Джейк вспыхнул.
— Кто сказал? Какой ублюдок…
Джино пожал плечами. Этот спектакль не произвел на него особого впечатления.
— Так, просто сплетня. Не стоит кипятиться. Если ты чист, тебе незачем волноваться.
* * *
На этот раз вместе с ними летел Тайни Мартино, рыжий увалень, который вот уже двадцать пять лет слыл комиком номер один. Звезда в полном смысле слова. Но с Джино он обращался, как со странствующей особой королевских кровей.
— Я никогда никого не рекламировал, — разглагольствовал он, — но для вас, Бой и Джино, сделаю исключение, приеду на открытие. Более того, готов ежегодно давать у вас представления — по две недели подряд.
Когда Джино узнал сумму гонорара, у него глаза полезли на лоб.
— Он того стоит, — убеждал Джейк. — Стоит каждого цента.
— Меня волнуют не центы, а доллары. Да за такие деньги можно пригласить парочку Фрэнков Синатра.
— Они не заменят одного Тайни.
В словах Боя был резон.
Джино не мог не признать, что «Мираж» действительно великолепен. Джейк сделал все, что обещал, — и даже сверх того. Все прочие отели этому и в подметки не годились. Мраморные полы. Хрустальные люстры. Шелковые портьеры. Повсюду продолжали суетиться рабочие, делая последние штрихи.
— Ну? — горделиво спросил Джейк. — Что скажешь?
— Что ты возвел шикарный дворец. Может быть, даже чересчур шикарный.
— Правда? — у Джейка горели глаза, но в них мелькнуло настороженное выражение. — Что ты хочешь сказать?
— То, что от нас требуется обслуживать рядовых посетителей. Самых обычных людей. На черта вся эта роскошь?
— Вот увидишь, — глубокомысленно произнес Джейк, — он моментально окупится. Когда в Вегас хлынут фермеры, они так и ринутся сюда.
— Хорошо бы.
— Так и будет.
Он еще успеет разобраться, ворует Джейк или нет. Джино позвонил Косте и попросил прислать опытных ревизоров, проверить бухгалтерские книги. Бою придется отчитаться за каждый кирпич. Если «Мираж» оправдает их надежды, тогда все о'кей.
Какие могут быть счеты между приятелями из-за превышения сметы на каких-нибудь несколько сотен тысяч долларов? Но если Джейк ворует… Он башковитый парень. Джино хотелось верить, что прошлый опыт чему-то научил его.
В Сан-Франциско было жарко, но дул приятный ветерок с океана. Джино остановился в отеле «Вермонт» и позвонил Леоноре.
Трубку сняла горничная.
— Мне необходимо переговорить с миссис Грационе. Скажите, что это ее хороший знакомый из Нью-Йорка.
Долгое молчание. Джино терпеливо барабанил пальцами по столу. Он попытался произнести про себя ее имя — и ничего не почувствовал. Абсолютный ноль. Мать Марии. Больше она ничего для него не значила.
— Привет. Кто говорит? — Невозможно не узнать этот голос.
— Эй, Леонора. Это Джино, — он уловил в наступившем молчании холодную враждебность. Хорошо хоть не бросила трубку.
— Я всего один день в Сан-Франциско, — быстро добавил он. — Нужно встретиться.
Чистый лед.
— Это еще зачем?
— Ну, как же… По-моему, это в наших общих интересах. Ты так не считаешь?
— Нет.
— Я был бы весьма признателен.
— Да что ты?
— Очень признателен.
Долгое, ледяное молчание. Он терпеливо ждал.
Наконец Леонора соизволила ответить:
— Ну и наглец ты, Джино! Вот не подумала бы…
Он перебил ее:
— Я предпочел бы, чтобы ты сказала все, что думаешь обо мне, лично, прямо в глаза. Хочешь, могу приехать к тебе? Или сама укажи место. Где?
Возможно, на нее подействовала категоричность тона, но она неожиданно согласилась.
— Сама приеду. Где ты остановился?
— В «Вермонте». Ты…
Пришла ее очередь перебивать.
— В баре. В шесть, — и швырнула трубку на рычаг.
* * *
Джино сидел в баре, потягивая «Джек Дэниэлс» и поминутно поглядывая на часы. Шесть двадцать три… Она вошла в бар ровно в шесть часов двадцать четыре минуты, в длинном норковом манто и темных очках. Льняные волосы зачесаны назад и вместе с шиньоном составляют элегантную прическу. Она без колебаний приблизилась к нему, села на соседний вращающийся табурет, щелкнула пальцами и отдала распоряжение бармену:
— Двойной мартини. Сухой. И без маслин.
Затем она повернулась к Джино и приподняв темные очки уставилась на него.
— Чертов ублюдок! Как же я тебя ненавижу!
Она показалась ему похожей на девушку по вызову — вопиющей карикатурой на себя прежнюю. Куда только делись непосредственность и нежность? Глаза превратились в голубые осколки, губы злобно поджаты. По его прикидкам, ей должно быть около сорока. На столько она и выглядела.
— Хорошенькое приветствие, — отозвался Джино.
Она сбросила с плеч норковое манто и, сунув в рот сигарету, наклонилась, чтобы он дал ей прикурить. Он невольно заглянул за низкий вырез оливково-зеленого платья и уловил аромат — «шанель номер пять» плюс слабый запах женского тела. Джино почувствовал себя не в своей тарелке. Он дал ей огонька. Леонора глубоко затянулась, выпустила дым прямо ему в лицо и спросила:
— Ну? Что тебе нужно?
И ЭТУ женщину он полжизни любил? На ЭТОЙ женщине собирался жениться? Господи! Какое счастье, что этого не случилось!
Он с трудом сохранял спокойствие.
— Поздравляю. Ты стала бабушкой.
Она расхохоталась.
— Это ты и хотел мне сообщить?
— Кто-то же должен был. Я вижу, Мария не получает от тебя писем, вот и подумал: вдруг ты не в курсе?
Она снова рассмеялась — так визгливо, что на них стали оглядываться.
— Кто такая Мария?
Джино начал терять терпение.
— Твоя дочь. Твоя маленькая девочка. А теперь в твоей жизни появилась еще одна маленькая девочка — внучка Лаки. Ей всего три недели.
Леонора сощурила глаза.
— У меня нет дочери. У меня нет внучки. Ясно, Джино? Для меня они не существуют!
Он понизил голос.
— Чертова стерва!
— О, дорогой! Неужели я тебя расстроила? Великого Джино Сантанджело? Ох, прости, пожалуйста.
Он понял, зачем она явилась. Потешить свое мелкое самолюбие. Сыграть в свою подленькую игру. Но он все еще держал себя в руках.
— Марии нужны твои письма. Скажи: чего ты хочешь? Одно твое слово — и я куплю тебе все, что пожелаешь. Просто признай дочь. Дай ей почувствовать, что она для тебя что-то значит.
— Понимаю. Значит, ты дашь мне все, что я попрошу? Я правильно поняла?
— Правильно.
— Какое великодушие! — она залпом выпила свой мартини и подтолкнула к нему пустой бокал. — Закажи-ка для начала еще один.
Он подал знак бармену.
— М-м-м… — Леонора задумалась. — Как далеко простирается твоя щедрость?
— Все, что захочешь. — Боже, как он ненавидел эту женщину!
— Постой-ка, — пропела она, — новую норку… Импортный спортивный автомобиль?.. Или… Как насчет квартиры в Нью-Йорке? Это не слишком?
Он знал: все имеет свою цену.
— Так. Значит, квартира в Нью-Йорке?
— Да. — Она поколебалась. — Нет. Надо же, как трудно выбрать!
Леонора погасила окурок и тотчас вытащила новую сигарету. Последовал тот же фокус с прикуриванием. На этот раз она еще больше наклонилась к нему, демонстрируя грудь.
Ему чертовски хотелось убраться отсюда, глотнуть свежего воздуха. Он задыхался от запаха ее духов, сигаретного дыма и женской алчности.
— Придумала, — весело объявила Леонора.
— Что?
— Трахнешь меня разок.
Он впился в нее тяжелым взглядом черных глаз.
Она безмятежно улыбнулась.
— Всего один раз, Джино. Ты у меня в долгу. Все эти годы.
Он не верил своим ушам.
— Ты пьяна. Сама не знаешь, что говоришь.
— Думаешь, за твои деньги ты можешь купить все что угодно и кого угодно? — Леонора вскочила с табурета и стала натягивать на себя норковое манто. — Да я бы не трахнулась с тобой, даже если бы ты был единственным мужчиной на земле! — ее глаза отчаянно сверкнули. — С тех пор, как ты женился на моей дочери, она умерла для меня. Вот так! Заруби себе на носу!
Джино встал.
— Знаешь, что бы я с тобой сделал…
— Что-то ты вяло угрожаешь, Джино! В самом деле — почему бы тебе не натравить на меня своих головорезов? Ты — заурядный уголовник, мелкая сошка! И тебе меня не купить. Понял? Ты никогда не сможешь купить МЕНЯ!
Он сделал глубокий вдох и попытался сосредоточиться на мысли о жене. «Думай о Марии!» — кричал внутренний голос. Иначе он не удержится и размозжит Леоноре башку!
Она выплюнула еще несколько ругательств и ушла. Со всех сторон к нему были устремлены любопытные взгляды. Он выписал чек и покинул бар. У Марии будет все, чего ни пожелает. Кроме матери. Больше он не станет унижаться. Никогда в жизни.
Кэрри, 1943–1944
Кэрри бежала по улице, толкая перед собой коляску со Стивеном, обуреваемая противоречивыми чувствами. Она то радовалась и гордилась своим мужеством, то терзалась страхом, что Боннатти ее настигнет. Нет! Никогда больше она не станет торговать своим телом — независимо от того, поможет Бернард Даймс или не захочет иметь с ней дела!
Она остановилась — купить сыну лакричную палочку. Он взял, но по-прежнему ничего не сказал и продолжал смотреть на нее, как на врага. Кэрри вновь беззвучно прокляла Лероя. Хоть бы это огородное пугало получило по заслугам!
Время от времени она пугливо озиралась: нет ли погони? Вроде бы никого не было, но она на всякий случай петляла и путала следы.
В очередной раз убедившись, что за ними никто не гонится, Кэрри взяла кэб и велела остановиться в квартале от резиденции Бернарда Даймса на Парк-авеню. Ей вдруг изменило мужество. Как ему объяснить?..
Кэрри остановилась на полдороге и еще раз взвесила свои шансы. Они были равны нулю. Попробуй она поселиться в каком-нибудь отеле или бежать из города — Боннатти ее выследит. Нет. Ей нужно покровительство уважаемого члена общества. Если бы речь шла о ней одной, можно было бы рискнуть, но теперь приходилось в первую очередь думать о Стивене.
Она твердым шагом двинулась дальше. Позвонила у дверей дома на Парк-авеню. Открыл Роджер и замер на месте — узнавая и не узнавая.
Кэрри призвала на помощь всю свою выдержку и спросила:
— Мистер Даймс у себя?
— Как о вас доложить?
— Просто Кэрри.
Лакей вздернул брови.
— Вас ожидают?
— Да.
Роджер провел их со Стивеном в прихожую.
— Минуточку, — вежливо сказал он.
Минуточка тянулась, как долгие годы. Может, Бернард Даймс откажется принять ее и незачем лихорадочно соображать, что сказать ему?
Вернулся Роджер.
— Прошу вас.
Она последовала за ним в кабинет, по-прежнему катя перед собой коляску.
Бернард Даймс встал из-за письменного стола. Он был в шелковой сорочке с закатанными рукавами; орлиный нос венчали очки в стальной оправе; поседевшие волосы разлохматились. На столе перед ним громоздилась кипа бумаг. Она еще ни разу не видела его таким.
— Кэрри! — тепло приветствовал ее Бернард Даймс.
— Мистер Даймс, — она нерешительно оглянулась на Роджера.
— Вам что-нибудь нужно, сэр? — осведомился тот.
Бернард посмотрел на часы.
— Чай готов?
— Да, сэр, — Роджер выскользнул из комнаты, а Бернард вышел из-за стола.
— Какой приятный сюрприз!
— Надеюсь, — она обвела глазами обшитые панелями стены — лишь бы не встречаться с ним взглядом.
— Я тоже надеюсь.
Наступила долгая, неловкая пауза. Он заметил, что она смертельно устала, напугана и немного растерянна. Подошел ближе и взял ее за руку.
— Ты в порядке?
Кэрри хотела сказать: да, конечно, — и вдруг силы покинули ее, и она разрыдалась.
— Да что с тобой?
Вошел Роджер с серебряным подносом. Бернард легко подтолкнул к нему коляску.
— Увезите пока ребенка.
Он подвел Кэрри к креслу и насильно усадил.
— Расскажи мне все. Когда выговоришься, становится легче.
Не успел Роджер уйти, как она разразилась слезами и не выговорила — выплакала историю своей жизни. Рухнули все преграды. И ей действительно стало легче. Будто тяжкая ноша свалилась с плеч. Бернард внимательно слушал, поил ее горячим сладким чаем, бросая телефонную трубку, когда ему звонили, утирал ей слезы тонким батистовым платком и, казалось, искренне сочувствовал Кэрри.
За окном стемнело. Ее рассказ подошел к концу. Она поведала о Лерое, Стивене и Энцо Боннатти.
— Я пришла, потому что вы — добрый человек. Больше у меня никого нет. Но если вы не сможете помочь, я пойму… — она так измучилась, что с трудом выговаривала слова. — Правда, пойму…
Он сказал тихим, твердым голосом:
— Я могу помочь тебе, Кэрри. Я хочу помочь тебе.
Она схватила его за руку.
— Спасибо! Большое спасибо! Я чувствовала… верила!..
* * *
Через год они поженились. Все свершилось очень просто, в Сити-холле. Пятилетний Стивен ликовал и путался под ногами.
Бернард придумал легенду. Это даже доставило ему удовольствие. Согласно этой легенде, Кэрри была африканской принцессой, с которой он познакомился в Кении во время сафари. Просто удивительно, сколько людей попалось на удочку.
Театральный мир был шокирован. Бернард Даймс женился! На негритянке! А скандальные слухи о ее прошлом! Но кто знает, может, это и неправда?
Бернард Даймс не отвечал на вздорные вопросы.
Несколько стройных, элегантных блондинок в ярости носились по всему Нью-Йорку. Они потратили столько времени и сил, пытаясь его заарканить! Что в этой черной девушке такого, чего им недостает?
— Я боюсь, — сказала Кэрри.
— Чего? Прошлого? Оно позади. У тебя теперь есть защитник.
Она слушалась мужа. Он мудрый человек. Кэрри не могла до конца поверить в свое счастье. Год назад он взял их со Стивеном к себе. Поселил в своем коттедже на Файр-Айленде, где она впервые в жизни наслаждалась уединением и покоем. В конце недели приезжал Бернард с подарками для Кэрри и ее сына. Постепенно мальчик оттаял, вылез из своей скорлупы и снова превратился в нормального болтунишку.
Временами на Кэрри нападал страх перед Боннатти. Бернард убеждал:
— Твои контакты с этими людьми кончены. Они больше не смогут до тебя дотянуться, не смогут причинить тебе зло. Поверь мне!
И она поверила.
Коттедж Бернарда был расположен на Оушн-Бич, где отдыхала разношерстная, космополитичная публика. Все здесь было Кэрри по душе, а Стивен и вовсе наслаждался жизнью. Он особенно радовался еженедельным посещениям Бернарда, и, конечно, Кэрри тоже. Она не могла дождаться вечера пятницы, когда он приезжал на своем маленьком автомобиле: высокий, необыкновенный человек, который обращался с ней по-человечески и неизменно выказывал доброту и заботу. Он никогда не делал сексуальных поползновений, даже спал в комнате для гостей, а она со Стивеном — в самой лучшей спальне. Сначала это радовало Кэрри, но потом она начала испытывать беспокойство. Может, с ней что-нибудь не так? Почему он ее не хочет? Из-за прошлого?
Полгода спустя она не выдержала и пришла к нему ночью в длинной прозрачной ночной рубашке. Блестящие распущенные волосы развевались за плечами. Бернард тихонько похрапывал во сне.
Она села на краешек кровати и осторожно дотронулась до его лица.
— А? — встрепенулся Бернард.
Как ни странно, Кэрри вдруг застеснялась.
— Бернард, ты меня не хочешь? — прошептала она.
Он сел на кровати и взял ее лицо в ладони.
— Хочу, Кэрри. Очень хочу на тебе жениться.
Она была удивлена и счастлива. Возможно, в глубине души она знала, что так будет. Ей хотелось сделать эту ночь самой лучшей ночью в его жизни.
Он оказался сдержанным любовником. Нежным, нетребовательным и быстро кончил.
Ее это ничуть не смутило. Она блаженствовала в его объятиях. Волшебнее этой ночи у нее не было!
И вот она — миссис Бернард Даймс. Ей тридцать один год, и она может, наконец, начать жить по-настоящему.
Джино, 1953
Открытие «Миража» вылилось в яркий, экстравагантный праздник. Верный своему слову Бой пригнал целый самолет звезд экрана, и это привлекло большую прессу, как предсказывал Бой.