Больше чем любовь(другой перевод) - Робинс Дениз 15 стр.


В одиннадцать часов вместе с гостями я вышла на улицу. Дома осталась только Кетлин — сторожила сон своей малышки. Все решили немного прогуляться и подышать свежим ночным воздухом при свете звезд. Смеясь и весело болтая, наша компания оказалась на набережной. Робин Чалмер взял меня под руку и вскоре потихоньку увел от всех в направлении Уэст-Хоув.

В этот час кругом было еще довольно много отдыхающих. Робин выбрал место у парапета, откуда открывался чудесный вид на море. Мы стояли и смотрели на маленькие кремовые буруны, которые, облизнув гальку, снова с шипением откатывались назад. Прямо перед нами на волнах мерно покачивались две лодки. В этот момент я так сильно хотела, чтобы со мной рядом оказался Ричард! Внезапный порыв ветра растрепал мне волосы. Становилось холодно, и я плотнее запахнула свое вязаное пальто. Вдруг я почувствовала, как Робин осторожно обнял меня за плечи.

— Знаешь, Розалинда, ты очень хорошенькая, — сказал он. — Кет говорила мне о тебе, что ты ее лучшая подруга, что ты замечательная и все такое, но я никак не ожидал увидеть такую девушку, как ты. Ты потрясающая.

Предполагалось, что я должна преисполниться благодарности. Но я только улыбнулась в ответ и покачала головой. Робин попытался обнять меня еще и второй рукой и притянуть к себе ближе.

— Розалинда… — хрипло проговорил он.

Я снова посмотрела в его загорелое мальчишеское лицо. Каким-то образом нежность, светившаяся в его глазах, тронула меня, но сердце по-прежнему оставалось глухим. Передо мной снова возник образ Ричарда, и я, не успев взять себя в руки, неожиданно даже для себя самой разрыдалась.

Бедняга Робин! Он очень расстроился. Разумеется, лейтенант никак не ожидал такой реакции на свои объятия. По идее, я должна была немедленно растаять в его руках, потом бы он поцеловал меня, и, довольные друг другом, мы бы отправились домой. Утром он бы зашел за мной и повел куда-нибудь, и у нас началось бы «кое-что». И очень быстро наша дорога пролегла бы к алтарю. Робину, без сомнения, я очень понравилась. Кроме того, Кет говорила, что молодой человек как раз созрел для брака.

Но мне всего этого было не нужно. Я просто молча стояла, и слезы ручьем текли по моим щекам. Он достал свой носовой платок и протянул его мне.

— О господи, но что же случилось! Надеюсь, это не я так тебя расстроил, дорогая. Прости, ради бога. Мне показалось, что я тебе немного понравился.

Продолжая рыдать и вытирать лицо платком, я смогла выдавить из себя несколько слов:

— Ты… действительно мне понравился… Но я не хочу, чтобы… меня целовали… Я не… могу… объяснить. Прости меня, что я так глупо веду себя.

— Ты вовсе не глупо ведешь себя. Ты волшебница, — сказал он. — По крайней мере я так думаю.

Услышав эти слова, я внезапно перестала плакать и начала смеяться, потому что Робин был таким молодым, таким искренним и таким… патетическим. Я же была просто какой-то неврастеничкой, влюбленной в мужчину, который с точки зрения моральных норм был «неправильным», но который был единственно правильным для меня.

Чтобы как-то утешить бедного Робина, мне пришлось объяснить ему кое-что. Я сказала, что люблю мужчину, с которым рассталась, и поэтому очень несчастна. Мой новый знакомый повел себя в этой ситуации как настоящий джентльмен. Он больше не пытался поцеловать меня, за что я была очень благодарна ему. Я взяла его за руку, и мы вместе направились к дому Кетлин.

Кетлин спросила, понравился ли мне вечер и Робин Чалмер. «Да», — ответила я с энтузиазмом и поскорее пошла ложиться в кровать, чтобы мне не пришлось рассказывать обо всем в подробностях. Моя подруга так заботилась обо мне, что я просто не могла ее разочаровать.

Но, оказавшись в кровати, я подложила руки под голову и стала смотреть в окно, в черном проеме которого висела полная майская луна. Тихо плескались волны, а я все думала и думала о Ричарде, о том, что без него мне придется как-то жить.

Глава 17

Старая поговорка гласит, что время — лучший лекарь. Что ж, нельзя с этим не согласиться. Десять дней на побережье в Брайтоне пошли мне на пользу, приятная компания Кетлин и ее малышки очень помогла мне. В Лондон я вернулась уже в более или менее сносной физической форме. Но мой мозг по-прежнему был болен. Болен мыслями о Ричарде.

Диксон-Роды явили собой беспрецедентный пример доброты. Думаю, старушка Китс прекрасно понимала, в чем состоит моя тайная болезнь. Разумеется, она не могла с точностью своего мужа поставить мне диагноз, но что в деле был замешан мужчина, сомнений у нее, похоже, не возникало. Как-то раз, когда я печатала письма, она подошла сзади и обняла меня за плечи:

— Как поживает сегодня моя девочка?

Я радостно ей улыбнулась. Эту улыбку я теперь надевала и снимала, как часы.

— О, все в порядке, спасибо.

— Сегодня чудесное утро, — пропела Китс. — Как тебе моя новая шляпка?

Это было нечто невообразимое — огромный круг, увешанный большим количеством искусственных фруктов и цветов. Лицо Китс было красным и уже несколько измученным, хотя день только начинался. Вероятно, все это было из-за необыкновенно душной и жаркой погоды, которая установилась в городе в последние дни. На ней было надето бело-черное шелковое платье, которое доходило ей почти до щиколоток. В нем она напоминала персонажа эдвардианской поры. Пенсне восседало на своем неизменном месте — на кончике носа. Ее маленькие умные глазки дружелюбно рассматривали меня сквозь стекла.

— Постарайся не быть такой грустной. Знаешь, есть такая старая французская поговорка: «Сначала случается, потом продолжается, а потом заканчивается».

— Мне все говорят то же самое.

— Но это правда, дорогая, — сказала она. — И ты еще молода.

— И это мне говорят.

— Что ж, дорогая, жизнь тяжела, но ведь в ней всегда есть место и плюсам.

Она поцеловала меня в затылок и поплыла к выходу, оставив после себя лавандовый парфюмерный шлейф. Милая Китс!

Прошло еще два месяца, я пребывала все в таком же состоянии. Автоматически выполняла свою работу, выходила на прогулки с подругами, обществом которых я раньше пренебрегала. Почему-то я не могла себя заставить сходить на какой-нибудь концерт. Музыка всегда благотворно действовала на меня, но, как ни странно, сейчас я не хотела ее слушать. Она вызывала слишком острые переживания и воспоминания о Ричарде. Я вдруг стала ходить в кинозалы, а однажды Кетлин и Билл взяли меня с собой па музыкальную комедию с Ивором Новело в главной роли. Но ничто не могло снова вернуть меня в нормальное состояние. Казалось, я вообще потеряла способность получать удовольствие и наслаждаться жизнью.

Я все время думала о нем, пыталась представить себе, как он живет. Роберта, вероятно, уже вернулась в Бронзон-Касл. Ричард, наверное, сейчас в клубе или проводит уик-энды в Ракесли.

Но однажды холодным июньским утром в доме, который я привыкла считать по-настоящему своим, случилось несчастье, и оно снова перевернуло мою жизнь.

Внезапно часов в шесть утра Китс с бледным перепуганным лицом вбежала в мою комнату, в ее маленьких глазах застыл ужас.

— О, Розалинда, Розалинда, иди скорее… что-то случилось с Диксом. Быстрее!

Я вскочила с кровати, накинула халат и вместе с Китс побежала в комнату мистера Диксон-Рода. Но похоже, я уже ничем не могла ему помочь. Он был мертв! Никто из нас, разумеется, этого не знал, но муж Китс последние несколько месяцев страдал от приступов грудной жабы, нервного перенапряжения и переутомления. И при этом, чтобы не расстраивать жену, он молчал о болях в сердце.

Очевидно, Китс проснулась, разбуженная его криками и стонами, но, пока она добежала до комнаты мужа, он уже умер, так и не успев с ней попрощаться.

Для нее это был настоящий шок. Они счастливо прожили в браке много лет. Детей они не имели, может, именно поэтому были настолько привязаны друг к другу. Бедняжка Китс сразу же слегла и довольно длительный период времени просто не могла подняться.

О смерти мистера Диксон-Рода сообщили сестре Китс. И хотя миссис Пауэл была немногим моложе Китс, она производила впечатление точной ее копии. Она обожала старшую сестру и, будучи сама также бездетной, теперь денно и нощно оказывала своей сестре моральную поддержку, изливала на нее всю свою нерастраченную на материнство энергию.

Убитые горем сестры большую и наиболее трудную работу, связанную с похоронами доктора, оставили на меня. Было необходимо позвонить в бюро ритуальных услуг и отдать все необходимые распоряжения. Кроме того, я занималась вопросами, связанными с юридической стороной дела, а именно принимала адвокатов, которые должны были проследить за выполнением последней воли усопшего и заняться его завещанием.

Я очень удивилась и преисполнилась горячей благодарности к мистеру Диксон-Роду, обнаружив, что и мне он оставил небольшую сумму — пять тысяч фунтов. Китс заявила, что это гроши, но мне такое наследство казалось настоящим богатством.

Когда я пришла к миссис Диксон-Род и сказала, что не заслуживаю столь щедрого подарка, она похлопала меня по спине и проговорила:

— Ты возьмешь эти деньги, детка. Дикс всегда был очень доволен тобой и часто повторял, что более ответственного и знающего секретаря у него никогда не было.

Мои глаза наполнились слезами. Дорогой мистер Дикс! Как я буду скучать по этой работе. Месяц спустя после его смерти я начала думать о себе. Что же теперь мне делать? Я знала, что этот дом и рабочий кабинет продадут, а Китс переедет со своей сестрой Агнессой Пауэл в свой дом в Марлоу. Разумеется, ей больше не требуются мои услуги.

Я поговорила с Бенсон о ее планах, и она ответила, что собирается вместе со своей госпожой отправиться в Марлоу.

— Не очень я люблю перемены, придется долго привыкать, — хлюпнув носом, сказала она, — но я не оставлю свою госпожу. Надеюсь, мисс, и вы отправитесь вместе с нами.

Но я твердо знала, что не поеду с ними. Именно об этом я и сказала Китс этим утром. Очень мягко и тактично я объяснила, что теперь ей не нужен секретарь, а мне лучше остаться в Лондоне и поискать работу, которая будет связана с медициной. Теперь я знала многих врачей. Китс поняла меня и заверила, что лично проследит за тем, чтобы я не осталась без места. К тому же Китс сказала, чтобы я помнила, что двери Марлоу для меня всегда открыты.

— Ты уже давно для нас стала членом семьи, дорогая.

Через мгновение после этих слов я обнаружила себя на огромной груди Китс, и мы обе разрыдались, как дурочки. Теперь я уже твердо знала, что мне делать. Мне хотелось получить работу на полный рабочий день, а вечером возвращаться в свою собственную комнату или квартиру, как уж получится. С деньгами мистера Диксона я могла себе это позволить. У меня будет свой собственный дом, которого раньше я никогда не имела.

Когда я сообщила о своих намерениях Китс, она с сомнением посмотрела на меня и пробормотала что-то насчет того, что «молодой и хорошенькой девушке не стоит жить одной». Но потом, покашляв, сделала вид, что ее внезапно осенила счастливая мысль, и добавила:

— О, я помогу обставить тебе твою квартирку. Здесь так много мебели, и прежде, чем она пойдет с молотка, прошу тебя, выбери все, что тебе нужно. Во-первых, ты заберешь свой спальный гарнитур, затем это бюро, на котором ты печатала, а также все эти коврики, стол, стулья. И не смей говорить мне «нет». Для меня это ничего не стоит, а ты просто не сможешь себе это купить.

Я была почти счастлива, когда однажды в обед отправилась на автобусе в Челси, где собиралась присмотреть маленькую квартирку поблизости от Гледхоу-Гарденс или около Глочестер-роуд, где когда-то жили Уолкеры. Там цены были несколько пониже, чем на Харли-стрит. Но когда я шла по залитой солнцем дороге, на меня вновь нахлынули воспоминания о Ричарде. Интересно, что бы он подумал обо всем этом? Ведь мы с ним обсуждали подобную перспективу. Зная о моем желании ни от кого не зависеть, он сам высказывал такую идею.

Внезапно мое сердце снова сжалось от острой тоски по Ричарду. Где он сегодня? Как поживает? Интересно, хочет ли он видеть меня? Как бы я хотела это знать!

Я оставила свой запрос в нескольких агентствах, специализировавшихся на поисках жилья. Мне выдали списки квартир, сдававшихся внаем. Ни одно место мне не понравилось. В некоторых домах оказалась слишком высокая месячная оплата, в других — очень большие комнаты, и мне пришлось вернуться на Уимпол-стрит, так ничего и не выбрав. Но оптимизма у меня не убавилось. Я знала: рано или поздно я найду то, что хочу.

Я продолжала думать о Ричарде, и мне хотелось проконсультироваться с ним по поводу квартиры. Впрочем, это уже стало моим постоянным желанием — поговорить с ним о том, что меня волновало. Прочитав какую-нибудь интересную книгу, мне хотелось узнать его мнение о ней. Посмотрев фильм, я тут же вспоминала о Ричарде, потому что жаждала услышать, что бы он сказал о нем.

Но вдруг и мне улыбнулась удача. Местный агент из Слоан-сквер, я недавно к нему обращалась, позвонил мне и сказал, что у него нашелся клиент, сдающий двухкомнатную квартиру. Этот человек в данный момент уехал за границу, и агент сам собирался показать мне помещение. Если меня все устроит, то я могу переезжать туда.

Квартира располагалась на самом верхнем этаже дома на Маркхэм-сквер. Это оказалось рядом с Кингз-роуд в Челси.

Окрыленная надеждами, я тут же поехала туда, и место мне очень понравилось. Разумеется, эта часть Челси ничем не отличалась от всего района. Квартира понравилась мне тоже. Я не возражала против верхнего этажа, так как жильцам этих квартир доставалось больше света и воздуха, а, кроме того, окна выходили на маленький дворик, где росли деревья и несколько кустарников. Кто живет в этом городе, тот знает, что значит небольшой зеленый клочок для лондонца.

Комнаты были недавно отремонтированы, поэтому выглядели свежими и привлекательными. В спальне преобладали пастельные тона, а в гостиной — спокойные зеленые. Также здесь была и крошечная кухня с газовой плитой и маленькая ванная комната. Надо заметить, очень маленькая, но зато имелся водонагреватель. Стоимость этой квартиры составляла семьдесят пять фунтов в год.

Это я вполне могла бы себе позволить, если найду себе работу с такой же зарплатой, какую получала у Дикса.

Я подписала все необходимые бумаги и отправилась на Уимпол-стрит, чувствуя себя уже совершенно другим человеком. Наконец у Розалинды Браун есть свой собственный дом. Да, разумеется, там можно почувствовать себя одинокой, но зато это дает ни с чем не сравнимое ощущение независимости.

Китс Диксон-Род решила своими собственными глазами увидеть мою квартирку, помочь с переездом и дать совет по благоустройству. Что-что, а вот как обставить мебелью квартиру Китс знала отлично.

Я чувствовала себя совершенно счастливой, стоя посередине своей гостиной и оглядываясь по сторонам. Все было готово и выглядело просто великолепно. Ничего дешевого или временного. На полу великолепный зеленый ковер с Уимпол-стрит. Также в гостиной стояли мое маленькое бюро, диван, кресла с розово-кремовыми чехлами. На окнах — подаренные Китс занавески в тон ковру. А за окном висел маленький аккуратный ящичек, куда следующей весной я могла посадить цветы.

Свои книги я сразу же расставила по полкам, на стены повесила несколько небольших, но приятных пейзажей. Тут же в гостиной разместилась и моя печатная машинка. Китс была просто воплощением щедрости и доброты.

И даже несмотря на то, что я все равно продолжала тосковать по Ричарду, мое настроение после переезда заметно улучшилось. В первую ночь, лежа в кровати в новой квартире, я ощущала себя счастливой.

Но, немного придя в себя после всех восторгов и треволнений, связанных с переселением, я вдруг поняла, сколь одинокой я буду здесь. Я снова начала думать о Ричарде. Представляла, как он войдет в мою комнату и обнимет меня.

Но я приказала себе не слишком-то расслабляться и не впадать в депрессию из-за Ричарда. Надо было побыстрее найти работу и чем-то себя занять.

Назад Дальше