Мне стало плоховато.
— Хорошо, пожалуйста, мы можем достать его?
— Да, конечно, но причинив тебе столько боли, я чувствую, что должна предупредить, что может быть немного боль…
— Элизабет! — резко бросил Синклер из своего уголка для раздумий. Мы все поспешно обернулись и уставились на него в изумлении: если он повысил голос — это плохой признак. — Я вынужден настаивать, чтобы ты немедленно отменила свадьбу.
Я открыла рот в накатившей злобе.
— Чем дальше — тем круче! Отменить сва-аааааааарррррррргггггггг! — я схватилась за грудь, которая, слава небесам, была без дырки. — Это и правда было больно, ты, корова!
— Думаю, намного меньше, потому что тебя отвлекли, — сказал Эрик, выглядя куда более расслабленным, чем секунду назад.
— Да, спасибо за «помощь», напугал меня до чертиков, — ворчала я, пока Тина и Марк помогали мне подняться на ноги. Марк ощупал у меня между грудями (на это я не обиделась), а потом зашел сзади, чтобы проверить спину.
— Как вы себя чувствуете? — с тревогой спросила Тина.
— Злюсь жутко! Я очнулась когда, десять минут назад? Мать вашу. Это хуже, чем выпускной бал в девяносто первом. Лаура, тебе придется основательно объяснится.
— Закрой глаза, — сказал мне Марк, — и думай об Англии. Потом он задрал верх от моей пижамы.
— Эй! Здесь холодно, прекрати, — я отшатнулась от него. — Я вполне уверена, если бы у меня в груди была старая добрая рана от меча, мы бы все знали об этом.
— Поверить не могу, что ты не мертва! — воскликнула Лаура. — То есть, я счастлива и все такое, но я никогда не видела, чтобы такое случалось раньше.
Синклер подошел к нашей маленькой компашке, и она как-то отпрянула подальше от него.
— Я пыталась сказать тебе… раньше… Я не собиралась ранить ее. Она оказалась между нами.
— Да-а-а, — промурлыкал Синклер. — А кого ты пыталась заколоть, когда она, ах, оказалась между вами?
— Это было… это было не по-настоящему. — Лаура неожиданно стала выглядеть лет на двенадцать. Косички очень помогли. И тот факт, что она убрала меч… куда она там его убирает, когда не убивает им вампиров. — Мы просто тренировались.
— Я думаю, то, что произошло у Ант, достало тебя больше, чем ты хочешь показать, — предположила я.
Лаура пожала плечами. Она ни на кого не смотрела. Ее волосы снова были светлыми, а глаза — голубыми. Голубыми как у мамочки Ант, по всей видимости, или у дьявола.
— Он — дикий вампир, — сказала она, защищаясь. — И не похоже, что я могла действительно причинить ему боль… нанести какой-то серьезный вред.
Ложь.
— Это была просто тренировка.
Ложь.
— Это не имеет никакого отношения к моей семье, — настаивала она, третья и (будем надеяться) последняя ложь.
— Это…
Дерись, чтобы я смогла отправить тебя к своей матери!
— …ничего…
Дерись, и ты сможешь сказать ей, что я поживаю здесь просто замечательно!
— …не значит.
— О, боже, — сказала Кэти. Тина мельком глянула на нее, никто больше ничего не понял. — Ты говоришь, у нее какие-то проблемы с родителями? Потому что тут та еще большая гребаная проблема. Да ладно, Лиз. Ты же не веришь всей этой хренотени, не так ли?
— Не называй меня так. Все в порядке, Лаура, — сказала я после неловкого момента. Моя жизнь — серия неловких моментов. — Это была случайность. Я знаю, что ты не хотела ранить меня.
— Да, ты совершенно права, — сказала она, бесхитростные голубые глаза были залиты слезами. — Я никогда, никогда не хотела сделать тебе больно. Я лучше умру, чем причиню тебе вред.
— Правда? — спросил Синклер, склонив голову набок.
— Дай мне, ох, только проверить, как там Джордж, и мы сможем пойти и закончить наш поход по магазинам.
Ее лицо посветлело.
— Ты… ты все еще хочешь?
— Ты шутишь? Какая часть фразы «тридцатипроцентная скидка на все» до тебя не доходит? Потребуется куда больше чем все это, чтобы удержать меня. Встречаемся в машине.
— О, — печально сказала она. — Полагаю, сейчас последует момент, когда вы все начнете обсуждать, что со мной делать.
— Пусть это будет как в «Тайном Санте» [26], — сказала я, подталкивая ее к ступенькам.
Глава 29
— Иисусе, — сказала я, вытаращившись в душе. — Она на хрен все живое из него вышибла.
— Да.
— Не думаю, что он хоть что-то сказал.
— Нет, — в унисон ответили Тина и Синклер.
Марк вернулся наверх, чтобы отвести Джесс в сторонку и уверить, что все в порядке. Кто знает, чем там Ник занимался… будем надеяться, не слишком вынюхивал. Кэти, раздраженная тем, что мы позволили моей сестре выйти сухой из воды, прошла через стену и отправилась кто-ее-знает-куда.
— Бедный парень, занимался своими делами, а тут она — пришла и давай мутузить его.
Я начала было перегрызать свое запястье (обычный быстрый перекусон для Джорджа), но Синклер остановил меня.
— Для твоей сестры большая часть веры состоит в искуплении. Кажется, она действительно ужасается своей роли в происшедшем. Так почему бы ей пару дней не покормить Джорджа?
— О, но это так… — дьвольски злобно. — Блестяще, — признала я. — Хорошо, я скажу ей. Как угодно, но она должна будет кормить его, пока не заживут все нанесенные ею раны.
— И я…э-э-э… должна быть уверена, что…э-э-э… — Тина запиналась, как блондинка, изучающая латынь. Уж мне-то ли не знать.
— Тина, да что у тебя там за проблема?
— Штука! — выпалила она. — Я должна быть уверена, что о ней тоже позаботятся.
— Что? — спросила я, но Тины в ванной уже не было.
А я осталась с Синклером, который не хотел со мной разговаривать, и Джорджем, который не мог.
Ох.
— Ну… — покашливание. — Думаю, мне лучше пойти по магазинам…
— Похоже, в тебя всегда стреляют, или протыкают, или как-то еще смертельно нападают, когда меня нет рядом.
Мне кажется, или улыбка затаилась в уголках его рта?
— Эй, я ничего не делала. Я занималась своим делом, а Лаура нанесла удар мне в сердце.
Ладно, даже для меня это звучало неубедительно.
— У твоей сестры будет несколько синяков, — он и правда улыбался.
— Хорошо. Я достану лед. Для сведения: я не одобряю любую попытку удушения.
Улыбка ушла, изгнанная туда, куда уходят все улыбки Синклера.
— Ей крайне повезет, если этим все и ограничится.
— Да ладно тебе. Это был несчастный случай. Ты же видел, как она потом расстроилась.
— Ну, конечно, она казалась расстроенной, — согласился он.
— Что? Она солгала?
— Я не знаю. И это лишь малая толика того, что мне не нравится.
— Ну, ты не должен был хватать ее так и душить, как крысу. Это все, что я хочу сказать. Хотя это было… не имеет значения. Плохой, плохой Синклер. Но спасибо, что пришел на помощь. Снова.
Он вздохнул и потянул меня к себе. Я осторожно придвинулась.
— Независимо от того, насколько я сержусь на тебя, похоже, я не могу вынести, когда тебе больно, или ты в беде.
Мне хотелось запрыгать. Я подавила порыв.
— Это потому что мы влюблены-ы-ы-ы-ы…
Он скривился.
— Очаровательно.
— Слушай, я тут подумала.
— Прелестно!
— Захлопнись. Я серьезно. То есть, подумала. О ссоре и о твоих словах. Может, нам и не стоит жениться, — сказала я тревожно. Я целую жизнь готовилась, читала «Современную невесту», и сейчас расстройство поднялось во мне и вопило в ужасе, но, проклятье, это уже перебор.
— Ты уверена, что она не попала тебе по голове той адской штукой? — спросил он, ощупывая мой лоб.
Я шлепнула его по руке.
— Я серьезно. С нами всегда будет случаться что-то в этом роде. С нашими друзьями. Всегда будет какое-то бедствие, которое будет угрожать все разрушить. Согласись — то, что случилось, в какой-то степени ерунда, по сравению с обычными происшествиями. Худшее за углом, гарантирую. Может быть…
— Нет.
— Я только хочу сказать…
— Ты сама сказала, что не будешь чувствовать себя моей без этого глупого человеческого ритуала. Так что мы пройдем через него, будь все проклято. И я не собираюсь снова проходить через пробы меню или встречу с флористом. Нет. Абсолютно нет.
— Это… так мило, — наконец пробормотала я. — Итак, ты считаешь, что недостоин меня, но настаиваешь на свадьбе, хотя раньше ты предполагал, что я меняю дату, потому что втайне не хочу выходить за тебя. Кажется, так?
— Втайне или нет, очевидно, что этот человеческий ритуал много значит для тебя. Мы это сделаем. И тогда тебе придется признать, что ты принадлежишь мне.
— М-м-м… у нас в клятвах не будет «повиноваться».
Он улыбнулся.
— Ты удивишься, дорогая.
Глава 30
— Что только что произошло? — спросила я Джона по дороге к входной двери. — Мы помирились? Мы снова вместе? Мы вообще расставались? Он передумал, после того, как увидел меня пронзенной? Должна ли я затаить обиду из-за жестокого нападения в своей спальне? Или можно считать дело законченным, потому что я выбила дерьмо из него прямо там? И почему я у тебя все это спрашиваю? Где Тина? Где Джесс?
— Так это правда! — воскликнул Джон, одной рукой доставая свой Сайдкик, а другой — яростно отбрасывая с глаз лохматую челку. — Бетси, нам надо вспомнить, где мы остановились.
— Чшшшш! — я могла слышать Ника и Джесс, болтающих в соседней комнате. — Не при Нике же.
— Ник — это… — он сверился со своими заметками. — Детектив Ник Берри. Тьфу ты, как неудобно.
— Если не сказать больше. Мы не уверены, что ему известно, так что ради всего святого, не болтай о вампирах, мечах и прочем дерьме, пока он рядом.
— Не волнуйся. Ты можешь на меня положиться. Знаешь, что можешь.
— Ладно, спасибо, — я улыбнулась ему. А потом нахмурилась. — Понимаешь, я радовалась, что Джессика встречается с этим парнем, но сейчас начинаю задаваться вопросами…
— А когда мы сможем встретиться снова? — заныл Джон.
— Пошли за покупками со мной и Лаурой. Ей известно большинство моих маленьких грязных секретов. И с ней тебе не придется держать рот на замке.
Есть у меня ощущение — то, что произошло в подвале, долгое, долгое время будет запрещенной темой для разговоров.
— Хорошо! — сказал он и реально взмахнул кулаком.
Я без слез оплакала то, каким чокнутым неудачником он был, и пошла за своим пальто.
Дорогая Бетси!
Я умер около десяти лет назад, и, как вам известно, с тех пор в основном меня заботила жажда. Но сейчас все изменилось. Я постоянно выписываю газету моего родного городка, и вот недавно прочитал, что мой отец собирается выйти на пенсию. Когда я стал вампиром, ему было только 39. С тех пор мы не виделись, и в нашей семье больше никого нет. Что мне делать? Я знаю, что обязан держаться в тени, но действительно скучаю по родственникам и хотел бы повидаться с ними.
Напиши мне.
Семейно-сознательный из Фридли
Дорогой Фридли!
Ради Бога, иди и навести отца. Если ты не хочешь, чтобы он узнал, кто ты на самом деле, тогда придумай какую-нибудь хрень… как будто тебя завербовало секретное правительственное агентство, и поэтому ты так долго отсутствовал. Твоя работа настолько секретна, что ты не можешь говорить о ней, и даже задержаться подольше, но они пусть гордятся тобой, потому что ты спасаешь мир.
Что-то типа того. Поверь мне, они будут так взволнованы тем, что ты жив, и даже не станут задавать неловких вопросов, а потом ты будешь уже далеко.
Твоя королева, Бетси
Глава 31
Мы уже проехали мимо третьей группы поющих псалмы, когда Джон заявил:
— Это время года должно быть адом для вампиров. Буквально адом.
— Когда поющие подошли к дому, Тина и Синклер рванули в подвал, закрыв уши руками, — хихикнула я. — И, само собой, они не ходят со мной по магазинам. Простое «Счастливого Рождества» от прохожего вызывает у них расстройство желудка до конца дня.
Лаура наконец-то засмеялась. До этого она вела машину как робот: не разговаривая, не улыбаясь, совершая только механические движения и повороты.
— Но тебя это не беспокоит.
— Черт, нет, я люблю это время года.
— Ты сумасшедшая, раз идешь в торговый комплекс перед Рождеством, — заметил Джон.
— О, заткнись. Что ты об этом знаешь?
— Я знаю, что закончил свои рождественские покупки в октябре.
Я вздрогнула. Один из тех чудиков. По мне, так еще более ненормальных, чем вампиры.
— Джордж будет в порядке? — робко спросила Лаура.
— Ах, Джордж. Давай-ка обсудим это, согласна? Синклер придумал для тебя супернаказание.
— Засранец, — пробормотал Джон так тихо, что я едва расслышала.
Но решила не отвлекаться. Сосредоточься на дочери дьявола, почти убившей тебя и беспомощного чокнутого вампира.
— Ему нужна свежая кровь (прямо из вены) — или он вернется к прежнему: забудет, как ходить и так далее. Его кормила я… но угадай, что?!
— О нет, — простонала Лаура.
— А можно мне посмотреть? — спросил Джон.
— Правильно, за то, что навесила гостю люлей без всякого повода, и за попытку превратить королеву вампиров в горстку пепла, твой суперприз… позволить Джорджу сосать из тебя, пока все его раны не исцелятся! Спасибо за игру.
— Это отвратительно, — вздрогнула она.
— Надо было думать об этом до того, как протыкать его.
О-о-о, Синклер — злой гений. Это было грандиозно. Лаура была просто в диком ужасе.
— Что, если я не стану?
— Тогда всего тебе хорошего и никогда не возвращайся, — я пожала плечами.
— Ты не станешь! Ради одного из этих… этих существ?
— Лаура.
— Прости. Я просто не смотрю на него так, как ты. Он не мужчина, знаешь ли.
— Как и ребенок на заднем сиденье…
— Эй!
— … но мы позволяем ему ошиваться рядом. Подводя итоги, Лаура. Я знаю, что жалуюсь на королевскую работенку, но суть в том, что ты не можешь просто войти в мой дом и навалять одному из моих вампиров. Просто не можешь. И не притворяйся, что не поняла, ведь я знаю — это не так.
Она ничего не сказала. Тишина затянулась, так что Джон сменил тему:
— Что произошло после того, как ты осознала — самоубийство не сработало? — и мы вернулись к тому, что произошло в моей жизни в апреле.
Глава 32
Когда мы вернулись из магазина, Синклер ждал меня в спальне. Я поприветствовала его визгом «не смотри, не смотри!», зашвырнула переполненные пакеты в шкаф и облокотилась на дверцу спиной.
— Могу ли полюбопытствовать, купила ли ты мне подарок после моего ужасного поведения прошлой ночью?
— Если ты признаешь, что был полным ослом, то я спорить не буду. Но мне стало лучше, когда ты придушил мою сестру до полусмерти. Что сказать? Люблю я, когда по-старинке, — я поняла, что не ответила на его вопрос, поэтому добавила: — Мне наконец-то пришел товар, который я заказывала, так что ничего себе не придумывай.
— Так ты, значит, была с Джоном?
Я в отчаянии застонала и присела на кровать, чтобы снять туфли.
— Да ладно, Эрик! Не начинай снова с этой хренью, а? С нами и Лаура была, но это не делает меня блин-сексуалкой.
— Думаю, ты хотела сказать, бисексуалкой, — поправил он. — И я не начинаю эту хрень заново. Мое раздражение насчет Джона теперь распространяется дальше, чем просто на его романтические намерения.
— Ах, так? Боже, как все закручено. Что он теперь натворил, возродил свою хрень? Пчелки снова в деле?
— Нет. Но его текущие занятия почти настолько же опасны для тебя. Твоя биография не годится для публикации. В любом виде.
— Так ведь это же шутка! Он выдает ее за выдумку, милая идейка для школьного проекта. Фишка в том, что история должна быть о настоящем человеке, и кое-кто из нас понимает, что это так, но все остальные считают…