Сесть на самолет, перелететь океан, чтобы помириться со своим бывшим и его женой… Наверное, я была пьяна.
Но вместо того чтобы выдать все это, я надеваю широкую улыбку и киваю:
– Конечно.
– Врушка из тебя так себе, но я готов закрыть на это глаза, – говорит Оливер и, потянувшись ко мне позади Дилана, шепчет мне на ухо: – Все будет хорошо, окей?
Облокотившись на него на секунду, я снова киваю, после чего он выпрямляется и присоединяется к Лоле, которая сейчас явно отчитывает Харлоу.
– Харлоу жутко упрямая, – говорит Дилан мягким тихим голосом, который застает меня врасплох.
– Это я уже поняла.
Он помешивает свой коктейль, облокотившись на спинку и наблюдая, как Оливер подходит к двум женщинам.
– Она просто шумная – и в гневе, и в симпатиях, – добавляет он. – Прям реально шумная. Иногда ее тяжело заткнуть, – если бы это был другой момент и другая ситуация, я бы, наверное, рассмеялась и поцеловала его за старания, чтобы я почувствовала себя лучше.
– Замечательное качество для подруги, – говорю я. – А ведь Миа ее лучшая подруга. Так что я все понимаю.
– Это да, – допив напиток, он разгрызает кусочек льда. – А ты знала, что коровы умеют дружить?
Я застываю с бокалом у губ.
– Прости… что?
– Коровы, – повторяет он, будто именно
– И я этого хочу, – отвечает он.
Ансель тянется ко мне через стол и берет мои руки в свои, и, к моему величайшему облегчению, это ощущается точно так же, когда то же самое сделал Оливер.
Как прикосновение друга.
НеДжо
Пока Перри отошла, я слушаю, как Лола с Харлоу сокрушаются по поводу отъезда Лондон и Люка. Все расстроены, что они уедут в Беркли, но блин, неужели залив Сан-Франциско теперь обнесен новой Берлинской Стеной? Или Люк с Лондон прекратят свое существование, если окажутся на расстоянии нескольких часов езды на машине? Я пытаюсь втолковать всем, что переехавшие друзья – это повод чаще путешествовать, но никто меня не слушает, так что я открываю видео, которые мне прислал Дэниел.
Наконец они замолкают, и я чувствую, как с любопытством прислушиваются к лаю, доносящемуся из моего телефона.
– Что за хрень там у тебя, Джо? – интересуется Оливер.
– Собаки танцуют брейк.
Тут они перестают сопротивляться и все вместе – Лола, Оливер, Харлоу и Финн – толпятся за моей спиной, чтобы тоже посмотреть. Интернет завораживает, это точно.
Но когда Перри направляется назад к нашему столику, под действием какого-то странного инстинкта я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом. Возможно, конечно, я просто заметил ее периферийным зрением, но это больше похоже на какой-то неслышный гул, благодаря которому я ощущаю ее присутствие. В последнее время я все реже и реже чувствовал эту мгновенную связь с людьми – как будто души сцепились вместе, прежде чем это доходит до мозга – и начал забывать, насколько это приятно.
Когда она улыбается, видны зубы, белые и неидеальные. Ее резцы заостренные, а один передний зуб слегка заходит на другой, но от этого она выглядит еще милее. Я киваю сам себе, придумав новую теорию: люди с неидеальными зубами не парятся по мелочам.
А когда она подходит ближе, кажется, будто, поразмышляв о чем-то, на нее снизошло какое-то откровение.
У нее по-прежнему этот огонь в глазах – тот, который вспыхивает всякий раз, когда она моргает – но при этом она светится спокойствием. Вокруг ее лица, шеи и плеч словно какое-то свечение.
Отпихнув Оливера, я похлопываю по месту на диване рядом с собой. Он посмеивается, ну и хуй с ним. Если она здесь всего на несколько дней, почему бы не пойти ва-банк в надежде, что и ей нравится быть рядом со мной?
Когда Лола с Оливером встают, чтобы освободить место, Перри садится рядом со мной, нечаянно стукнув мое плечо своим.
– Привет, – с улыбкой говорит она.
– Привет.
Краем глаза замечаю, как Харлоу с Финном обменялись любопытными взглядами, но мне плевать, и я на них даже не смотрю. Помимо желания поинтересоваться, как все прошло с Анселем, меня так и подмывает спросить у Перри все, что обычно хочу знать, например:
- что самое пугающее она делала в своей жизни;
- какой день она может называть худшим;
- кто ее любимый музыкант;
- какую самую плохую книгу она заставила себя дочитать.
Но сейчас испытываю странное чувствую, что эти вопросы порядком устарели. Когда дело касалось большинства других женщин, я просто хотел услышать их истории. Чтобы они поведали мне свои безумные секреты. Это потому, что мне было скучно? Кто знает. Но сейчас я полнее понимаю смысл слова «восхищение», ускользающий раньше. Она меня не смешит и не забавляет возможными безумствами. Меня тянет к ней, но я не тороплюсь развернуть упаковку.
Перри
Когда я просыпаюсь на следующее утро, мне трудно поверить, что вчера произошло столько всего. Я прилетела в Америку. Виделась со своими лучшими друзьями. Наконец поговорила с Анселем, и, наверное, впервые за всю историю наших отношений мы достигли взаимопонимания, а, значит, я могу двигаться дальше. Вряд ли, конечно, я буду присутствовать на семейных ужинах у них дома или помогать с организацией празднования годовщины, но все же мы в порядке.