Стоп, Эмили! — приказала она себе. Тебе просто этого очень хочется. Ты сама знаешь, что женщины часто принимают желаемое за действительное. Он подал тебе руку, чтобы помочь выйти из машины, а ты уже мечтаешь, как вы назовете первого внука. В конце концов, ты приехала на Маврикий по делу, по очень важному делу. Туристок из Америки, жаждущих приключений, тут и без тебя хватает. Так что нашему красавчику есть где разгуляться.
Хотя он в этом не виноват. Такому, как Клод, иметь романы так же естественно, как дышать. Такие, как он, легко завязывают знакомства. Пара комплиментов, нежный взгляд зеленых глаз — и пропала девушка. Ему, наверное, даже свидания назначать не приходится, женщины сами готовы на шею броситься.
Да не назначал он мне никакого свидания, остановила свой поток красноречия Эмили. Он просто сделал то, о чем просила я.
Отшвырнув надоевшую книжку, Эмили села и стала злиться на себя, на Клода, на весь мир. Где его носит? Она тут страдает, а он…
Она легла на живот и подставила солнцу спину. Пусть поджарится. Закрыв глаза, она стала представлять, как вернется в отель, сядет на террасе и будет потягивать ледяной чай… Хорошо бы сейчас чаю, уж больно жарко… Эмили не заметила, как задремала. Это было неудивительно, если учесть бессонную ночь.
Как здесь тихо и спокойно, думала она, засыпая. Бедная мама! Кажется, теперь я тебя понимаю. Не это ли озеро Надин вспоминала ты в свои «тихие» минуты? Интересно, видела ли ты этот дом, ходила ли по его комнатам, спала ли на этой роскошной постели?
Эмили была уверена, что не спит. Она чувствовала обнаженной кожей, как солнце, словно горячие ласковые руки, гладит ей спину, ощущала шелк травы, слышала, как шелестит листва деревьев. Тихонько вздохнув, Эми погрузилась в сладкую дрему.
Перед ее глазами снова был Клод. Вот он стоит на балконе виллы «Дезире» рядом с ней.
Вот он поворачивает голову, взгляды их встречаются… Его нежные пальцы касаются ее шеи, он гладит ее плечи, указательный палец спускается в ложбинку груди, сейчас вся ладонь покроет ее грудь…
Эмили резко открыла глаза и, приподнявшись на локтях, испуганно огляделась. Она вдруг почувствовала, что что-то не так, хотя на берегу никого не было и ничего вокруг не изменилось. Что могло ее так напугать? Может, закричала птица. Она повертела головой, но, так ничего и не увидев, вздохнула с облегчением. Это всего лишь страхи. Она расслабилась и опять раскинулась на траве. Потом замерла и нахмурила брови. В нескольких сантиметрах от ее плеча лежала баночка с кремом для загара. Откуда она могла появиться, если она точно помнила, что в сумке ее не было?
Даже глупец понял бы, что пока она тут спала — а она все-таки заснула, — кто-то побывал здесь и принес эту злополучную банку с кремом. Этим «кем-то» мог быть только один человек.
Эмили потрогала свои плечи, понюхала пальцы и поняла, что ее пытались спасти от ожога. Плечи и спина были еще влажными от крема, а пальцы пахли благоуханной отдушкой. Она с ужасом вспомнила свой сон. Горячие ласковые руки на голом податливом теле. Бог мой, он был здесь, он прикасался к ней! Какой ужас! Какой позор! Она даже постанывала от удовольствия, и он вполне мог отнести это на свой счет. Он был здесь. А она тут лежала голая и доступная. Приличный мужчина просто прошел бы мимо, сделав вид, что ничего не заметил, и не ставил бы девушку в такое неловкое положение. Эмили судорожно стала искать лямки своего бюстгальтера, потом долго и безуспешно пыталась его застегнуть дрожащими пальцами. При этом она понимала, что пытается «закрыть конюшню, из которой уже выскочила лошадь».
Нет, это надо же! Подкрался тихо и незаметно, как змея. А ведь он мог сделать с ней что угодно. Но не сделал же. Она, возможно, и не стала бы долго сопротивляться…
Эмили решительно встала, оделась, кинула книжку в сумку и твердым шагом отправилась прочь отсюда. Ничего, что она понятия не имеет, как добраться до города, а темный лес так и кишит страшными наркодельцами и туземцами. Все они вместе взятые и вполовину не так опасны, как этот негодяй. Лучше заблудиться в лесу и умереть от голода, чем два с половиной часа провести с ним в одной машине. Если она сейчас же не уйдет, то он решит, что ей это понравилось и можно продолжать в том же духе.
Господи, ну что за чушь я несу? Куда я собираюсь идти? Я же и пяти минут не вынесу в одиночестве в этом жутком месте. Надо придумать другой план. Надо дать ему понять, что я не какая-нибудь…
Эмили не успела додумать, потому что в этот момент из дома вышел Клод с огромным зонтом от солнца. В другой руке он держал корзинку, из которой выглядывали бутылки и разноцветные пакетики. Клод был в плавках, на руке его болталось полотенце.
— Ну и что это значит? — сурово поинтересовалась Эмили, выпрямляясь во весь свой небольшой рост и уперев руки в бока.
— Завтрак на траве… пикник, — развел он руками, пораженный недогадливостью гостьи. — Я думаю, вы не откажетесь слегка перекусить? Да и пить вам, наверное, хочется…
— Спасибо, вы очень любезны. Откуда вы знаете, чего мне хочется, а чего не хочется?
Клод отвел глаза в сторону, слегка качнул головой и хмыкнул. Эмили поняла, что ее вопрос прозвучал довольно двусмысленно. Господи, он опять все понял. Он же видел, как она выгибалась под его руками, чувствовал, как поднимаются волоски на ее коже, слышал ее стон. Он понимает, что она хочет его. А она, глупая, еще и спрашивает об этом. Господи, как же все исправить?
Эмили попыталась придать лицу холодное и агрессивное выражение. Такой взгляд и насупленные брови безотказно действуют на подростков и студентов-первокурсников. Эдакая смесь гнева и презрения.
— Я не голодна, — отрезала она.
— Как вам будет угодно. — Голос Клода тоже стал суше и отчужденнее. — Но воды все-таки выпейте. Хотя если вы желаете себе мученической смерти от обезвоживания, тогда, пожалуйста, не пейте.
— Очень мило с вашей стороны так беспокоиться за мою жизнь, — отчеканила она.
— А я абсолютно не беспокоюсь за вашу жизнь, — в тон ей ответил Клод. — Просто нет охоты возиться потом с вашим хладным трупом.
Если он хотел сострить, то ему это не удалось. Эмили даже не улыбнулась.
— Это у вас привычка такая? — поинтересовалась она.
— Привычка? — не понял Клод. Он открыл зонт и попытался закрепить его.
— Ну да. Подкрадываться к малознакомым женщинам, когда они спят?
Он недоуменно пожал плечами.
— Мы, простые туземцы, народ дикий и необразованный. Разумеется, надо было деликатно и тактично дать вам возможность обгореть и получить солнечный удар. Вы бы именно так поступили на моем месте?
Эмили стало неловко:
— Да нет. Я понимаю, вы не хотели ничего плохого…
— Ладно, не мучайтесь, — в его глазах появился лукавый блеск, — я вам во всем признаюсь…
Эмили набрала в грудь побольше воздуха, готовясь произнести гневную речь, чтобы он понял, что имеет дело с порядочной девушкой…
— Дело в том, — продолжал Клод, — что я очень боюсь потерять расположение моего хозяина. А если бы ваш, как я уже говорил, хладный труп со следами ожогов третьей степени обнаружили возле его виллы, он — я почти в этом не сомневаюсь — больше не пожелал бы иметь со мной дела. Вот и все.
Эмили несколько раз открыла рот, порываясь что-то сказать, но так ничего и не придумала.
Клод ясно видел ту борьбу, которая происходила в душе Эмили. Его забавляло, что она так отчаянно не хочет признать, что им хорошо вместе и они совершенно друг друга не напрягают. Ей нужно только чуть-чуть расслабиться и перестать обороняться. Тогда их прогулка доставит им настоящее удовольствие.
Эмили тоже понимала, что зашла слишком далеко, но остановиться не могла, а он не хотел ей помогать.
Клод засмеялся, вынул из корзинки бутылку колы и протянул гостье.
— Может, выпьете?
— Так и быть, — милостиво согласилась она, — но только из сострадания к вам. Я не хочу, чтобы вы лишились работы.
— Вы очень добры, — галантно поклонился Клод. Он расстелил салфетку, поставил на нее корзинку с едой.
Эмили видела, что в корзинке все приготовлено для обеда на двоих: бутылочки с водой и кока-колой, термос со льдом, бутерброды, что-то еще. Все было очень красиво и очень аппетитно. Она действительно проголодалась.
— Вы раньше бывали в тропиках? — спросил Клод.
— Нет, это моя первая поездка, но…
— Дело в том, что здесь нельзя находиться на солнце после одиннадцати. Даже из дому не выходят без особой необходимости. А вас, как я понимаю, никто об этом не предупредил. — Он вдруг замолчал, потом спросил, резко поменяв тему: — Вам здесь нравится?
— Очень, — тихо ответила она.
— Стало быть, вам просто неприятно мое общество, — спокойно констатировал он.
— Почему вы так думаете? — растерялась Эмили. Она не ожидала такого откровенного разговора. Во всяком случае, так быстро.
— Я видел ваше лицо до и после того, как вы меня заметили. «До» было лицо ангела, а «после»…
— Что-то я не заметила, что вы поспешили избавить меня от своего общества, несмотря на «после», — язвительно парировала Эмили, с ужасом глядя, как Клод растягивается во всю длину под зонтиком в нескольких миллиметрах от ее тела.
— Ну, вообще-то я здесь по праву, — лениво сказал он, зажмуриваясь. — По-моему, вы забыли, что оказались на берегу этого озера только потому, что я согласился взять вас с собой.
Он открыл один глаз и покосился на нее, оценивая ее реакцию. Сказать ей было нечего. Она только попыталась отодвинуться от него подальше.
— Да не волнуйтесь вы так. Под этим зонтом хватит места троим, — он опять закрыл глаза и отвернулся, — так что я вас не стесню.
— Я не уверена, — спокойно ответила Эмили, — что ваш хозяин согласился бы с вами.
— Согласился — в чем? — не понял Клод.
— В том, что вы имеете право загорать на берегу его озера в ваше рабочее время.
Уголок рта Клода пополз в сторону уха. Он с усилием вернул его обратно.
— Мой, как вы его называете, хозяин вменяет мне в обязанности, среди всего прочего, оказывать его гостям максимальное гостеприимство.
— Вот именно, — кивнула Эмили. — Однако странные у вас тут на Маврикии представления о том, что такое гость и как надо оказывать ему гостеприимство.
— По-моему, нормальное, — усмехнулся Клод. Он понимал, что она никак не может пережить его прикосновения. — Нормальные, как во всем мире: еда, питье, крыша над головой. Все это я вам предоставил.
Клод поднялся, встал над ней во весь рост и оглядел ее. Глаза его невольно расширились, когда взгляд упал на грудь.
— Впрочем, мы, как я уже заметил, народ отсталый, живем вдали от цивилизации, можем чего-то и не знать. Если я что-то упустил по невежеству, поправьте меня.
— Нет, благодарю, — процедила Эмили сквозь зубы. Ей было неуютно под его взглядом. — Все, что могли, вы уже сделали.
Клод рассмеялся.
— Ну тогда давайте объявим перемирие. Слишком хороший день сегодня, чтобы вести боевые действия. Так что в знак примирения разделите со мной, как это принято у нас, у туземцев, хлеб и воду. А именно вот этого жареного цыпленка, бутерброды и воду. — Он осторожно налил немного колы в стакан и осторожно поставил его рядом с Эмили.
— Спасибо, — сказала она и отвернулась.
— Замечу, что напиток не утолит жажды, если вы не испытываете ко мне расположения, — заметил он.
— А по-моему, на законы физиологии не влияют наши эмоции, — парировала Эмили.
Клод пристально посмотрел ей в глаза и спросил:
— Почему вы так нервничаете? Если считаете, что вам грозит насилие с моей стороны, то уверяю вас, вы ошибаетесь.
— Ничего подобного я не думаю.
— И правильно делаете, — одобрительно кивнул Клод. — В такую жару… — Он опять опустился на траву и растянулся под зонтиком. Потом закинул руки за голову, закрыл глаза и заговорил мечтательным голосом: — В таких делах я предпочитаю прохладную комнату со спущенными шторами и удобной кроватью. И чтобы на столике стояла бутылка хорошего вина, а рядом со мной лежала девушка, которая желает меня так же, как и я ее… — Он замолчал, после чего повернул к Эмили голову и улыбнулся. — А если одной из этих вещей не хватает, то ничего не получится. Так что, как видите, вы в полной безопасности.
— Вы такую… впечатляющую картину нарисовали, — хрипло сказала Эмили.
— А главное — убедительную, я надеюсь.
— О да! Весьма убедительную, — согласилась она, безуспешно пытаясь скрыть охватившую ее дрожь.
— Достаточно убедительную, чтобы вы наконец согласились назвать мне свое имя?
Она колебалась одно мгновение, потом нехотя произнесла:
— Эмили.
— Эмили, — ласково повторил он. — Ну а теперь, когда мы вполне официально представлены друг другу, не соблаговолите ли вы, Эмили, пообедать со мной?
Она больше не в состоянии была находить благовидные предлоги для отказа. Есть действительно очень хотелось. К тому же неплохо было бы наладить отношения с человеком, который может приоткрыть завесу тайны виллы «Дезире». Он был единственной ниточкой, связывающей ее сейчас с человеком, которого мать помнила всю жизнь. К встрече с ним она должна подготовиться. Эмили изобразила на лице то, что считала обаятельной улыбкой, и произнесла нарочито жеманно:
— Пожалуй, соблаговолю.
Клод немедленно извлек из корзины бутерброды, холодного жареного цыпленка, свежий хлеб и фрукты, некоторые из них Эмили видела первый раз в жизни. Среди прочего она заметила пару бутылок холодного пива и посуду на двоих. Значит, этот завтрак на траве он спланировал заранее, отметила она. Какой самоуверенный тип! Ему и в голову не приходило, что девушка может отказаться. Похоже, она была права: он вообще не привык, чтобы ему отказывали. Это наблюдение доставило ей несколько неприятных минут. Хорошо, что он не догадался прихватить с собой бутылку вина, о которой так живописно говорил. Пиво не считается.
Тут Эмили сообразила, что Клод терпеливо ждет, когда она распакует посуду и разложит еду по тарелкам. Ну да, конечно, ведь это женское дело. В принципе он прав. Она спокойно занялась сервировкой.
— Выпьете немного пива? — спросил он и откупорил бутылку.
Пока он наливал пиво в тонкие стаканы, она с удовольствием смотрела на его руки. Тонкие, но сильные пальцы, кисть очень красивой формы, тщательно ухоженные ногти. Непростительная роскошь для садовника, подумала она. А его французский? Он говорил безупречно, так на острове не говорят. Да, тут есть о чем задуматься… В рассеянности она надкусила дольку ананаса, из которой брызнул сок и потек по подбородку. Потом капельки сползли на шею. Клод видел это, но в его глазах не было ни тени смущения или отвращения. Он с любопытством наблюдал, как она, пытаясь вернуть себе достойный вид, поспешно вытирается бумажной салфеткой. Пытаясь отвлечь его пристальное внимание, Эмили поинтересовалась:
— Нравится вам быть садовником?
— Мне нравится видеть плоды своих трудов, — спокойно ответил он, не отводя от ее лица глаз. — А почему вы об этом спрашиваете? Хотите нанять меня на работу?
— И в мыслях не было, — вздрогнула Эмили.
— И напрасно, — усмехнулся он. — Может быть, об этом и надо подумать?
— Я так не считаю. По-моему, у вас нет недостатка в предложениях. Вы тут наверняка нарасхват.
— Не без того, — подтвердил он ее самые смелые опасения, — но для вас бы я выкроил время.
Ну и самомнение у него! Эмили даже передернуло.
— Боюсь, ваши услуги будут мне слишком дорого стоить, — сухо ответила она.
— Не стоит сразу отказываться, — улыбнулся Клод, вполне довольный тем, что его стрелы достигли цели, — я думаю, мы сойдемся в цене.
— Никогда, — отрезала Эмили и отшвырнула от себя салфетку.
— Никогда не говори никогда, — опять засмеялся Клод.
Эмили надулась, и Клод понял, что надо поменять тему.
— Скажите, Эми, — светски начал он, — а чем вы занимаетесь?
— Французский язык и литература. Преподаватель, — коротко ответила Эми.
— Тогда считайте, что мы договорились, — улыбнулся Клод. — Я буду присматривать за вашим садом, а вы — давать мне уроки французского.