что нет ничего надежнее клинков. Все почти одновременно схватились за оружие.
В руке Адриано оказался канделябр, Таргос метнулся за кочергой, в то время как наши противники вытаскивали из ножен клинки. Вот только меня такой расклад не устраивал. Если Адриано и Дейминго еще могли позвенеть сталью, то я, подозреваю, буду размахивать этой заточенной орясиной, именуемой шпагой, не лучше, чем одноногий – костылем.
Решение пришло мгновенно. Чем я хуже Сусика, то бишь Усамы бен Ладена? Шевельнулась лишь мыслишка: «Надеюсь, что закат его карьеры я не повторю».
Глядя на преследователей, как на потревоженный клубок змей, медленно потянула на себя отделанный серебром эфес и вытащила оружие связанного нелюдя из ножен.
Тот, кто приказал нам сдаваться, ухмыльнулся, видя, что я готовлюсь к обороне. И как вытянулось его лицо, когда лезвие приблизилось к горлу вампира.
– Этот юноша вам, видимо, сердечно дорог? – иронично осведомилась я.
Стоявший в проеме маг лишь нервно сглотнул. Ну да, в эпоху Просвещения были шантаж и вымогательство, а вот терроризм был не особо актуален.
По лезвию пробежала капля крови.
– Хотите, чтобы он остался жив и здоров, – меж тем продолжала я, – будьте любезны, синьоры, дайте нам пройти.
«Служба магической госохраны» – так мысленно я окрестила тех, кто вменял нам в вину нападение на дожа, дрогнула и отступила. Дейминго и Адриано, смекнувшие, что перевес пока на нашей стороне, помогли мне: оборотень подхватил своего несостоявшегося любовника, закинув его на плечо, свекор прикрывал наши тылы кочергой. Я же, с истинно врачебным цинизмом и хладнокровием, держала отточенную сталь у шеи вампира.
Так мы и продвигались по коридорам дворца, а за нами в двадцати шагах – преследователи. Наконец, после очередного поворота, Адриано облегченно выдохнул:
– Пришли.
Мы оказались в темном зале, посреди которого бил фонтан. Растительные орнаменты, высеченные в камне, в росписи стен, сводчатый, уходящий ввысь потолок, и тишина – таким предстал пред нами магический источник. Лунные блики в отражении струй, журчание воды и клубящийся в чаше фонтана то ли пар, то ли туман у самой глади – завораживали. Наше трио с поклажей (последняя вяло трепыхалась) приблизилось к источнику. Я дотронулась до воды свободной рукой, не выпуская из другой эфес шпаги. Кончики пальцев закололо: энергия потекла по жилам, будоража, наполняя все мое существо, но слишком медленно.
Это, похоже, понял и свекор, переместившись ко мне.
– Залезай в источник целиком. Я подержу шпагу.
Глянула на преследователей, стоявших у входа в зал. Они напоминали мне нерешительных школьников, опоздавших на урок и мнущихся у порога кабинета: зайти без разрешения учителя в класс не могут, а развернуться и уйти – нельзя то ли из-за воспитания, то ли из-за ширины батиного ремня (ведь родителю наверняка преподаватель доложит о прогуле дитяти). Вот и стоят бедные, горестно вздыхают и сверлят нас ненавидящими взглядами.
Но с ними-то хотя бы было все понятно, а вот извечный женский вопрос «что делать с платьем?» в моем контексте имел совершенно иное толкование. Устраивать бесплатный стриптиз не хотелось, да и навряд ли бы удалось, учитывая, что шнуровка сзади. За неимением альтернативы, я, как есть, в полном придворном обмундировании, шагнула в чашу фонтана.
Со стороны наверняка выглядела, как этакая тряпичная баба-грелка, что надевают на чайник, чтобы чай лучше заварился. Вот только в качестве «самовара» выступал фонтан.
Судя по тому, как ошарашенно на меня взирали и преследователи, и усиленно замычавший дож, использовать этот источник следовало все же по-другому. Может, пить, а может, умываться. Но никак не плюхаться в него. Платье медленно, но верно начало намокать, и с такой же скоростью стала убывать вода в чаше.
«Нет, я не чайная баба, я большая половая тряпка, – подумалось вдруг. – А если и дальше так пойдет, то скоро мой наряд вберет всю воду, и я стану ходячим фонтаном. Главное, при этом не упасть. Иначе не поднимусь». Последнее опасение было весьма оправданным, ибо в сухом состоянии мой наряд весил около пятнадцати килограммов, а уж в намоченном… Силе гравитации пришлось уступить: через пару минут стоять в значительно потяжелевшем наряде было просто невозможно. Зато в моем теперешнем мокром положении был неоспоримый плюс: магический резерв стал стремительно наполняться.
За этим процессом с пристальным вниманием и в полной тишине следили и союзники, и противники. Когда же тягучее, давящее на уши безмолвие стало невыносимым, я не выдержала и спросила первое, что пришло в голову:
– А я думала, что вампиры не переносят серебра…
От моего голоса вздрогнули все, однако ответил свекор.
– И чему только тебя учили в институте? Вампиры – хоть раса и малочисленная, закрытая, закутанная в кокон человеческих суеверий и предрассудков, но все же элементарные вещи ты о ней должна знать…
– Я даже первого семестра не доучилась, – развела руками. – Так что увы…
В ответ старик лишь недовольно помотал головой, отчего острие чуть глубже прорезало шею, заставив предмет нашей беседы недовольно замычать.
Встрепенувшиеся было преследователи (как же, их господина чуть не зарезали!), увидев недовольно брошенный на них взгляд свекра и убедившись, что дож все еще жив, отступили на шаг назад и стали с интересом прислушиваться к нашему разговору.
– Тогда для особо незнающих: вампиры не боятся святой воды и серебра, если последнее – не в виде пули, летящей в сердце. Впрочем, и свинца в виде гильз они предпочитают избегать. Чеснок переносят спокойно, просто у некоторых представителей этой расы на данное растение аллергия, как у людей – на пыльцу и кошачью шерсть. Живут в среднем около трехсот лет… – свекор выделил прозвучавшие далее слова особо, – едят обычную пищу. Кровь пьют лишь в исключительных случаях.
Я разочарованно вздохнула… вот тебе и вампирская романтика в черном плаще с кровавым подбоем и алым взглядом – на деле бледная моль-альбинос в саже.
Вампир, словно прочитав мои мысли, обреченно уставился на меня с видом несчастного обездоленного и дрыгнул голой пяткой.
И тут раздался звук бьющегося стекла. Источник находился, как ни странно, у меня на уровне груди. Опустила глаза и в немом удивлении уставилась на амулет. Камень, вставленный в Эль-Тариш, раскололся ровно пополам.
– Кажется, резерв у тебя наполнен до краев. Вылезай, пока можешь справиться с силой, – заметил оборотень, поудобнее перехватив тело заложника.
– Подожди еще немного, – прохлюпала из лужи, некогда бывшей фонтаном. И не то чтобы я жаждала посидеть в воде еще. Просто процесс подъема был медленным и весьма тяжелым.
Попыталась встать. Вы когда-нибудь выползали из болотной трясины, которая ни в какую не хочет вас отпускать? Нет? Вот и я нет. Но чавкающие звуки мокрого платья создавали полное ощущение этого дивного процесса, утягивая меня вниз не хуже, чем жижа топи. Наконец я, совершив геройский рывок и уперев руки в бортик, сумела-таки принять
вертикальное положение. Таргос, наблюдавший за моими потугами, ослабил бдительность и чуть отвел руку со шпагой.
Этого оказалось достаточно, чтобы преследователи решились отбить у злостных похитителей своего господина. Острая магическая игла выбила оружие из его руки, и стражи кинулись к нам. Адриано, отреагировавший первым, успел ударить лишь сгустком чистой энергии, но троица отмахнулась от волны силы, направив ее в сторону. Одна из боковых колонн зала с треском разлетелась, срикошетив мраморной крошкой.
Буквально пара секунд – и нас просто скрутят, а то и нашинкуют файерболами.
Выгнувшийся дугой и замерший вампир, летящие и раскрывающие, как в замедленной сьемке, свои щупальца магические силки, капли воды, все медленнее стучащие об пол, воздух, ставший почти твердым, так что нельзя сделать и вдоха, – течение времени словно замедлилось. А может, это мои реакции обострились до предела?
Всего два шага показались мне марш-броском через заросли терновника. Чувствовала, как воздух буквально царапает кожу. И все же успела. Схватила за руки Адриано и свекра. Наплевав на вычерчивание пентаграммы, я держала в сознании лишь временной якорь: куда угодно, только прочь отсюда.
Адреналин и сила били через край. Тело пронзила уже привычная боль. Огненная воронка распахнула свои лепестки.
Первой связной мыслью было: «Почему в этот раз окунаться во временной поток?», а второй, полуматерной: «Вампир! Адриано же его не скинул с плеча!»
Глава пятая
Тосканское гостеприимствоТоскана, июль 2018 г.
Короткий полет через огненный шквал завершился грузным ударом о камни. В этот раз сознания я не потеряла, о чем сразу же пожалела. Почувствовала, как спиной ударилась о булыжник, а потом мое тело покатилось по крутому склону. Осыпь, где разогретая солнцем галька перемежалась с песком и жесткой, высохшей под палящими лучами травой, нещадно драла платье, оставляла синяки и ссадины и всячески мстила неосмотрительной мне.
Каким-то чудом, почти выворачивая руки, удалось ухватиться за чахлый на вид, но гордый и крепкий на поверку куст и затормозить.
Я лежала на камнях, тяжело дыша ртом. Казалось, что с каждым выдохом выплевываю часть легких. Тело практически потеряло чувствительность, а сознание захлестнули отчаяние и тоска. Слезы, уже выступившие, готовы были вот-вот политься из глаз.
Не подозревая о высоких чувствах и тонких материях, перед самым моим носом жук-навозник, деловито уперев передние лапки в землю, задними толкал шарик раза в три превосходящий его по размеру. Причем этот маленький, но упорный скарабей напрочь игнорировал законы земного притяжения, поднимая свою ношу вверх по склону. Такое упорство мелкого насекомого заставило прийти в себя. Невольно подумала, что моя жизнь в последнее время напоминает боксерский поединок с обстоятельствами: главное, не с какой силой я наношу удары, а какой силы удар я смогу выдержать.
Наконец, когда немного пришла в себя, смогла подняться, правда на четвереньки. Сия поза могла считаться весьма гордой по сравнению с предыдущей – пребыванием тела в положении «по-пластунски».
Иссушающий, мертвый ветер налетел порывом, ударил по лицу прядью волос и унесся в долину. Парик остался где-то там, наверху, как и лоскуты от некогда пышной юбки. Попыталась осмотреться.
Внизу, по ущелью, стелилась асфальтовая лента дороги. Пологие склоны и отроги, горы с покатыми вершинами, чьи склоны, как дамские кринолины, были украшены вязью виноградников и вкраплением бусин-домов. А выше – лишь нестерпимо-синее небо с редкими перистыми облаками. И кругом – жара, давящая своей тишиной.
Лишь вдали, почти на горизонте, словно насмешка – синяя морская полоса. От понимания того, что вода видна, но к ней не протянешь руку, не попробуешь ее на вкус, не окунешь тело, пить захотелось еще сильнее. Мое платье, еще недавно мокрое насквозь, подсушил огненный водоворот, а катясь по склону, я умудрилась собрать на себя целую кучу песка вперемешку с глиной, и теперь на мне просто была большая грязная, порванная где только можно и нельзя тряпка.
Тяжело встала и первое, что сделала, – освободилась от фижм и юбок. С лифом и корсажем пришлось изрядно повозиться, при этом ощущала себя вором, пытавшимся взломать банковский сейф. Из процесса разоблачения сделала лишь один цензурный вывод (остальные были более эмоциональные и емкие): девы прошлых столетий умели портить жизнь и себе и своим кавалерам. Последним особенно: пока снимешь пышную парадную юбку, три нижних, корсет, чулки, панье, что придает пышность и объем наряду в бедрах, панталоны, нижнюю рубашку – уже и утро. Вот тебе и ночь любви. Хотя теперь понятно, почему синьорам этой эпохи для того, чтобы, как раньше говорили, удовлетворить жар плоти, требовалось столько времени. А на поверку непосредственно сам процесс занимал минут двадцать.
Наконец я осталась в нательной сорочке. Башмаки, пережившие купание, выглядели ужасно, но на ногах сидели сносно. Искренне надеялась, что они не развалятся: камни – это не скоростное шоссе. Но идти по осыпи босиком… Увы, любительницей мазохистских удовольствий я не была даже в мыслях.
Тяжело вздохнула и озаботилась вопросом, стоящим на повестке дня: где, собственно, мои спутники?
Поиски решила начать с того, чтобы вернуться на место своего исходного десантирования. Подъем оказался ничуть не легче спуска. Правда, в качестве флажков выступали клочки юбки и примятая сухая трава. Когда добралась до большой плоской базальтовой глыбы, поняла – финиш. В смысле старт. Отсюда и начался мой фееричный спуск. Задрала голову: передо мною был отвесный обрыв. Конечно, это не гладкий бетон, ну да и я не скалолазка. Решила, что геройство – это хорошо, но все же стоит прислушаться к самому тихому из внутренних голосов – голосу разума.
Огибала обрыв долго и упорно, изрядно отойдя от валуна, что встретил меня столь радушно. В серой от пота и грязи рубахе я мало чем отличалась от одной из глыб лавы, что сотни тысяч лет назад разлилась на этом склоне.
Это-то меня и спасло.
Шорох гальки в воздухе, пропитанном жаром и безмолвием, был отчетлив. Я, сама не до конца осознавая, что делаю, скорее повинуясь первобытным инстинктам, пригнулась и ящерицей нырнула за ближайший чахлый куст. Спустя несколько напряженных мгновений появились и они. На этот раз четверо. Терн нещадно кололся, но укрывал меня от глаз инквизиторов. В том, что это были именно стражи, у меня почему-то сомнений не возникло. Наверное, так же охотницы за холостяками узнают женатых мужчин – по брачному выражению лица. Вот и у этих джентльменов в облике сквозили столь знакомые строгие, безэмоциональные и сосредоточенные черты, выправка, а главное – взгляд. Он словно препарировал.
– …рил, что ее здесь нет, – ветер донес до меня обрывок фразы одного из инквизиторов.
– Она должна быть где… – донеслось до меня вновь. – Без нее… временно́го всплеска… не могло.
Фразы были короткими, рублеными, так что домыслить их окончание не составляло труда.
– Нашел! – крикун размахивал руками,