Затем уже он, перехватив инициативу, целовал её, и она потерялась, утопая в его вкусе и запахе. От совместной атаки его языка и руки девушку бросило в дрожь, в особенности, когда его твёрдое бедро упёрлось в мягкую плоть между её ног, устремляя её боль к чему-то неведомому. Луизу охватило пьянящее блаженство, в котором существовали только они вдвоем.
На половину оцепеневшая, она чувствовала, как он стащил фишю [17], затем бесстыдно пробрался рукой под платье и сорочку и корсет, чтобы погладить её голую грудь. Как возмутительно!
Как восхитительно. Потрясенная, она оторвалась от его губ, но он даже не приостановил свои ласки. Окутывая Луизу тёплым, как летний дождь взглядом, Саймон теребил пальцем её сосок, срывая судорожный вздох с её губ, еще больше разжигая в ней желание.
— Разве ты ещё не поняла? — неистовое желание на его лице было бурным дополнением тому желанию, которое он пробудил в её груди. — Мне плевать, даже если ты целовалась со всей треклятой армией, даже если в твоей постели был мужчина, или десятеро. Я хочу тебя. Я всегда хотел тебя. Ты годами будоражила мою кровь. Так что, я хочу овладеть тобой. Лги себе или мне, как угодно, но, в конце концов, ты будешь моей.
Её охватила нервная дрожь, сколь мощная, столь и волнительная.
— Имеешь в виду — любовницей? — спросила Луиза, запутавшись руками в его волосах.
— Моей женой, — герцог развязывал тесёмки на её лифе и сорочке. — Хотя, поверь мне, я не прочь провести брачную ночь до свадьбы.
В то время как у неё перехватило дыхание, Саймон прошёлся поцелуями вниз от её рта и горла к обнаженной выпуклости верхней части гуди, потом стянул вниз слои одежды ровно настолько, чтобы показалась одна грудь.
Глаза её округлились.
— Саймон…
— Я только хочу насладиться тобой. Чтобы выдержать, пока мы не разделили постель.
— Мы никогда не собирались…
Он обхватил губами её грудь.
Боже помоги ей. Что это было за безумие? Это было гораздо волнительнее её сокровенных, назойливых ночных фантазий, даже гораздо соблазнительнее её собственных тайных ласк по ночам. Его язык такое вытворял с её соском, что из горла рвался удушающий вопль.
Затем его рука возмутительнейшим образом потёрла её тело в самом низу через прогулочное платье. Иногда девушка прикасалась к себе там тоже, но никогда не ощущала такого… как будто она была трутом [18]в его пламени, искрясь и полыхая так неистово…
— На вкус ты как нектар, — выдохнул Саймон возле её груди. — Так дьявольски сладка.
Она склонила голову, чтобы поцелуем зарыться в его золотистых волосах.
— Ты такой… о… небеса…
Теперь его другая рука сквозь прослойки одежды занялась её второй грудью, и пламя внутри неё вспыхнуло ещё ярче, словно пожар, охватывая и поглощая её всю. Не остановись он…
— Саймон… Саймон… не надо…
— Страстно желать тебя? — он осыпал её грубыми поцелуями от груди до горла. — Нуждаться в тебе? Ты хоть представляешь, что ты делаешь со мной?
Он изогнулся бёдрами к тому месту, где только что потирал, и девушка ощутила, как какая-та очень твёрдая выпуклость упёрлась в неё.
— Это, дорогая, то, что ты пробуждаешь во мне каждый раз, когда я тебя вижу, — он коснулся губами её уха. — Я хочу быть внутри тебя. Я хочу доказать, что та страсть между нами никогда не была ошибкой. И я смогу, дай только шанс.
Герцог склонился ртом к другой её груди и так умело ласкал языком, так искусно дразнил её зубами, что она выгнулась к нему, соблазнённая его обещанием войти в неё и утолить её разгорячённые, страстные порывы…
Меховой клубок свалился Саймону на голову, «щебеча» и дёргая его за волосы, и выводя их обоих из чувственного тумана.
Саймон отскочил назад, в глазах его сверкало разочарование, когда он схватился за своего любимца.
— Проклятье, Раджи, ты выбрал самый наихудший момент!
— Или наилучший, как посмотреть, — прошептала Луиза. Она в самом деле рисковала и достаточно приблизилась к аду, чтобы ощутить на себе языки его пламени. Слава Богу, Раджи отдёрнул её.
Пока Саймон боролся со своей рассерженной обезьяной, она лихорадочно пыталась привести в порядок свою одежду. Как она могла позволить Саймону… что она за шлюха, охваченная страстью и огнём и сладким, безрассудным…
Раджи прыгнул ей на плечо и с рычанием обернулся к Саймону. Судя по испуганному виду герцога, его любимец никогда так раньше не поступал.
— Что, чёрт возьми, с тобой… — обезьянка так яростно «затрещала» на Саймона, что он нахмурился. — О, ради Бога, не мог же ты в самом деле подумать, что я обижал её.
Когда Раджи метнулся к Луизе и обвил её шею лапками, она крепко вцепилась в него.
— Я полагаю, что Раджи заявляет на меня свои права, — потрясенно сказала она, опасаясь, что ей никогда не быть снова невозмутимой после этого.
— Вот дьявол, — Саймон потянулся к Раджи, а в ответ получил по рукам от своего питомца. Он сердито взглянул на Раджи. — Вы посмотрите-ка, ты, негодник…
— Не наказывай его! — сказала она, утешая взволнованную обезьянку. — По крайней мере, у него хватает ума понять, что мы не должны заниматься… теми вещами.
Саймон пронзил её взглядом своих голубых глаз, тёмных, как полуночный сумрак.
— Ты, конечно, права, — он судорожно вздохнул. — Прости, меня занесло. Но клянусь, я могу себя контролировать. Ты должна дать мне возможность…
— Соблазнить? Уничтожить меня?
— Нет! — он провёл рукой сквозь свои волосы. — Конечно, нет. Ухаживать за тобой.
— Но я не хочу, что бы ты за мной ухаживал!
Его взгляд завоевателя с жаром опустился на неё.
— Тем не менее, ты таешь в моих руках, когда бы мы ни целовались. И не думай отрицать, что хочешь меня, когда я чувствую…
— Да, хочу, — поспешно ответила она, прежде чем его слова не соблазнили её еще больше. Она ещё не оправилась от его поразительного утверждения: «Ты годами будоражила мою кровь».
Только то, что он хотел её, еще не означало, что она могла ему доверять… свое сердце или свои мечты. Прежде он не был на стороне реформы — могло ли его временное пребывание в Индии и впрямь так сильно изменить его?
Она сомневалась в этом. И не смела рисковать, чтобы увериться в обратном. Прошлый раз он предал её, это едва её не уничтожило.
— Я соглашусь, что ты соблазнил меня. И ты прав — я ещё ощущаю… связь с тобой, — Луиза погладила Раджи по шёрстке, голос её понизился. — Но это ничего не меняет. Я все ещё твёрдо настроена не выходить замуж. Поэтому-то я и… приняла решение.
Он замер.
— Какое?
— Если ты всерьёз намерен помогать нам, тогда можешь понаблюдать за комитетом миссис Харрис. Но это всё. Поскольку нам с тобой никогда не работать вместе.
— Проклятье, Луиза… — начал он и шагнул ближе, но Раджи пронзительно закричал.
Сжав руки, Саймон с негодованием посмотрел на неё.
— Не торопись, подумай об этом. Ты просто встревожена сейчас из-за того, что мы едва не совершили.
— Я не тороплюсь. Я знаю, что мне надо.
Я знаю, что должна делать, чтобы быть в безопасности. Держаться до конца.
Озноб от ярости на его лице пробил её до костей.
— Ради Бога…
— Это моё окончательное решение, Саймон.
Луиза схватила свою шляпу и фишю, и, с уцепившимся за лиф Раджи, пустилась бежать через лес. Ей надо было вернуться к дороге, где был ливрейный грум, где Саймон вынужден был бы вести себя, как джентльмен, и она снова могла найти пристанище и утешение в подобающей леди сдержанности.
Сторонясь любопытных взглядов грума, она усадила Раджи на сиденье, затем укуталась в фишю, застегнула свой шерстяной жакет, и надела шляпку. К тому времени, как она взобралась в экипаж, девуша скрыла признаки своего бесстыдного столкновения с Саймоном. Она могла лишь молиться за тактичность грума.
Она услышала оглушающий стук копыт, идущий в направлении от Лондона и на случай, если это был кто-то знакомый ей, склонила голову, скрывая лицо.
Это оказалось бесполезным, когда карета остановилась в нескольких шагах. Слишком поздно, она узнала греб и серебристые ливреи экипажа своего брата.
Маркус выскочил, за ним по пятам следовала Регина.
— Что ты тут высиживаешь у дороги?
— Прости, Луиза, — сказала Регина на бегу, — ты же знаешь своего брата. Когда он услышал, что я позволила тебе отправиться одной с Саймоном к леди Трасбат, он пришёл в бешенство.
Слава Богу Луиза вернулась в фаэтон до появления Маркуса, иначе бы он тотчас же превратил Саймона в кровавое месиво.
— Чёрт возьми! — раздался возглас Саймона из леса. — Почему ты не…
Луиза напряглась. Надо ж было ему появиться в неподходящий момент. Она с ужасом взглянула на него, и облегчённо выдохнула, обнаружив, что он полностью одет.
Её брат, нахмурившись, зло посмотрел на него.
— Какого чёрта здесь происходит, Фоксмур?
— Любимец его светлости убежал в лес, — произнесла Луиза до того, как Саймон смог ответить, — и герцог отправился его искать.
Это переметнуло ярость брата обратно на неё.
— О? Тогда почему обезьянка у тебя на коленях?
Она выдвинула подбородок, отлично зная как себя вести с братом.
— Потому что он нашёл обратную дорогу, пока герцог его разыскивал, — она пристально взглянула на Саймона, беря в руки Раджи. — Ваша светлость, видите? Раджи вне опасности.
«Пожалуйста, не создавай мне неприятностей», — безмолвно умоляла она.
Саймон втянул воздух, и она испугалась, на мгновение, что он выставит её лгуньей. От него вполне можно было это ожидать — подрыв её репутации, вероятно, показался бы хорошим способом заставить её пойти к алтарю. Но, попытайся он, — был бы неприятно удивлён, так как она никогда бы не позволила Маркусу запугать себя и сочетаться браком с кем бы то ни было.
Саймон вздохнул, затем подошел к ним с таким невозмутимым видом, какой, она надеялась, был и у неё.
— Боюсь, это типично для Раджи. Проказнику взбрело покачаться по деревьям, и я немного испугался, что не смогу его найти, — он равнодушно улыбнулся её брату. — Но он испытывает нежные чувства к вашей сестре. Мне следовало знать, что он сделает круг и вернётся к ней.
— Да, он теперь в порядке, — вставила она.
Хотя её брат смотрел недоверчиво, поза его смягчилась.
— Ладно, никто из вас не должен находиться здесь затемно. Дороги могут быть опасны.
— Да, — Саймон перевёл взгляд на Луизу, море чувств в стальных глубинах его глаз било через край. — Мы ранее уже говорили об опасностях одинокой дороги, не так ли, мисс Норт?
Бесстыдный негодяй — вот он кто со своими «опасностями одинокой дороги». Да что он об этом знал? Он никогда не должен был рожать ребёнка в крови и страхе, никогда не должен был рисковать, доверяя кому-то, кто мог, женившись, запросто превратиться в тирана. Вся власть в Англии принадлежала мужчинам. И, если вы не уверены, что можете доверять мужчине…
Она очаровательно улыбнулась.
— Что до опасных дорог — мне уж лучше остальную часть пути проехать с Маркусом. Вы быстрее окажитесь дома, если не надо будет сопровождать меня до городского особняка, ваша светлость.
— Я не против, — огрызнулся Саймон, его челюсть яростно напряглась.
— Знаю, — она усадила Раджи на сиденье, затем спрыгнула с фаэтона, пока её не остановили. — Но так будет проще.
Действительно, теперь, когда девушка больше не боялась быть пойманной в страстном объятии с Саймоном, ей хотелось поцеловать своего брата — рьяного защитника — за то, что приехал за ней.
Шагая к экипажу Маркуса, она обратилась к Саймону:
— Надеюсь, вы получите удовольствие, наблюдая за комитетом миссис Харрис, сэр. И спасибо за помощь с Трасбатами. Было очень любезно с вашей стороны.
— Увидимся во вторник, да, Саймон? — прощебетала Регина позади неё.
Луиза подавила стон. Она и забыла, что просила его присоединиться к ним. Едва ли она могла теперь отвертеться.
Проклятый негодяй знал это, тоже, так как его лицо прорезала внезапная улыбка.
— О, я там буду. Я с нетерпением этого жду.
Оторвав взгляд от его злорадного выражения лица, Луиза поспешила к экипажу брата, но прежде чем Маркус смог помочь забраться внутрь, Саймон добавил:
— А вы не забыли кое-что, мисс Норт?
Она обернулась к нему, у нее чуть сердце не стало, когда она увидала, что он протягивал ей. Её перчатки. Те, что он сунул в свои карманы.
Не придавая значения хмурому виду брата, она прошла, чтобы забрать их у Саймона. Как бы ей хотелось сбить ими эту насмешливую улыбку с его лица.
— Благодарю, — она второпях натянула перчатки на руки. — Я забыла, как сняла их, чтобы покормить Раджи у леди Трасбат. Я так рада, что вы вспомнили, что я отдала их вам.
Это, в лучшем случае, был режущий слух рассказ, потому-то его тихий смешок вызвал в ней желание пнуть его. Но, по крайней мере, он не саботировал её заявление.
— Не стоит благодарности. Я всегда счастлив быть вам полезным.
Глаза герцога переместились вниз к её перекошенному фишю, и она поблагодарила небеса, что за ней Маркусу не видно его многозначительного взгляда.
Голос Саймона был резким рокотом, от которого у неё перехватило дыхание.
— Следующий раз, когда мы будем одни, я удостоверюсь, что оставил свою надоедливую обезьяну дома.
Ошибки быть не могло, она понимала, к чему он клонит, и осознавала твёрдость его намерений, что затуманили его красивое лицо.
— Никакого следующего раза не будет, — прошептала она. — Я тебе обещаю.
Направляясь к экипажу Маркуса, Луиза ощущала, как горячий взгляд Саймона обжигает её. Доведись ему снова оказаться с ней наедине — жар его крови, очень возможно, зажег бы и её кровь — и они бы вместе извергали пламя, сжигая всё перед собой в пепел — всё, что она задумала, всё, ради чего работала.
Когда она, Маркус и Регина отъезжали в экипаже, девушка не выглянула в окно, чтобы узнать, не остался ли Саймон наблюдать за их отъездом. Она не осмелилась, в присутствии Регины и Маркуса.
Уловив хмурый взгляд брата, она спокойно встретилась с ним глазами.
— У тебя есть что сказать, Маркус?
— Берегись, ангел. Фоксмур всё ещё опасен.
— Маркус! — вскрикнула Регина. — Мой брат не так ужасен, как ты его изображаешь.
— Нет? А ты забыла, как он ловко использовал даже тебя…
— Это было несколько лет назад, — сказала Регина. — Он уже не тот, что был тогда.
— Не уверен, — ответил Маркус. — Он всё ещё играет сердцем моей сестры.
— Вздор, — Луиза усилием придала голосу легкомысленный тон. — Моё сердце годами было наглухо закрыто от герцога. Не стоит вам волноваться о нас с ним.
Маркус приподнял бровь.
— Тогда почему у него были твои перчатки? Я не дурак, Луиза. Я знаю, как действуют мужчины, подобные ему.
— Вероятно, вроде того, как ты неоднократно действовал, когда вы с Региной попали в переделку, до женитьбы на ней.
Сдерживаемый Региной смех лишь сильнее рассердил Маркуса.
— Это другое. Мы с Региной были влюблены.
Луиза вздохнула. Она, конечно, не могла сказать такое о себе и Саймоне. Только то, что они не могли оторвать друг от друга рук, еще не означало, что они влюблены. Беспечны, возможно. Безумны, точнее. Но не влюблены.
— Мы не встречаемся снова с Саймоном. Он согласился помогать Лондонскому женскому обществу, и всё. — Она жизнерадостно улыбнулась брату.
Маркус фыркнул.
— Я видел, как он смотрит на тебя, будто ты откормленная куропатка, которую он жаждет ощипать. А тебе на ум ни приходило, что его внезапный интерес, возможно, часть его плана отмщения тебе за то, что ты сделала ему?
Пронзивший её озноб, согнал улыбку с лица. У неё и мысли такой никогда не было, она слишком была занята, выискивая какие-нибудь политические мотивы его поведения. И ни разу не подумала, что причиной просто-напросто могла быть месть.
Поскольку он сказал, что оставил прошлое позади. Поскольку утверждал, что осознает, как был неправ, поступив так с ней.