Итан Бейли добродушно улыбнулся, входя в стильно обставленный кабинет. Он с интересом оглянулся вокруг.
— Это поистине мило, — заметил он, щупая мягкую бежевую кожу хромированного стула. — Это настоящий мрамор? — указал он на столешницу.
— Настоящий, — улыбнулась она, приглашая его сесть. — Ничего, кроме пласта черного мрамора, чтобы произвести впечатление на потенциальных клиентов. Чем могу быть полезна вам, Итан? Только не говорите мне, что вам потребовались услуги дизайнера!
Тот хихикнул, удобно усаживаясь на стул. Когда он вытянул ноги и скрестил пальцы рук, из-под брюк обнаружились его сапоги ручной работы.
— Сказать по правде, до сегодняшнего дня я не особенно об этом задумывался. — Он бросил взгляд на фотографии на стенах. — Похоже, ты свое дело знаешь. Мне нравится вот это.
Хонор проследила за его взглядом.
— А, этот мой видовой снимок на Юго-Западе. Понимаю, почему он вам нравится, — улыбнулась она ему. — Так что же все-таки заставило вас решить зайти и повидать меня, Итан? Я-то думала, что вы должны сейчас находиться на ипподроме «Санта-Анита».
— Уже посмотрел утренние тренировки, — сказал он непринужденно. — Конн тоже там был.
Хонор невозмутимо кивнула:
— Да, он говорил, что хочет обсудить будущее Наследника с Тобби Хамфри.
— Ну, — сказал Итан, словно был не совсем уверен, как продолжать. — Он обсудил. К тому же он немного рассказал о прошлом Наследника.
Взгляд Хонор стал насмешливым.
— Что-то не так, Итан? — наконец спросила она ласково.
Ее собеседник неловко заерзал на стуле:
— Сказать по правде, не знаю, как поступить правильно. Но я на этом свете живу долго, мисс Мейфилд. Может быть, слишком долго. Человек может стать циничным на закате своих лет.
— Ну, думаю, что вы не из тех, кому грозит закат, — широко улыбнулась Хонор.
Он ответил на ее улыбку, но в его обычно веселом взгляде была непривычная серьезность.
— Хонор, хочу спросить: могу я говорить с тобой откровенно?
— Конечно.
— То, что я собираюсь сказать, возможно, не мое дело. Но я чувствую, что обязан сказать это. Ты такая милая юная леди. И, видя тебя с Конном на ипподроме, я стал думать о тебе как о своем друге.
Предостерегающие мурашки поползли вниз по позвоночнику Хонор.
— Что-то не так, Итан? Что вы хотите сказать?
Он вздохнул, глядя на фото офиса в стиле Юго-Востока:
— Твоя фамилия Мейфилд.
Она в удивлении заморгала:
— Ну да.
— Конн сказал сегодня утром, что твой отец когда-то был владельцем предка Наследника, жеребца по кличке Стиляга.
— Правильно.
Итан на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их, его взгляд был очень спокойным.
— Имя твоего отца, должно быть, Ник Мейфилд?
Теперь ее нехорошее предчувствие усилилось.
— Вы знали его, Итан?
Старик отрицательно покачал головой:
— Я давно на скачках, Хонор. Это что-то вроде своего мирка. Когда я услыхал, что твоя фамилия Мейфилд, я отмахнулся, думая, что это простое совпадение. В конце конов, столько лет прошло…
— Пятнадцать. С тех пор, как умер мой отец, если вы это хотели сказать.
Итан прочистил горло:
— Не совсем. То есть я помню, газеты действительно подняли шумиху.
— Да. — Она еле сдерживала поднявшийся в ней гнев беспомощной тринадцатилетней девочки. — Похоже, сейчас всем стала интересна эта давняя история. Вы были знакомы с моим отцом?
— Не совсем. Но мне определенно было известно о коне, которым он владел. Стиляга был самым многообещающим жеребцом на Западном побережье пятнадцать лет назад. С тех пор как он был продан этому синдикату, он не обманул ожиданий. Наследник стоил Конну хорошего состояния.
— Итан, я до сих пор не пойму, что вы пытаетесь сказать.
— Я совсем запутался, — пожаловался он. — Хонор, мне это действительно тяжело. Знает Бог, я не хочу вмешиваться ни во что личное между тобой и Конном, но я не хочу видеть, как тебе будет больно. Конн, ну, он может о себе позаботиться, но ты — просто малышка и не знаешь того, что происходит за кулисами. Я и сам не знаю, или, скорее, не хотел признаваться, что знаю, до сегодняшнего утра, когда Конн упомянул, что твой отец оказался тем самым Мейфилдом, который был владельцем Стиляги.
— Пожалуйста, ближе к делу, Итан, — сказала напряженно Хонор. — Вы явно пытаетесь мне что-то сказать.
Он сделал глубокий вздох:
— Хонор, ты, вероятно, знала, что у твоего отца был партнер.
— Знала.
— Человек, как говорилось в газетах, был с ним в этом отвратительном бизнесе на Ближнем Востоке, — упорно продолжал Итан. — Ты помнишь, как звали этого человека?
— Смутно. Думаю, фамилия начиналась на «с». Стоун, или Стэнтон, или еще как-то. А что?
Хонор поймала себя на том, что стучит острием карандаша по своим компоновочным планам, оставляя маленькие черные точки. В досаде она заставила свои руки оставаться в покое.
— Его фамилия была Стоунер. Ричард Стоу- нер, — уныло сказал Итан.
— И что? Боюсь, я не понимаю, куда вы клоните.
— Хорошо. Не знаю, как это сказать тебе. Ландри — это среднее имя Конна. Он назывался им годами, потому что работал за границей на многие влиятельные корпорации, которые не пожелали бы иметь дело с сыном Ричарда Стоунера.
Карандаш в руках Хонор переломился надвое. Она уставилась на сломанные половинки ничего не понимающим взглядом. Она медленно подняла голову и увидела удрученное выражение на лице Итана.
— Конн Ландри — сын партнера моего отца? — прошептала она, ничего не понимая. — Но почему он мне ничего не сказал?
Итан взволнованно наклонился вперед:
— Хонор, ты была совсем ребенком, когда твой отец и Стоунер перестреляли друг друга во время ссоры. Конну было двадцать три года, он только что закончил колледж и начинал работать на ту же нефтяную компанию, на которую работали ваши отцы. По крайней мере, насколько я помню. Догадываюсь, этот скандал ему здорово повредил. Он об этом старается не говорить, но я слышал слухи по ипподрому, когда эта история попала в газеты. Люди на ипподроме говорят. Иногда даже слишком много.
— Ипподромные слухи, — хрипло повторила Хонор.
— Говорят. — Итан резко замолк, словно подыскивал правильные слова, а затем попытался снова: — Говорят, Конн убежден, что твой отец предал его отца. Люди говорят, что он поклялся отомстить твоей семье пятнадцать лет назад.
— Отомстить!
«Человек, который платит по счетам. Человек, который связывает концы с концами» — эти слова пронеслись у нее в голове в ритме стаккато.
— Ничего в этом нет такого, любой обиженный и разозлившийся двадцатитрехлетний юноша может так сказать, — осторожно сказал Итан.
— Полагаю, такое мог сказать только двадцатитрехлетний Конн Ландри, — холодно заметила Хонор.
Итан немного помолчал, прежде чем продолжить:
— Прошло пятнадцать лет. Полагаю, об этом сейчас почти все уже забыли. Я сто лет не вспоминал об этой истории. Когда Ландри купил Наследника. И его конь, и моя лошадь оказались в тренировочных конюшнях Хамфри, кто-то напомнил мне, что у Ричарда Стоунера был сын, который пользовался фамилией Ландри. Я ничего никому не сказал. В конце конов, это не мое дело. До тех пор, пока не появилась ты.
— Понятно. — Хонор сощурила глаза. — И тогда вы начали сомневаться?
Он безнадежно кивнул:
— Больше всего меня обеспокоило множество совпадений. Нет ничего странного в том, что Конн захотел вернуться в Штаты через несколько лет и решил купить жеребенка, рожденного от производителя, которым когда-то владел его отец. Но когда он на днях встретил тебя на ипподроме «Санта-Анита», я начал припоминать все эти рассказы о том, как он поклялся заставить твою семью заплатить за то, что твой отец сделал с его отцом.
— Мой отец не сделал ровным счетом ничего Ричарду Стоунеру! Конечно же он его не предавал, — прошипела Хонор, прежний гнев бил в ней ключом. — Я всегда думала, черт возьми, что, по всей вероятности, это Стоунер занимался контрабандой оружия и что мой отец, на свою беду, узнал, чем тот занимается.
Итан сложил руки в умиротворяющем жесте:
— Пожалуйста, Хонор. Я знаю ничем не больше, чем мог бы узнать любой читающий газеты в то время. То немногое, что мне известно из поверхностного знакомства с твоим отцом, говорит, что он всегда был приличным человеком. Он никогда не проводил много времени на ипподроме, поэтому на самом деле мы не были хорошо знакомы, но у меня было впечатление, что люди его уважали.
— Правда? — В ее тоне послышалась язвительность, когда Хонор вспомнила унижение, которое пришлось выносить ее матери, когда так называемые друзья повернулись к ней спиной после скандала в газетах. То, что его мать в это время уже подала на развод, не уменьшило унижения, через которое пришлось пройти миссис Мейфилд. И ничего не могло умерить боли, которую Хонор пришлось вынести.
— Я понимаю, что мне не следовало приходить сюда сегодня, — в замешательстве проворчал Итан. — Но я просто не мог оставаться в стороне и не сказать тебе, кем на самом деле является Ландри. Тебе самой судить об этом человеке, но я подумал, что тебе следует знать, что его интерес к тебе вызван чем-то другим, кроме… кроме…
— Думаю, вы пытаетесь сказать мне, что у него может быть иная мотивация, чем любовь с первого взгляда, — холодно заметила Хонор.
Итан изумленно уставился на нее:
— Я пытался рассказать тебе об этом на днях. Мужчины, такие как Конн Ландри, не много знают о любви, Хонор. Но такой старик, как я, может дать совет молодой женщине в опасности, чтобы почва не ушла у нее из-под ног. Кроме того, я знал, что ты не тот тип женщины, с которыми он встречается. Но я также счел, что ты достаточно взрослая, чтобы самой судить. Однако сегодня утром, когда Ландри упомянул, что твой отец — тот самый Мейфилд, который был владельцем Стиляги, я разволновался.
— Почему Конн коснулся этой темы?
Итан пожал плечами:
— Не знаю. Он не знает, что мне известно, кто он такой на самом деле. Полагаю, он не думает, что я смогу связать концы с концами. Или ему это просто безразлично.
— Вы никогда не давали ему понять, что вам известно, чей он сын? — спросила она в изумлении.
Итан поджал губы.
— Ты должна понимать, как все происходит в мире скачек, Хонор, — сказал он ласково. — В этом мире принято считать, что прошлое человека касается только его самого. Пока он честен в сделках, следит, чтобы за его лошадьми ухаживали должным образом, дает вознаграждение жокеям за победу, никто не задает вопросов о его прошлом. По крайней мере, этого не делают прямо. Ипподромный народ может об этом сплетничать, но дальше этого не идет. Владельцу лошади никогда и в голову не взбредет выяснять подобные вещи лицом к лицу с другим владельцем. Мы общаемся лишь на скачках. Я обычно не лезу в дела, которые меня не касаются.
«Бедняга Итан, — в смятении подумала Хонор. — Он очень расстроился из-за того, что повел себя против правил и предупредил меня».
Она видела, что он уже сожалеет о том, что вмешался.
Хонор чувствовала себя так, словно ее оглушили, но, едва придя в себя, она стала размышлять о возможных последствиях того, что только что узнала.
«Но это многое объясняет», — пришла ей в голову зловещая мысль. Когда она оглядывалась назад на последние несколько дней, у нее начала складываться картина действий Ландри, и картина почти пугающая. Конн уберег ее от ловушки, расставленной для Грейнджера. Затем он уладил денежный долг Адены с этим человеком, и таким образом Хонор пришлось расплачиваться с ним самим. Именно после этого Хонор почувствовала, что она в долгу у Конна Ландри.
В то время как он ничего не предпринимал, чтобы сгладить это ощущение. Затем прошлой ночью он спугнул негодяя в пикапе. И некоторое время спустя страстно занимался с ней любовью, втянув ее в связь, которая сделала ее уязвимой перед ним.
Хонор пришла в ужас, представив себя маленькой зверюшкой, которую аккуратно подталкивают в расчетливо подготовленную ловушку. «Каким Конн Ландри Стоунер планирует свой следующий шаг? — размышляла она, застыв от боли. — И с какой целью он заманивает меня в ловушку?»
— Полагаю, мне следует поблагодарить вас за то, что вы рассказали мне это, — выдавила она отстраненно.
— Не утруждайся! — взорвался Итан в презрении к самому себе. — На твоем месте я бы вытолкал меня из этого офиса. По-видимому, мне не стоило приходить к тебе со всем этим, это не мое дело. Но клянусь, Хонор, я просто не знал, что мне делать. Если бы ты не была дочерью человека, которого Конн винит в предательстве своего отца, я бы и рта не раскрыл, во всяком случае, не стал бы рассказывать больше, чем тогда утром, когда ты начала задавать вопросы о его, как их, инвестициях. Я считаю, что в то утро я лишь замочил ноги. Теперь же я по уши увяз во всем этом, не так ли?
— Я понимаю, что вы хотели как лучше, Итан.
— Хотел как лучше! Дьявол, Ландри мне друг. Я на части разрывался, не зная, в чем состоит мой долг. Только Бог знает, что он скажет, когда узнает, что я тебе рассказал, кто он на самом деле, — вздохнул Итан.
— Не думал же он, что это так и останется тайной, — заметила она.
— Это верно, — согласился Итан. — Но что, если я все это не так истолковал? Что, если это здесь ни при чем? Простое совпадение? Он случайно встречает тебя на ипподроме «Санта-Анита», западает на тебя и решает держать свое имя в секрете, потому что знает, что ты, возможно, не станешь с ним встречаться, если узнаешь, кто он на самом деле.
— И вы верите во все это, Итан? — спросила она серьезно.
— Вполне. Если бы… — помедлив, признался Итан.
Она нахмурилась:
— Если бы что?
— А то, что на днях Грейнджер якобы попался в ловушку, расставленную полицейскими.
— И что с этим?
— Ну, я об этом задумался. До меня не дошло никаких слухов о той засаде. Поэтому я проверил эти сведения у некоторых информированных людей, с которыми знаком. Так вот в тот день Грейнджер не был арестован, Хонор. Как можно было и предположить, он не попался в расставленную полицией ловушку. И никто не освобождал его под залог. Просто разгуливает себе на свободе, как обычно.
Два часа спустя, после того как Итан Бейли покинул ее офис, Хонор наконец смирилась с тем фактом, что сегодня работать она не в состоянии. Она заперла дверь и вышла на оживленную улицу, которая огибала здание, где располагался ее офис. Был один из тех дней, которыми славится южная Калифорния, — температура за семьдесят, относительно ясно и без смога. «Прекрасный денек, чтобы отправиться на пляж, — подумала она. — Вода еще холодная для всех, кроме любителей серфинга, но будет приятно снять туфли и походить по песку».
И не в первый раз, после того как ушел Итан, она подумала о пляже и пляжном домике, который достался ей от отца. Она редко им пользовалась, но совершенно неожиданно ей пришло в голову, что в нем она могла бы скрыться. Хонор чувствовала потребность зализать свежие раны, и сделать это без посторонних.
«Разве можно противостоять Коннам Ландри этого мира и требовать у них объяснений?» — спрашивала она себя, когда усаживалась за столик в уличном кафе. Она довольно долго не могла сосредоточиться на меню, поэтому заказала свой обычный сэндвич с авокадо и брюссельской капустой. Ей принесли заказ, но она лишь едва надкусила сэндвич.
Ее пальцы дрожали, когда она сидела под огромным зонтом, затенявшим ее столик, и пыталась представить лицо Конна. Резко очерченное лицо, с глазами, по цвету напоминавшими ей смертельное оружие. Опасное. Она с самого начала знала, что он опасен. Он говорил ей, что любит платить по счетам. Но тогда она не могла знать, что у него счет, который он собирается предъявить ее семье.
Хонор так и не съела свой сэндвич. Она расплатилась за него и пошла к парковке, где ее ждал «фиат». Она медленно ехала домой, мысли ее путались в голове. К тому времени, как Итан Бейли ушел, она пожалела старика. Было очевидно, что он попал в ужасно затруднительное положение и изрядно помучился, прежде чем прийти к ней с такого рода информацией.