— А разве это глупо?
— Вы все рассматриваете со своей точки зрения.
— О, это скорее относится к тебе.
Я пожала плечами.
— Вот это правильно, — продолжал он. — Женщине всегда следует признать свое поражение.
— Поражение! — возмутилась я.
— Конечно, только в споре. Ты ведь знаешь пословицу «Чем больше бить женщину, собаку и ореховое дерево, тем лучше они становятся».
— Эта пословица, без сомнения, придумана каким-нибудь самодовольным человеком. Я никогда не слыхала о том, что ореховое дерево бьют, а мысль об избиении собак вызывает у меня отвращение. Что же касается женщин, то мужчина, применяющий физическую силу против женщины, обычно делает это потому, что не может одолеть ее в словесной схватке.
— Я надеюсь, что это не является основой нашего состязания. Моя сила, твой ум. О Боже, какой контраст!
— Мне кажется, мы вступили в чрезвычайно абсурдные пререкания.
— Благодаря твоему красноречию.
— Опять вы смеетесь надо мной.
— И опять мы забываем, что пришли сюда повеселиться в субботнюю ночь.
Я обратила внимание на то, что происходит вокруг. Люди выходили из палаток с ломтями жареного мяса и хлеба и ели все это с большим удовольствием. Они переходили от одной группы к другой, переговаривались, смеялись и обращали на нас мало внимания. Дети разносили подносы с кусками пудинга и напитком, который Джосс назвал элем. Мне подали кусочек пудинга, похожего на горячий кекс, и мы с удовольствием съели его.
После ужина началось веселье. Дети танцевали, прыгали, делали сальто. Один мужчина показывал фокусы. В лагере играли две скрипки и несколько губных гармошек, под аккомпанемент которых присутствующие пели песни. Это была трогательная сцена. Свет костра отражался на лицах мужчин, женщин и детей, певших песни — для одних родные, для других местные. Одну песню исполняли с особым чувством — «Мечты о родине». Я запомнила несколько строчек из этой песни:
После того, как песня была пропета, наступило молчание. Им больше не хотелось петь. Они вспоминали о тех, кто остался дома; некоторые мечтали вернуться, но знали, что это невозможно.
Молчание нарушил цокот копыт: к нам подъехал какой-то человек. Он крикнул:
— Мистер Мэдден здесь?
Джосс подошел к всаднику, его окружила толпа.
— О, мистер Мэдден, — сказал он, — миссис Бэннок послала меня за вами. Она просила передать вам, что мистера Бэннока нет дома с прошлой ночи, а его лошадь вернулась без него. Она беспокоится и просит вас приехать.
Я услышала, как Джосс сказал:
— Сейчас же возвращайтесь, Тим, и скажите, что я немедленно приеду.
Он ушел, оставив меня. Я задохнулась от ярости и гнева. Ей надо было только послать за ним, чтобы он забыл о моем существовании. Затем я подумала об Эзре, и мне стало стыдно. Что могло случиться с ним? Я пошла к кузнице, где Воти терпеливо ожидала меня. Там был и Джимсон.
— Мистер Мэдден просил меня отвезти вас в Павлины, — сказал он.
— Спасибо, Джимсон. Поедем, — ответила я.
И я поехала в Павлины с Джимсоном. Хорошее настроение исчезло, и меня охватило страшное беспокойство.
* * *
Я вошла в свою комнату, переоделась и распустила волосы. Была уже полночь, когда вернулся Джосс. Я его ждала. Он прошел прямо ко мне.
— Вы вернулись домой без приключений?
— Да. Что с Эзрой?
Он был обеспокоен.
— Не представляю, что могло случиться. Его нигде нет. Его лошадь вернулась без седока. Утром начнем искать. Если что-нибудь изменится, Иза даст мне знать.
— Вы часто говорили, что люди могут заблудиться в буше, — заметила я.
— Но не такой человек, как Эзра. Он мог проехать только по дороге между домом и городом, а он найдет эту дорогу с закрытыми глазами.
— Вы не думаете, что он мог уехать?
— Уехать?
— Возможно ему надоело быть мужем Изы.
Джосс скептически посмотрел на меня.
— А как же лошадь, которая вернулась одна?
— Может быть, он хотел представить все это, как несчастный случай…
Джосс покачал головой и почти с нежностью посмотрел на меня.
— Грустный конец твоей первой субботней ночи.
— Я надеюсь, что все будет хорошо. Мне он так нравится. Он был очень добр ко мне.
Он положил руку мне на плечо и легко сжал его.
— Я не хотел нарушать твой сон, но подумал, что ты беспокоишься и хочешь узнать, что случилось.
— Спасибо.
Он улыбнулся и помедлил. Мне показалось, что он собирается что-то сказать, но, очевидно, передумал.
— Спокойной, ночи, — сказал он и оставил меня.
Глава 11
Открытие в Ущелье Гровера
Слухи об исчезновении Эзры росли. Некоторые из версий были просто ужасны. Он некоторым образом испытывал судьбу. Он всегда смеялся над легендами и часто проезжал мимо Ущелья Гровера после захода солнца. Многие слышали, как он говорил, что Гровер старый осел и ему следовало бы лучше беречь свои деньги. Самой распространенной историей была та, что именно он похитил Зеленый луч: несмотря на желание Джосса сохранить кражу в тайне, все уже об этом знали. Ясно, говорили люди, Эзра нашел и украл камень, поэтому несчастье стало преследовать его. Значит, с ним могло произойти все что угодно.
Джосс не проявлял свой обычный гнев по поводу появления слухов о несчастьях, которое приносит этот опал. Он как-то смягчился. Я предполагала, что он переживает за Изу.
Поисковые партии отправились в разных направлениях, но нигде не обнаружили даже признаков Эзры. Опять появились слухи, что, забрав с собой Зеленый луч, он покинул жену, которая не стоила его.
Прошло три дня, все только и говорили об исчезновении Эзры. Как-то днем я поехала покататься и, как обычно, Воти повернула к проходу в холмах, ведущему в Ущелье Гровера к дому Бэнноков. Был жаркий день, и ветер дул с севера. Он становился все сильнее и поднимал песчаные вихри, но пока еще ветер приносил прохладу, хотя воздух был горячий, сухой и нес запах пустыни.
Я въехала в проход и огляделась. Это место выглядело безлюдным. Небольшие смерчи песка кружились над землей, но скоро ветер усилится. Я решила возвращаться поскорее.
— Поедем домой, Воти, — сказала я.
Но Воти повела себя странно. Я заставляла ее повернуть обратно, чтобы мы миновали проход в холмах, но она внезапно заупрямилась и отказалась повиноваться мне.
— В чем дело, Воти? — спросила я.
Она начала приближаться к шахте.
— Нет, Воти, не туда.
Что с ней случилось? Она шла своим путем. Я натянула вожжи, и тогда Воти сделала то, чего не было ни разу. Она показала, что я легко управляю ею только потому, что она позволяет мне это. А если она изменила свое решение, то я должна уступить ей. Это было поразительное открытие. Она продвигалась вперед.
— Воти! — закричала я в отчаянии.
Она игнорировала мой испуг, и в этот момент я услышала смех кукабарры. Вероятно, в другое время я не обратила бы на эти звуки внимания. Ужас охватил меня, казалось, что рядом со мной находится что-то сверхъестественное, недоступное разуму. Воти решительно бежала к своей цели.
— Воти, Воти! — напрасно уговаривала я ее и не могла объяснить ее безразличия ко мне. Казалось, она совсем забыла, что я давно ее хозяйка. Я говорила с ней и ласково, и сердито, но все было напрасно.
Куда она бежит? Никогда до этого случая я не ощущала, что мало знаю лошадей. Я могла хорошо ездить верхом, когда все было спокойно, но когда что-то выходило из-под контроля, я становилась беспомощной. Джосс предупреждал меня об этом. Сейчас я зависела от Воти и знала, что она чего-то хочет, но не понимала ее. Ведь известно, что лошади и собаки обладают особым чутьем.
Не знаю точно, чего я ожидала, но я не удивилась бы, увидев, как призрак старого Гровера поднимается из шахты и манит Воти к себе.
Никогда еще мне не было так страшно. Внезапно Воти остановилась. Она начала ржать и бить копытами землю. Затем повернулась и свернула направо, туда, где на песке рос куст малги. Она прижала уши и снова начала бить копытом по песку. Внезапно она фыркнула.
— В чем дело, Воти? — спросила я.
Затем увидела, что под песком что-то лежит. Я наклонилась.
— О Боже, — прошептала я в ужасе, потому что Воти привела меня к тому, что осталось от Эзры Бэннока.
* * *
Его убили выстрелом в голову и решили, что самое безопасное — это закопать его под кустом малги, недалеко от шахты, где, если бы не Воти, которая любила его, Эзру никогда бы не обнаружили. Все оцепенели, когда его тело привезли. Его похоронили на кладбище на краю города. В тот день никто не работал, чтобы можно было пойти на похороны и отдать последний долг Эзре Бэнноку.
Собрались официальные лица, чтобы обсудить происшедшее, а также решить, что сделать. Эзра Бэннок был убит, и его убийца должен быть найден. Такие преступления не могут пройти безнаказанно. В таком обществе, как это, должны неукоснительно соблюдаться определенные правила поведения, поэтому необходимо приложить все усилия, чтобы преступник предстал перед судом. Было расклеено множество объявлений, обещающих вознаграждение в пятьдесят фунтов за информацию об убийце. Всех, кто видел Эзру в день его исчезновения, допросили. Стало известно, что в тот день утром он приезжал в Павлины и беседовал с Джоссом около часа. Затем уехал, по-видимому, домой. Джосс поехал в город немного позже. Страшное подозрение закралось мне в голову. Мне представилось, что если Эзра приезжал в Павлины, то он и Джосс могли поссориться из-за Изы. Я спрашивала себя, действительно ли причиной их спора в управлении компании несколько дней тому назад было разногласие по поводу передачи дома одному из старателей. А, может быть, ссора произошла из-за Изы, и Эзра, наконец-то, топнул ногой и сказал, что больше не будет терпеть? А если это так…
Я отбрасывала эти мысли. Тяжело было думать, что Джосс и Иза вместе. Я не сомневалась, что они любовники. Разве не ей он отдал Арлекина? Если бы она не была женой Эзры, то стала бы женой Джосса, и он не женился бы на мне. Вероятно, оба они сожалели об этом. Может быть, они решили что-нибудь предпринять? Иза теперь свободна… но Джосс нет. Куда приведут меня эти мысли?
На похоронах Иза была все в черном, что ей очень шло. Вдовство прибавило ей очарования. Она казалась задумчивой, но отнюдь не подавленной. Ее глаза блестели, как топазы, сквозь тонкую вуаль, а золотисто-рыжеватые волосы были ярче, чем всегда.
Несколько человек поехали к ней домой после похорон, где слуги подали сэндвичи и эль. Я оказалась рядом с ней. Она попросила навещать ее иногда.
— Как-то спокойнее, — сказала она, — когда по соседству есть еще женщина.
Я сказала, что приеду.
— Бедный Эзра. Кто бы мог предположить, что с ним произойдет такое несчастье? Кто мог это сделать?
Я покачала головой.
— Я так мало знаю о том, что здесь происходит. Ведь я совсем недавно приехала.
— У него не было врагов. Все его любили.
— Вы не думаете, что он мог поссориться с кем-нибудь?
Я видела, что она раздумывает.
— Может быть… — заметила она.
— Самое вероятное объяснение, что какой-нибудь преступник застрелили его и забрал кошелек.
— Кошелька нет, — сказала она, — а он был полон монет. Он любил носить с собой много денег. Он говорил, что тогда он чувствует себя богатым, и наполнял кошелек каждое утро. Кошелек был из кожи с колечком наверху. Вы видели такие кошельки из красной кожи?
— И его нет? Значит на него напал вор.
— Выходит, он умер из-за нескольких фунтов! Бедный Эзра! Но, может быть, это слишком простое решение, а на самом деле, он кому-то мешал.
— Кому? — спросила я.
— Мало ли кому.
Я не могла понять выражения ее глаз.
— Приезжайте поскорее, я хочу показать вам свою коллекцию, — продолжала она.
— Помните, вы мне уже показывали ее.
— Я показала не все.
Подошел Джосс, и она тотчас же повернулась к нему. Я слышала, как он говорил ей, чтобы она сообщила ему, если ей понадобится помощь.
Нет, став вдовой, Иза осталась такой же привлекательной.
Мы с Джоссом возвращались вместе в Павлины. Рассеянно прошли мы мимо самодовольных красавцев, гуляющих на лужайке. Позже мы сидели на террасе, где было прохладнее.
— Что вы об этом думаете? — спросила я.
— Ограбление. Что еще? — ответил он.
— События не всегда таковы, какими кажутся. Жизнь Эзры была не очень счастливой.
— Напротив, я редко встречал человека, более довольного своей судьбой.
— Вы думаете, ему легко было выносить неверность своей жены?
— Он гордился ее привлекательностью.
— И вы на самом деле предполагаете, что ему нравилась ее неверность?
— Есть и такие мужчины.
— А вы тоже один из них?
Я услышала взрыв смеха.
— Я бы не стал терпеть этого и секунды.
— И все же считаете, что другие могут?
— У каждого есть право поступать так, как ему хочется. Если людям что-то не нравится, они должны найти способ прекратить это.
— Вы думаете, что Эзра пытался сделать это?
— Я думаю, что Эзра старался не отдать свой кошелек.
— Или жену?
— Что у вас на уме?
— Только то, что сказала.
— Но у него отобрали кошелек.
— Чтобы скрыть истинную причину.
— Вы превращаетесь в настоящего сыщика.
— Мне бы очень хотелось узнать, кто убил Эзру Бэннока.
— Мы бы все это хотели узнать.
Я страстно закричала:
— Когда мы прекратим ходить вокруг да около? Я хочу узнать правду. Это вы убили Эзру?
— Я? С какой стати?
— Есть очень важная причина. Вы — любовник его жены.
— В таком случае, какая мне польза от его смерти? У меня есть жена, и я не могу жениться на Изе, даже если она свободна.
Я не ответила: я была потрясена. Он не отрицал, что он ее любовник! Я встала.
— Я ухожу. Наш разговор отвратителен.
Он тоже встал и холодно пожелал мне спокойной ночи.
Придя в комнату, я села у туалетного столика и смотрела на свое отражение невидящими глазами. «Он бы женился на Изе, если бы был свободен, — думала я. — Но он женат на мне». Затем мне почудилось, что комната полна какими-то туманными предостережениями, они как бы шептали мне отовсюду: «Теперь Иза свободна. Джосс — нет, но почему бы ему в будущем не освободиться?»
«О Бен, — думала я, — что вы наделали? Знали ли вы в действительности своего сына?» Гордый, как павлин, он не сможет отказаться от своих планов. Больше всего он хотел иметь под своим контролем всю компанию, весь город, всех. У него две страсти — опалы и Иза, и, мне кажется, он не откажется ни от того, ни от другого.
Но что же будет со мной? Я отчетливо сознавала, что стою на его пути.
* * *
Прошло несколько недель. Мои ночи были беспокойны, страх одолевал меня. Но со светом дня, когда я уезжала в город, я выбрасывала все эти ночные фантазии из головы. Я старалась забыть о своих опасениях и сосредоточиться на деле. Я уже могла принимать участие в беседе за круглым столом и даже внесла несколько предложений, но, конечно, не по самой работе, а по условиям жизни рабочих. Я чувствовала, что мой престиж растет не только потому, что я жена Джосса Мэддена и совладелица акций. Однажды я почувствовала себя счастливой. После сортировки я выбрала небольшой кусок породы, который сочли непригодным, и спросила, будут ли его обрабатывать, потому что чувствовала, что под слоем пустой породы находится что-то стоящее. Надо мной пошутили, но решили этот кусок исследовать. К моей великой радости все были удивлены: я оказалась права! Шлифовальное колесо открыло один из самых прекрасных опалов, добытых за последние месяцы.