
— Только я забываю об этом без тебя. — Произнесла Сэм и совсем поникла.
— Тогда выше нос, и иди готовься к гостям, пока я слетаю в город. — Широко улыбнулся он, и Сэм оттаяла от этой улыбки.
Сэм не знала, что происходит между ней и Габриэлем. В ее жизни и так было достаточно сложностей с мужчинами, но Габриэль, видимо, на самом деле был ее светом во тьме, кромешной тьме, в которой она жила большую часть своего времени. Тьма была мягкой податливой сознательной тканью, пока была обезличена, когда же в нее вернулся Дориан, тьма обрела его лицо, она стала им, и теперь Сэм уже не управляла ею, она могла лишь полагаться на его милость или добрую волю. Все время находиться на свету — так сказал Габриэль? И Сэм представила, как она летит на самолете следом за солнцем всю свою жизнь.
Фрукты оказались на редкость экзотическими. Одну мохнатую зеленую грушу Сэм пыталась сначала откусить, потом распилить, но когда распилила, так и не поняла, какую ее часть следует есть. Габриэль рядом не подсказывал, а только потешался над ней, искренне веселясь и надрывая от смеха живот.
— Габриэль, — она коснулась его руки. Солнце уже близилось к закату, и Сэм не хотела расставаться с ним, словно он был пугалом для ее ночных кошмаров.
Он неожиданно схватил ее за протянутую руку и усадил себе на колени, сгребая ее в охапку. Сэм поначалу хотела вырваться, но потом ощутила себя очень комфортно и осталась сидеть у него на руках, прислушиваясь к себе.
— Хорошо? — ласково спросил он.
— Да. Не уходи. — Попросила она.
— Хорошо, я немного задержусь. Но ненадолго, Сэм.
Сэм радостно развернулась у него на руках и зарылась носом в его волосы.
— Детский сад. — Фыркнул он, но в его голосе тоже светилась радость.
Глава 11
Именно так их и застали Саранд, Дэниэл и Билли, по очереди появившиеся в комнате.
Сэм вспомнила об их визите, только когда увидела их прямо перед собой. То ли сон во тьме повлиял на ее память, то ли день заставил забыть обо всех делах ночи.
— Саранд, Дэниэл, Билли, — поприветствовала она вампиров, вскакивая с коленей Габриэля.
— Я вижу, вы не скучаете, — холодно заметил Саранд.
Она могла понять его реакцию. Та же реакция отразилась и на лице Дэниэла: она недопустимо себя вела не только по отношению к его непосредственному хозяину, Малькольму, но тем самым наносила оскорбление их создателю, Нагаре. И чем прекраснее выглядел ее гость, тем невероятнее было объяснить все происходящее дружбой. Габриэль также заметно напрягся, гости явно не радовали его. Сэм посмотрела в окно — солнце уже скрылось за горизонтом, и она знала, что Габриэлю пора уходить.
— Мы уже прощались, — улыбнулась она гостям, освобождая Габриэлю дорогу к дверям. Но путь ему неожиданно преградил Саранд.
— Он не уйдет, пока господин не скажет, что он может уйти.
— Который из? — Сэм начинала нервничать, и ей не нравилось, что Саранд позволяет себе командовать в ее доме.
— Дориан, — не дрогнув, ответил Саранд. Он не скрывал своего недружелюбия.
Сэм с надеждой посмотрела на Дэниэла, но тот отвел взгляд.
— И что теперь? Так и будем сидеть в этой комнате до утра? — Спросила Сэм, начиная злиться.
— Я извещу господина и сообщу о его решении. — Холодно отозвался Саранд и вышел из комнаты.
— Сэм, — Билли чувствовал себя неловко. Он смотрел на нее, не зная, как помочь ей исправить положение.
Она сделала ему знак глазами, что понимает, и чтобы он не совершал никаких подвигов. Если и Дэниэл считал ее виноватой, то с ними двумя одному Билли было не справиться.
Сэм посмотрела на Габриэля, удивляясь тому, что он не проронил ни слова, и в первый момент ей показалось, что он уснул. Глаза его были прикрыты, но кожа заметно побледнела, он тяжело дышал — ему было плохо.
Она сделала движение в сторону Габриэля, но перед ней вырос Дэниэл.
— Не надо. — Предостерегающе сказал он.
— Дэниэл, пожалуйста, ему плохо. — Прошептала Сэм. — Я клянусь тебе, он — мой друг. Как и Билли. Как и ты. — Добавила она.
Лицо Дэниэла смягчилось, и он отошел в сторону, позволяя ей пройти. Сэм приблизилась к Габриэлю и положила ладонь ему на лоб. Он был холоден, он словно замерзал. Сэм присела на подлокотник кресла, оставив ладонь у него на лбу, а другой рукой взяв его за руку.
— Что с ним? — кивнул Дэниэл в сторону Габриэля. — Испугался нашего появления? Хотя ты, готов поспорить, тоже.
— Я знала, что вы придете.
— Я сказал ей вчера. — Подтвердил Билли.
— Тогда разве так обязательно было встречать нас вместе с твоим другом? — С досадой спросил Дэниэл.
Билли в этом вопросе, судя по выражению его лица, был солидарен с Дэниэлом.
— Я забыла. — Призналась Сэм им обоим.
— Да, детка, это в твоем духе. — Вздохнул Билл.
— Но не в духе Саранда. — Сказал Дэниэл мрачно.
— Позвольте помочь ему. — Попросила Сэм. — Пусть со мной делают, что хотят, но отпустите его. — Сэм снова взглянула на Габриэля, состояние его вроде бы не ухудшалось, но и не становилось лучше.
— Куда его отпустить, если он без сознания. — Возразил Дэниэл.
— Кухарка еще не ушла. Я бы попросила отвезти его в больницу.
— Парень и правда загибается. — Заметил Билли.
— Ладно, — согласился Дэниэл. — Только быстро, пока не вернулся Саранд. Иначе мы здесь все повеселимся.
Он бесшумно подхватил Габриэля, и они вместе с Сэм спустились на кухню. Сэм жестами и тем ограниченным набором слов, что успела выучить, объяснила кухарке, чего от нее хотят. Но женщина и так все поняла, когда увидела бледного, как мел, Габриэля. Она сочувственно всплеснула руками и указала на дверь, недалеко от которой была припаркована ее машина. Когда Дэниэл уже уложил Габриэля на заднее сидение, Сэм задержалась у водительского окна, чтобы дать последние напутствия женщине. Она и сама не знала почему, но, отчаянно жестикулируя руками, стала произносить слово «солнце» и показывать, что его нужно доставить туда. Женщина смотрела на нее какое-то время непонимающе, а потом затараторила что-то, указывая рукой на горы. Сэм посмотрела туда, куда показывала кухарка, и увидела, что горы на материке и даже их подножие еще окрашены светом. «Да, да!», — энергично закивала она. И женщина, бросив ей на прощание что-то ободряющее, нажала на газ.