Джек с неподдельной нежностью посмотрел на племянницу, в его улыбке появилась мягкость — Мэгги впервые видела его таким. Вопреки всякой логике ей вдруг стало нестерпимо больно, поскольку она знала, что на нее Джек никогда не посмотрит таким взглядом.
Господи, о чем я думаю! — ужаснулась Мэгги. Мне же вовсе не нужно, чтобы Джек Мэйден смотрел на меня с любовью и нежностью! Я совсем этого не хочу! Он принадлежит к разряду мужчин, которых я презираю, — ходячий образчик мужского превосходства с непомерно раздутым самомнением! Конечно, я не могу отрицать, что сегодня вечером с ним было интересно, но это только потому, тут же мысленно добавила она, что он решил для разнообразия побыть приятным собеседником. При этом настоящий Джек Мэйден никуда не делся, а лишь спрятался за гладким фасадом: как и все остальные представители его породы, он помешан на самоконтроле.
Джек предложил выпить бренди, и Мэгги согласилась — не потому, что ей хотелось бренди, а потому что это давало возможность поговорить с ним в людном месте. Она инстинктивно чувствовала, что в присутствии посторонних людей ей будет легче сказать то, что она собиралась.
Они устроились в креслах перед низким столиком, и Мэгги сделала изрядный глоток крепкого напитка тридцатилетней выдержки.
— Неужели вы никогда не расслабляетесь?
Низкий бархатный голос прозвучал очень мягко, и Мэгги мгновенно насторожилась. Кажется, Джек приступил к воплощению в жизнь программы обольщения, на время отложенной из-за неожиданного появления племянницы и ее жениха? Она слегка прищурилась и настороженно всмотрелась в его лицо.
— Что вы имеете в виду?
— Вы весь вечер сидели как на иголках, — неторопливо пояснил Джек. — Ваше напряжение было почти осязаемым. И на свадьбе вы тоже были напряжены, но по-другому.
Он слишком проницателен! Мэгги в смятении увидела, как его взгляд стал шарить по ее лицу и остановился на губах. Джек смотрел на ее губы так долго и так пристально, что в них возникло легкое покалывание, как будто он ее поцеловал. Мэгги знала, что он делает это нарочно.
— Не понимаю, о чем вы говорите. — Голос ее прозвучал напряженно. Она собиралась открыть ему правду, действительно собиралась, но в свое время, и решительно не желала оправдываться.
— В вас как будто живет несколько разных женщин, — задумчиво проговорил Джек, — и вы можете превращаться из одной в другую, как маленький пугливый хамелеон. Скажите, Хелен, почему вы все время начеку? Вы только со мной осторожничаете или со всеми мужчинами вообще?
Невинная мистификация зашла слишком далеко, у Мэгги мелькнула мысль, что Джек представил ей удобный случай признаться в том, что он совершил ошибку, принял ее за другую. Мэгги уже приготовилась сказать правду, но следующая фраза Джека ее обескуражила. Он вдруг наклонился к ней, накрыл ее руку своей, во взгляде его появилась непривычная нежность, и тихо сказал:
— А ведь вы не та, за кого себя выдаете, Хелен. Бурная жизнь, поиски приключений — все это не ваше, на самом деле вы другая. Вас кто-нибудь обидел? Кто бы он ни был, что бы он с вами ни сделал, он не стоит того, чтобы вы портили себе жизнь. Уж поверьте мне, Хелен, я знаю.
Мэгги почувствовала угрызения совести.
— Прошу вас, Джек… — Она высвободила руку и глубоко вздохнула. — Это совсем не то, что вы думаете.
— Но ведь вас кто-то ранил, я прав? — Джек словно не слышал. — И очень больно.
Как же Мэгги жалела, что вообще затеяла этот обман! Она натужно сглотнула. Напряжение сковало горло, голос стал каким-то чужим.
— Это было очень давно и не имеет к вам никакого отношения.
— Давно — понятие относительное. Иногда очень помогает, если поговорить с кем-то о своих проблемах.
Я должна, просто обязана немедленно объяснить, кто я, подумала Мэгги. Джек наклонился к ней еще ближе, и она увидела, как в его серых глазах отражается свет лампы. Мэгги набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и приготовилась сказать правду, но в это время музыка смолкла, официант передал пианисту записку, и тот зачитал ее в микрофон.
— Дамы и господа, прошу прощения за небольшую паузу, но, если среди вас есть мисс Маргарет Гамильтон, ее просят срочно подойти к телефону у стойки портье.
Мэгги вздрогнула. Джек истолковал ее реакцию неправильно.
— Хелен, не дайте ему победить, не позволяйте ему испортить вам жизнь, а это непременно произойдет, если вы и дальше будете продолжать в том же духе.
— Мне нужно подойти к телефону. — Мэгги с отвращением услышала в собственном голосе истерические нотки. Такого хода событий она никак не могла предвидеть, все это становилось похожим на черную комедию.
— К телефону? — переспросил Джек. — Кажется, просили Маргарет Гамильтон… Если не ошибаюсь, она была второй подружкой невесты? Вы знаете, где она?
— Она — это я, — пролепетала Мэгги, не заботясь о грамматике.
Джек посмотрел на нее как на сумасшедшую. Впрочем, может, я и впрямь сошла с ума, мрачно подумала Мэгги. По крайней мере, это объяснило бы, почему я вообразила, что могу вызвать Джека Мэйдена на поединок и победить.
— Послушайте, мне нужно идти. — Она встала, и Джек тоже встал. Мэгги не могла не отметить, что его манеры безупречны. — Прошу вас, оставайтесь здесь. — Не хватало еще, чтобы он стоял у меня над душой во время разговора! — Я скоро вернусь и все объясню. Я действительно Маргарет Гамильтон, и этот звонок, вероятно, имеет отношение к моей работе. Мне нужно идти.
Джек кивнул, на его лице не дрогнул ни один мускул. Мэгги бросила на него последний беспомощный взгляд и буквально вылетела из ресторана.
— Мэгги? — Голос в трубке принадлежал Артуру Уоткинсу, владельцу ветеринарной клиники, где она работала. — Извините, что беспокою вас в выходной день, но дело очень срочное. Гончая полковника Доджера снова заболела, а мы никак не можем найти ее карточку. Вы же знаете, полковник заплатил за собаку целое состояние и трясется над ней даже больше, чем над женой. Я сам поеду на вызов, но без карточки мне, как вы понимаете, не обойтись.
Мэгги нахмурилась. Карточка должна быть на месте, в картотечном шкафу.
— А Фредди не знает, где она?
— Фредди уехал по вызову на ферму Портера. У одной из его коров трудные роды, вы же знаете старика Портера, он, наверное, единственный фермер во всей Англии, у которого нет телефона. Я бы съездил на ферму, да времени нет и это совсем не по дороге.
Мэгги сосредоточенно размышляла. Итак, Фредди отправился принимать роды у коровы Портера. За ним водилась дурная привычка не убирать документы, в том числе и карточки, на место. Фредди мог по рассеянности сунуть карточку в саквояж, с которым ездит на вызовы, — если это так, то дело плохо. Но возможен и другой вариант: часто он сваливал все без разбору в нижний ящик своего стола, где бумаги лежали до тех пор, пока их не накапливалось столько, что ящик переставал закрываться. Тогда Фредди наводил порядок — до следующего раза.
— Артур, а он не мог зачем-нибудь просматривать карточку собаки полковника Доджера?
— Думаете, он мог прихватить ее с собой?
Мэгги надеялась, что нет. Она уже устала вечно выгораживать рассеянного коллегу.
— Я уверена, что нет, — сказала она, скрестив пальцы. — Может быть, когда поступил срочный вызов, он в спешке сунул ее в нижний ящик стола?
— Надеюсь, что карточка там, иначе я не завидую Фредди. Подождите у телефона, Мэгги, я посмотрю.
Мэгги в тревоге оглянулась на стеклянные двери, ведущие в ресторан. Джек, наверное, вне себя от ярости…
— Мэгги, вы здесь? — Снова услышав в трубке голос Артура, Мэгги вернулась мыслями к работе. — Слава Богу, карточка нашлась. Чего у Фредди только нет в этом ящике, вы не представляете!
Мэгги представляла.
В трубке послышался шелест бумаги.
— Отлично, теперь с собакой полковника Доджера мне все ясно. Еще раз прошу прощения, что нарушил ваш отдых. Кстати, как прошла свадьба?
Мэгги догадывалась, что Артур торопится ехать к пациенту и спросил только из вежливости, поэтому ответила кратко:
— Спасибо, Артур, хорошо. Я смогу выехать только завтра утром десятичасовым поездом, но, если возникнут какие-то вопросы, звоните в отель, ладно?
— Спасибо, Мэгги. Желаю приятно провести время. Увидимся в понедельник.
Мэгги попрощалась, повесила трубку и поблагодарила дежурного клерка.
«Приятно провести время». Легко сказать!
Когда она вернулась, в ресторане все было по-прежнему и одновременно по-другому. Так же играл пианист, посетители так же наслаждались превосходной едой, над столиками так же стоял приглушенный гул голосов, но Джек сидел мрачнее тучи, и, казалось, его настроение отбрасывало тень на весь зал.
Идя к столику, Мэгги чувствовала на себе неотрывный взгляд серых глаз. Она села и посмотрела Джеку в лицо.
— Ну? — Одно короткое слово, но какой же оно несло в себе заряд — больший, чем гневная тирада!
— Я прошу прощения, — едва слышно пролепетала Мэгги.
— Слабо, очень слабо. — Некоторое время Джек молча сверлил ее взглядом, потом язвительно уточнил: — Если я правильно понял, вы заявляете, что вы не Хелен, а Маргарет Гамильтон, лучшая подруга Агнес? И вы работаете ветеринаром?
Даже гнев не мог скрыть нотки недоверия в его голосе, и это обстоятельство, как ни странно, вдруг придало Мэгги твердости. Значит, этот тип по-прежнему считает, что женщина с ее внешностью не может обладать интеллектом и заниматься серьезным делом? Она вздернула подбородок и отбросила всякую мысль об извинениях.
— Да, это так.
— И сколько же вам лет?
— Двадцать девять. — Ответ прозвучал резко, как пощечина. — И ничего этого не случилось бы, если бы вы не были так грубы.
— Что-о?! — рявкнул Джек. Несколько человек оглянулись на них, но, как только Джек это заметил, он бросил в сторону любопытных такой взгляд, что все тут же поспешили сделать вид, будто ничего не слышали. — Ушам своим не верю! — прорычал он немного тише. — Вы наврали мне с три короба, а теперь заявляете, что я сам во всем виноват?
— Начнем с того, что я вам не врала, — парировала Мэгги. — Вы сами подошли ко мне и, не дав мне и рта раскрыть, стали читать мне нотации о моем поведении, морали, стиле жизни… да обо всем!
— Но вы мне лгали.
— Нет, вы предположили, что я — Хелен, а я просто не стала опровергать ваше предположение. Если разобраться, оно было само по себе оскорбительно, — с горечью добавила Мэгги. — Вы посмотрели на меня и на Хелен, и у вас не возникло ни малейших сомнений в том, кто из нас двоих — будущая актриса, ведущая беспорядочный образ жизни. Вы еще не перемолвились ни с одной из нас и словом, но сразу приклеили мне ярлык безмозглой куклы. Разве я не права?
— Это безумие!
Даже сквозь загар было видно, что на щеках Джека выступили красные пятна. Мэгги еще не видела его в такой ярости — да что там, она вообще никогда никого не видела в таком состоянии! От бесстрастного человека-айсберга не осталось и следа, мужчина, сидящий перед ней, буквально кипел от гнева.
— Так я права? — повторила она, не желая поддаваться страху, хотя внутри у нее все сжалось, а руки стали липкими от пота.
— Нет, не правы, — мрачно бросил Джек. — Если бы я считал вас безмозглой куклой, не пригласил бы вас поужинать.
— Вы можете говорить все, что угодно, но вы сами знаете, что я права. — Мэгги смело посмотрела в его разгневанное лицо, героически борясь с паникой, которая поднималась откуда-то из глубин подсознания. — Согласна, мне не стоило продолжать то, что вы начали. — Джек, который только отпил из рюмки, чуть не поперхнулся коньяком. — Но, честно говоря, мне было жаль упускать редкую возможность.
— Честно? Да вы не знаете, что это слово означает!
— Знаю! — В глазах Мэгги полыхнуло зеленое пламя. — Я от природы человек правдивый, но ваше высокомерие вывело меня из себя.
— Мое высокомерие? — переспросил Джек.
Он смотрел на нее так, словно не верил своим ушам. Мэгги подумала, что с ним, наверное, никто никогда так не разговаривал.
— Вот именно, высокомерие! Вы смотрели на меня свысока и к тому же были непозволительно грубы. Вы не имели права судить обо мне — или о Хелен, — ничего о нас не зная. И вот что я скажу вам, мистер Мэйден: мне никто не помогал, я добилась всего сама и стала хорошим ветеринаром. И мне не нравится, когда человек, который меня совершенно не знает, приклеивает мне ярлыки — какие бы то ни было. Вам все ясно?
— Более чем.
Джек откинулся на спинку кресла и смотрел на Мэгги оценивающим взглядом. Она с обидой отметила, что в его голосе снова появились насмешливые нотки.
— И оставьте ваше барственное пренебрежение, — выпалила она, — на меня оно не действует! Каким бы вы ни были богатым и влиятельным, мне все равно, для меня вы всего лишь высокомерный, невоспитанный и…
— Боюсь, вам скоро не хватит эпитетов, — флегматично прервал ее Джек.
Его лицо снова стало непроницаемым, он полностью восстановил контроль над собой, и Мэгги поняла, что ей нужно уходить отсюда как можно быстрее, пока она не прибавила к своим прегрешениям еще одно: не выплеснула содержимое бокала прямо в эту бесстрастную маску. Она порывисто встала.
— Всего хорошего, мистер Мэйден. — Ее лицо побелело, но голос прозвучал твердо. — Я сама заплачу за свой ужин.
— Где же ваши хорошие манеры? — насмешливо протянул Джек.
Мэгги стиснула кулаки. Британское представление о приличиях, впитанное с молоком матери, боролось в ней с острейшим желанием увидеть выражение лица Джека Мэйдена в тот момент, когда по его лбу, носу, щекам, подбородку потечет бренди. В последний момент хорошее воспитание все-таки победило. Мэгги повернулась и с высоко поднятой головой пошла к двери. На нее поглядывали с любопытством, но она чувствовала только один взгляд — взгляд Джека, казалось, прожигал ее спину.
Мэгги держала себя в руках, пока не вошла в номер. Но, как только за ней закрылась дверь, силы оставили ее, колени подогнулись и Мэгги села прямо на толстый голубой ковер, устилающий пол.
Она вдруг устыдилась своего поведения. Как я могла наговорить ему все эти ужасные вещи?! — спрашивала себя Мэгги. Нет, я не сомневаюсь, что Джек Мэйден заслуживает всех эпитетов, которыми я его наградила, но я всегда была сдержанной… По-видимому, Джек обладает способностью пробуждать во мне все самое худшее. Более того, я до сих пор даже не знала, что способна на такие выходки, значит, Джек Мэйден открыл доселе неизвестные мне стороны моей натуры. Еще вчера я и не подозревала о его существовании, но теперь вряд ли смогу его забыть. Мэгги невольно улыбнулась, когда ей пришло в голову, что и Джек Мэйден нескоро ее забудет.
Наконец она встала, подошла к телефону и стала звонить дежурному портье. Мэгги объяснила портье, что ужинала в ресторане вместе с мистером Мэйденом, но хотела бы, чтобы все, что она заказала, включили в ее счет. Портье обещал уладить этот вопрос.
Когда Мэгги вешала трубку, рука ее все еще слегка дрожала. Мэгги поняла, что не сможет уснуть, если не расслабится. Она упаковала вещи, чтобы не тратить на это время утром, затем наполнила ванну, добавила ароматную пену и погрузилась в душистую воду. Но даже теплая ванна не помогла ей расслабиться. Когда Мэгги легла в постель, часы показывали первый час ночи, но сна у нее не было ни в одном глазу. Мысли о высоком смуглом техасце вызывали постоянный выброс адреналина в кровь. Вспомнив выражение его лица в последние минуты их встречи, Мэгги прикусила губу и поёжилась, хотя в гостиничном номере было тепло. Только бы не встретиться с Джеком утром! Но как избежать встречи? Предположим, завтрак можно заказать в номер, тогда она не рискует столкнуться с Джеком в ресторане, но остается еще момент выписки из отеля. Что, если она встретится с ним у регистрационной стойки?
Мэгги вдруг разозлилась на себя за трусость. Чего она боится? Она и не такое переживала, взять, к примеру, Уильяма. Или Родни… Забавно, что стоит ей вспомнить одного, как вспоминается второй. Впрочем, если задуматься, в этом нет ничего удивительного, ведь именно из-за первого — ее отчима — Мэгги и стала впоследствии легкой добычей второго.