Однажды, покупая модную одежду, соответствующую ее новому статусу, Дикси заглянула и в бутик, принадлежащий матери. Приобрела там пару вещей и пригласила Фредерику в кафе на чашечку чаю.
Фредерика поморщилась, но приглашение приняла.
— Ты беременна? — спросила мать, как только они устроились за столиком.
— Да!
Дикси не терпелось рассказать матери, что вскоре ее ребенок освободит их наследство, потому что совершенно точно родится мальчик.
Но Дикси не успела и рта открыть, как Фредерика встала и жестко сказала:
— Феликс не терял времени даром. Но ты… Ты отдаешь себе отчет, что он такой же, как Максимилиан? Как Максимилиан Харленд!
— Он? — недоверчиво переспросила Дикси.
Фредерика вновь присела и произнесла, четко выговаривая каждое слово:
— Я не удивлюсь, если он загубит твою жизнь, как когда-то Максимилиан загубил мою. Он сломает тебя!
Фредерика легко отмахивалась от попыток дочери объяснить, что Феликс — не та ядовитая плесень, какой был Максимилиан. Для Фредерики эти двое мужчин были одного поля ягоды. Непреклонность матери выбила Дикси из колеи. На каждый ее аргумент Фредерика находила контраргумент.
Все еще мысленно споря с матерью, Дикси въехала в ворота собственного дома. И тут до нее дошло, что она совсем не помнит, как добралась сюда. Дикси отругала себя. Феликс просил ее быть осторожнее, а она гнала всю дорогу как сумасшедшая, не глядя по сторонам! И еще поссорилась с матерью, тогда как хотела помириться…
Дикси с порога прошла к телефону и набрала номер матери.
— Мама?! — выпалила она, даже не дожидаясь, пока Фредерика скажет «алло». — Я никогда не повторю твою жизнь. Потому что у меня будет мальчик! Я сегодня узнала точно.
Дикси ожидала любого ответа, но только не такого:
— И теперь тебе приятно взять меня за горло?!
— Нет! — закричала она. — Я только хотела… хотела…
Дикси многое хотела сказать матери, но в горле застрял ком.
— Ты хотела, чтобы я разделила твое торжество? — ядовито спросила Фредерика.
— Нет. На это я даже не надеюсь, — обреченно отозвалась Дикси и положила трубку на рычаг.
Слезы застилали глаза, а безнадежность ворвалась в сердце. Как ей хотелось, чтобы у нее были сестры! Как хотелось, чтобы была мать! Она хотела любви. Хотела быть нужной родным!
Что ж, подумала Дикси неожиданно спокойно, если им не нужна моя любовь, она понадобится малышу, который появится через четыре с половиной месяца. Если я перестану терзать свое сердце.
Дикси успокоилась от одной мысли о маленьком человечке, которого уже любила всем существом. Ей показалось странным, что сейчас внутри нее он растет, он уже живет и у него уже есть личико, ручки, ножки! Но особенно трогательно было представлять маленькие пяточки.
Дикси поднялась в спальню, умылась, переоделась в шорты и футболку. Высокое положение в обществе требовало от нее носить изящные туалеты, но дома Дикси надевала вещи, которые были ей привычнее, да и просто удобнее, — футболки, майки, джинсы, шорты. И работать в джинсах гораздо удобнее, чем в платье от Картье.
Дикси прошла в мастерскую, запустила гончарный круг и погрузила руки в глину. Податливый материал, на глазах принимающий любую нужную Дикси форму, всегда успокаивал ее лучше исповедей перед психоаналитиком.
Она работала над задуманной еще вчера высокой вазой, пока желудок не напомнил, что пора кормить себя и ребенка.
На кухне хлопотала Джоун. Когда Феликс нанимал ее на работу, последнее слово в пользу пожилой кухарки сказала Дикси. Ей сразу понравилась сухонькая энергичная женщина, а Джоун с первого взгляда прониклась симпатией к хозяйке.
— Не беспокойся, Джоун, я сделаю себе сандвич. Налей мне, пожалуйста, сока.
— Я купила отличные яблоки. Это полезно для ребенка.
— Хорошо, съем парочку.
Дикси рассказала Джоун о результатах визита к врачу.
— Мальчик! — всплеснула руками кухарка. — Вот мистер Дебнем обрадуется! Вам надо больше есть, миссис Дебнем. А то вы совсем отощали, а должны толстеть!
Ободренная бурной радостью Джоун, Дикси вернулась к глине.
День тянулся медленно, работа отчего-то не ладилась. И Дикси как раз хотела передохнуть, как вдруг раздался тихий стук в дверь. Время для Феликса было неурочным. А слуги не ходили в мастерскую, Дикси даже убирала здесь сама. «Уж если разобью что-нибудь — так сама!» — шутила она.
Дикси раздраженно обернулась на стук.
— Кто там?
Дверь открылась, в мастерскую заглянула Джоун.
— Миссис Дебнем, извините… Ваша мать настаивала, я не смогла ее остановить.
Дикси едва не схватилась за щеки, к которым прилила кровь, но вовремя спохватилась и вытерла влажную глину о рабочий фартук.
— Ничего, Джоун…
Кухарка уступила дорогу Фредерике, которая вошла в комнату своей летящей походкой, но резко остановилась почти в дверях. Вазы, обливные вазы остановили ее. Фредерика разглядывала чаши и кувшины, стоящие на стеллажах и полках. Когда она перевела взгляд на дочь, в ее глазах читалось недоумение и восхищение.
— Это все сделала ты?! — благоговейно спросила Фредерика.
— Нет, соседские дети! — колко отозвалась Дикси, но, увидев, как переменилась в лице мать, поспешила поправиться: — Да, мама, это моя работа. Спасибо, Джоун, все в порядке.
Дверь за кухаркой бесшумно затворилась.
Фредерика подошла к постаменту, на котором красовалась ваза, облитая голубой глазурью.
— Она прекрасна! Дикси, она бесподобно хороша.
Дикси ошеломило неподдельное восхищение матери. Она не смогла вымолвить ничего, кроме:
— Спасибо.
Фредерика медленно прошлась по студии, рассматривая произведения дочери и задерживаясь у особо понравившихся. А Дикси никак не могла взять в толк, зачем мать пришла к ней в мастерскую. Неужели мириться?
— Дикси, мне трудно смотреть на тебя. Я мучаюсь с самого твоего звонка.
— Извини, мама, мне не следовало кричать на тебя.
— Я рада, что у тебя родится мальчик. Ты не заслужила того, что я вынесла от Максимилиана. И надеюсь, что Феликс это понимает.
— Спасибо.
— А что до завещания… Уверена, Максимилиан неплохо обеспечил меня. О Дайане и Селине позаботятся бывшие мужья. А вот Харриетт и Минерве я передам новость. Они обрадуются.
— Минерва намекала мне на свадьбе, что она заинтересована в нашем наследнике как никто другой.
— Не суди ее строго. Она не только красива, Дикси, она умна. И неплохой экономист, о чем ты даже не догадываешься. Но Максимилиан не позволил ей работать в компании. Жестоко высмеял ее. Сказал, что никому не позволит ходить в его штанах! И вместо Минервы теперь Феликс! Максимилиан считал, место женщины — в доме. К твоему сведению, Минерва ненавидела отца больше, чем ты!
— Как ты выносила его?
— А как ты выносишь Феликса? Они похожи. Два сапога пара. Максимилиан — единственный мужчина в моей жизни, которого я хотела всегда. С ним невозможно никого и рядом поставить. Я хотела его даже в день его смерти. Если к концу жизни ты скажешь то же про Феликса… — Фредерика замолчала, задумавшись, а потом спросила: — Так ты и вправду веришь, что у нас есть выбор?
Провокационный вопрос. У каждого человека есть выбор. Дикси свой сделала, когда сбежала из дому. Сестры и мать — решив терпеть и подлизываться к домашнему тирану.
— Зачем ты приехала? — спросила Дикси устало.
Фредерика пожала плечами.
— Тебе покажется странным… после стольких лет… мне захотелось получше узнать тебя. — Она грустно улыбнулась. — Нам трудно. Каждой из нас. Но мы должны вынести это. Я хочу понять, что ты за человек.
Дикси недоуменно посмотрела на мать, с трудом веря собственным ушам. Готовность Фредерики перекинуть мостик через пропасть, разверзнувшуюся между ними по милости Максимилиана, была как радуга после дождя. Испугавшись, что радуга сейчас растает, Дикси поспешно сказала:
— И я хочу снова познакомиться с тобой, мама.
— Ну, я-то как раз не очень приятный человек…
— Мне интересно. Ты же моя мама.
— Давай пообедаем вместе на неделе, — предложила Фредерика.
— Давай, — согласилась Дикси, все еще волнуясь, что мать в последний момент откажется.
— И… поздравляю тебя. Мальчик! Мне нужно поделиться с тобой жизненным опытом. — Глаза Фредерики лучились. Такой Дикси не видела мать никогда. — Хорошо, что я могу теперь хоть что-то сделать для тебя без взаимных обвинений. Мне пора.
— Я провожу тебя, — предложила Дикси и стала снимать фартук.
— Ничего, я найду выход. Фредерика подошла к дочери и ласково прикоснулась ладонью к ее щеке.
Это только начало… — подумала Дикси, когда за матерью закрылась дверь.
Она повесила фартук на крючок за дверью. Работать расхотелось.
Это только начало. Мальчик всех примирит. Шанс для всей семьи стать семьей. И лучшее, что могло случиться у нас с Феликсом!
13
«Матери моего сына» было написано на карточке, приложенной к букету роскошных темно-алых роз. Дикси смотрела на них, и сердце ее взлетало ввысь.
Она поставила цветы в спальне. Теперь же, переодеваясь и приводя себя в порядок к праздничному обеду, нет-нет да и поглядывала в сторону вазы, в которой с трудом поместился огромный букет. Все, что покупал Феликс, он покупал с размахом и словно на вырост.
Красные розы означают любовь, с нежностью подумала Дикси.
Феликс обещал вернуться с работы в половине седьмого. Дикси посмотрела на часы: шесть двадцать. Есть время помечтать. Дикси представила, как они с Феликсом проведут этот вечер. Сначала она подробно расскажет ему о визите к врачу, а потом они отправятся в ресторан. Столик заказан, его сервируют ее любимыми блюдами. Они с Феликсом отведают сегодня омаров, выпьют шампанского. Феликс не признает другого шампанского, кроме французского. Значит, будет «Клико».
Дикси надела только одно украшение золотой кулон, и полюбовалась на себя в зеркало. Она выбрала красное платье, достаточно облегающее, чтобы подчеркнуть ее изумительную фигурку, но довольно свободное, чтобы скрыть округлый животик. Вырез выглядел очень эротично, концентрируя внимание на высокой пышной груди, а маленькие пуговки только усиливали эффект. Дикси решила не мучить волосы прической, оставила их распущенными, как любил Феликс. Волосы волнами рассыпались по плечам.
Надев золотистые босоножки на спокойном каблуке и нанеся на запястья по капельке духов, Дикси спустилась в холл и направилась к дверям. Она хотела встретить Феликса на пороге, но дверь открылась раньше, чем Дикси подошла к ней. Феликс увидел жену и остановился.
Дикси тоже застыла. В лучах заходящего солнца Феликс показался ей прекрасным, как греческий бог. Она спросила себя, будет ли бороться за него, когда ребенок родится. И ответила: вероятно, да.
— Я не опоздал? — спросил Феликс. Дикси улыбнулась.
— Ты никогда не опаздываешь.
— А красное тебе к лицу!
Он закрыл дверь, подошел к Дикси, обнял ее и поцеловал.
— Ты счастлива?
— Да. И спасибо за розы. Они чудесны.
— Пожалуйста.
Феликс склонился к Дикси и снова поцеловал ее долгим нежным поцелуем, который лучше слов сказал ей, как счастлив ее муж.
Неожиданно Феликс подхватил ее на руки и закружил по комнате, на руках отнес на диван.
— Ну, рассказывай! — нетерпеливо попросил он.
Когда подробнейшая саrа подошла к финалу, Феликс нежно погладил живот Дикси и лукаво заметил:
— Думаю, это будет настоящий мужик.
— Надеюсь, такой же, как ты…
— Гм… — Он придвинулся ближе.
— А что ты думаешь о его потенции? — лукаво спросила Дикси.
— Раз моя потенция доказана… — начал Феликс и, не закончив фразы, расстегнул верхнюю пуговку на ее платье. — Хотя, наверное, тебе нужны еще доказательства?
— Обед, Феликс…
— Подождет. И к тому же предвкушение удовольствия — это не меньшее удовольствие. Шампанское, омары, экзотические фрукты…
Он уже гладил обнажившуюся грудь.
— Только чуть-чуть шампанского… — простонала Дикси, сдаваясь. — Ребенку вредно…
— Чуть-чуть… — Феликс поцеловал ложбинку между восхитительными бугорками. — Чуть-чуть сейчас. На самый кончик языка, и капельку потом.
Дикси успела подумать, что после рождения ребенка никому и никогда не отдаст своего Феликса.
Эту мысль она лелеяла всю дорогу до ресторана. Они выбрали заведение, которое славилось изысканной кухней, лучшими в Лондоне морепродуктами и впечатляющей картой вин.
Феликс и Дикси так были поглощены друг другом и собственным счастьем, что ничего вокруг не замечали. Они праздновали, смеялись и наслаждались обедом, превращенным в феерию.
Любимое французское шампанское, словно иголочками, приятно покалывало язык. Лобстер оказался настолько вкусным и сочным, что совсем не требовал соуса. Фрукты изящно оттеняли вкус основных блюд и создавали утонченный контраст вину.
Дикси и Феликс не замечали никого вокруг. Им было не до посетителей ресторана. Поэтому для обоих появление Хилари Дебнем оказалось сюрпризом.
Мать Феликса словно из воздуха возникла прямо рядом с их столиком.
— А вы неплохо проводите время!
— Мама? — удивился Феликс. — Надеюсь, ты здесь не одна?
— День рождения подруги. — Хилари мотнула головой в сторону столика, за которым сидели три леди.
— Вы, наверное, довольны вечером? — спросила Дикси, стремясь спасти беседу, которая явно не клеилась: в голосах матери и сына звучали раздраженные нотки.
Хилари вернула Дикси улыбку, еще более фальшивую.
— Кажется, праздник как раз у вас.
— Да! — выпалила Дикси, не в силах дольше утаивать радостную новость. — Ребенок, которого мы ждем, — мальчик!
Насмешливая улыбочка Хилари привела Дикси в недоумение.
— Так-так… — протянула мать Феликса. — Максимилиан Харленд дождался наконец законного наследника! Удачный ход, Феликс! Ты неплохо считаешь, дорогой. Вот и пригодились азы генетики. А я-то думала, что твой университет — пустая трата времени!
— Вообше-то трудно управлять природой, мама…
Но Хилари, казалось пропустив его замечание мимо ушей, продолжила:
— Ты доволен? Ты ведь сделал то, что твой отец не смог в супружеской постели!
Лицо Феликса окаменело.
— Прекрати! — зло потребовал он. Дикси захотела вскочить и сбежать в дамскую комнату, но Хилари повернула к ней искаженное злобой лицо и теперь обращалась явно к ней, хотя до Дикси никак не доходил смысл слов.
— Пять дочерей! Пятерых дочерей родила ему законная жена! Ах, я ошиблась, прошу прощения! Только четырех. И одну незаконную. Как ты думаешь, детка, почему Феликс женился на тебе? Он женился, потому что ты ему — не сестра. Феликс чтит закон, и жениться на единокровной сестре было бы проблематично даже для него.
Значит, Феликс не женился бы на мне, будь я родной дочерью Максимилиана, ошеломленно подумала Дикси. Потому что… потому что… Феликс — сын Максимилиана Харленда! Плоть от плоти тирана и деспота, искорежившего мою жизнь! Так это Максимилиан был любовником Хилари? Отец Феликса…
— Ради Бога, мама, оставь свою злобу при себе!
Феликс вскочил на ноги, лицо его пылало.
Нисколько не смутившись, Хилари снисходительно похлопала его по плечу.
— Поздравляю, сынок. Теперь ты значительно продвинулся в выполнении своего плана и в осуществлении моей мечты! Максимилиан перевернется в могиле!
Феликс схватил ее за руку и, с силой притянув мать к себе, прошипел:
— Я, кажется, заплатил тебе за молчание. Всеми юношескими годами, мама. Обещаю, что ты тоже заплатишь, если еще хоть раз затронешь эту тему!
Голос его звучал угрожающе. Хилари, осознав, что зашла чересчур далеко, быстро ретировалась за свой столик. Ее подруги сидели с неестественно прямыми спинами и старательно делали вид, что ничего не видели. Слава Богу, до них не долетел диалог матери и сына, но и увиденного вполне достаточно, чтобы сделать вывод: не все спокойно в семье Дебнем.
Дикси могла видеть, слышать, даже думать. Но тело не слушалось ее. Она словно окаменела снаружи и замерзла внутри.