— Но это не все. Что заставило тебя так упасть духом?
Ну вот, выдала себя. Если я скажу ему про Эрин, Люк подумает, что я до неприличия ревнива. А это как раз тот женский недостаток, который необходимо скрыть.
— Ничего особенного он не сказал, просто ему нужно срочно тебя видеть.
— Не верю.
— Ты поверил бы, если бы услышал его взволнованный голос. Он добавил, что дело это нельзя откладывать до утра. Может, ты отвезешь меня домой? И спокойно будешь с ним разговаривать.
В глазах Люка полыхал огонь.
— Кого ты хочешь этим обмануть? Мы оба знаем, что ты боишься оставаться со мной наедине. Звонок Чака — это для тебя предлог улизнуть до того, как что-то началось!
Когда позвонили в дверь, у Люка был вид единственного человека, оставшегося в живых после землетрясения. Но он взял себя в руки.
— Ты никуда не поедешь, — сказал Люк угрожающе. Все еще сжимая в руках полотенце, сорванное с ее бедер, он выскочил в переднюю.
Андреа осталась, дрожа от возбуждения. Эта несчастная ревность — даже невысказанная — разбудила зверя в Люке Гастингсе.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Пока Андреа убирала продукты назад в холодильник и в кухонные шкафчики, Лукас влетел в кухню и бросил полотенце на стол. Подняв на него глаза, она прочла в его взгляде нечто, никогда прежде не виданное. Он больше не злился, но мысли его было так же трудно расшифровать, как письмена на египетских дощечках.
— Ты была права, Андреа, — тихо сказал он. — У Чака есть новость, жизненно важная для меня; пожалуй, мы будем с ним совещаться до самого утра. Я отвезу тебя к церкви, где ты оставила свою машину.
Других разъяснений она не получила; Лукас терпеливо ждал, пока она надевала туфли, пальто, потом вывел ее к машине через черный ход. Всю дорогу они молчали. Лукас размышлял о чем-то, был далек и недосягаем. Когда Андреа вышла из машины и пересела в свою, сердце ее готово было разорваться на куски. Он ехал следом в своем «БМВ».
Из каких-то соображений он не познакомил ее с поздним гостем. Анализируя свои отношения с Люком, Андреа пришла к выводу, что он намеренно скрывает от нее содержание своей жизни. Кстати, ни разу не признался ей в любви. Значит, она себя обманывала, надеясь, что когда-нибудь займет в его душе важное место и станет его женой.
Доехав до ее квартиры, Лукас тоже вышел из машины и поднялся на крыльцо. Ключи нее были наготове, Андреа открыла дверь в долгом молчании, которое уже становилось мучительным. Единственным ее желанием стало как можно скорее остаться одной...
— Спокойной ночи, — пробормотала она, входя в квартиру и радуясь, что она на первом этаже. Но, к ее ужасу, Лукас протиснулся в дверь вместе с ней, неожиданно схватил ее за талию и поднял, прижимая к себе, так что ноги ее повисли на полметра от пола. Глядя на него сверху вниз, Андреа поражалась его физической силе.
Придя в себя от неожиданности, она смогла опереться о его руки.
— Люк! Что ты делаешь? Отпусти меня на пол. Тебя ждет Чак, и...
— Чак сказал, что по ошибке назвал тебя Эрин. Это правда? — (Андреа покраснела.) — Правда? — Он слегка тряхнул ее, и одна туфля свалилась с ноги.
— Назвал — не назвал, какая разница? Отпусти меня.
Его лицо, насколько она могла рассмотреть, было неумолимо.
— Будешь висеть, пока не ответишь.
— Ну хорошо, назвал. Да, он сказал «Эрин».
— И ты по привычке сделала свои выводы, на сей раз негативные. Теперь твоя очередь спрашивать. Давай.
— Я не настолько любопытна.
— Не притворяйся.
— Люк! Опусти меня на пол. — Она начала сердиться.
— Ни за что.
Сердце ее забилось, как испуганный птенец.
— Я решила, что с этой женщиной ты встречался до тюрьмы.
Глаза его сверкнули.
— Правильно. Что еще ты хочешь знать?
Андреа извивалась, пытаясь освободиться, но тщетно.
— Судя по тону, которым говорил Чак, ты с ней был в... близких отношениях.
— Это твое больное воображение. Эрин — жена погибшего летчика, это она явилась на последнее заседание суда. С тех пор как я вышел из тюрьмы, она мне звонит и пытается встретиться. Поскольку она так этого жаждет, Чак сделал вывод, что я этим пользуюсь. Но он ни черта не понял. Ты мне веришь?
— Только Господь Бог и ты сам знаете истину, — ответила Андреа, но сердце ее начало оттаивать.
— Как могло случиться, что ты, верившая мне во всем до сих пор, не смогла преодолеть ревности и поверить сейчас?
— Ревности? — этим словом она чуть не поперхнулась.
— Я угадал?
— Но я ничего не говорила про ревность.
— Меня устраивает наша поза: я могу тебя продержать так всю ночь, любуясь тобой.
— Ну ладно, что же ты хочешь услышать?
— Правду, и только правду.
— А тебе понравилось бы, если я, встречаясь с тобой, была бы связана еще с кем-то?
— Ты что, правда связана?
— Люк!!
— Видишь ли, существует такая простая вещь, как доверие.
— Еще бы! Тебе легко доверять мне, ты все время знаешь, где я, с кем я, что делаю и когда. Ты знаешь мою жизнь по минутам! А я, извини, не знаю о тебе почти ничего.
— Значит, ты хочешь знать больше?
— Если бы ты рассказал мне об Эрин чуть раньше, я сейчас не болталась бы в воздухе.
— Отчетливо помню, что я рассказывал тебе о ней.
— Но ты не называл имени. Это могла быть одна из толпы твоих поклонниц.
— Вижу, ты меня наделяешь исключительными сексуальными способностями. Так и видишь женщин, стадами бегущих в мой дом и обратно. Твоя ревность вышла из-под контроля.
— Нечего ехидничать, я сама знаю свои недостатки.
Он засмеялся очень ласково, и это вселило надежду.
— Хорошо, Андреа, даю тебе слово. Что еще ты хочешь узнать?
— Кто такой Чак?
— Разве ты не узнала его по голосу?
— Может, один из летчиков, которых я видела в аэропорту?
— Даю еще одну попытку.
— Не могу сказать. — Ей уже надоело висеть. — Я же не знаю никого из твоих знакомых.
Он опустил ее так, что ноги коснулись пола, но все еще прижимал к своей груди. Свободной рукой убрал волосы с ее лица.
— Ты знаешь его и вспомнишь завтра, часа в три. А теперь мне нужно идти, Чак не любит ждать. Ты меня провоцируешь на такие поцелуи, после которых я вообще не попаду домой.
— Я... провоцирую? — возмутилась Андреа, но в это время он отпустил ее, и она пошатнулась, потеряв равновесие.
Подхватив девушку, Люк запечатлел вежливый поцелуй на ее лбу.
— Пастор, я уверен, что вы желаете вернуться к нашему разговору с того самого места, на котором мы остановились. Я тоже желаю. Но нам придется потерпеть до завтрашней тренировки.
Люк исчез так быстро, что она не успела сказать ему, что завтра после обеда участвует в церемонии венчания: Ради Ормсби выдает замуж свою дочь Бонни, и после церкви намечен торжественный обед и прием в одном из отелей в центре Альбукерке. Андреа никуда не попадет, в том числе и на тренировку.
Кто такой Чак, она смогла вспомнить только на следующий день. Сразу после венчания. Чак — сокращенное от Чарльз, ну конечно же, Чарльз Рич, адвокат Люка, его защитник на суде. Мужчина с рыжими, жесткими волосами, боровшийся как лев за своего клиента.
Ей показалось, что втайне от нее происходит нечто чрезвычайно важное: не случайно звонок Чака прозвучал именно после возвращения Люка из Нью-Йорка. Андреа сгорала от желания проигнорировать свадьбу, примчаться в спортзал и потребовать от Люка объяснений.
Но ей пришлось взять себя в руки и внутренне подготовиться к исполнению обряда, который она считала одним из самых священных на земле. После окончания церемонии она поспешила в свой кабинет, чтобы снять церковное облачение. Мрачный Мэт ожидал ее у двери.
Пригласив его войти, Андреа закрыла дверь.
— Эй, что случилось? Почему такой мрачный? — спросила Анди, снимая сутану за ширмой. — До матча осталась пара дней, ты должен быть доволен.
— Это все из-за Кейси. Он не пришел на тренировку, и Люк отправился к нему домой узнать, в чем дело. А я встретил их соседа пару минут назад, и тот сказал, что отец Кейси приехал.
— Ну что ж, могу себе представить, как Кейси рад, отец не появлялся больше года. Парень должен быть на седьмом небе.
— Н-н-ну... — Мэт с досадой стукнул кулаком по ладони. — Дело в том, что его отец появляется только на один день, а потом уезжает, и Кейси расстраивается. Этот приезд сорвет нам матч, это точно.
Андреа согласилась с ним в душе. Кейси и Ричи — лучшие игроки в команде; если Кейси пропустит одну тренировку, это отразится на всех, а уж если он уедет, не стоит даже думать, чем это грозит. Однако семья должна быть на первом месте, и никто не посмеет мешать Кейси: он будет видеться с отцом, сколько захочет.
Из того, что Андреа слышала раньше, ей было известно, что отец Кейси давно развелся с матерью и уехал жить в штат Вашингтон. Внешне это как будто не отражалось на подростке: он понял, что у отца отсутствуют родительские чувства, и смирился с этим. Но Андреа лучше других понимала, что парень любит отца и тянется к нему, жаждет ответной любви. Она его очень жалела.
— Я рада, что Люк поехал туда, — сказала она. — Если Кейси плохо, Люк поможет ему, как никто.
Мэт посмотрел на нее каким-то проницательным взглядом:
— Вы его любите, правда?
Она никогда не умела врать, особенно Мэту.
— Да, очень.
— Пойдете за него замуж?
— Мэт, как ты можешь спрашивать...
Он пожал плечами:
— А что я такого сказал? У нас все бьются об заклад, что вы обвенчаетесь к Новому году.
Андреа молчала, опустив голову. Она и Мэт всегда полностью доверяли друг другу. А вчера вечером она упорно думала о себе и Люке.
— Знаешь, в этом деле существует два препятствия, — сказала она. — Первое: я не получила предложения руки и сердца. Второе: Люк не признает церковных обрядов.
Мэт призадумался, склонив голову:
— А пастор может жениться гражданским браком?
— Да. Но семейная жизнь дело сложное, даже в самых благополучных случаях. А уж когда женятся люди с совершенно разными взглядами на жизнь — им еще сложнее. Я, например, священник и предана своему приходу. Не всякий муж смирился бы с этим.
— Люк сам прекрасно работает в приходе. — Он улыбнулся от уха до уха.
Андреа грустно улыбнулась в ответ.
— Когда он только что вышел из тюрьмы, то считал, что никому не нужен, ему был необходим какой-то коллектив, в котором он будет как дома, пока не устроит свою жизнь заново. Теперь он понемножку ее налаживает.
— Вы думаете, он нас бросит в один прекрасный день? — В голосе была тревога.
— Я в этом уверена. — Она решила, что не стоит себя больше обманывать.
— Что вы будете делать, когда он уедет?
На этот вопрос у нее не было ответа.
— Мэт, если ты услышишь еще что-нибудь о Кейси, позвони мне домой вечером, попозже, когда я вернусь со свадебного торжества.
— Идет.
— Если сегодня не дозвонишься, мы увидимся завтра на тренировке. Это будет последняя.
— Люк говорит, что теперь нужно продумать стратегию и тактику, поэтому мы не будем играть в зале.
— Он знает, что говорит, он был капитаном команды еще в колледже. Думаю, у него в запасе есть какие-то приемчики, которые он покажет в последнюю минуту.
Мэт задержался в дверях.
— Хорошо бы он остался в нашем приходе. У нас еще никогда не было такого лидера.
— Согласна, — прошептала Андреа. Эта мысль была ей очень знакома: уже в первый день суда она решила, что таких людей — один на тысячу. И он перевернул ее жизнь вверх дном.
— Анди? — прошептал Мэт.
Взглянув на него, она увидела в глазах парня жалость и сочувствие.
— Очень жалко будет, если у вас с ним ничего не выйдет. Лично я думаю — вы прекрасная пара.
Зачем он это сказал? Андреа отчаянно разрыдалась, как только за ним закрылась дверь. А потом пришлось приводить себя в порядок, прежде чем идти к машине.
Свадебный обед и прием удались на славу. Отец Пол и Андреа болтали с женихом и невестой, потом с разными гостями, переходя от одной группы к другой. Побыв на свадьбе столько, сколько требовали приличия, она уехала домой, так как ее беспокоила история с Кейси.
Почти сразу, как только она вошла в дом, зазвонил телефон. Это был Люк. Сердце ее забилось как пойманная птица.
— Нам не хватало тебя на тренировке, Анди, но ребята сказали, где ты находишься. Ну что ж, свадьба — это предлог не хуже другого, лишь бы улизнуть от меня. Пожалуйста, будь завтра на тренировке.
А я-то надеялась, дурочка, что он захочет увидеть меня сегодня, подумала она. Сидя за кухонным столом у телефона, она оперлась о стену.
— Мэт сказал, что ты наметил инструктаж на завтра. Еще он сказал, что Кейси не явился. Ты узнал что-нибудь новое про его отца?
После паузы Люк ответил:
— Приготовься услышать плохие новости.
— Какие именно?
— Его отец через неделю начнет сплавлять лес по реке Колорадо со своей бригадой. Ни с того ни с сего он берет Кейси с собой.
— Но это же прекрасно!
— Если не считать того, что его отец уезжает завтра утром. Представь, что Кейси захочет уехать; значит, его не будет на матче.
Вскочив на ноги, Андреа зашагала по кухне, сжимая в руке телефонную трубку.
— Неужели его отец не подождет пару дней?
— Ты с ним знакома?
— Нет.
Люк сердито выдохнул.
— Он сказал: «Теперь или никогда». Такой вот мужик. Кейси разрывается на части, он хочет ехать с отцом, но не хочет пропускать матч.
— Как он может поступать так с сыном?
— Запросто. Мать Кейси говорит, что он всю жизнь так себя вел: делал, что хотел, когда хотел, и — плевать на всех остальных.
— Господи, что же нам делать?
— Мы зависим от решения Кейси.
— Как ты думаешь, есть такой вариант — парень не поедет с отцом?
— Не знаю, но Кейси уже не ребенок и начинает понимать, что за фрукт его отец. На сей раз он, может быть, и откажется плясать под его дудку.
— В твоих словах звучит что-то личное.
— Так и есть. Я со временем расколол своего деда. И хотя очень его любил, но понял, что он во всех делах исходит из своего эгоизма. А я с этим не захотел мириться.
Андреа заметила это и раньше: во всех значимых делах Люк проявлял себя как человек, живущий для других.
— Я благодарна тебе за то, что ты делаешь для Кейси, Люк. Ему как раз сейчас страшно нужен такой человек.
— Ему страшно нужен отец, не временный, а постоянный.
— Ну почему ты никогда не принимаешь добрые слова в свой адрес?
— А почему это так тебя беспокоит?
Он так быстро перевел разговор на нее, что Андреа растерялась.
— Потому что я всегда думаю о тех, кто делает добро, помогает тем, кто нуждается в помощи. А ты почему-то всегда отвергаешь благодарность.
— Это в тебе говорит пастор Мейерс. А что думает обо мне Андреа? Почему она беспокоится обо мне?
Ее рука крепче сжала телефонную трубку.
— Ты говоришь обо мне как о двух разных людях, а я — один человек.
— Значит, ты заботишься обо мне точно так же, как и обо всех других прихожанах?
— Конечно.
— Можно ли сделать вывод, что Нед Стивенс, к примеру, значит для тебя то же, что и я? И целовал тебя так же, как я?
Он заставляет меня краснеть даже по телефону, подумала она.
— Это не смешно, Люк.
— Совершенно с тобой согласен, — сказал он неожиданно серьезным тоном. — Еще хотел тебе сказать: после матча в среду я приглашаю тебя к себе домой.
— На какой срок? — спросила она. Наконец-то решилась заговорить о том, что ее мучает так давно. От его ответа зависит все: или он сделает предложение, или любые отношения с ним отпадают. Если он предложит обычный любовный роман, у нее будет лишь один выход: бежать из этого прихода — может быть, даже в другой штат. Она не сможет остаться в одном с ним городе, это будет слишком больно.
— На всю долгую, долгую ночь, — сказал он после паузы.