- Чертова удавка. Чтобы я… еще когда-нибудь…
Окончательно расстроившись, Никита заправил растрепанный шейный платок под воротник, застегнул верхнюю пуговицу, чтобы этого безобразия не было видно, и уже собрался идти домой, кивнув на прощание второй смене охранников, замерших на входе, когда двери клуба отворились, выпуская на улицу гомон веселящихся людей, а вместе с ним…
Незнакомец кивнул парням на входе, словно старым знакомым, а потом его взгляд остановился на Луганцове.
- Огонька не будет? – бархатный мужской баритон заставил душу Никиты завибрировать, словно он был инструментом, на котором музыкант должен вот-вот заиграть.
- Не кур… курю, - поперхнувшись, кое-как выдавил из себя Никита, сожалея, что не носит в кармане зажигалку, тогда он смог бы… он бы…
- И это правильно. Нечего свой организм смолоду травить, - одобрительно кивнул мужчина, чуть улыбнувшись, и Никита почувствовал, как сердце в груди забилось с бешеной скоростью: его кумир одобрил, что он не курит! Быть может, у него теперь есть шанс? Пусть совсем крохотный, но шанс.
- Меня Никита зовут, - произнес Луганцов и сам себе мысленно дал пинка, настолько неуверенно, даже просительно это прозвучало, словно он выпрашивал продолжение знакомства.
- Очень приятно, Никита, - мужчина протянул ему руку, которую Луганцов тот час же пожал. – Бородин Илья Михайлович.
Светло-синие глаза смотрели на Никиту немного насмешливо, но не нагло, а как-то… по-доброму, так что парень немного осмелел и задал вопрос, которого сам от себя не ожидал:
- А почему вы вышли? Полночь еще не скоро.
Брови Бородина удивленно приподнялись.
- Ты так хорошо изучил мои привычки?
Никита почувствовал, что краснеет.
- Не то чтобы изучил - просто заметил, - пробормотал он, стушевавшись. - Вы не похожи на остальных завсегдатаев бара, вот я и…
Луганцов пожал плечами, не зная, как еще пояснить свой интерес, не нарываясь сразу на скандал с обвинениями в неправильной ориентации.
- Наблюдательный, значит. Это хорошо, - одобрил Бородин, задумчиво глядя на Никиту, а потом кивнул в сторону погруженного во мрак парка: - Разборка в парке - не твоих ли рук дело?
- А что? – заданный вполне нейтральным голосом вопрос заставил насторожиться.
- Ничего такого, просто любопытно стало, кто так ребят отделал. Они утверждали, что нападающих было восемь.
- Врут: мы с Владом вдвоем были и они сами к нам полезли, - выпалил Никита и тут же понял, какого дурака свалял. – Вы из полиции?
- Нет, - Илья Михайлович белозубо усмехнулся, – не из полиции, просто по роду службы имею с ней контакты. Давай-ка пройдемся.
Бородин двинулся к парку, и Никита, словно привязанный, побрел за ним. Несколько минут они шли молча, а потом Илья вдруг остановился и указал рукой на одну из лавочек, смутно виднеющихся среди кустов сирени.
- Давай присядем. Расскажи мне о себе. В армии ты не служил, я правильно понимаю?
- Нет, - Никита вздохнул и послушно сел на лавку. Внутренняя энергетика этого человека подавляла, заставляя слушаться его и подчиняться. – Я поступил в архитектурный университет, так что получил отсрочку на время учебы.
- А потом что планируешь делать?
Никита пожал плечами:
- Я особо не загадывал. Наверное, отслужу положенный срок и пойду работать. Я на автодорожном учусь.
- Нужное дело. Дороги у нас хреновые.
- Потому что дураков много, - рассмеялся Луганцов, вспомнив любимую поговорку Влада.
- Верно, - Илья Михайлович поддержал его смех, а потом неожиданно протянул руку и взлохматил волосы Никиты. – Хороший ты парень, Никит. Девушка есть?
Смех тут же застрял где-то в горле, и Луганцов отрицательно покачал головой, опустив взгляд на собственные туфли. «Хорошо, что темно и он не увидит, как я покраснел», - подумал он, а Илья уже задавал следующий вопрос:
- Что ж так? Ты парень видный.
- Я… ну… не нравился никто, - кое-как выдавил из себя Никита, чувствуя себя полным идиотом и изрядным трусом.
- Совсем-совсем никто или только девушки не нравятся? – вопрос был задан таким насмешливо-мурлыкающим голосом, что Никита понял: над ним просто издеваются.
«Ну правильно, если он знает про драку, то ему наверняка сказали и то, что подрались те битые ребята с геями, так что остальное вполне понятно».
И так Никите стало обидно за эту игру в кошки-мышки, что он, не раздумывая, вскочил и бросился по дорожке прочь из парка, желая как можно скорее оказаться дома. Только уйти далеко ему не удалось: буквально через пять шагов его настиг ураган, смел, прижимая к дереву, чтобы… начать целовать, жестко сминая губы. Луганцов поплыл, чувствуя себя беззащитным котенком в лапах тигра. Именно о таком он всегда мечтал, именно так хотел, и то, что сейчас его желание может исполниться, вскружило голову не хуже вина. Краем сознания Никита уловил чей-то протяжный стон, но даже не понял, что стонал именно он, обнимая прижавшего его мужчину, послушно подаваясь к нему всем телом, словно умоляя не останавливаться.
Увы, блаженство продлилось недолго: Бородин вдруг прервал поцелуй и отстранился, тяжело переводя дыхание. Никита же еще несколько секунд пребывал в блаженной неге, прежде чем понял, что все закончилось. Видя расстроенно-недоумевающее выражение на лице молодого человека, Илья усмехнулся:
- Не таким должен быть первый раз, - выдохнул он на ухо Никите, обжигая его дыханием.
- Откуда ты знаешь, что будешь первым? – машинально спросил Луганцов и только потом понял, что Илья говорил о другом, об их общем первом разе. И это понимание заставило покраснеть и смущенно потупиться.
- Значит, тем более все должно происходить не в парке под деревом, - протянул Илья, соблазнительно облизнувшись, и у Никиты мурашки пробежали по телу от возбуждения.
Умом он понимал, что Илья прав, что, позволив взять себя в ночном парке, сам ставит себя в разряд если не шлюхи, то доступного для любого, но тело, познавшее вкус первой настоящей страсти, с разумом не соглашалось. Тело ждало, а скорее, даже жаждало продолжения, отчего сердце учащенно билось в груди, а дыхание никак не могло выровняться. А еще Никите вдруг захотелось расплакаться от обиды, что его отвергают, пусть и из благородных побуждений. В эту минуту он, как никогда, хорошо понимал влюбчивого и вечно разочаровывающегося в мужчинах Влада. Сейчас он бы и сам с удовольствием устроил истерику, но был более сдержанным благодаря воспитанию и дисциплине, что позволило Никите держать себя в руках.
- Умница, я знал, что ты справишься, - вдруг произнес Илья совершенно нормальным тоном, отстраняясь, как будто и не было того безумия, что всего минуту назад дурманило им головы.
- Это что, была… проверка? - получив утвердительный кивок, Никита почувствовал, как злость узлом сворачивается в животе и поднимается к горлу. – Зачем?
- Мне нужно было понять, кто ты и как я сам отношусь к тебе, но и поцелуй, и мои слова о нашем первом разе были настоящими. И если ты согласишься пойти со мной на свидание, то оно уже не закончится так мирно.
- Ничего не понимаю, - Луганцов помотал головой, словно пытаясь сбросить наваждение. – Ты не гей? Почему ты устраиваешь проверки не только мне, но и себе?
- Гей. Актив. Только опыт в выборе партнеров у меня не настолько большой, чтобы сразу понять, хочу я тебя просто трахнуть разочек и забыть или готов на более длительные отношения.
- И что? То, что ты меня отпустил, значит…
- Значит, что ты не просто трах на один вечер. Я хочу большего. Тебя я заметил в первый же день, как и твои взгляды, но ты еще совсем зеленый, а мне не хотелось ошибиться, принимая твой мимолетный интерес за что-то большее. А сегодня я понял, что ты действительно заинтересовался мной. Будем встречаться? Учти, я человек беспокойный, могу среди ночи сорваться, если позвонят, или по нескольку дней не бывать дома. Работа у меня такая, но бросать ее я не собираюсь, говорю сразу, чтобы потом никакого недопонимания не было.
- Я согласен. Только я студент, так что живу не один, а с приятелем - так удобнее и дешевле.
- Понимаю. Обещаю не ревновать. А теперь, может, я провожу тебя?
От нелепости подобного предложения Никита чуть не рассмеялся.
- Я же не девушка.
- Знаю. Но в этом парке восемь отморозков совсем недавно избили бедных беззащитных парней из местной банды малолеток. Вдруг на тебя нападут?
В голосе Бородина было столько поддельной заботы, что Никита все же рассмеялся, чувствуя себя невозможно счастливым, а Илья громко вторил ему, пугая местных котов.
- Слушай, - отсмеявшись заговорил Луганцов, вытирая выступившие на глазах слезы, - а кто были те ребята, что о драке уже в городе говорят? Нам с Владом уже следует бояться и искать нору поглубже?
- Да нет, - Илья поморщился. – Пара сынков богатых родителей, один - сын местной шишки из полиции, остальные - так, шушера мелкая. Но, поскольку в полиции уже лежит несколько заявлений об избиениях в этом парке, а попавшие под раздачу ребята очень напоминают тех, на кого жаловались, делу ход давать не будут - прикроют их задницы. Но ты все же будь осторожен и приятелю своему скажи. Береженого Бог бережет.
Шли они молча. За руки не держались, просто шли рядом, при этом Никита ощущал своего спутника самым близким и родным человеком на земле. Он буквально чувствовал исходящий от Бородина жар и наслаждался его близостью. Когда они почти подошли к дому, в котором жил Никита, Илья остановился.
- Номер телефона своего дашь?
- Конечно, - Луганцов быстро надиктовал номер, а потом оглянулся на дом и кивнул на него Илье. – Второй подъезд, код - два-восемь-ноль, третий этаж, сорок шестая квартира. Зайдешь на чашку чая?
- Как-нибудь зайду, но не сегодня, - Илья немного помолчал, глядя на темные окна дома. – Я позвоню тебе завтра. Вернее, уже сегодня.
Никита бросил взгляд на экран - телефон показывал ровно полночь, а Луганцов даже не заметил, как время пролетело.
- Хорошо. Мне сегодня вечером на смену.
- Значит, я смогу встретить тебя после работы и проводить, - улыбнулся Илья.
- Да, я буду ждать.
- Тогда до встречи, - Бородин протянул руку, прощаясь.
- До встречи.
Никита пожал ему руку, немного сожалея о том, что они не попрощались поцелуем, но проявлять инициативу пока не решался. Так они и расстались. Никита забежал в подъезд, оглянувшись только на его пороге, но Ильи уже нигде не было.
Влад не спал, юзая интернет. Впрочем, Никита и не ждал, что его любопытный друг упустит шанс узнать все новости из первых рук.
- Ну как? – всполошился Влад, стоило Луганцову переступить порог квартиры.
- На пять балов, - ответил Никита, счастливо улыбаясь. – Он такой… такой… м-м-м…
- С тобой все ясно, - Самойлов улыбнулся, хлопнув друга по плечу. – Пойдем попьем чайку, и ты мне все расскажешь. Я там пирожных прикупил. Эклеры, между прочим, твои любимые.
- Скорее твои, сладкоежка. Да и рассказывать почти нечего. Мы только поговорили и поцеловались.
- Вот об этом и расскажешь. Цветные круги перед глазами были? Дыхание перехватывало? Сердце из груди выпрыгивало? Тогда это любовь, мой дорогой друг. И не отнекивайся, и не упирайся, я все равно все из тебя вытрясу.
Теперь они уже оба смеялись, потому что Влад действительно обладал способностью заставлять обычно немногословного Никиту говорить. И он все рассказал, грея ладони о чашку давно остывшего чая, при этом глаза Самойлова восторженно блестели, а немного безбашенная улыбка говорила Никите, что друг рад за него. Очень рад.
========== Глава 3 ==========
Утро субботы выдалось хмурым и ветреным, но хорошее настроение это Никите не испортило. Повалявшись немного в постели, с полного одобрения Влада, тоже любившего подремать подольше, Луганцов все же встал и направился сначала в ванную, а затем занялся завтраком, решив сделать омлет с овощами и сыром. Вскоре аппетитный запах и шум закипающего чайника привели на кухню зевающего Влада.
- Умывайся, сейчас брошу сыр в омлет и заварю чай. Через пять минут можно садиться за стол.
Омлет Никита делать любил и умел. Он у него всегда получался пышным и вкусным, так что Влад без разговоров отправился в душ, чтобы поскорее оказаться за столом.
Когда с завтраком было покончено, Никита разлил по чашкам чай и придвинул Владу сахарницу. Сам он предпочитал пить чай натуральным, не забивая его вкус сахаром, а вот друг оказался убежденным сладкоежкой, так что три чайные ложки сахара быстро перекочевали из сахарницы в чашку. Сделав первый глоток, Влад счастливо вздохнул, опершись спиной на стену.
- Ну, какие на сегодня планы?
- Как всегда по субботам, - Никита пожал плечами, – сначала занимаемся уборкой, потом идем по магазинам, затариваемся на неделю, готовим, а вечером я на смену.
- Фу, что это за распорядок? – возмутился Влад. – У тебя же завтра свидание, можно сказать, судьбоносное, а ты об уборке думаешь.
Никита покраснел, когда друг напомнил ему об Илье. Он и сам не забыл о свидании, но когда об этом говорит посторонний, пусть и друг…
- Ой, да не красней ты. Когда мы друг другу отсасывали, ты не был столь… скромен и щепетилен, - Влад уже откровенно смеялся, а Никита только и мог, что отворачиваться, смущенно бурча что-то под нос. - Значит, делаем так: сейчас собираемся, идем по магазинам, но не за продуктами - их можно и потом купить, - а за вещами. Ты же не хочешь на свидание с мужчиной твоей мечты пойти в старых трусах, вылинявшей от времени рубашке и потертых джинсах? Да, они чистые и не рваные, не спорю, но представь себе: ты перед ним раздеваешься, а на тебе старые трусы… - Влад многозначительно замолчал, вопрошающе приподняв брови, и Луганцов понял, что от нового гардероба ему не отвертеться.
Прикинув, сколько у него на карточке осталось денег, Никита тяжело вздохнул и кивнул, соглашаясь с планами друга. Очень уж опозориться не хотелось, хоть он и не был уверен в том, что на следующем же свидании окажется в постели Ильи. Ходить по магазинам Луганцов не любил, и если ему надо было что-нибудь купить, то делал это быстро, целенаправленно выбирая только нужные отделы в магазинах или на рынке. Зато Влад мог часами ходить между рыночными рядами или по магазинам, иногда убивая на это почти весь день только для того, чтобы купить себе пару носовых платков.
В результате их субботнего похода Никита чуть не опоздал на работу, зато стал обладателем нескольких пар носков, набора мужского белья с дурацким названием «Стармен», новых джинсовых брюк черного цвета и темно-серой рубахи с длинным рукавом. Влад утверждал, что все это удивительно идет его другу, а сам Луганцов густо краснел, вспоминая звезду, расположившуюся на трусах на самом интимном месте. И все бы ничего, но звезда эта была сделана из полупрозрачного материала, так что ничего не скрывала, а, наоборот, подчеркивала. За этим бельем Влад затащил друга в секс-шоп, причем затащил - в буквальном смысле этого слова. А когда Никита отказался платить за подобное «белье», Самойлов сделал это сам, сказав, что это подарок и он очень обидится, если друг его не примет. Пришлось брать, под насмешливым взглядом продавца в интимном магазине. Но особенно неловко Никите стало, когда оказалось, что довеском к покупке выступали одноразовая упаковка лубриканта, так называемый пробник, и десяток презервативов. Из секс-шопа Никита вылетел красный, как рак вареный, а Владу хоть бы что, еще и посмеивался над приятелем, изверг!
После целого дня, проведенного на ногах, отстоять всю смену в дверях удалось с трудом. Никиту так и тянуло присесть, а лучше прилечь, но он мужественно терпел, благо что в баре выдался удивительно спокойный день. Пара скандальных девиц и драка на автостоянке не считались. Обычно в пятницу и субботу все словно с ума сходили, а тут прямо повезло Никите.
Добравшись домой, он быстро ополоснулся и тут же рухнул на свой диван, моментально засыпая. Во сне ему явился Илья, ласково нашептывающий что-то на ухо, отчего по спине парня бежали мурашки, а в животе разливалось приятное тепло. Проснувшись со стояком, Никита быстро переместился в ванную, чтобы решить эту проблему, и только тогда обратил внимание на дневной свет за окном. Часы на кухне показывали одиннадцать - так долго Никита еще никогда не спал. Быстрый осмотр квартиры показал, что Влада нет дома, зато на столе ожидал завтрак в виде бутербродов и записка: «Буду к полудню. Если уйдешь раньше – ни пуха ни пера. П.С.: Не забудь «подарок от фирмы» - приду проверю!»