— Может, сначала небольшая сиеста…
— Нет, спасибо.
— Почему? Между прочим, большинство женщин находят меня абсолютно неотразимым!
— Верю, но я, видимо, принадлежу к меньшинству.
— Врешь!
— Нет, не вру. Для меня ты вполне отразим.
— Жестокая, бесчувственная тетка! Знаешь, как обидеть мужчину!
— Адриано…
— Чего тебе, злая?
— Ты прелесть.
— Ты так думаешь? А вот если бы ты позволила мне показать тебе еще одну прелесть…
— Адриано!!!
— Молчу. Пошли купаться. Я заплыву подальше и утоплюсь.
— Дурачок!
— Сама такая.
Адриатика была бледно-зеленой, холодной и чистой, а песок на берегу золотым и раскаленным.
Джина и Адриано еле отыскали свободный зонт среди разомлевших от жары тел. Они купались и загорали, снова купались и снова загорали, валялись на горячем песке, словно дети, строили замки из песка и разрушали их меткими бросками камушков и раковин.
Джина совершенно случайно обратила внимание, что народа стало как-то меньше.
— Сколько времени, Адриано?
— Без понятия. Не мешай, я сплю.
— По-моему, пора идти. Наверное, уже времени много.
Она вскочила на ноги и начала собирать с песка полотенца.
Адриано тащился за ней по песку и канючил. Ожил он только в номере.
— Можешь принять душ первая, но если хочешь, мы пойдем туда вместе.
— Нет времени шутить.
— А кто говорит о шутках? Я серьезен, как инквизитор на допросе.
— Ты неисправим!
— Да. И в этом мой шарм.
Она покачала головой и направилась в ванную. Быстро приняв душ и переодевшись, она расчесывала перед зеркалом волосы, как вдруг Адриано присвистнул и многозначительно зацокал языком.
— Ты что?
— Ничего. Знаешь, который час?
— Нет… Боже! Да нет, этого просто не может быть!
Половина седьмого!?
— Боюсь, что может. Нас ждет буря. Шансов, что мы опередим Рикко, почти нет. Понадеемся на удачу, как истинные партизаны…
— Адриано!
— Молчу. Иду в душ, суровый и молчаливый. Буду мыться и думать, думать и мыться. Придумаю что-нибудь и сразу же извещу тебя.
Она еле дождалась его возвращения. Волнение снедала Джину, совершенно необъяснимое и не вполне уместное: так могла бы волноваться замужняя особа, которую дома ждет ревнивый муж.
— Ну?!
— У нас два пути. Первый — пойти и сдаться, но лично я лучше просто застрелюсь. Второй изощреннее, но я не уверен, что ты…
— Адриано, не томи!
— Вот каков второй путь. Мы исчезли, это верно, но ведь никто не знает, что мы исчезли вместе? Сейчас мы поедем кататься, поедим где-нибудь, погуляем, а потом, когда все в доме улягутся, тихо — как настоящие партизаны — прокрадемся в дом поодиночке. Шмыгнем в свои постели, а завтра утром холодно поприветствуем друг друга, словно пара незнакомцев. На подозрительные взгляды Большого Брата мы дружно ответим горделивым презрением и вежливым непониманием. Если ты не возражаешь, то я выбираю второе, а тебе, прости, все равно терять нечего.
— Значит, будем врать?
— Нисколечко!!! Если, положим, Рикардо спросит меня, где ты, мол, был, подлец, я скажу, не понимаю, мол, вашего гнева, братец, а был на пляже, имею право. Тогда он спросит тебя, а где ты, стало быть, шля… была, а ты ему — город смотрела, имею право…
— А если он не поверит?
— А если поверит? Вот не поверит, тогда и погибнем геройски, но пока есть шанс, надо его использовать.
Джина подумала еще немножко. В конце концов, в плане Адриано что-то есть. Кстати, парень рискует больше, потому что брат его предупредил… насчет Джины.
— Я согласна.
— Вот это девица! Мечта! Вперед, славные партизаны!
Глава 9
Вечер в Венеции — это сказка. Золотые блики отражаются от воды и играют на стенах старинных зданий, мосты кажутся ажурными и невесомыми, воздух тих и напоен прохладой.
Джина сидела на носу лодки, распустив волосы по плечам, и зачарованно смотрела на город-сказку. Адриано зевал и вертелся.
— Адриано, как здесь красиво!
— Наверное. Извини, милая Джина, но я в этом городе родился и вырос, он мне малость поднадоел. Вот чего не отнять у Венеции, так это ресторанов! Мы поедем в "Фараон", это один из лучших.
Меня там знают, так что проблем со столиком не будет, а около Академии — это рядом — есть отличный причал…
Джина, слушала юношу, улыбаясь и скрывая боль. Нога опять заболела, наступать на нее было трудно. Наверное, она чересчур увлеклась плаванием…
Они были уже на пути к ресторану, когда чуть впереди них, в тени возле дома вспыхнул огонек зажигалки, на мгновение осветив худощавое лицо мужчины с длинным крючковатым носом. Почти в тот же миг Адриано схватил Джину за локоть и резко свернул в ближайшую арку. Зная юношу, можно было предположить, что ему просто почему-то вдруг взбрело в голову изменить маршрут, но Джине почудилось в этом что-то подозрительное.
Довольно подозрительной выглядела и дорога к ресторану — подворотни, дворы, помойки, узкие неприветливые улочки.
Сомнения с новой силой охватили Джину.
— Адриано, послушай…
— Мы уходим от погони, боевая подруга! Ну не сердись, я шучу. Просто там был кое-кто, с кем мне неохота встречаться прямо сейчас. Кроме того, этим путем гораздо быстрее.
"Фараон" оказался шикарным заведением, обставленным, разумеется, в египетском стиле. Больше всего Джину развеселили официантки в костюмах мумий и официанты в жреческих юбках.
Адриано здесь знали и любили, судя по тому, какой шикарный столик им выделили.
Юный партизан заказал шампанское и, к ужасу Джины, мгновенно опрокинул в себя целый бокал, словно это была обычная газировка.
Меню было таким обширным, что Джина совершенно запуталась и попросила совета у своего спутника, но тот отвечал как-то невпопад: видно было, что голова у него занята совершенно другим. В результате они молча и с аппетитом поужинали, и только ближе к десерту Адриано соизволил вернуться в реальный мир.
Он задумчиво посмотрел на Джину и протянул:
— Кроме того, что ты потрясающе красива, я ничего о тебе не знаю. Расскажи?
— А что ты хочешь знать?
— Чем ты занимаешься, вернее, чем занималась до того, как получила наследство.
Джина проигнорировала скрытый смысл его вопроса и ответила просто:
— Я занималась организацией научных конференций.
— Так ты и встретила Джона?
— Да.
— Ты с ним жила?
— Нет. И сразу отвечу на следующий твой вопрос: я не соблазняла его, чтобы он оставил мне деньги. Я вообще не знала, что он собирается их оставить. Это оказалось для меня полной неожиданностью.
— А я и не сомневался, что произошло что-то в этом роде. Ты не похожа на охотницу за деньгами.
Вот и пойми этих Хоуков! Глаза Джины влажно блеснули, она тихо и благодарно ответила:
— Спасибо за то, что так думаешь.
— Он тебя любил?
— Нет. Он очень любил вашу маму. Мы с ним были просто друзья. Хотя, собственно, толком и не знали друг друга.
— Так почему он все тебе оставил?
— Я, честно говоря, и сама не знаю. Может, потому, что…
Она запнулась, подыскивая слова, но Адриано неожиданно пришел на помощь.
— …потому, что ему не на кого было опереться в нашей семье? Я не могу его за это осуждать. Кроме мамы его никто в нашей милой семейке не любил и не принял, и Джон это отлично знал. Правда, с кольцом он несколько погорячился, но…
Значит, весь этот разговор неспроста. Адриано нащупывает ходы во тьме, расставляет ловушки, ищет слабое место… Ну и что. По крайней мере, он к ней не так уж плохо относится.
— Из чистого любопытства спрашиваю: ты уже решила для себя, отдашь ты кольцо Рикардо или нет?
— У меня не было времени об этом подумать. Мне бы только хотелось, чтобы это все не было так мучительно… Чтобы он не относился ко мне так…
— Подруга, мне сдается, ты и в самом деле не знаешь, сколько оно стоит?
— Да не знаю я, и не знала, иначе не таскала бы его с собой повсюду.
— Если таскала, почему ищейки Рика не нашли его в твоих вещах?
— Оно всегда было при мне, в сумке. Я бы носила его на пальце, но кольцо мне великовато. Адриано протяжно свистнул.
— Тогда понятно! О небеса, если бы Большой Брат узнал, он бы получил сердечный приступ! Хотя… мама носила его все время, и никто даже не спрашивал, ценное оно или нет… А сейчас оно с тобой?
— Нет. Я оставила его в комнате.
— Спрятала?
— Просто положила в свою шкатулку. Бабушкину, у меня в ней фамильные драгоценности.
— Сойдет. Да, завязался узелочек… Рикко локти себе должен кусать, что дом и кольцо уплыли от него.
— Он так любит деньги?
— Да понимаешь ли, деньги здесь ни при чем. У него, дьявола, их всегда было полно. Но ведь женщина, на которой он женится, должна получить…
— Он женится?!
— Ой, как ты закричала, я чуть не упал! Осторожнее, я очень нервный партизан. Да, так о чем это я? Ах, о женитьбе… Ты так удивилась потому, что раньше я говорил, будто он запал на тебя?
Джина тяжело вздохнула и сказала уже спокойнее:
— Что ж, это доказывает, что ты ошибался.
— Ну, как сказать. Он и Карла Феррини не слишком торопятся с браком, да и феодальную верность друг другу не хранят. Конечно, Карла просто флиртует, а Рикардо позволяет себе несколько больше, но семья Феррини предпочитает закрывать на это глаза. Они еще даже не назначили дату свадьбы.
Новые вопросы — новые мучения, но Джина продолжила.
— Они… давно знают друг друга?
— Всю Карлину жизнь, она мне ровесница, чуть постарше. Да нет, это хороший брак, чего там говорить. Карла очень красива, семья богата, у них бизнес в Нью-Йорке, все чики-чики… Короче, если ты надумаешь отдать кольцо, Рик растает. Ну, не растает, но подобреет. Он же просто обязан это кольцо подарить своей жене.
— Думаю, ничего другого мне и не остается. Формально я, конечно, не обязана это делать, но если он так чтит традиции, это вызывает уважение.
— Зевоту это вызывает, вот что! Ну традиции, ну старинные, и что? Давайте еще золотой горшок в отхожем месте поставим и будем выкидывать старую мебель на улицу под Рождество! Все хорошо, но в меру. Впрочем, Рикко всегда любил прошлое больше настоящего. А что до Карлы… Девочка она современная и вряд ли будет переживать из-за того, что ей колечко не достанется, но вот дом — это другое дело.
— Они собираются там жить?
— Честно говоря, в основном этого хочет мать Карлы. Она давно точит на него свои вставные зубки. Видишь ли, она вдова и мечтает продать дом Феррини, он для нее великоват, а молодежь вся в Америке. Когда Карла выйдет замуж, ее мамаша вообще одна останется. Так что она очень даже не прочь была поселиться в Каза Розале и быть поближе к дочке. Рик предлагал ей просто переехать в наш палаццо, у нас же полк поместится, не то что одна теща, но она твердит, что не хочет мешать, хочет просто быть рядом.
Джина, окончательно добитая новостями, опустила голову.
— Теперь все ясно. Немудрено, что он так настаивает…
— И, по моему мнению, ты будешь полной дурой, если согласишься! Да ну его к черту, этого Рикардо! Пошли гулять по Венеции и любоваться луной над лагунами. Нет! Идем танцевать!
— Адриано, я бы с удовольствием, но у меня нога… Я вчера ее здорово подвернула, и сейчас она снова разболелась.
— И ходить не сможешь?
— Если только немножко…
— Тогда я знаю прекрасный выход из ситуации. Мы идем в Новый Клуб. Будем сидеть, пить шампанское и смотреть шоу. Да! Ни слова Рикардо!
Водное такси долго петляло по сети каналов и наконец привезло Джину и Адриано в самое сердце ночной жизни Венеции: на Кампо Мантоло. Всю эту громадную площадь окружали рестораны, бары, клубы и казино.
Адриано подвел Джину к совершенно неприметной двери. Самое интересное, что она была закрыта, так что им пришлось звонить в звонок. После этого в двери приоткрылось окошечко, и мрачная физиономия с подозрением уставилась на Джину. Адриано приобнял ее за плечи и интимно прошептал мрачной физиономии:
— Это синьора Хьюстон, я за нее ручаюсь.
Физиономия неуверенно кивнула и исчезла. Мрачная дверь приоткрылась, и Адриано втащил Джину внутрь.
Она ожидала увидеть мрачное помещение, наподобие американских подпольных баров тридцатых годов, но вместо этого их встретили дубовые панели и бархатные шторы, хрустальные канделябры и сверкающий рояль, отполированный до блеска маленький танц-пол — и величавый официант.
Он провел их за свободный столик, на котором уже стояла в ведерке со льдом бутылка шампанского и два высоких фужера.
С негромким хлопком пробка вылетела из горлышка, и искрящийся золотой напиток хлынул в прозрачный хрусталь. Судя по всему, это было частью ежевечернего ритуала.
Посетители этого странного клуба были одеты по-разному, но все, без сомнения, очень дорого. Адриано склонился к Джине и негромко сказал:
— Вовремя пришли. Шоу вот-вот начнется. Шоу оказалось великолепным, особенно потряс Джину иллюзионист. Его сменил джаз-мен с саксофоном, потом невысокая худая женщина в черном спела несколько неаполитанских песен, потом танцевали девушки, похожие на эльфов…
Адриано вновь интимно склонился к плечу Джины.
— Дорогая, не пора ли нам заняться делом?
— Адриано!!!
— Что "Адриано"?! Ты какая-то распущенная, честное слово! Я же не об этом, я о рулетке.
— О чем?
— О рулетке. Никогда не слышала? Маленькой такой рулеточке…
Все понятно, подумала Джина с откровенной тревогой. Подпольный игорный дом. Неудивительно, что Рикардо лучше об этом не рассказывать.
— Я уверена, что ЭТО мы делаем совершенно напрасно. Нам лучше уйти.
— Не будь такой занудой. Мы не делаем ничего плохого. Обещаю, что долго мы здесь не останемся. Понимаешь, мне обязательно надо отыграться. Ну хочешь, я позвоню Джорджо и договорюсь, что он заберет нас через полчаса… нет, через сорок пять минут?
Адриано пристал, как репей, и Джина нехотя дала себя уговорить. Они поднялись из-за столика и прошли в неприметную дверь в стене.
За дверью открылся огромный зал. Всюду стояли столы, покрытые зеленым сукном, но на некоторых были рулетки, а за остальными играли в карты. Хотя почти все столы были заняты, в зале было тихо и прохладно.
Джина и Адриано заняли место за свободным столом с рулеткой. Крупье выдал им целую гору пластиковых жетонов.
Адриано нервно облизнул губы.
— Мне дозарезу нужен выигрыш, так что скрести пальцы!
— Ладно…
Она впервые была в настоящем игорном заведении, и, возможно, именно благодаря этому Адриано почти сразу выиграл, ведь говорят же, что новичкам везет.
— Ты ангел, Джина!
— Я заметила. Ну вот, ты выиграл. Теперь мы можем идти?
— Когда я только-только начал выигрывать? Ни за что!
— Адриано, но уже действительно поздно. Пора остановиться.
— Еще два кружочка, максимум — три.
Именно в этот момент Фортуна решила отвернуться от Адриано Хоука, поэтому следующие "три кружочка" были посвящены стремительному проигрышу всего выигранного накануне. Джина была близка к отчаянию, но ее спас крупье. Он стоял насмерть и кредита не принимал, как ни упрашивал Адриано.
В результате клуб они покинули в полном молчании и некотором трауре. Идти до пристани было совсем недолго, но внезапно из темноты выступили двое. Один повыше, другой пошире в плечах.
Джина вздрогнула, почувствовав, как напряглось плечо Адриано.
— Эй, парнишка, погоди-ка. Нам надо перекинуться с тобой парой слов.
— А может, в другой раз, ребята? Вы же видите, со мной дама.
— Я уверен, дама нас извинит. Это не займет больше двух минут.
Джина отчаянно напрягала слух, но до нее доносились только обрывки фраз, а еще было очень страшно, хотя незнакомцы вели себя спокойно и даже вежливо. Джина мрачно прислушивалась.
— …а почему бы не сказать мне об этом в клубе…
— …тревожить клиентов? Так что насчет…
— …как только смогу…