— Используем диск? — Саша имела в виду компрометирующую запись, которую веры сделали перед казнью советника Энрике, истязавшего Кайлу и Бренну.
Вону эта идея казалась очень соблазнительной, но как страж он должен был прежде всего блюсти интересы стаи.
— Причины, по которым мы не обнародовали запись, еще в силе. Мы не можем рисковать, загоняя Совет в угол. — Зверю, попавшему в западню, терять нечего, он ни перед чем не остановится.
— Он прав, — сказал Лукас. — Им не стоит знать, что мы можем их шантажировать.
— Ну же, Саша. — Вон скрестил руки, еле сдерживая желание просто взять то, что хочет, наплевав на последствия. — Что еще тут можно придумать?
— Изолированный образ жизни, который ведет Фейт, нам на руку. — Саша прижалась к Лукасу. — Люди слышали ее имя, но мало кто знает ее в лицо. Ее исчезновение не поднимет такой переполох, как мое. С другой стороны, ее потеря обойдется Совету в миллионы долларов.
— В смысле?
— Прежде всего, из-за налогов, — ответила Саша. — Я-пси делают огромные деньги. А еще я знаю по маме, что иногда Совет пользуется услугами ясновидящих в своих собственных интересах — с огромной скидкой, а то и вовсе бесплатно.
— Дай-ка угадаю, — прервал ее Вон, закипая при мысли, что его пара прислуживает банде хладнокровных монстров. — Никто не рискует выставлять счет большим и страшным советникам?
Саша кивнула:
— Те, кто требует оплаты, имеют обыкновение пропадать без вести, завещая все свое имущество Совету.
— Значит, они будут за нее бороться. Они не смогут притвориться, что у нее тот же изъян, что и у Саши. — От злости у Лукаса на щеке особенно ярко проступили шрамы. — И она тоже кардинал. Нам ее не спрятать.
— Никто не будет прятать Фейт. — Вон знал, что рычит, но ему было плевать.
— А как насчет самой Фейт? — мягко спросила Саша.
— А что с ней? — Вон поставил опустевшую бутылку на подоконник.
— Ты спрашивал, хочет ли она покинуть ПсиНет?
— Она моя пара. — Конечно, она покинет сеть. — Я дам ей время привыкнуть к этой мысли, но в конце концов у нее нет выбора.
— А мне кажется, есть.
— Как это? — взвился ягуар.
Для веров брачные узы были непреодолимы. Даже самая независимая женщина, несмотря на все свое сопротивление, не могла подолгу обходиться без мужчины, предназначенного ей в пары.
— Она не вер, это не влияет на нее так, как на тебя. Если только она сама не откроется, как я Лукасу. Ей будет некомфортно, но она вполне может заблокировать связь.
— Ты уверена? — Когти Вона рвались сквозь кожу, он ощущал, как они покалывают кончики пальцев изнутри.
— Нет. Она не похожа на меня. Я эмпат, а значит, не могла игнорировать свои чувства к Лукасу. Я не знаю, как это воспринимает Фейт.
— То есть я могу быть связан с женщиной, которая не желает стать моей парой?
Худший кошмар. Для вера брачные узы — одни и на всю жизнь. И именно женщина в определенный момент инициировала связь, что делало отношения Вона и Фейт весьма необычными. Как бы там ни было, даже смерти не дано разорвать эти узы. Никто не мог найти себе другую пару. Никогда.
— Мне надо пробежаться.
Но даже загоняв себя до изнеможения, зверь не сумел найти успокоения в беге, который прежде ассоциировался у него с чувством свободы. Потому что ягуар был скован, связан самыми крепкими узами с женщиной, которая могла стать его гибелью.
* * *
Фейт скучала по своему ягуару, скучала так сильно, что допустила оплошность.
Прохладным утром она прогуливалась и строила планы насчет очередного ночного побега, как вдруг в голову полезли мысли о Воне и, что уж греха таить — его прикосновениях. Она так глубоко задумалась, что едва не столкнулась с охранником. Но проблема была не в этом — а в том, что она чуть не вскрикнула от неожиданности.
Вовремя подавив инстинкт, она опустила голову.
— Приношу свои извинения. Я не смотрела, куда иду.
— Это моя вина. — Коротко кивнув, охранник продолжил обход.
Она заставила себя повернуть в другую сторону. Сердце бешено колотилось. «Осторожнее, — велела себе Фейт. — Один промах — и все будет кончено». Решив сосредоточиться на чем-то менее крамольном, она села на садовую скамью и стала просматривать файл, который дал ей Энтони.
У Калеба Крайчека оказалась весьма занимательная биография. Вопреки ожиданиям, у двоих телепатов Пси с мало выраженными способностями родился кардинал-телекинетик. Как и Фейт, свое детство он провел в учебном центре. Энтони удалось выяснить, что одним из наставников Калеба в те годы был не кто иной, как сам Энрике Сантано. Фейт не знала, почему советник пропал, но, возможно, при необходимости она сумеет как-то воспользоваться полученной информацией.
Калеб начал работать на Совет сразу же после успешного завершения своего обучения. Стремительность его взлета по карьерной лестнице поражала воображение, особенно учитывая, что он был кардиналом — обычно те предпочитали чистую аналитику политическим интригам.
Открыв другую страницу в файле, Фейт обнаружила список пропавших без вести. Как минимум десять высокопоставленных членов из окружения Совета исчезли при загадочных обстоятельствах, и всякий раз это оказывалось на руку Калебу. Тем не менее, сам он оставался вне подозрений — еще одно очко в его пользу, если оценивать Калеба глазами смертельно опасных Пси, заседавших в Совете.
Фейт по сравнению с ним — сущий младенец. Напрашивался вопрос, как она вообще оказалась в числе кандидатов? Она собиралась внимательнее изучить досье на Калеба, как вдруг ощутила это. Тьма зашевелилась.
«Нет». Казалось особенно мерзким, что после трех суток покоя зло вдруг напало на нее здесь, средь бела дня.
Первым ее порывом было драться, не допустить очередного насильственного вторжения в свой разум. Но ей надоело убегать. Если уж она смогла найти общий язык с ягуаром, то справится и с оборотной стороной своих способностей. Медленно выдохнув, она позволила убийце проникнуть в ее разум и продемонстрировать свой триумф. Она заставила себя смотреть его глазами на то, что еще не произошло. Пока будущее нестабильно, оно изменчиво. Но однажды — и скоро — он доберется до объекта своих фантазий и воплотит мечты в реальность.
Фейт пристально изучала намеченную жертву, пытаясь понять, кто она, где находится, и самое главное, когда.
На ней был черный костюм и светлая рубашка, а белая кожа — что весьма редко встречалось среди Пси после многих поколений смешения рас — отливала голубизной. Однако ее холодное лицо не выражало никаких эмоций, и это не оставляло сомнений, что она Пси. Она была блондинкой с ярко-голубыми глазами. Иными словами, не имела ничего общего с Марин.
Но, как подсказывал шепот в голове, убийца не чувствовал к Марин того же, что к этой девушке. В видении с сестрой Фейт он сосредоточился на ее смерти и тех эмоциях, что она вызвала, а вот с новой жертвой он больше предвкушал и наслаждался охотой. Да, забирая жизнь Марин, он испытал невероятное удовольствие, но с ней не было этого нетерпеливого ожидания. Возможно, будь в тот раз иначе, Фейт сумела бы вовремя все понять… сумела бы спасти Марин, спасти от мучительной смерти.
Фейт стряхнула свинцовые цепи вины, которые могли стоить еще одной жизни, и снова сосредоточилась на своей цели. Новопробудившийся инстинкт твердил, что ключ к разгадке кроется в понимании, почему Марин и новая жертва вызвали у убийцы столь разные реакции.
Пока она размышляла над этим вопросом, тьма в ее сознании потихоньку развеялась. Сегодня убийцу удовлетворило ее молчаливое согласие, но это ненадолго. В следующий раз он с той же легкостью надругается над ее разумом. Однако Фейт не могла думать об этом прямо сейчас. Кто-то наблюдал за ней. И от чужого присутствия каждый волосок на теле поднимался дыбом.
Открыв глаза, она обнаружила перед собой Никиту Дункан, советницу и одну из опаснейших женщин в ПсиНет. Яд, которым та могла поразить чужой разум, считался смертоноснее любого биологического оружия. И она застала Фейт во власти темного видения.
Поднявшись, Фейт расправила складки платья.
— Советница Дункан.
— Прошу прощения, если побеспокоила вас. — Никита подозрительно щурила миндалевидные глаза. — Я думала, ваши видения происходят в контролируемых условиях.
Покачав головой, Фейт сказала полуправду:
— Иногда я случайно активирую их, если слишком много раздумываю над определенным проектом или просто мой разум находит обстановку благоприятной для какого-либо видения.
— Ясно. Ну, полагаю, охранники рядом, так что нет смысла волноваться.
И личной жизни тоже нет.
— Верно. — Она встретила взгляд Никиты. — Что я могу сделать для вас, советница?
* * *
Последнее, что Вон ожидал, перепрыгнув через забор и уловив в саду аромат Фейт, — увидеть свою пару, непринужденно болтающей с Никитой Дункан. Вспомнив, что Сашина мать — сильный телепат, он дал волю своему зверю — теперь даже если она его заметит, то не узнает в нем вера. Вон также старался не подходить слишком близко. Впрочем, при этом он все равно слышал каждое слово. И услышанное будило в нем желание растерзать дерево под его когтями.
— Вы же не глупы, Фейт. Вы должны знать, почему я здесь.
— Конечно. Однако я недоумеваю по поводу причин моего выдвижения на эту должность. — Холодный голос Фейт звучал резко, совсем не так, как привык слышать его Вон. Он вдруг понял, что она, оказывается, прекрасная актриса, и задумался, какая же Фейт была настоящей, а какая — лишь фальшивкой.
— Вы узнаете это, когда придет время.
— Я пониманию потребность Совета сохранить тайну, но, если быть до конца откровенной, я не вижу у себя никаких преимуществ перед другими кандидатами.
Никита отвела прядь прямых черных волос с лица, так непохожего на лицо ее дочери.
— И кого вы считаете своими соперниками? Мне интересно, держите ли вы руку на пульсе ПсиНет?
— Если не возражаете, советница, я предпочту оставить свои мысли при себе. — Фейт посмотрела в сторону Вона, и он замер, ожидая, что она обратится к нему мысленно, но нет. Разочарованный, несмотря на свой гнев, он продолжил наблюдать. — Некоторые имена лучше не произносить без лишней на то необходимости.
— Верно. — Никита помолчала немного. — Вас хорошо охраняют.
Фейт ничего не ответила, и он понял, что это был не вопрос, а утверждение. Просто холодная логика Пси в действии. И Фейт восприняла это как должное.
— Как вам удается хоть что-то узнавать в таких условиях? — поинтересовалась Никита.
— Благодаря ПсиНет.
— У меня сложилось впечатление, что ясновидящие редко выбираются в сеть.
— Некоторые все же выбираются. — В ее голосе прозвучала твердость, и хищник в нем это оценил. Фейт не могла позволить себе слабость перед лицом женщины, отрекшейся от своей дочери с той же легкостью, с какой другие выбрасывают мусор.
— Хорошо. Прежде чем мы закончим, вы должны узнать, что не все советники поддерживают вашу кандидатуру. — Никита посмотрела на часы. — Вас уведомят о решении на следующей неделе.
Вон сидел в укрытии, пока Никита, судя по запаху, не села в машину у ворот. Затем он нашел свою вероломную добычу в другой части сада. Фейт распахнула глаза, когда он спрыгнул прямо перед ней, но не отшатнулась.
— Вон. Так и думала, что видела тебя.
Вон знал, что она врет. Она его не видела — она его почувствовала. И то, что она отказывалась это признать, лишь подлило масла в огонь его гнева. Он пару раз боднул ее головой, пока она не поняла и не села на землю, а затем скрылся за ближайшим деревом, чтобы перекинуться.
Отчасти ему хотелось шокировать ее наготой, но сейчас он слишком злился. Не стоило из-за своей ярости осквернять ее пробуждающуюся чувственность. Хорошо, что он, идя на поводу у звериных инстинктов, давно, еще после первой встречи, припрятал поблизости кое-что из одежды. Поэтому он натянул джинсы, прежде чем выйти к ней.
Фейт ждала, обхватив колени руками и глядя точно в ту сторону, где он одевался, хотя он не издал ни звука.
— Вон, охранники…
— Шумят как стадо овец и воняют не меньше. — Он опустился рядом на корточки, не трогая, впрочем, ее. Сейчас он себе не доверял.
— В смысле?
— Забудь. Какого черта здесь делала Сашина мать?
Звездные глаза, которые она настороженно щурила, заледенели.
— Не смей так со мной разговаривать. Если пытаешься меня запугать, можешь проваливать обратно в свою нору, откуда ты там выполз!
Глава 17
Ягуара впечатлили коготки Фейт. Не будь он так уверен в ее предательстве, то, возможно, успокоился бы при виде столь неприкрытой эмоциональности. Но не сегодня.
— Никита Дункан — член Совета, наш враг. И о чем же ты с ней разговаривала? — Он и сам все прекрасно слышал, но ему хотелось, чтобы Фейт сказала правду.
Она поджала губы.
— Это уже второй визит советников ко мне. Первой была Шошанна Скотт.
— Это не ответ. — Чувствуя, как все внутри дрожит от гнева, Вон стиснул кулаки. Конечно, он никогда не тронет Фейт и пальцем, но сейчас ему нужно куда-то выплеснуть свою злость.
— Я бы тебе сказала, если бы ты собирался и впрямь выслушать, а не запугивать меня. Ты в курсе, что у тебя даже глаза светятся? — Она покачала головой. — Никита приходила по той же причине, что и Шошанна. Мою кандидатуру выдвинули на пост, который прежде занимал в Совете Энрике Сантано.
Вон сжал кулаки так сильно, что костяшки заныли от напряжения.
— Энрике — жалкий ублюдок. И ты собираешься занять его место?
Фейт вздрогнула, будто от пощечины.
— Что тебе известно о cоветнике Энрике?
— Лучше спроси свой гребаный драгоценный Совет. — Он буравил ее взглядом, утратившим последние остатки человечности.
Стена ее обучения, и без того расшатанная недавним видением, окончательно рухнула. Фейт злилась. По-настоящему, всерьез. Так сильно, что забыла о необходимости сохранять внешнюю невозмутимость. Единственное, что удерживало ее от крика — это близость охранников.
— Да, — прошипела она. — Мой «гребаный драгоценный Совет». Лидеры моей расы. А что бы ты почувствовал, если бы я велела тебе перерезать Лукасу глотку только потому, что он не придерживается навязанных мною правил?
— Лукас не покрывает убийц и маньяков.
— И советники тоже, — инстинктивно принялась защищать их Фейт. Пси были ее народом. Она отказывалась так легко предавать их.
— Брехня.
Вон наклонился к ней, и Фейт, несмотря на всю его злость, замерла, надеясь, что сейчас он к ней прикоснется. Но он не стал.
— Маньяк из твоих видений — Пси. И таких, как он, еще много.
Фейт замотала головой:
— Нет. Убийцы — это всегда веры или люди.
— Тогда какого черта тебя преследуют видения о маньяке, если ты никогда даже не общалась с его расой? — Он тоже встряхнул головой, совершенно по-звериному. — Боже, девочка, прислушайся к самой себе — ведь этот ублюдок приходит к тебе в видениях, вцепляется и не отпускает. У веров или людей просто нет таких способностей.
Ласковое слово, прорвавшееся в его рычании, окончательно ее сломило. Потому что все это слишком походило на правду.
— Это невозможно. Безмолвие покончило с насилием.
— Да, и твоя сестра до сих пор жива.
Фейт влепила ему пощечину. Изо всех сил. И в ту же секунду задрожала всем телом.
— Прости. Прости. — Она уставилась на белую отметину на его щеке, медленно наливающуюся красным. — О боже. — Ее худший кошмар оживал. — Мне казалось, внутренние щиты целы, но я, наверное, ошиблась и уже на грани физического и эмоционального срыва. — Иными словами, безумия.
— К черту. — Вон нежно обхватил ее лицо. — С тобой все в порядке. Это я позволил себе лишнее. Ты имела полное право меня ударить.
Фейт накрыла его руки своими.
— Прости. Прости, — повторяла она, пытаясь найти в своем разуме трещину, но ее не было. — Я прежде никого не била. Я даже не знала, что так могу. Почему я тебя ударила?
— Потому что ты потеряла сестру, и я не имел права использовать это против тебя. — Он наклонил голову, прижимаясь лбом к ее лбу. — Это мне надо просить прощения. Не смотри так, рыжик. Будь ты кошкой, наверное, расцарапала бы мне все лицо.