— Влечение, — сказала я.
Слова полились потоком.
— Люди говорят, что между ними всегда что-то было. Эзра мирился с этим долгое время из-за своего положения в компании. Затем он не выдержал и… поэтому умер.
— Нет! — яростно закричала я, забыв, что это то самое, о чем я сама думала. — Это невозможно!
— Они говорят, что Зеленый луч у нее, потому что он взял опал из тайника и отдал ей.
— Никогда не слышала подобной глупости, — твердо сказала я.
— И я тоже. Но все это огорчает меня. И вы как раз поймали меня в такой момент.
— Я рада, что вы рассказали мне об этом, миссис Лод. Но давайте забудем эти выдумки.
Она помедлила.
— Ну, я, конечно, не верю этому, но думаю… Я только считаю, что вы должны быть настороже. — Я удивленно посмотрела на нее, а она, кусая губы, в смятении пробормотала: — Должны избегать сплетен.
«Ку-ку, ку-ку…» — запели часы на стене, отсчитывая время своим дурацким криком.
* * *
Когда я приехала в город, мне казалось, что люди украдкой смотрят на меня с жалостью и спрашивают себя, все ли я знаю. В таком месте, как это, известно все обо всех. С каждого столба на меня смотрели объявления об убийстве Эзры. В городе было тревожно. Самым приемлемым объяснением случившегося была версия о беглом преступнике, который сразу покинул эти места. Единственное альтернативное мнение заключалось в том, что убийца среди нас. Я же знала, что убийца посещал Павлины и настолько часто, что никто не заметил, как он закопал кошелек в саду.
Когда я пришла в контору, Джереми ждал меня. Он хотел показать мне тот опал, который я обнаружила, в обработанном виде.
— Вы можете гордиться своей находкой, — сказал он мне.
— Как вы думаете, я чему-то научилась или это просто удача?
— Это не только случайность.
Он принялся готовить чай. У меня было огромное желание поговорить с ним о своем открытии и страхах, потому что он казался одним из немногих людей, с кем я могла поделиться опасениями. Но я знала, что этого делать нельзя.
Я перевела разговор на Зеленый луч.
— До вас дошли слухи о том, что Эзра похитил опал и погиб под его роковым воздействием? — спросила я.
— Я никогда не обращаю внимания на подобные слухи, — ответил он.
— Предположим, что это правда.
— Прежде всего, Эзра не вор. Он никогда бы ничего не похитил.
— У его жены прекрасная коллекция. Возможно, он хотел добавить к ней самый красивый опал, — сказала я.
Джереми покачал головой и сказал:
— Если бы Зеленый луч нашли, все бы прояснилось.
— О да! Но где он? Я только хотела бы знать, с чего начать поиски. Видите ли, это непросто, потому что Джосс не хочет возбуждать лишние слухи.
Джереми нахмурил брови.
— Странно. Может быть, он ведет тайное расследование?
— Так как опал принадлежит нам обоим, я думаю, что он бы посоветовался со мной. Может быть, я могла бы что-то сделать одна?
— По-видимому, когда мистер Хенникер уехал, опал был на месте. Значит, его взял тот, кто знаком с домом. Таким человеком может быть любой, работающий в доме, на которого никто не обращает внимания, когда он приходит и уходит. Вы могли бы расспросить слуг. И вы можете быть уверены, что я буду настороже и сделаю все, что смогу.
— Благодарю вас, Джереми.
Внезапно дверь открылась, и в комнату заглянул Джосс.
— О, — сказал он, — я вижу, снова дружеская беседа.
Он хотел выйти, но Джереми спросил:
— Я вам нужен?
— Позже, — ответил Джосс и захлопнул дверь.
Вскоре я вернулась в Павлины. Я закрыла жалюзи от жары и прилегла, но не могла сосредоточиться на чтении и продолжала размышлять о том, мог ли Джосс зарыть кошелек в саду. И чем больше я думала, тем абсурднее мне казалась эта мысль. Как просто было выбросить этот кошелек в буше, что вполне мог сделать любой преступник.
Внезапно я вздрогнула от тихого стука в дверь. Он был так легок, что я едва расслышала его. Я пригласила стучавшего войти, но ответа не последовало. Я выглянула в коридор.
— Кто здесь? — спросила я.
Тишина. Затем сверху я услышала звук клавикордов. Это был вальс Шопена.
Я удивилась, что кто-то из домашних играет на клавикордах, и любопытство привело меня к лестнице, ведущей на галерею, где стояли клавикорды. Когда я уже поднималась по ступеням, музыка внезапно оборвалась. Я открыла дверь и вошла. В галерее никого не было. Я огляделась в отчаянии. Неужели мне это почудилось? Нет, я отчетливо слышала звуки музыки.
Спускаясь по лестнице, я услышала, что кто-то ходит в холле. Это была миссис Лод, она только что вошла.
— Как жарко в городе, — сказала она.
— Вы снова ездили за покупками? Ведь вы были там утром.
— Я кое-что забыла. Вы чем-то взволнованы, миссис Мэдден?
— Мне показалось, что кто-то играет на клавикордах в галерее.
— О нет. Не думаю. Никто не трогал их уже много лет. Мистер Хенникер играл иногда. Для такого человека, как он, верить в сверхъестественное было очень необычно. Он говорил мне: «Эммелина… — обычно он называл меня полным именем, — Эммелина, когда я играю, мне кажется, что я вызываю кого-то из могилы…» Он говорил, что она умерла от разбитого сердца, и если бы он остался в Англии, то спас бы ее. Странно, что вам почудилась музыка.
— Нет, не почудилась.
— Что же это, миссис Мэдден? Я не могу представить себе.
— Неважно, — оборвала я разговор.
На самом деле я была твердо уверена. Я
* * *
На следующий день Джереми Диксон провожал меня в Павлины.
— Я уезжаю ненадолго, — сказал он.
— Куда?
— Мистер Мэдден говорил со мной вчера после вашего отъезда. Ему нужно послать кого-нибудь в Сидней, и он решил, что это буду я.
Меня охватило смешанное чувство разочарования и радости. Мне будет недоставать Джереми, но вдруг Джосс отправляет его в Сидней, потому что недоволен нашими дружескими отношениями? Это может означать, что я ему небезразлична, что его это задевает.
— Вы рады? — спросила я Джереми.
— Я слишком увлекся планом поисков Зеленого луча. А если мы найдем ответ в Сиднее?
— Едва ли.
— Почему же? Если кто-нибудь взял опал, разве он останется здесь?
— Но ведь мы считали, что это может быть человек, который живет в доме… кто входит и выходит незамеченным.
— Возможно. И все же я попытаюсь навести справки в Сиднее. Поразительно, как много можно узнать из случайных разговоров.
Меня успокаивали беседы с ним, и мне недоставало его, когда через два дня он уехал в Сидней.
По дороге в город Джосс иронизировал:
— Простите, что отнял у вас партнера.
— Партнера? — гневно возразила я. — Вы хотите сказать, товарища по работе.
— Мне кажется, вы наслаждаетесь обществом друг друга.
— Потому что он относится ко мне, не как к пустой кукле?
— О, перестань. В компании нет ни одного человека, который не отдавал бы должного твоим способностям. Теперь ты можешь изучить другие грани нашего бизнеса. Ты слишком много времени уделяла шлифовке.
— Даже вам придется признать, что мое предчувствие оправдалось.
— Я никогда этого не отрицал. Но нельзя же почить на лаврах. Тебе нужно поработать с Джимсоном Лодом. Учет — это важная часть нашего дела.
— Как дела с Эзрой Бэнноком? — спросила я.
Выражение его лица изменилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Скоро ли найдут убийцу?
— Это безнадежно. Совершенно ясно, что это беглый преступник. Думаю, что Эзра боролся с ним.
— У него пропал кошелек. Я думаю, что эту вещь можно найти.
Он с удивлением посмотрел на меня.
— Кошелек! Неужели ты думаешь, что вор оставит кошелек у себя? Он выбросил его. Зачем ему улики?
— Это был дорогой красный кошелек с золотым кольцом.
— Да, это известно следствию.
— Но он так и не был найден?
— А ты ожидала, что его найдут? В округе могут быть сотни таких кошельков.
Я хотела рассказать ему, но не смогла. Это было бы прямым обвинением в убийстве, и он никогда не простил бы меня… особенно, если он виновен.
Но таких кошельков сотни, это верно. Может, тот, что я нашла в саду, лежал там очень давно. Но тогда почему кто-то взял его из моей комнаты?
Приехав в управление, я направилась в отдел Джимсона, но не могла ни на чем сосредоточиться и думала только о Джоссе и Изе. Я представляла их вместе, я не в состоянии была забыть тот момент, когда она, показав мне опал Арлекин, с гордостью сообщила, что это подарок Джосса.
И вот, вместо того, чтобы отправиться в Павлины, я решила поехать к Изе.
Оставив Воти с одним из конюхов, я вошла в дом и в холле сразу же заметила большой сундук, приготовленный к отправке. Слуга провел меня в прохладную гостиную, куда через несколько мгновений вошла Иза. Она, как всегда, была очень красива в развевающемся легком пеньюаре из черного шифона.
— Джессика, как мило, что вы пожалели меня.
— Я решила повидать вас, ведь вы приглашали меня.
— О, пожалуйста, вы не должны извиняться. Разве я не говорила вам, что всегда рада гостям.
— Я думаю, что вам теперь одиноко.
— О, люди так добры. Они часто посещают меня.
Со слабой улыбкой я подумала: «Джосс посещает, конечно».
— Я прикажу подать чай, — сказала она. — Что бы мы делали без чая? Это единственное спасение от жары.
Она позвонила, а затем спросила, как я чувствую себя в компании.
— Я слышала, что вы просто гениальны, — сказала она.
— Кто же мог вам это сказать?
— Слухи носятся в воздухе. Мне кажется, вы превратитесь в педанта. Вы заставите их не поднимать головы от точильного камня.
— Глупости. Мне просто интересно.
— Это умно. Процессы и все такое. А я могу наслаждаться только готовыми изделиями.
— Вы сказали, что когда-нибудь покажете мне остальную часть коллекции.
— Разве я не показывала вам ее?
— Да, когда вы получили опал Арлекин.
— Это было так любезно со стороны Джосса!
— Я уверена, ему это также доставило удовольствие.
— Он знал, что отдает его в хорошие руки.
— Но это не самый лучший камень в вашей коллекции, не так ли?
Она лукаво посмотрела на меня и покачала головой.
— Как вы считаете, какой опал самый лучший в вашей коллекции? — спросила я.
— Эзра обычно говорил: «Не нужно часто показывать свою коллекцию. Кто-нибудь может прийти и украсть ее».
— Но вы не слушали его советы.
— Я всегда считала, что советы нужно выслушать, но поступить по-своему.
— Теперь, когда я знаю об опалах немного больше, я могла бы лучше оценить ваши камни.
— О да, вы тогда мало что знали. Но не настолько, чтобы не суметь разглядеть все достоинства Арлекина.
— Они были так очевидны, как, вероятно, и у других камней из вашей коллекции.
— О, конечно. Как Воти? Какое потрясение было для нее найти Эзру! Странно, но для этой лошади его смерть навсегда останется тайной. Становится страшно, когда представляешь, что может случиться в таком месте. Я иногда думаю о том, сколько трупов погребено в буше, сколько исчезло людей, у которых не было преданной Воти. А вот и чай. Вы сказали Джоссу, что собираетесь ко мне?
— Нет. Но я могу сказать ему об этом. А может быть, вы сами скажете.
Она широко открыла глаза.
— Вы думаете, я увижу его? Он придет сюда?
— Не знаю. Вы покажете мне свою коллекцию?
— Нет, — ответила она.
— Почему?
— Угадайте.
— Неужели в ней есть что-нибудь настолько ценное, что вы не хотите показывать?
— Конечно в ней все камни ценные, — внезапно она рассмеялась. — О, я знаю о чем вы думаете. Этот призрачный Зеленый луч. Знаете, что говорят в городе? Что Эзра украл его и отдал мне, а так как камень приносит несчастье, то он умер. И вы думаете, что мне не хватает несчастья?
— Но вы же не верите этим слухам?
— Я очень суеверна. А причина, по которой я не покажу вам коллекцию, не имеет ничего общего с Зеленым лучом.
— Почему же тогда?
— Она упакована.
— Вы ее посылаете куда-то?
— Она поедет со мной. Через несколько недель я уеду в Англию.
— Уезжаете в Англию! Уезжаете… отсюда?
— На время. Может быть, я вернусь. Теперь, когда Эзра умер, я не могу здесь оставаться.
— Вы уезжаете… одна?
Тигриные глаза блеснули.
— Вы задаете слишком много вопросов, — сказала она.
Я не поняла, на что она намекает. Вскоре я уехала. Я не хотела ехать по бушу одна после захода солнца.
* * *
Дома было тихо, когда я приехала в Павлины. Джосс еще не вернулся из города. Я чувствовала тревогу. Мне казалось, что за отъездом Изы стоит что-то значительное. Что думает по этому поводу Джосс? Если он безумно влюблен в нее, то ее отъезд его расстроит. Я не могла дождаться его возвращения.
Я поднялась в свою комнату и снова услышала звуки музыки. Я взлетела по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, но когда подбежала к двери, музыка оборвалась. Я вошла в галерею. Там никого не было.
Я осмотрелась. Единственным объяснением, если только галерея не имела еще одного выхода, было то, что тот, кто играл на клавикордах, проходит сквозь стены.
Я села в одно из кресел и задумалась. Как обычно, звуки музыки глубоко тронули меня. Мне так хотелось верить, что это моя мать вернулась из царства мертвых, чтобы оберегать меня. Но почему… так внезапно? А все эти годы, которые я провела в Дауэр Хаузе? Разве я тогда не нуждалась в ее заботе?
Бен помог мне повзрослеть, но затем он выдал меня замуж за Джосса, который согласился на этот брак только для достижения своей цели. Я пришла к поразительному выводу. Только теперь моя мать поняла, что пришло время защитить меня.
Да, я это видела. Я ощущала что-то ужасное. Здесь на галерее мне казалось, что я слышу голос, предупреждающий меня: «Будь осторожна. Ты в опасности».
Я сидела неподвижно, все чувства мои были напряжены. Зачем играть на клавикордах? Почему не прийти прямо ко мне и не сказать, что мне угрожает? Но ведь сверхъестественные явления всегда проявлялись в какой-нибудь странной и неземной форме.
Внезапно я услышала истерический плач. Я быстро подошла к двери галереи и прислушалась. Он доносился с верхнего этажа. Я взбежала наверх. Дверь комнаты миссис Лод была слегка открыта, и оттуда доносился плач.
— Что случилось? — воскликнула я.
Я вошла в комнату. Джимсон, Лилиан и их мать были там. Это Лилиан плакала и смеялась. Джимсон поддерживал ее. Миссис Лод казалась растерянной.
— Ну, вот. Ты встревожила миссис Мэдден. О, извините. Бедная Лилиан немного нервничает. Мы стараемся успокоить ее.
— Но почему? Что с ней?
Миссис Лод покачала головой и умоляюще посмотрела на меня. Лилиан взяла себя в руки и сказала:
— Все в порядке, миссис Мэдден. Не знаю, что это нашло на меня.
Она старалась удержать слезы.
— Небольшая личная неприятность, — прошептал Джимсон.
— Я была на галерее и услышала плач, — сказала я.
— На галерее, — повторила Лилиан с дрожью в голосе.
— Мне показалось, что я снова слышу звуки музыки.
Наступило молчание, а затем Джимсон сказал:
— Вероятно, инструмент рассыхается от времени.
— Вы уверены, что не нужна моя помощь? — спросила я.
— Не беспокойтесь, миссис Мэдден. Мы присмотрим за Лилиан, — успокоила меня миссис Лод.
— Мне очень жаль, что мы потревожили вас, — сказал Джимсон.
— Да, — робко подхватила Лилиан, — очень, очень жаль.
Я вышла. Эта семья все больше удивляла меня.