Но как-то мы гуляли, и наткнулись на чистое озеро… и я увидел своё отражение. Я не мог с ней больше общаться. Я вообще отказался от идеи когда-либо отсюда выйти.
И как только я принял подобное решение — Синий узнала коридоры. В итоге я поссорился с ней, специально. Она плакала, конечно, но она вышла к людям, а я остался один, и только Пушок скрашивал мое одиночество. Было не так тяжело, как в самом начале, но я не мог перестать думать про свою изменившуюся внешность, про потерю возможного счастья.
Я жил так, может быть, с месяц, а потом она вернулась. Я не знаю, брала ли она у вас там отпуск, или заблудилась. Но она пришла, поняла, почему я так поступил. И она оценила это.
Мы снова дурачились, отдыхали, разведывали новые уровни Лабиринта. Я не знаю, есть ли еще хоть кто-то, кто бы изучил его так, как мы. Несколько месяцев полного, ничем не ограниченного счастья. Она начала меня уговаривать вернуться к миру, на операцию. Даже предложила подумать о ребёнке…
И я бы сдался, и вышел бы еще месяца четыре назад. Но случилось то, что мы никак не могли ожидать. Она встретила его.
— Кого его? — не понял я.
— Ну, главного. Здесь, в Лабиринте. То ли живой, то ли робот, то ли вообще непонятно кто… Может, зверь какой-то. Я его не видел, только она…
Оказывается, однажды, когда они забрели совсем вглубь Лабиринта, на них напали хищные растения, овивавшие там стены. Синий стала прокладывать путь, а Скит шёл следом, и скоро он от неё оторвался. Он помнит только голос, громкий, низкий, раскатистый — который говорил что-то успокаивающее. Он сразу понял, кто это, и покорно прекратил движение. Странно, но растения тоже перестали на него нападать, хоть и продолжали крепко держать его. Далее к нему подошёл тигр — и лизнул ему лицо. Тут он потерял сознание и очнулся уже в их «доме». Синий смотрела в одну точку куда-то далеко-далеко. Он пробовал узнать у неё, что случилось, но её ответы были односложными и невнятными. А когда он заглянул в её глаза, он увидел шок, страх и нежелание делиться этим чем-то, чего она так боялась.
Он так и не узнал, что это было. Синий ушла, вернулась на Курорт. Пушок тоже ушёл, то ли за Синий, то ли потерялся, то ли… его убили. Он ждал их обоих, потом перебрался на первую ключевую, и у него появилась цель — выйти и найти девушку. Но выйти он должен был с деньгами, хотя бы на нормальное лицо…
Мнейка вдруг вернулась — стала к нему приходить. Всякий раз она была пьяна, даже хуже, чем пьяна — она утверждала, что не верит ничему, что этот старый маразматик наговорил, и что она не пьянствует, а проверяет теорию. И что если она однажды не придёт, то Скит может верить ему.
И однажды она не пришла. Не пришла и через неделю. Он её ждал, но её не было уже три месяца. И он уже устал ждать. Что она пыталась сказать? Чему он теперь должен был верить? А может, она однажды всё же должна была вернуться?
Я подтвердил, что она пропала и никто не знает, где она. На душе стало больно и противно. Думалось о глупости людей и о странностях судьбы. Мы молчали, и мой друг не хотел нарушать эту тишину, — а я просто не мог.
Мы подошли к ключевой точке. Скит вздохнул, сел на камень в отдалении от всех и заиграл грустную песню про парня, не дождавшегося свою девушку с Марса.
Зарисовка 16. Привал
Серая, 3 сентября 3340 года
Сидеть было хорошо. Я только сейчас поняла, каким долгим был этот день. Одна я могла пройти Лабиринт до заката, а с группой обычно в это время мы проходили точку четвёртую или даже пятую, но сегодня всё пошло не так.
Во-первых, озеро. Кто был в этом озере, и почему он напал на Эрика?
Эрик сидел возле жены, Некриды. По пришествию он попытался сесть рядом с Крайей, но Некрида устроила ему истерику. Крайя тоже начала возмущаться, но Эрик молча вздохнул и пересел. Семейка, блин.
Я вспомнила, что нужно было распорядиться насчёт ужина, но Лидия и Драйян уже взяли дело в свои руки. Хорошие ребята, весёлые. Неудивительно, что все к ним жмутся.
Я снова стала перебирать события сегодняшнего дня. Самым непонятным было щупальце. Как озеро оказалось населённым? И почему оно напало на нас?
Но только вот если это можно было объяснить количеством клиентов и тем, что они входили через стандартный вход, то как маленькая девочка могла перерубить щупальце?
Какое оружие она прячет? Как она отсекла кусок щупальца?
Я подсела к ней. Она сидела в сторонке ото всех, прижимая к себе плюшевого медведя. И я отчётливо поняла, что абсолютно не знаю, как общаться с детьми.
— Привет, Лея. Меня зовут Серая.
— Я знаю. Я о тебе слышала.
Да что ж сегодня обо мне все слышали! Мне не хотелось быть знаменитым проводником. А если еще начнут все говорить про любовь к людям… В наше время это было, мягко говоря, не принято.
— Как у тебя дела?
Девочка промолчала. Разговор явно не складывался. А я чертыхнулась: как дела могут складываться у ребёнка, который потерял родителей? Я попыталась сделать еще одну попытку:
— Как зовут твоего мишку?
— Мишка, — девочка посмотрела на меня как на идиотку. Отлично. По-дружески поболтать не получилось, пора переходить к делу
— Покажи, пожалуйста, ножик, которым ты перерубила щупальце.
— Какой ножик?
— Ну щупальце. Ты что-то сделала, и оно отвалилось. Покажи, пожалуйста, то, чем ты это сделала.
Девочка посмотрела на меня и расплакалась. Я в растерянности встала и окинула округу взглядом в поисках помощи.
Тут же подбежала Лидия — и как она сразу заметила? — и приобняла девочку.
— Ну что ты, хорошая моя, всё будет нормально, ты не расстраивайся. Серая не хотела тебя обидеть, она ведь тобой гордится, да, Серая?
— Конечно, — смущенно пробормотала я и отошла.
Недалеко от места, где мы разместились, горел костёр. Костры на каждой точке зажигали давно, еще несколько лет назад, а сейчас их только поддерживали многочисленные проводники — этот вид прессованного угля не обжигал, давал ровное тепло, не дымил. Но на нём нельзя было готовить пищу и его было очень сложно поджечь.
К нему я и подошла. Протянула руки к костру…
Но вдруг меня окликнули. Моя бывшая клиентка, Снимрик. Весёлая, смешливая девчонка, в своё время она была «нежильцом» — что-то там с несчастной любовью, но ей так понравилось бродить по Лабиринту, что она, как я слышала, тоже стала Проводником, и довольно успешным.
— Поздравляю, Снимрик. Ведёшь своих клиентов «туда»?
— Да, Серая, спасибо! Это всё благодаря тебе, — восхищенно воскликнула она. Воскликнула слишком громко, потому что люди вокруг зашептались и почти сразу же ко мне подошла огромная усатая женщина.
— Серая? Это ты?
Вот чёрт. Это еще одна причина, почему я старалась пройти через Лабиринт как можно скорее. Потому что, как только меня узнавали, — а это было довольно часто, — мои ночёвки превращались в посиделки у костра с моими почитателями. А что делать? Не говорить же им, что я не хочу ни с кем общаться. Возможно, меня бы даже поняли, но разве можно отнимать у людей надежду?
— Да, это Серая, лучший проводник Лазурного Курорта, — звонко поддержала Снимрик. Я раздражённо подумала, что по Курорту я обычно не вожу, только по Лабиринту, но полное название моей профессии звучало именно так. Так что я улыбнулась:
— Да, это я.
— Садись с нами, Серая!
— У тебя кончился отпуск?
— А правда, что ты не потеряла ни одного человека?
— Сколько раз ты ходила через Бесплатный Выход? — во всех голосах слышалась надежда и нетерпение.
— Всем тихо! — звонко скомандовала Снимрик. — Серая, ты к нам присоединишься? А твоя многочисленная группа, тоже?
Я села у костра. Всё-таки мне было приятно, хоть и очень странно.
— Да, можете их позвать. Мы еще не ужинали, но, возможно, скоро будет готово.
Через полчаса мы поели — еда была божественной, спасибо мастерству Драйяна и Лидии, — и собрались все вместе вокруг общего костра. Конечно, хватало групп, сидевших поодаль, но никого из нас это не волновало.
Улучив момент, я тихо спросила у бывшей клиентки:
— Как там следующие переходы до третьей, четвёртой? Без приключений?
Глаза Снимрик расфокусировались, но она моргнула и снова взглянула на меня обычным восхищенным:
— До четвёртой всё тихо. А вот четвёртую, как я слышала, лучше обойти… Я сама на ней не была, конечно, но слухи…
Да, слухи в Лабиринте нельзя игнорировать. Лучше перестраховаться.
Зарисовка 17. Стать и герой-любовник
Анкин, 3 сентября 3340 года
— Ты не боишься, что тебя могут узнать?
Я пытался отговорить Скита от того, чтобы он шёл к общему костру: Серая могла его узнать. Но он почему-то рвался туда.
— Что тебя там так заинтересовало?
Он отмалчивался. Странно, он никогда не отличался молчаливостью.
— Скит!
— Ну ладно. Мне понравилась девушка. Воооон та, сидит рядом с толстой парочкой. Хочу с ней познакомиться. Слышал, как звонко она поет? Какой у неё чистый, грудной голос? А как заливисто смеется… И есть у нее в глазах что-то такое, домашнее и печальное.
— А как же Синий?
— Ну, ты же сам говорил, что она пропала… Да мы с ней скорее были друзьями, чем чем-то большим. Ну, ты понимаешь, не было ощущения, что это моё. Понимаешь же?
Что за бред. И вообще, что значит «моё»?
— А эта девушка «твоё»? — я сдержал смех.
— Не знаю пока. Но вполне может быть. Сам на неё посмотри. Какая стать! Какой голос! А брови! И вообще, что ты из меня неверного мужа тут делаешь? Я с ней просто поговорю.
Женщина, на которую он показывал, была полноватой и с несколько простоватыми или даже грубоватыми чертами лица, хотя, при желании, её можно было назвать симпатичной. Она отчитывала какого-то мужчину, который вобрал в себя худшие качества своего пола: слабый, щуплый, он всё время пригибался, словно ожидая удара, а в глазах сквозила обречённость. Наверняка, это был тот самый нежилец. Странно, что он вообще дошёл до второй точки.
— Кажется, она замужем.
— Это тот неудачник? Что-то не видно там особой любви. Так что — не вопрос, подвинем, — Скит самонадеянно улыбнулся. — Попробовать-то мне ничего не мешает?
Я обречённо вздохнул.
— Ладно, иди… герой-любовничек. Только Серой на глаза не попадайся.
— Не вопрос!
Он захватил гитару и подошёл к женщине сзади, что-то прошептав. Она обернулась, и её лицо осветилось неприязнью — Скит сильно отличался от красавчика, которым был когда-то. Но Скит снова что-то проговорил и стал петь, перебирая струны гитары. Женщина заставила мужа подвинуться, освободив место для Скита, чем он незамедлительно воспользовался. Они тихонько пели восхитительным дуэтом, и вскоре прочие разговоры стихли. Песня лилась, и пела о доме, о семье и детях, и о том, что у каждого должно быть место, где он может быть счастливым — и быть собой.
Да уж, герой-любовник…
Зарисовка 18. Уроки истории
Серая, 4 сентября 3340 года
Проснулись рано — я лелеяла мечту пройти сегодня как можно больше. Конечно, дорога до третьей точки длинная, быстрым шагом часа два-три, а с девочкой — может, и четыре… Но переход с третьей до пятой должен занять не больше пяти часов, а то и меньше. Так что если поторопимся…
Мы подошли к одному из самых живописных мест Лабиринта — к барельефам, и я с удовольствием услышала восхищенные возгласы клиентов. Кажется, эти барельефы были здесь задолго до основания Лабиринта, но откуда именно они появились — никто не знал. Зато, к моему сожалению, с нами был человек, который знал о них всё остальное. Крей. Я застонала, услышав разглагольствования нашего историка, но ему просто не терпелось поведать нам всё, что только можно.
— Надо же, эти барельефы известны во всём мире! Мы их изучали еще на втором курсе.
— Здесь мы видим рождение Эрихтония. Это сын древнегреческих богов Гефеста и Геи, воспитанник Афины, царь Афин, — Крей ловко принял на себя роль экскурсовода. Он рассказывал нам про древний мир, не забывая указывать, что большая часть из этого — легенды, не имеющие под собой оснований.
Мы подошли к центральной стене: там были изображён Минотавр. С одной стороны от него была изображена вереница беззащитных юных дев с печальными взглядами, с другой — юношей с мечами наперевес. И правее — барельеф с мужчиной, приставившим клинок к горлу чудовища.
— Минотавр… По легенде, плод запретной любви жены царя Миноса и быка. Чтобы его спрятать, был построен Кносский Лабиринт. Афины были обязаны каждый год присылать семь девушек на съедению чудовищу. По крайней мере, так говорят легенды.
Крей довольно хмыкнул: кажется, ему удалось привлечь внимание спутников. Он продолжил с долей самодовольства:
— Но на самом деле были найдены неопровержимые свидетельства того, что никаких девушек на остров Крит для пищи Минотавра не приходило. Были созданы слухи, что девушек уводят — но ни одного женского скелета не было обнаружено в лабиринте. Слухи распускались, чтобы афинские юноши, желающие спасти девушек, сами приходили в Кносский Лабиринт. Сестра Тезея пропала, и он готов был отправиться за ней. Ариадна, его возлюбленная и сестра Минотавра, знала правду, но не стала ему ничего говорить, хотя дала ему клубок ниток, чтобы он смог найти дорогу обратно. Он убил чудовище и с тех пор слухи перестали распространять.
Если честно, я впервые слышала такую трактовку и была безгранично удивлена ею. А ведь ловко! Не это ли провернули наши Правители, устроив Курорт? Только приманка другая — а так всё то же самое. Но Крей еще не закончил:
— По другой версии, Тавр был учителем Миноса, грубым и диким человеком. Он устраивал состязания, победителю доставались афинские мальчики — дань из Афин, до сражения находившиеся в Кносском лабиринте… Тавр обычно побеждал, и обходился с ними очень жестоко. Тезей, афинский царь, одержал победу над Тавром, что освободило Афины от уплаты дани.
Крей задумчиво почесал кончик носа, и продолжил рассказ:
— Что из этого правда — неизвестно. Наверное, она где-то посередине. Кстати, мы находимся где-то в сотне километров от места, где, по преданию, был Кносский лабиринт.
Теперь я перестала сомневаться. Скорее всего, именно информация о Лабиринте была тем, что подтолкнуло Правителей к созданию этого жуткого места.
Я окончательно поняла, что не хочу быть проводником. Не хочу, не могу. Ужасное место, ну неужели нельзя было придумать ничего другого! Только… если я уйду отсюда, то куда пойду? Правда в том, что я ничего, по сути, не умела, работать на низших обслуживающих должностях категорически не желала, а на Марс — мне уже дважды отказывали… И я, к сожалению, не Высший, чтобы иметь право не работать.
Поэтому, скорее всего, это было далеко не последнее моё путешествие. Меня передёрнуло — то ли от мыслей, то ли от холода.
Мы шли дальше. Крей снова продолжил рассказ, Крайя уточнила у него, уверен ли он, что его рассказ никому не мешает — видимо, Крае он успел порядком надоесть. На что Крей повернулся ко мне:
— Серая, тебе было интересно послушать про Тавра?
— Да, — машинально ответила я. И краем глаза заметила, как напряглась Аня, державшая Крея за руку. Возможно, ей не понравилось, что он спросил меня, а не её. Глупости. Вот зачем мне нужен этот историк-любитель? Ну ладно, даже пусть историк-профессионал. А главное, зачем я нужна ему? А учитывая, как он бережно помогал Ане спускаться по камням, этот вопрос был исключительно риторический.
— О! А здесь мы видим барельефы, посвященные Троянской войне… — продолжил свою лекцию рассказчик.
Зарисовка 19. Стихи