Люк, смущенный ее похвалой, продолжал:
— В общем, Морин вернула ему колечко. Ее кавалер попробовал было снова распустить руки, но полицейской повестки оказалось достаточно, чтобы утихомирить его.
— И она больше никогда с ним не встречалась?
— После первого ареста нет.
— Первого? А что… впрочем, неважно. Не хочу ничего знать. Ты справился, причем хорошо.
— Ну, пока что хорошего мало. Потом она обнаружила, что беременна.
— О господи! Каролиной?
Люк кивнул.
— Морин пришла ко мне вся в истерике. И зачем только женщины это делают?! Они же должны знать, что мужчины не выносят слез.
Мари похлопала его по руке.
— Уж такие мы создания, Люк. Но ты не волнуйся. Обещаю, что никогда не стану при тебе плакать. Продолжай.
— Я снова отвел ее к юристу. Морин призналась — она боится, что ее бывший жених может предъявить права на ребенка, если узнает, что он родился. И вот она опять пришла ко мне и сказала, что не хочет писать его имя в свидетельстве о рождении. Можно она воспользуется моим?
— Ого, — Мари откинулась на спинку стула, — почему бы ей просто не поставить прочерк в графе «отец»?
— Нельзя. Если я буду записан как отец, то предъявлять права на ребенка уже никто не вправе.
Мари была поражена.
— И ты согласился?
Он кивнул.
— Я не видел в том ничего страшного. Морин просто хотела защитить своего ребенка, вот и все. Речь не шла ни о какой материальной поддержке, хотя, если б она попросила, я бы, наверное, помог и в этом. Вскорости меня перевели в Форт-Уэйн. Ребенка я ни разу не видел. Я уехал до того, как Морин пошла в декретный отпуск. Три года от нее ничего не было слышно. Я уже почти забыл про всю эту историю, как — опа! — откуда ни возьмись, приходит извещение из Министерства семьи и ребенка приехать забрать свою дочь. Морин умерла. Очевидно, других родственников у нее не было. Мое имя записано в свидетельстве о рождении, и вот я уже новоиспеченный папаша.
— Вот это да! Но все же так лучше, чем если бы малышка либо досталась грубияну отцу, либо вообще попала в детский приют.
— А я-то как же? Неужели я не нуждаюсь в сочувствии?
Мари поднялась, выбросила огрызок в мусорное ведро, а чашку поставила в раковину.
— Ты большой и сильный. Ты действительно не нуждаешься в сочувствии. Ты можешь все. И вообще, поглядеть на тебя, так можно подумать, что ты ешь на завтрак гвозди. — Мари не шутила: в Люке словно ощущался железный стержень. В нем была физическая сила, повергающая ее тело в трепет, и она начинала угадывать также силу характера, которая не могла не восхищать.
Из гостиной послышался глухой удар. Мари вздрогнула:
— Что это?
Люк уже мчался к двери.
— Каролина! — крикнул он на бегу.
Они оба понеслись по коридору — Люк впереди, Мари за ним. Он ворвался в гостиную. Заспанный, ничего не понимающий ребенок, увидев его, заморгал. Девочка лежала на подушках, которые они положили на пол как раз для такого случая.
Люк резко затормозил. Он не хотел напугать малышку. Тяжело сглотнув, он попытался утихомирить свое колотящееся сердце, которое грозилось вот-вот выскочить из горла. Сделал один глубокий вдох, второй, и в этот момент из-за угла выскочила Мари и врезалась ему в спину.
— Что? Что случилось?
Люк придержал ее, но даже не взглянул в ее сторону. Все его внимание было сосредоточено на ребенке. Слабо улыбнувшись, он подошел к софе.
— Что это ты делаешь, кнопка? Скатываешься с дивана, как с горки? — Он присел на корточки рядом с Каролиной и легонько помассировал ей ножки. Скорее для того, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке. Пульс медленно возвращался к нормальному ритму. Кажется, малышка чувствовала себя прекрасно. — Если хочешь, можешь еще поспать, — пробормотал Люк и натянул на нее одеяльце.
Но она, похоже, не собиралась спать, пока ее любопытство не будет удовлетворено.
— Папа, а чей это дом?
— Мари, — сообщил он гипнотическим шепотом. — А у тебя уже глазки слипаются. Закрывай их и поспи еще. А когда проснешься, поможешь Мари испечь печенье. — Он усмехнулся, видя, что Каролина уставилась на него сияющими глазенками. — А если она будет сильно занята, мы поедем домой и сами попробуем. Печенье, наверное, получится несъедобным, но это ничего, ведь правда, солнышко? Я читал в одной книжке для родителей, что сам процесс гораздо важнее конечного продукта. Ты с этим согласна?
Каролина моргнула раз-другой, а потом ее реснички сомкнулись. Люк наклонился, чтобы поцеловать ее в щечку, потом передумал, боясь, что поцелуй может разбудить девочку. Он отодвинулся, обернулся и обнаружил улыбающуюся Мари.
— Что?
Мари пожала плечами.
— Ничего. Ты очень мил с ней.
— Не болтай чепухи. «Мил»! — негодующе фыркнул он. — Во мне нет ничего милого.
— Как скажешь, — с готовностью согласилась она. — Однако я бы хотела обратить внимание на предупредительность, которую ты проявляешь, потихоньку выходя из комнаты.
— Это не предупредительность. Это самосохранение. Если она не выспится, то будет капризничать весь день. Я уже узнал это на собственном опыте. Каролина — дама с характером.
— Это точно.
— Было бы неплохо отучить ее добиваться своего криком.
— А ты попробуй. — Всю дорогу до кухни Мари улыбалась у него за спиной. — Хочешь кофе? — спросила она, когда они вновь оказались на кухне.
— Да, пожалуй. — Люк тяжело опустился на стул. — Когда Джейсон придет домой?
— Через полчаса.
— Как придет, я возьму его на вождение, если ты посидишь с Каролиной.
— Без проблем. С удовольствием испеку печенье. Джейсону понравится. — Она полезла в шкафчик и достала две чашки и сахарницу, потом молоко из холодильника.
Запах варящегося кофе стал заполнять кухню. Люк только собрался высказаться по поводу чудесного аромата, как Мари одной рукой схватилась за стойку, а другой зажала себе рот.
Люк поспешно встал.
— Тебе плохо, да? Только не падай в обморок, ладно? Ну скажи, что случилось?
Она убрала руку со рта, только чтобы показать на кофеварку.
— Это было ошибкой.
Люк оглянулся, но не увидел ничего необычного.
— Что? Что было ошибкой?
— Ты что, не чувствуешь запаха? Кофе. С ним что-то не так. Фу, выключи его. Он меня убивает.
Люк потянул носом воздух.
— Кофе как кофе. Обычный.
— Не может быть.
— Может, — сказал он с сожалением. — Изменения в тебе. Теперь, когда ты беременна, он действует на тебя по-другому. Но — будь по-твоему! — Он снял емкость с кофе с плиты и храбро вылил его в раковину. А ему так его хотелось! Вместо этого пришлось тщательно вымыть посуду из-под кофе и открыть окно над раковиной. — Проветривание — самый быстрый способ избавиться от запаха, который тебя беспокоит, — закончил Люк.
Мари стояла, опершись обеими руками о стойку.
Лучше бы он заткнулся! — подумала она, борясь с приступом тошноты. Но вслух сказала:
— О, Люк, ты так прекрасно со всем справляешься, тебе и помощь никакая не нужна.
— Так же, как и тебе, — деликатно заметил он. — Ты великолепно переживешь грядущие события. Однако же — ну что плохого в том, если мы будем рядом и будем опираться друг на друга? Разве не в этом заключается основной рецепт развития общества и цивилизации? — (Как солидно он выразился!) — Человеческая раса в целом давно миновала тот этап, когда индивидуум вынужден был все делать в одиночку. Ты плетешь корзины. Я меняю их на зерно. Кто-то меняет одну из шкур на кувшин для воды… — Люк хлопнул себя по ноге, увлекшись собственной речью. — Подумай об этом, Мари. Зачем двигаться вспять сотням лет эволюции?
Господи помилуй, да он прямо дает ей урок социологии! Мари долго и задумчиво вглядывалась в него. Люк умеет быть настойчивым.
— Ладно, — сказала она наконец.
— Ладно?
Она медленно кивнула.
— Только учти — это не безоговорочно, но да, хорошо.
— Ну вот! — обрадовался он. — Прекрасно! Ты не пожалеешь. — И он тоже.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Не успел выветриться запах кофе, как Мари пожалела о том, что приняла предложение Люка. О чем она только думала? В ее жизни уже есть два трудноуправляемых мужчины, так зачем, скажите на милость, обременять себя еще и третьим? Тем более братом бывшего мужа! Неужели горький опыт с одним Дефорестом ничему ее не научил? Ей снова надо удариться головой о ту же каменную стену? Если так и дальше пойдет, то ее жизнь вполне подойдет для сценария «мыльной оперы». Зрителей не оторвешь от экрана. Но как сказать Люку, что она передумала? Ей казалось: со времени первого замужества она повзрослела и поумнела. Стала сильнее. А выходит, нет. Иначе почему тогда не решается открыть рот и сообщить Люку, что изменила решение?
— Э… Люк…
— Эй, я дома! — послышался голос Джейсона из дверей. — Чья это машина там в… А, Люк, это вы? Как поживаете? — С глухим стуком Джейсон сбросил рюкзак на пол кухни. — Вы не сможете взять меня сейчас на вождение? Разрешение у меня с собой.
— Джейсон, — осуждающе сказала Мари, — подними рюкзак с пола. Учебный год только начался, а ты уже бросаешь вещи прямо в дверях.
— Да, да, как скажешь.
— Каролина спит в гостиной, так что потише, пожалуйста.
— Хорошо. — Перешагнув через рюкзак, Джейсон открыл холодильник и стал знакомиться с его содержимым. Схватив упаковку молока, яблоко, пакет детского пюре и баночку йогурта, он попятился от холодильника и захлопнул дверцу ногой. — Во, блин, опять нет ничего пожрать. Тебе пора закупить продуктов, Мари!
— Ты хоть бы попытался быть повежливее. Не успел переступить через порог, как сразу же налетел на Люка со своим вождением.
— А что такого? — удивился подросток и отхлебнул молока прямо из коробки.
— Джейсон!
— Ну, что еще?
— Возьми чашку. И пометь эту упаковку, чтобы остальные из нее не пили.
— Зачем? Я же не больной какой-нибудь. Дурацкие чашки — только пустая трата времени. Если я буду пить из чашки, ты потом скажешь, чтоб я ее помыл, а если не помою, будешь злиться, — привел свои аргументы Джейсон. — Я просто не хочу лишних споров. Если подумать, ты еще должна сказать мне спасибо за то, что я пью прямо из упаковки, а не наезжать на меня. И я не понимаю, с чего это вдруг невежливо сразу говорить с Люком о вождении без какой-то там дурацкой беседы? Что я должен делать? Говорить о погоде? Он же не идиот какой-нибудь, понимает, что сегодня солнечно и жарко. — Он остановился, чтобы перевести дух, и снова ринулся в атаку: — Сдается мне, ты сама не знаешь, что говоришь, Мари. Ну подумай, с чего бы ему еще здесь быть, если не для того, чтобы учить меня водить? Больше ему тут совершенно не на что положить глаз. — Джейсон взмахнул пакетом с молоком. — Погляди на него. И глянь на себя. Он классный мужик. А ты, не в обиду тебе будь сказано, ты это… ну, в общем… не фонтан. Так чего ради ходить вокруг да около? Чем скорее мы поедем, тем скорей он свинтит отсюда. Мне б на его месте тоже не терпелось сделать ноги.
Люк прочистил горло и произнес:
— Вообще-то у меня здесь имеется парочка интересов помимо тебя, Джейсон. Строго говоря, мы с твоей племянницей… — Как глупо звучит! Он покачал головой и продолжил: — Короче, твоя племянница как раз перед тем, как ты вошел, согласилась стать моей женой.
Рука Джейсона дернулась, и молоко пролилось ему на пальцы.
— Что? — Он переводил ошеломленный взгляд с одного на другого. — Вы шутите, да?
Не так уж часто случается лишить подростка дара речи. Мари, которая до этого была готова дать задний ход, наслаждалась моментом.
— Нет, он не шутит. — Стоит выйти за Люка замуж только для того, чтобы насолить своему дяде.
— Ты и… — Джейсон показал на Люка, — женитесь? — чуть ли не взвизгнул он.
Люк нахмурился.
— Да. Она и я. Женимся. А что такого?
Парень поставил молоко на стойку и повернулся к ним спиной.
— Ничего. Все просто чудесно. Надеюсь, вы будете счастливы вместе. И, разумеется, можете обо мне не беспокоиться. Мы с папой прекрасно обойдемся без вас. Вы нам не нужны. Нам никто не нужен.
— Джейсон…
— Ты хотя бы дождешься, когда он вернется домой, Мари? Мне, конечно, наплевать, но папе, наверное, захочется посмотреть на твою свадьбу.
— Джейсон, я не переезжаю.
Тот резко обернулся.
— Не переезжаешь?
— Нет. — Мари поморщилась. — Ну, вообще-то, да, но вы с дедушкой едете со мной.
— Когда выходят замуж, не тащат за собой всю семью, — пробурчал подросток.
Парню еще многое предстоит узнать, решил Люк.
— Не всегда, — сказал он. — Мы с Мари не собираемся бросать вас с отцом. Мы подумали, что твоему папе лучше пожить пока у меня на первом этаже. Вот почему вы все переедете ко мне. Коридоры у меня шире, ванные побольше. Если ему нужна будет инвалидная коляска, с ней будет легче справляться в моем доме.
— Думаешь, ему придется ездить в коляске?
— Может быть. Недолго.
— Блин, классно же это будет выглядеть перед моими друзьями!
— Мы можем не вывозить его из дома, пока он окончательно не поправится.
Джейсон пожевал губу, словно обдумывая предложение.
— Я пошутил. — Он вздохнул. — Они все равно уже знают, что он намного старше их отцов, так что, думаю, это неважно. Хотя насчет переезда не знаю.
Люк пожал плечами.
— Школа та же самая, так что с этим проблем не будет. — Затем выложил свой главный козырь: — И у меня есть стереосистема. — Люк взял связку ключей со стойки и позвенел ими. — Ну так мы едем или как? — Джейсон загикал от радости, и Мари шикнула на него. Люк заставил его убрать рюкзак с дороги. — Тебе еще надо помочь? — спросил он.
— Нет, идите, — со вздохом сказала Мари. — Только верните машину в целости, хорошо?
— Машина — это всего лишь вещь, — буркнул Джейсон, выхватив ключи из руки Люка. — А ты всегда мне твердишь, что вещи не важны в жизни. Важны только люди.
— Если эта машина не вернется целой и невредимой, — крикнула Мари вслед их удаляющимся спинам, — тебе не поздоровится! Так что подумай об этом.
— Постарайся не волноваться, — попросил Люк. — Он же со мной. Если что, я покажу ему, почем фунт лиха.
Не успела за ними закрыться дверь, как проснулась Каролина. Вялая после сна, она приковыляла в кухню с одеялом на плечах.
— Привет, котенок! — приветствовала ее Мари. — Хорошо поспала?
Девочка заморгала, как сова, и спросила:
— А где папа?
— Они с Джейсоном ненадолго вышли. Скоро вернутся. — И, чтобы малышка не разревелась, поскольку уже была близка к этому, Мари заговорщицки произнесла: — Знаешь, что я думаю?
— Что? — заинтересовалась Каролина, хотя одна крупная слезинка уже дрожала на краешке нижнего века.
— Держу дари, папа с Джейсоном вернутся голодные.
Малышка ткнула себя в грудь.
— Я тоже голодная, — заявила она.
— Ну конечно. Сон — тяжелая работа. А давай испечем печенье!
Каролина энергично кивнула.
— Я помогаю, — твердо заявила она.
Мари присела на корточки, обняла девочку и чмокнула ее в макушку.
— Спасибо. Что бы я без тебя делала? Пришлось бы печь печенье самой.
Малышка обхватила и сжала своими пухлыми ручками шею Мари.
— Полегче, кнопка, — попросила та, — мне же надо чем-то дышать.
Каролина заулыбалась.
— Ты смесная.
— Бываю иногда, — согласилась Мари. — Как ты думаешь, папа любит печенье с ореховым маслом? Орехи полезны для тебя. В них много протеина. Еще можно приготовить фруктовое желе, чтобы сделать двойное печенье.
Каролина опять энергично кивнула.
— Я хочу ореховое масло с печеньем.
Мари не удержалась от улыбки.
— Ореховое так ореховое.
Не успели они взбить масло с сахаром, как распахнулась задняя дверь, и вошел насупленный Джейсон.
— Что случилось? — удивленно воскликнула Мари.
— Это просто ни в какие ворота! А я-то думал, что хуже тебя уже никого не может быть…