Жуткое чувство слегка прошлось по ней, и Айви вздрогнула, ее сандалии оставляли следы в уличном песке. Это не делало ее похожей на Спящую Красавицу, что было незаконно, как ей чопорно сказали, но с одеждой, волосами и осанкой, так будет достаточно близко.
Она прищурилась от яркого света, когда вышла на тротуар и направилась к автобусной остановке. Магия ведьм была чертовски сильным дерьмом, и она задумалась, никто не занимался реализацией этого потенциала, и никто не переживал, видя, что ведьмы не пытаются управлять ни кем, кроме себя, спокойно занимаются своими делами, смешиваясь с человечеством.
Автобус притормозил, когда она подошла к остановке, поскольку она точно рассчитала время, она была третьей на вход, получила билет прежде, чем найти место и положить сумку на сидение рядом с собой, чтобы никто не сел около нее. У нее была проездная карточка, но использование билета добавит ей анонимности.
Толкаясь, она наблюдала, как город за окном менялся, профессиональные здания уступали место высоким тонким домам с дворами грязи размером с Бьюик. Ее сжатая челюсть расслабилась, когда дворы стали более хорошими и окрашенными свежей краской, более новыми, когда нумерация домов увеличилась. К тому времени, когда она достигла квартала Арта, проржавевшие, помятые машины сменились последними моделями дорогих автомобилей. Она наблюдала, как появляется дом Арта, ожидая еще два дома прежде, чем показать водителю, что она хочет выйти. Это не была отмеченная остановка, но он остановился, позволяя сердитым людям по пути на их работы обходить его, когда она мягко сказала «Спасибо» и вышла.
Она шла по улице, прежде чем дверь закрылась позади нее. Свободно размахивая руками, она сильно цокала каблуками, чтобы привлечь к себе внимание. Воодушевляясь, она уменьшила свой темп, чтобы приспособиться под ее уменьшенный вид. Цоканье было неестественным, и она опустила голову, как будто не желая быть замеченной, когда она слышала, что автомобили начали движение.
У дома Арта она заколебалась, делая вид, что проверяет адрес. Дом оказался меньше, чем она ожидала, хотя и ухоженный. Ее родители построили скромный особняк от денег с железной дороги, заработанных ее прадедом. Тщательно продуманные подземные квартиры были добавлены после того, как ее прабабушка привлекла внимание Пискари. У Арта не могло быть такой большой спальни; площадь двухэтажного дома была всего лишь пятьдесят на тридцать.
Прижимая к себе сумку, она поднялась по лестнице серией чопорных шагов. Тридцать лет назад дом был невысокого класса, и было очевидно, почему Арт нуждался в деньгах. Его процентного дохода, когда он умер, было достаточно, чтобы держать его в невысоком классе... в семидесятые. Инфляция опускала его по социально-экономической лестнице. Ему было нужно что-то, чтобы подняться, прежде чем он соскользнет в бедность за следующую сотню лет.
На двери была записка. Ухмыляясь, она сорвала ее и позволила ей упасть на кусты, чтобы ее нашла команда судебной экспертизы.
- Я опоздала? - пробормотала она, задаваясь вопросом, а вдруг он бездельничал где-то в передней части дома. Ее голос звучал высоко, когда она прокричала, - Арт, я принесла вино. Можно войти?
Ответа не последовало, таким образом, она открыла дверь и вошла в скромную гостиную. Занавески были открыты, и свет шел на нее. Она прошла в безупречную кухню с сухой раковиной. Снова были кожаные занавески скрытые позади легкой белой ткани, чтобы замаскировать их. Кожаные занавески не могли защитить немертвого вампира от солнца, но закладывание окон было против городских постановлений. Другая записка на внутренней двери приглашала ее вниз.
Она скривилась и начала хотеть, чтобы она устроила это ночью, таким образом, ей бы не пришлось играть в эту отвратительную игру. Сминая записку, она уронила ее на выцветший линолеум, сняла заколдованный серебряный амулет, дрожа, когда что-то потянуло ее ауру. Ее волосы потеряли свой золотистый оттенок, и она повесила амулет на ручка, таким образом, Кистен будет знать, где она была.
Постучав, она открыла дверь, чтобы найти нисходящую вниз лестницу и музыку. Она хотела быть раздраженной, но Арт провел свое исследование, и это был полуночный джаз, который ей нравился. Участок кремового ковра встретил ее, светясь под мягким светом ламп. Сжимая сумку, она позвала, - Арт?
- Закрой дверь, - прорычал он откуда-то. - Солнце встало.
Айви сделала три шага вниз и закрыла дверь, отмечая, что дверь была такой же толстой как деревянный гроб и укрепленной сталью с металлической перекладиной для запора. На стене были часы, наряду со страницами альманаха, календарем и зеркалом. У ее матери было что-то подобное.
Айви снова хотела унизить его, но это выглядело профессиональным и деловым. Никаких картин закатов или кладбищ. Единственная пометка на календаре была о ней - «встреча с Айви». Никаких восклицательных знаков, никаких сердечек, никаких других пометок. Слава Богу.
Она коснулась своего кармана, там где лежал амулет сна, и посмотрела вниз на вырез, где было липовое зелье. Ее раздражало, что она доверилась магии ведьм. Ей это не нравилось. Она ее не понимала. Она понятия не имела, как магия ведьм была настолько универсальной и намного менее сильной. У них был прекрасный маленький секрет, и они защищали его так же, как вампиры защищали свои сильные стороны: при необходимости действуя в открытую и скованные рамками закона, которые ничего не значили в трудную минуту.
Сандалии громко стучали на деревянных ступенях, когда она спускалась, наблюдая, как тень Арта приближается к площадке. Вторгся слабый запах отбеливателя, становясь более сильным, когда она дошла до пола. Она сохраняла лицо безразличным, когда нашла его, довольным, он все еще был одет в свою обычную рабочую одежду. Если бы он был как Хью Хефнер и держал стакана водки, то она бы закричала.
Игнорируя то, что он наблюдал за ней, она осмотрела его подземные апартаменты. Они были шикарными и удобными с низкими потолками. Это был старый дом, и у города были строгие рекомендации о том, сколько земли можно было вытащить из-под своего жилья. Они находились в том, что было, очевидно, гостиной, обшитый деревянными панелями коридор, вероятно, вел к традиционной спальне. Ее взгляд остановился на зажженном газовом камине, и она чувствовала, что ее брови поднялись.
- Он сушит воздух, - сказал Арт. - Ты же не думаешь, что я собираюсь ухаживать за тобой, не так ли?
С облегчением, она опустила сумку на диван. Положив руку на бедро, она откинула волосы, радуясь, что вернула их к обычному черному цвету.
- Арт, я здесь с одной целью, и после того, как я закончу, я моюсь и уезжаю. Романтика испортит весь мой образ, так почему бы нам не покончить с этим?
Глаза Арта сверкнули черным.
- Хорошо.
Это было быстро. Он двинулся, протягивая руку и дергая ее к себе. Инстинкт дал ей поставить руку между ними, когда он прижал ее к груди. Ее пульс участился, и она смотрела, когда он заколебался, ее голый страх вызвал в нем отклик. Это был для него наркотик, и она знала, что он сделал паузу, чтобы продлить ощущение. Она проклинала себя, когда ее собственная жажда крови поднялась, опрометчивая и неостанавливаемая. Она не хотела этого. Она могла сказать «нет». Ее желание было сильнее, чем ее инстинкты.
Но ее челюсть напряглась, и он улыбнулся, чтобы показать зубы, когда она почувствовала, что ее глаза расширили против воли. Открыв рот, она выдохнула в него. Дикое желание вызвать ее жажду в нем вибрировало по каждому нерву. Миа была неправа. Здесь не могло быть никакой любви, никакой нежности. И когда Арт вынудил ее оказаться ближе и мягко провел зубами по ее шее, она оказалась напряженной от нетерпения, как раз когда она попыталась взять его под контроль.
« Концентрация, Айви », - подумала она, ее пульс ускорился от противоречивых чувств. Она должна была здесь уложить его в гроб, а не он ее.
Он знал, что она не скажет ему «да», пока он не подведет ее к краю, где жажда крови сделает выбор. И как раз когда она думала сказать «нет», она схватилась за его плечо, балансируя, когда он провел рукой вниз по ее бедру и перешел ко внутренней части ее бедер, ища. Он издал грохочущий рык, посылая волну дрожи через нее. Его руки стали притяжательными, требовательными. И она заставила подняться свою волю, даже тогда, когда ненависть к самой себе наполнила ее.
« Как все получилось так быстро? »- подумала она. - « Она хотела этого всего, дразня себя? Или действительно Миа была права в том, что она отказывала Арту потому, что если она сдастся ему, то докажет, что может найти любовь в уродстве, но она слишком трусит, чтобы бороться за это? »
Арт аккуратно подцепил зубами ее кружевной воротник и порвал его, звук разрывающейся ткани прошел через нее. Его зубы задели ее, обещая, и она потеряла все мысли, кроме той, как заставить его погрузить свои зубы в нее, наполнить ее великолепным чувством, доказывающим, что она была жива и могла чувствовать радость, даже если она заплатит за это своим самоуважением.
Арт не говорил, когда он стоял, удерживая ее против себя, требовательно давя губами, пальцами, дыханием, будя каждый нерв в ней. Он не околдовывал ее; он не должен был. Она была готова быть всем, что он хотел, и крошечная часть ее кричала, заглушенная ее потребностью дать ему и чувствовать в ответ, даже при том, что она знала, что все это было враньем.
Его пальцы пробежались от ее талии вверх с настойчивостью, пока они не нашли ее подбородок и не наклонили ее голову.
- Дай мне, - шептал он, его пальцы зарылись в ее волосы. - Это мое. Дай... мне.
Это было мучительно, почти разорванная потребностью в нем, которая зажгла ее искаженную готовность. Мысль, что она покупала пустые эмоции, поднялась как пузырь в ее разуме, чтобы лопнуть. Миа сказала, что Айви могла жить над жаждой крови. Миа не знала дерьмо, не знала изящного удовольствия этого. Она хотела его кровь, и он хотел ее. Какое значение имело, как она будет чувствовать себя утром? Завтра она может быть мертвой, и это не будет иметь значения.
И затем она вспомнила голод, который Миа держала на поводке, и сочла его более сильным, чем ее собственный. Она помнила презрение в голосе Мии, когда та назвала ее плаксивой маленькой девочкой, у которой могло быть все, если бы у нее была храбрость, чтобы соответствовать ее большей потребности в любви. Даже если она действительно должна была испортить ее жаждой крови.
Сердце Айви колотилось, когда она попыталась найти волю отделиться, но соблазн того, чем он мог наполнить ее, был слишком силен. Она не могла. Это было внушено слишком глубоко. Это было то, кем она была. Но она хотела большего, черт побери. Она хотела убежать от того уродства, кем она действительно была.
Когда она боролась с собой, она нашла рот Арта свои собственным, отрывая его губы от своей шеи и занимая их. Соленый электрический вкус крови наполнил ее, но это была не ее кровь. Арт порезал собственную губу, посылая головокружительную жажду.
Задыхаясь, она отодвинулась. Это остановиться здесь.
Она отступила, пальцами нашаривая флакон. У Арта были черные глаза, он схватил ее за запястье, крошечная стеклянная бутылочка показалась. Айви вспыхнула, когда она стояла, а ее рука была вытянута между ними.
Айви сгорбилась от боли, Арт вытер со рта кровь. Он отпустил ее, и она споткнулась, делая шаг назад. В руке Арта был пузырек.
- Что это такое? - спросил он, осторожный, но удивленный, когда отвинтил крышку и понюхал содержимое.
- Ничего, - сказала она, действительно пугаясь, как раз когда ее тело болело от того, что она прервала.
Он впитал ее страх, его глаза стали еще чернее, а улыбка - более хищной.
- Действительно.
Паникуя, что он отбросит флакон и снова займется ей, она порылась в кармане, находя реальный амулет, призывая его, но пока что оставляя в шелковом мешочке.
Арт посмотрел ей в глаза, и прежде чем он смог подумать, она схватила его. Рука быстро описала дугу, Арт вылил содержимое пузырька на нее. Тяжелые капельки, теплые от ее тела, ударили ее как кнут. Со скачком адреналина, который потом даст ей головную боль, она вынудила мышцы расслабиться. Она рухнула, как будто ударилась об стену, падая туда, где он стоял секундой ранее. Ковер обжег ее щеку, и она выдохнула, словно потеряла сознание.
В другом конце комнаты она слышала, как он потоптался на ковре, пытаясь выяснить, что произошло. Она вынудила свое дыхание замедлиться, симулируя бессознательное состояние. Это должно было сработать. В противном случае у нее было только мгновение, чтобы спастись.
- Я знал, что ты что-нибудь выкинешь, - сказал Арт, идя к бару с напитками и наливая себе что-то. Немертвые не должны были пить, но это заставит губу перестать кровоточить.
- Не столь умно, как сказал Пискари, - сказал он на фоне тяжелого звона бутылки о стекло. - Ты действительно думала, что я не проверю твой наряд?
Айви сжала мышцы живота, когда кончик ботинка был подсунут под нее и перевернул ее. Вынуждая себя остаться вялой, она держала глаза слегка закрытыми, когда ударилась спиной о ковер. Он мог бы укусить ее, но страх и желание пятнают кровь восхитительными составами, и ему, скорее всего, захочется, чтобы она не спала. Сердце заколотилось, и она расслабила пальцы, позволяя мешочку выскользнуть из них. Любопытство могло заставить кошку залезть в сумку, когда сила не могла.
- Я мертв сорок два года, - сказал он горько. - Тебе не выжить так долго, если ты глуп. - Он немного заколебался, а затем, - И что, черт возьми, это, как предполагалось, сделает?
Айви слышала, что он взял шелковый мешочек и вытряхнул амулет в руку. Она напряглась, вскакивая на ноги, когда он выдохнул. Он все еще стоял, его глаза теряли фокусировку, когда она протянула руку, закрывая его слабые пальцы вокруг амулета, прежде чем тот мог выскользнуть из них.
Вздохнув, он рухнул, она опустилась с ним, отчаянно стараясь удержать амулет в его руках. Они вместе ударились о ковер, ее рука оказалась мучительно зажата под ней.
- Ты можешь выживать так долго, если ты глуп и удачлив, - сказала она. - Но твоя удача закончилась, Арти.
Медленно Айви переместила ноги под собой в более удобное положение, ее рука по-прежнему сжималась вокруг пальцев Арта. Зацепив ногой ремешок сумки, лежащей на диване, она притянула ее ближе. Одной рукой она открыла молнию и вытащить металлические наручники с пластиковым покрытием, используемые О.В, чтобы лишить ведьм способности тянуть лей-линий, чтобы удержать тех от побега (скачка в лей-линию). Арт не мог использовать магию лей-линий, но полоски будут держать магию амулета. Со звуком, когда пластик резко дергают, Айви зажала амулет между его ладонью и полосой, потом она расслабилась.
Выдохнув, она встала. Отодвигая ногу, она пнула его. Сильно.
- Ублюдок, - сказала она, вытирая его слюну со своей шеи. Прихрамывая, она подошла к стерео и выключила его. Она никогда не сможет снова слушать «Жаворонка». Она порылась в сумке, и после того, как нашла телефон, она двинулась к лестнице. В трех шагах от верха, и у нее был достаточный уровень сигнала. Она нажала на быстрый набор, изо всех сил пытаясь одновременно услышать гудок и снять ее отвратительную рубашку.
- Айви? - послышался голос Кистена, и она зажала телефон между плечом и ухом.
- Он внизу. Неси ее, - сказал она.
Не дожидаясь ответа, она отключилась, адреналин заставлял ее нервничать. Дрожа, она избавилась от своей одежды и проскользнула в кожаные штаны и вязаную эластичную рубашку, вытирая шею, освобождаясь от запаха Арта доступной салфеткой, которая затем отправилась в мусорный мешок, который она развернула с острым треском разрываемого пластика. Мгновение она рассматривала кружевную рубашку, затем тоже запихнула ее туда же. Ее сандалии отправились в сумку.
Босая, она присела около Арта. Приподняв его губы от десен, она высосала кровь и слюну одноразовой пипеткой, помещая добрую четверть дюйма в пустой пузырек с соленой водой. Сделав это, она открыла вино и привалилась к очага с шипящим огнем, согревающим ее спину, она сделала один долгий напряженный глоток. Вино было горьким, и она поморщилась, сделав еще один глоток, на сей раз поменьше. Хоть что-нибудь, чтобы избавиться от непрекращающегося вкуса крови Арта во рту.
Зарыв пальцы ног в ковер, она смотрела на Арта, холодного и беспомощного. Магия ведьмы все сделала. Боже, они могли быть серьезной угрозой в политике Внутриземельцев, если те направят свое внимание на это.