Гейл посмотрела на отца и встретилась с его дразнящим пристальным взглядом. Он обхватил ее рукой за талию и прижал к себе.
В клубе Андрэ, метрдотель, вежливо поприветствовал их и, перед тем как усадить за столик, перемолвился с Морисом Пемблтоном.
Гейл оглядела обитые сосной стены и безупречные гладкие столы, между которыми по толстому ковру сновали искусные официанты. Ее отец посмеялся над ее наивной восторженностью от окружающего великолепия, и она, наклонившись, ехидно сказала ему на ухо:
— Как ужасно тихо, папа! Так и хочется говорить шепотом!
Официант принес им напитки, и она принялась рассматривать отца сквозь стекло бокала. Тут какое-то шестое чувство заставило ее напрячься, и она взглянула на двух входящих в зал мужчин.
Полноватого пожилого человека с редкими седыми волосами сопровождал молодой мужчина. На нем-то взгляд Гейл и задержался. Он беспечно шел, что напомнило Гейл об их первой встрече. Она поспешила скрыть охватившее ее волнение за маской высокомерия на лице. В следующий момент она отвела взгляд от этой пары, тревожно слушая стук собственного сердца. Эти двое уже подошли к столику, когда Морис наконец увидел их.
— Добрый вечер, сэр Бонар. Сто лет не виделись! — воскликнул он, обращаясь к пожилому человеку. — Не знал, что вы являетесь членом этого клуба, Ланс.
— Не угадали, — вставил слово сэр Бонар. — Парень говорит, что это клуб для стариков. Ланс — мой, крестник, я с трудом убедил его прийти.
Проницательные серые глаза полноватого господина взглянули на Гейл, которая тихо роптала на судьбу, опять сведшую ее с Лансом ван Элдином. Морис Пемблтон представил ее:
— Моя дочь Гейл, она уже знакома с вашим крестником.
Сэр Бонар по-старосветски любезно улыбнулся, и Гейл улыбнулась ему в ответ. Теперь она полностью контролировала свои чувства. У нее даже веко не дрогнуло, когда отец пригласил их присесть за столик. Ланс придвинул еще два стула для себя и сэра Бонара.
Еда была превосходна, но для Гейл вечер был напрочь испорчен. Мужчины говорили о бизнесе, фондовой бирже, и ей было ужасно скучно. Подавали последнее блюдо, когда подошел Андрэ, чтобы пригласить всех на танцы в большом зале.
— Вы танцуете, Ланс? — спросил Морис. — Гейл любит танцевать.
— Конечно. — Ланс поднялся.
Гейл неохотно встала, совсем не радуясь той мысли, что ее партнер — самый привлекательный мужчина из всех присутствующих здесь. В слабо освещенном зале играло трио музыкантов, посредине кружились лишь четыре пары. Трудно описываемое чувство охватило Гейл, когда Ланс взял ее за талию. Он вел ее в танце легко и равнодушно, и это раздражало, к тому же она обнаружила, что при своем среднем росте едва достает макушкой до его циничного рта.
Как все уважающие спорт люди, Ланс танцевал легко и естественно. Они молча кружились по комнате, и постепенно Гейл начала чувствовать, как ее сердце трепещет — это было абсолютно новым для нее ощущением.
Она обнаружила, что какие-то приводящие ее в смятение флюиды распространяются от этого мужчины — мужчины, которого она имеет все основания ненавидеть. Напряженное недовольство покинуло ее, и ей захотелось изучать лицо Ланса. Она смотрела снизу, казалось, в чертах его лица преобладает подбородок. Даже когда Ланс ван Элдин внезапно поймал ее изучающий взгляд, тяжелые складки возле уголков его рта не смягчились. Закончив танец, он также холодно взял ее за руку, чтобы усадить на место.
— Давайте присядем. Я хочу поговорить с вами, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
Она позволила ему отвести себя к сиденью у окна и расположилась в уголке. Он взял стул и, слегка повернувшись в ее сторону, предложил свой портсигар.
Гейл отказалась, он насмешливо вскинул бровь, выбрал одну сигарету для себя и закурил, перед тем как засунуть портсигар обратно в карман. Затем, удерживая сигарету между пальцами, он заговорил:
— У меня есть все основания полагать, что вы распространяетесь об отношениях между миссис Ламберт и мною. Я бы попросил воздерживаться в дальнейшем от обсуждения моих дел.
Гейл почувствовала себя оскорбленной. Ее затрясло от злости.
— Что вы хотите сказать? — спросила она вдруг севшим голосом.
Он равнодушно выпустил струю дыма.
— Именно то, что сказал. Мало того, что Тэдди сделал несколько замечаний, касающихся нас с Хильдой Ламберт, но и ваш отец холодно заявил мне, что я могу беспрепятственно приглашать его домоправительницу в любое время. Мне показалось, они оба получили неправильную информацию, будто между мной и Хильдой Ламберт есть какие-то более глубокие взаимоотношения, чем просто давняя дружба.
— И вы обвиняете меня в сплетничестве?
— Я так не думал, пока не вспомнил, что миссис Ламберт рассказала мне вечером, когда мы обедали вместе.
Гейл проговорила ледяным тоном:
— Вы запрещаете мне обсуждать вас, но вы-то сами обсуждали меня с Хильдой Ламберт.
— Не совсем так. Хильда сообщила немногое, но я заключил, что вы ревновали вашего отца к ней.
Гейл жестко ответила:
— Миссис Ламберт с самого начала имела планы относительно моего отца. Откуда вы знаете, может быть, она сама распространила слух, чтобы заинтересовать его?
Он противно сощурил глаза и посмотрел на нее:
— Это не в ее вкусе.
— Значит, в моем?
— Вы не любите ее, это сразу видно, а причиной этому — ревность.
Она быстро прервала его и ехидно спросила:
— Вы хотите сказать, что это она ревнует меня к отцу?
— Нет, это вы ревнуете. Вам известно, что ваш отец делал несколько раз предложение Хильде Ламберт?
Гейл побелела как бумага.
— И вы думаете, я вам поверю?
— Нет, не думаю. Вы не желаете верить. Вы уклоняетесь от всего, что угрожает вашему легкомыслию. Вы так избалованы, что не знаете всего многообразия жизни. — Его слова были беспощадны. — Я думаю, вам даже в голову не приходило, что ваш отец нуждается в ком-то еще, кроме вас, что он мучился от одиночества все эти годы после смерти вашей матери.
— Но вы не женаты, — парировала она. — И разве вы одиноки?
Он средним пальцем стряхнул пепел с сигареты.
— Обо мне речь не идет. Я никогда не был женат, а ваш отец был.
— Вы ничего не знаете о моем отце. С ним было все в порядке, пока не появилась Хильда Ламберт. Что касается его предложений жениться на ней, я этому не верю! И не понимаю, почему вас так расстроило упоминание ее имени вместе с вашим. У вас же нет жены.
Гейл почувствовала, что сейчас он взорвется.
— И хотел бы остаться неженатым, если вы не возражаете. А вашему отцу я хочу сказать, что между мной и Хильдой ничего нет и не было! — гневно высказался он.
Гейл до конца выдержала его высокомерный взгляд. Она кипела от негодования, ей хотелось стукнуть его, а не обмениваться только злыми репликами.
Весь остаток вечера Гейл ждала, что Ланс начнет говорить отцу о Хильде Ламберт и своем отношении к ней. Но вечер близился к концу, а он не делал попыток начать разговор на эту тему.
Ни один мужчина не беспокоил ее так сильно, как этот человек, объявивший, что он не желает жениться. Интересно, у него была неудачная первая любовь? Или, как его крестный, он потерял любимую женщину и решил больше никогда не жениться? Нелегко придется женщине, которую полюбит Ланс ван Элдин, — у него слишком властный характер, и он беспощадный человек.
Неожиданно мысли о Лансе настолько увлекли ее, что она не услышала, как к ней обратился отец. Домой она вернулась несчастная и обеспокоенная будущим более, чем раньше. И даже любящий поцелуй отца на ночь не рассеял всех ее тревог.
Глава 4
Сколько помнила себя Гейл, она всегда проводила уик-энд в Гринвиче. Иногда, утомленная рутиной, она отлучалась на некоторое время с друзьями, предоставляя отцу возможность заняться чем-нибудь в ее отсутствие. В это воскресенье, однако, у бабушки с дедушкой был прощальный обед: на следующий день они уезжали в круиз. Для Гейл этот уикэнд был счастливым: все свое внимание домашние сосредоточили на ней. Было естественным, что после веселого прощального обеда в воскресенье понедельник показался ей скучным, и она ощутила себя одинокой без отца, уехавшего в офис. В полдень она направилась в ресторан, где часто собирались друзья, и встретила там Дороти Фрейн.
— Привет, пропащая, — сказала та. — Жаль, что тебя вчера не было. Мы прекрасно провели день, прогулявшись по Темзе на посудине Рика Аллена. Отплясывали при луне на палубе, это было просто сказочно! — Возможно, Гейл не выглядела потрясенной, как хотелось бы Дороти, поэтому она самодовольно добавила: — Тэдди тоже понравилось. Он пригласил меня сегодня вечером. Ты не возражаешь?
Гейл пожала худенькими плечами:
— Почему я должна возражать?
Но ей это не понравилось. Они с Тэдди не встречались с тех пор, как она отказалась принять участие в вечеринке, устроенной Риком. В ресторан она приехала с надеждой, что он будет там. День был прекрасный, и Гейл рассчитывала насладиться быстрой ездой на автомобиле с Тэдди, потом можно остановиться где-нибудь у придорожного кафе, чтобы попить чай. Тэдди умел развеселить, а именно в этом она нуждалась сейчас. Однако он назначил встречу Дороти, наверное, чтобы отплатить за отказ Гейл провести вечер вместе у Рика Аллена.
В этот момент вошла остальная компания, высказывая шумные приветствия. Рик Аллен присел около нее и по-дружески обнял за плечи.
— Мы скучали без тебя, — сказал донжуан в коричневом костюме и оранжевой рубашке.
Гейл весело ответила на его слова со своим обычным остроумием, но на сердце у нее было грустно. Ей были безразличны их шутки. Тэдди в толпе она не заметила, возможно, он проводил время со своей матерью.
Вечером Гейл встретила отца теплее обычного.
— Папа, разве мы не можем поехать куда-нибудь? Мне все надоело, ужасно надоело.
Он нежно посмотрел на нее сверху вниз.
— Если хочешь, ты можешь присоединиться к дедушке с бабушкой. Их еще можно догнать: долететь самолетом до первого порта, где у них остановка.
Гейл сердито топнула ногой:
— Не хочу ехать с ними! Я уже говорила тебе. Я хочу быть с тобой! — Она закусила губу, и казалось, вот-вот по ее щекам польются слезы. — Пожалуйста, папа, — проворковала она ласково. — Давай уедем, только мы вдвоем. Пожалуйста!
Морис Пемблтон глянул в искаженное горем лицо дочери и внезапно почувствовал сильное утомление.
— На сегодня у меня важная работа, но завтра что-нибудь придумаем. Надеюсь, что мы с тобой сможем поехать отдыхать вместе.
Но на следующее утро Морису Пемблтону стало настолько плохо, что он не смог поехать в офис. Приготовившись к завтраку, Гейл, встающая обычно около одиннадцати, узнала от Бинза, что отец все еще в кровати. У него был жар и тяжелое, учащенное дыхание.
Обеспокоенная, она позвонила доктору. Их лечащий врач был на вызове, и медсестра заверила Гейл, что передаст ему ее просьбу зайти, как только тот освободится. Доктор прибыл после двух.
— Вы пренебрегаете своим здоровьем, мистер Пемблтон, — сказал он серьезно, осмотрев больного. — Вы должны лежать в кровати и не вставать, пока я не разрешу вам. У вас не самый тяжелый случай пневмонии, и я сейчас выпишу вам таблетки, которые надо будет принимать до полного выздоровления.
Доктор порекомендовал им медсестру по уходу за больным, но Гейл захотела сама ухаживать за отцом. Для нее начался двухнедельный кошмар, на протяжении которого ей иногда казалось, что наступит конец и отец сейчас отправится на Небеса.
Она стойко держалась, но нагрузка была явно выше ее сил. Невзирая на это, Гейл скрупулезно придерживалась предписаний доктора и близко не подпускала Хильду Ламберт, охраняя отца, как собака охраняет своего щенка. Она не сообщила о болезни отца бабушке с дедушкой, надеясь, что доктор прав и случай с пневмонией не слишком серьезен, но иногда ей хотелось, чтобы кто-нибудь разделил ее страдания.
Наконец Морис Пемблтон стал потихоньку выздоравливать, день ото дня ему становилось все лучше и лучше. И Гейл слегка расслабилась. Позвонил Тэдди, она кратко ему все рассказала. Ее друзья, включая Дороти, получили те же сведения.
Все силы Гейл были направлены на лечение отца. В начале третьей недели он начал понемногу есть и обслуживать себя сам. Гейл испытала облегчение, но была крайне истощена. Она отказалась от предложения Бинза сменить ее и дать ей отдых, и только во второй день третьей недели она наконец провела ночь в собственной кровати. Впервые она смогла прилечь и спокойно спать с тех пор, как он заболел.
В среду утром отец чувствовал себя намного лучше. Утомленная, но счастливая, она приняла ванну. Гейл обошлась без завтрака, но с удовольствием напилась горячего чая. Заслышав голоса в зале и решив, что это пришел доктор, она направилась ему навстречу.
— Доброе утро, — машинально произнес Ланс ван Элдин и только потом заметил бледность лица и синие круги вокруг глаз Гейл. — Вы плохо выглядите. Как ваш отец?
— Спасибо, лучше, — промолвила она холодно. — Но недостаточно хорошо для посещений.
Он сделал нетерпеливый жест.
— Полагаю, вы сами себя наказали, истощая свои силы, тогда как могли бы пригласить обученную медсестру. Она справилась бы с работой более эффективно. Так или иначе, Бинз мог посидеть с ним, чтобы предоставить вам возможность поспать и набраться сил.
Неожиданная волна негодования против этого человека захватила Гейл. Как он смеет, не зная ее жизни, вмешиваться в ее действия и критиковать их!
Голос Гейл сделался ледяным.
— Вам незачем беспокоиться и вмешиваться в дела, вас не касающиеся. У нас с вами нет ничего общего, мы даже не испытываем симпатии друг к другу, и, кроме того, — злобно добавила она, — я была бы очень обязана, если бы вы исчезли из моей жизни.
— Боюсь, что это не так легко, как вам кажется. Тем более, что вы сами взвалили на себя обязанность оберегать вашего отца. Я его деловой партнер, — ответил он беспристрастно. — И заглянул к вам, чтобы узнать, не нужна ли моя помощь. Нам необходимо обсудить состояние его дел. — Он поднял руку, останавливая возражения Гейл. — Я уже имел беседу с его доктором, который уверил меня, что опасность теперь позади и ему не повредит час деловой беседы со мной.
Гейл напряглась и ответила:
— Мы не нуждаемся в вашей помощи, и, если миссис Ламберт намекнула вам об этом, она не в курсе. До свидания, всего хорошего, мистер ван Элдин.
К огорчению Гейл, он продолжал стоять на месте, искоса взглянув на нее:
— Я не видел Хильду Ламберт после нашего с ней совместного обеда. Чего вы боитесь? Что папеньку украдут из-под вашего хорошенького носика? — В его глазах зажегся азарт. — Вы знаете, что судьбу нельзя перехитрить, она всегда настигает в самых неожиданных ситуациях?
Минуту или две она соображала, пока его слова не дошли до ее утомленного мозга, поколебав ее уверенность и разозлив.
— Уходите, — процедила она сквозь зубы.
Она хотела указать рукой ему на дверь, но внезапный толчок боли пронзил ее тело подобно сотне иголок — ее организм восстал против недостатка питания и отдыха. Гейл ощутила, как его руки обвиваются вокруг нее, и сделала последнюю слабую попытку сопротивления. В следующее мгновение она провалилась в темноту.
Когда Гейл пришла в себя, она лежала на кровати под одеялом. Ланс сидел рядом и смотрел на нее; поймав ее движение, он опустил руку на плечо Гейл, не давая ей встать.
— Лежите смирно, — сказал он, возвышаясь над нею. — Вы слишком утомлены и истощены. Теперь будьте послушны, как хорошая девочка. Я проведу некоторое время с вашим отцом, а Бинз может последить за ним ночью, так что нет необходимости волноваться. — Он аккуратно поправил сползшее на пол одеяло.
Гейл недоуменно посмотрела на него, слова Ланса ван Элдина смутили ее. Странно, она ненавидела его и доверяла ему одновременно.
Гейл пробудилась от звука открывающейся двери. В комнату вошла горничная с подносом.
— Хорошо выспались, мисс Гейл? — прозвучал ее бодрый голос. — Я принесла ваш чай и салат из омара и ваших любимых креветок.
Гейл, встревожившись, села.
— Чай? — отозвалась она эхом. — Как же долго я спала?
— С одиннадцати часов утра. — Гейл посмотрела на свои часы, пока девушка продолжала болтать. — Когда на часах было пять, повар по распоряжению мистера ван Элдина приготовил для вас некрепкий чай. Ничего тяжелого, велел он, потому что вы опять должны поспать после еды.